Всё решил Везувий!

Однако верна пословица: не было бы счастья, да несчастье помогло.

Кто знает, как прошли бы Игры в Италии, но этого не случилось.

А случилось вот что.

На сессии МОК, которая состоялась в Лондоне в 1904 году, в качестве претендентов на место проведения IV Олимпийских игр Лондон вообще не значился. Рассматривались другие кандидатуры: Берлин (Германия), Милан и Рим (Италия). Пьер де Кубертен отдал свой голос за столицу Италии, его поддержали король этой страны, Папа Римский, мэр Рима, и только премьер-министр выразил опасение, что у государства маловато денег для проведения такого масштабного мероприятия. Тем не менее, решение было принято, но спустя два года свои коррективы внесла природа.

Ранним апрельским утром 1906 года, который уже раз за свою историю, проснулся Везувий. Камни весом до двух тонн разрушали жилые дома и церкви стоявших поблизости селений. О церквях упоминаю не для красного словца. Дело в том, что когда вулкан стал проявлять свою активность, крестьяне поспешили спрятаться за стенами соборов. Увы! Сотни трупов, сожженные деревни, крупные разрушения в городах Терциньо, Сан-Джузеппе, Оттавиано…

В общем, Италия отказалась принимать Олимпиаду, и отказ этот был понят.

Тогда представители МОК в срочном порядке едут в Афины, чтобы встретиться там с… председателем Британской олимпийской ассоциации Уильямом Гренфеллом, прибывшим в Грецию на… Олимпийские игры. Скажете, что с Гренфеллом надо было встречаться в Лондоне, а в 1906 году Олимпийские игры не проводились? Так нет же, проводились! Об этом сейчас редко пишут, поэтому есть смысл напомнить суть дела.

И греческое правительство, и греческий НОК неоднократно заявляли, что их страна как родоначальница вправе оставаться хозяйкой Олимпийских игр вовеки веков. Неудачные по организации французские и американские игры только усилили позицию Афин, но Международный Олимпийский Комитет не разделял эту точку зрения. Однако одну уступку сделал: разрешил проводить так называемые Внеочередные игры, не предусмотренные олимпийскими правилами. Окончательный статус их еще не был продуман, но в 1906 году первая (и оставшаяся единственной) межолимпиада состоялась, собрала, кстати, участников больше, чем выступало олимпийцев в Сент-Луисе.

Вот здесь-то и прошли переговоры членов Олимпийского комитета с Гренфеллом. Конечно, не сам он всё решал, но к концу того года в МОК поступило официальное письмо с согласием провести Олимпиаду в Лондоне. Правда, с одним условием, которое резануло ножом по сердцу Пьера де Кубертена. Как мы уже знаем, в Париже и Сент-Луисе Игры «пристегивались» к Всемирным торговым выставкам, были просто придаточным рычажком в ином деле, и в Англии, сославшись на катастрофическую нехватку времени для подготовки Олимпиады, её предложили увязать с Франко-Британской выставкой. Тут же, правда, заверили, что учтут чужие ошибки и в этой совместной программе спорту уделят подобающее место. В качестве подтверждения этих заверений пообещали к началу Игр построить стадион, такой, какого еще не видела Европа. И слово сдержали!..

Только прежде чем рассказать о нем, надо, думается, посвятить читателя в проблемы строительства спортивных объектов в те годы.

До середины девятнадцатого века подобного строительства вообще не было. Мы знаем, что Средневековье не просто временное понятие – ему присущи политические и социальные отличия от других времен. Занятия физическими упражнениями тогда расценивались как богохульство, ими могли заниматься лишь военные, но для этого никаких специальных построек возводить не надо было, годились плацы и казармы.

Вот почему, когда пришло время проводить первую возрожденную Олимпиаду, в Греции для этого нашелся лишь один достойный спортивный объект: Мраморный стадион «Каллимармаро», называемый еще «Панатинаикосом» (дословно – прекрасный мраморный). Построен он был еще во времена древних Олимпиад, но не для них. Это был, как бы сейчас сказали, объект городского подчинения, возведенный по инициативе архонта (мэра по-нашему) Ликурга для Панафинейских игр, которые проводились раз в четыре года в честь богини Афины в третий олимпийский год в первый месяц аттического года, в соответствии с нынешним календарём длившийся с 15 июля по 15 августа. О размахе и популярности тех соревнований и того отношения к спорту говорит хотя бы такой факт: в античные времена стадион претерпел две реконструкции: сначала деревянные трибуны были заменены на мраморные, а затем сам он был увеличен и мог принять… 50 тысяч зрителей!

Перед первой Олимпиадой, в 1895 году, «Панатинаикос» был реконструирован, но, что нужно подчеркнуть, по старым лекалам, потому, наверное, правильнее говорить о его восстановлении, а не о реконструкции. В древности, правда, беговая дорожка составляла 192 м 25 см, и спортсмены, бежавшие на большие дистанции, в конце её разворачивались и проделывали обратный путь. Теперь же беговая дорожка шла по кругу, но вираж при этом был слишком крут, что снижало скорость бегунов и лишало их возможности выполнять на данном отрезке какие бы ни было маневры. На этом стадионе в 1896 году проходили олимпийские состязания по легкой атлетике.

(Надо сказать, что и в ходе греческой Олимпиады-2004 «Панатинаикос» тоже являлся ареной состязаний: здесь выявляли сильнейших стрелки из лука и финишировали участники марафонского забега).

А вот что к первой Олимпиаде построили с нуля, так это велодром «Нео Фалирон». Велоспорт был весьма популярен во второй половине XIX века, особенно трековые гонки. Стадионы для них появлялись во многих европейских странах, в том числе и в России: в Риге, Одессе, Киеве. Треки были здесь цементные, а в Санкт-Петербурге смонтировали сборно-разборный деревянный, правда, длиной всего 250 метров. «Нео Фалирон» по конструкции напоминал современные велодромы, и в то время был, конечно же, образцом.

Искусственных бассейнов в Афинах не было, и соревнования по плаванию проводились на открытой воде – в заливе Эгейского моря. Спортивная гимнастика, тяжелая атлетика – эти виды спорта тоже проходили на открытом воздухе – площадках Мраморного стадиона. Так что строительство олимпийских объектов в стране выше сказанным и ограничилось.

В Париже если что и можно было назвать объектом, построенным к Олимпиаде, то это с большой натяжкой – «Стад-Велодром Парк де Пренс», прекрасный многофункциональный стадион, с велотреком вокруг игрового поля. На поле играли регбисты и футболисты, а на треке сражались за победы велосипедисты и мотогонщики. В дни Олимпиады-1900 борьбу за медали здесь вели велогонщики и футболисты, но надо уточнить, что начали строить стадион в «Парке принцев» задолго до того, как было принято решение проводить II Олимпиаду во Франции, а распахнул он свои ворота для зрителей и спортсменов еще в 1897 году.

Интересна дальнейшая судьба стадиона. Стоит подробней остановиться на этом, поскольку здесь напрашиваются аналогии с нашими «Лужниками» – ведь ни для кого не секрет, что кроме всех прочих планов есть и план сноса нашего спортивного ансамбля.

Так вот, вскоре после Олимпиады «Парк де Пренс» (в переводе – «Парк Принцев», ибо в местах, где он расположен, в Булонском лесу, любили совершать прогулки члены королевской фамилии) стал ключевым местом в проведении престижнейшей велогонки мира – Тур де Франс. На газоне этого стадиона начала проводить игры сборная этой страны по футболу. Когда Франция готовилась принимать летние Олимпийские игры 1924 года, «Парк де Пренс» был основательно реконструирован, значительно увеличилась его вместимость (хотя, заметим, главной ареной тех Игр стал другой стадион Парижа – «Стад Олимпик Ив-дю-Маноир»). Здесь играли матчи чемпионата мира по футболу 1938 года, финал Латинского Кубка (проходил такой между федерациями Франции, Испании, Италии и Португалии), разыгрывался первый Кубок Европейских Чемпионов и первый в истории Европы континентальный чемпионат между национальными сборными. Тогда в далёком уже 1960 году на «Парк де Пренс» в финальном поединке встретились сборные СССР и Югославии. Мы одержали победу – 2:1.

С «Парк де Пренс» велась первая прямая телетрансляция, здесь было установлено первое искусственное освещение игрового поля (186 прожекторов), и отныне футбольные встречи могли проходить по вечерам, после рабочего дня, что было крайне выгодно для зрителей и стадионной бухгалтерии… Словом, в истории Парижа и страны стадион занял свое высокое место: важная его роль в жизни государства ценилась по достоинству.

Но тут появилась острая необходимость строить вокруг столицы кольцевую дорогу. И как ни ломали головы проектировщики, единственным приемлемым вариантом оказался тот, на котором будущая автотрасса должна была пересечь «Парк де Пренс» – гордость парижан. Ни общественность, ни политики этого не хотели, в средствах массовой информации устроили общественное обсуждение вызревший проблемы, и оно еще раз подтвердило: да, дорога нужна, да, иным маршрутом её не проложить, но нужен и стадион с такой неповторимой историей…

Что получилось в итоге? «Парк де Пренс» остался на прежнем месте, правда, его основательно перестроили, поставили двухъярусные трибуны, крышу, увеличили общую вместимость зрителей… И дорога прошла там, где и должна была проходить. Участок многополосного шоссе был взят в тоннель, «упрятан» под землю, а стадион оказался над ним. Первый футбольный матч на обновленном стадионе, а вместе с ним официальное открытие его состоялось в 1972 году. Об этом, конечно, можно было бы и не упоминать, если бы не то обстоятельство, что на «Парк де Пренс» сошлись олимпийские сборные (это была отборочная игра на мюнхенскую Олимпиаду) Франции и СССР. Мы тогда победили со счетом 3:1, два гола забил Олег Блохин.

Футбольное поле здесь сейчас является домашней ареной знаменитого клуба ПСЖ.

Вывод сказанному один: любую проблему можно решить, если есть на то воля и желание.

Чтобы еще раз убедиться в этом, вернемся в прошлое, на сей раз в годы, предшествующие Олимпиаде-1908.

Как уже было сказано выше, её должен был принять Лондон, времени на качественную подготовку из-за перенесения Игр не хватало, как не хватало и средств, не было даже стадиона, на котором проходили бы основные соревнования. Но организаторы Игр нашли общий язык с руководителями Франко-Британской выставки, и Дирекция её срочно занялась строительством спорткомплекса в обмен на 75 процентов доходов от билетов, которые могли быть раскуплены зрителями. Чувствуете интригу данного шага? Руководители выставки, по сути, коммерсанты, были теперь сами заинтересованы в том, чтобы «Уайт Сити» – так назвали стадион – не пустовал, чтоб были заполнены его трибуны. А трибуны оказались вместительными, рассчитанными почти на 100 тысяч посетителей. На «Уайт Сити» разместились плавательный бассейн длиной 100 метров и шириной 15 метров, арена для соревнований по борьбе, проходили соревнования по велоспорту. Для этого вокруг гаревой дорожки длиной в треть мили проложили цементную.

Общая стоимость строительства стадиона составила 220 тысяч фунтов стерлингов, огромные по тем временам деньги, но расходы, как показало время, окупили себя.

Однако суть не только ведь в деньгах. Мир наконец начал осознавать значение Олимпийских игр. На спортивных площадках, оказывается, даже малая страна может заявить о себе, отблеск медалей чемпионов прекрасно высвечивает и державу, пославшую их на соревнования планетарного уровня, успехи атлетов приносят властям политические дивиденды, средства, которые представители страны-организатора Олимпиады вкладывают в строительство спортивных объектов и инфраструктуру города, возвращаются с лихвой…

Появилась очередь государств, желавших принимать Олимпиаду у себя. Уверенно росло число стран-участниц Игр. (Исключение – Сент-Луис, где Олимпиаду можно назвать чемпионатом Америки. В ней приняло участие чуть более 650 человек, и лишь 52 спортсмена из этого числа представляли не США).

В Стокгольм, на Игры V Олимпиады, впервые приехали представители всех пяти континентов Земли – в общей сложности спортсмены 29 стран. Были среди них и посланцы России.