это парадокс хорошего кино – в обычной жизни чем выше поднимается планка, тем тяжелее ее взять, а в кино – чем выше ты ее ставишь, тем иногда, оказывается, проще ее взять, и когда это происходит, то становится большим событием.
отказался от «восьмерок» еще в молодом возрасте – мне показалось, что это очень скучно и настолько просто, что мне недостойно этим пользоваться. И вот последние сорок лет ни в одной моей картине нет ни одной «восьмерки». Каждый раз я пытаюсь найти какой-то другой пластический способ объединить персонажей
До него кино в основном использовало весьма плоские мизансцены и довольно плоские композиции кадра – Орсон Уэллс сделал эти композиции глубокими и диагональными.
меньше слов в фильме, тем более он кинематографичен. Когда ярких мизансцен много, картина обретает свой киноязык, свою пластику, становится гораздо более выразительной.
Вы решаете, что да, этой сцене я сейчас уделю больше внимания, пленки, времени и денег, но тогда я сокращу ту, другую, и так будет лучше для фильма. Такое тоже может быть, но лучше, конечно, все это решать заранее на бумаге. Лучше себя обезопасить, и это единственный способ.
вы задумали картину и когда вы держите ее в голове, у вас должна сложиться некая мозаика, общая картина – это и есть ваша композиция. То есть вы, снимая одну сцену, должны понимать, что это не отдельное кино, это маленькая часть общей картины, и эту общую картину надо всегда держать в голове. В этом и заключается основная трудность, потому что, когда начинаешь работать над сценой, она иногда получается столь замечательной и увлекательной, что сама как бы становится фильмом внутри фильма.