Основную задачу феноменологической философии Э. Гуссерль видит в изучении «трансцендентального мира чистого сознания», который составляют феномены. В противоположность традиционной точке зрения, исходя из которой принято считать, что окружающий нас мир объективен, и человек лишь познает его, Гуссерль считает, что мир рождается в момент его восприятия и трансцендентного перехода из обыденного мира к чистому сознанию (чистому бытию высшего Я). Чистое сознание – это индивидуальный опыт сознания, автономное, реальное, сущностное пространство (не часть мира, а над миром), которое конституирует внутренний мир человека. Это реальное явление состоит из сочетания трех сил первозданной природы: пространства, времени и материи. Чистое сознание проявляется благодаря отвлечению внимания от мыслей настоящего момента для того, чтобы постигнуть «сущность феномена», то есть интуитивно понять феномен таким, каким он является нашему сознанию (в «чистом» виде). Провести разграничение между жизненным миром и чистым сознанием, представляющим собой совокупность феноменов (имманентную самоданность, материю созерцания) – главная цель феноменологии как науки, изучающей внутренний мир чистого сознания.

Обращение к изучению чистого сознания, по Гуссерлю, требует прохождения определенной методологической процедуры – феноменологической редукции (отказ от естественнонаучных способов познания). Феноменологическая редукция дословно означает редукцию вещей к феноменам и вынесение за скобки обсуждения их реального статуса. Этот переход от естественной установки к трансцендентально-феноменологической Гуссерль называет «коперниканским переворотом».

«Феноменологическая редукция» – метод, посредством которого можно очистить «данное» от наслоений, привносимых культурой. Это переход от рассмотрения конкретных предметов к анализу их чистой сущности, глубинных, устойчивых сторон явления (феномена) и его механизмов.

В процессе феноменологической редукции «заключается в скобки» весь окружающий мир: научные теории, различные воззрения, на этом этапе также снимается вопрос о существовании предмета исследования как такового. Выделяется три уровня редукции: психологическая, эйдетическая и трансцендентальная. Психологическая редукция предполагает исключение всех суждений относительно объективного мира, после нее остается лишь опыт как описание смысла предметов. Эйдетическая редукция – это отвлечение oт частных форм для исследования априорных форм явлений. После трансцендентальной редукции остается лишь эмпирический, повседневный, донаучный опыт субъекта (его жизненный мир). Жизненный мир – это «дорефлексивный», допредикативный, донаучный, повседневный, если можно так сказать, даже «априорный» по отношению ко всем логическим априори мир первичных интересов, желаний и стремлений. Трансцендентальная редукция избавляет от психической субъективности, эмпирического содержания «Я». Остается лишь чистая субъективность, чистое сознание, которое описывается с помощью формулы «есть».

Это сознание, по мнению Гуссерля, представляет собой направленный на объект поток переживаний. Он подчеркивает, что сознание не пустотно, не беспредметно, но всегда содержит объект и направлено на объект. Следовательно, оно не может быть исключительно внутрипсихическим феноменом. Одновременно с этим объект, на который направлено сознание, не может быть исключительно внешним. Он, конечно, находится вне сознания, но его свойства не входят в сознание извне, они конституируются сознанием. Следовательно, интенциональный акт включает не только направленность сознания на объект, но и его данность сознанию. Я.А. Слинин (2000) подчеркивает, что «принцип интенциональности сознания говорит о том, что всякий акт сознания направлен на какой-то объект; при этом важно то, что объект, на который направлен тот или иной акт сознания, сам является составной частью этого акта, не в качестве, конечно, физического, скажем, объекта, а в качестве объекта интенционального». Воспринимаемый идеальный предмет Гуссерль называет сущностью или эйдосом. Познание сущностей происходит не путем усвоения знаний, а путем непосредственного «созерцания сущностей». Это «непосредственно переживаемое» и является предметом изучения феноменологии.

Метод феноменологического исследования состоит из трех основных фаз: феноменологической интуиции, феноменологического анализа и феноменологического описания. Феноменологическая интуиция – это что-то вроде внутреннего созерцания («вглядывания»), в котором общая сущность вещей непосредственно предстает сознанию. Сознание, утверждал Husserl, имеет интенциональный характер, т.е. каждый его акт на что-то направлен (всякое сознание – это всегда сознание чего-то). Интенциональный объект – это только коррелят сознания, поэтому реально он может не существовать. Феноменологический анализ состоит в обнаружении структуральных взаимосвязей между свойствами, составляющими сущность данного феномена, а феноменологическое описание – это представление интуитивно познанных и проанализированных явлений таким образом, чтобы их могли понять другие люди.

Таким образом, феноменология Гуссерля – это беспредпосылочное описание опыта познающего сознания и выделение в нем сущностных черт. Феноменология исследует и приводит в систему априорное в сознании, ставя своей задачей познание полной системы образований сознания, конституирующих имманентно объективный мир (Гуссерль Э., 1991, Деррида Ж., 1999). Феноменология – дескриптивная наука о сущностях трансцендентально чистых переживаний в пределах непосредственной интуиции. Оригинальность и теоретическая значимость феноменологии состоит в построении сложноопосредованной и многослойной модели сознания, схватывающей реальные особенности сознания, аналитически исследующей каждую из них и их взаимопересечение с помощью ряда конкретных процедур феноменологического метода, а также в особой теоретико-познавательной, онтологической, метафизической интерпретации этой модели (Гуссерль Э., 1991, Деррида Ж., 1999, Ромек Е.А., 2001).

Обобщая, можно сказать, что феноменологический метод, предложенный Гуссерлем, универсален и может использоваться в различных науках, что и было продемонстрировано мыслителями ХХ века. В.И. Колядко (2004, 8) связывает это с тем, что «…методологические средства, используемые мыслителем, относительно самостоятельны по отношению к его теории и мировоззрению и обладают общенаучной философской ценностью».

Психиатрия сразу же берет на вооружение этот заманчивый для нее метод. Л. Сасс и Дж. Парнас (2000, 88) указывают: «Феноменологи всегда интересовались исследованием и артикуляцией общих форм или структур жизненного опыта. Анормальные или патологические состояния, очевидно, для них особенно интересны: понимание таких состояний требует не только сравнения их с отличными от них нормальными моделями переживания и существования, само это отклонение помогает пролить свет на элементарные конфигурации нормальных моделей существования». Так и появляется феноменологическая психиатрия.

Основным вопросом феноменологической психиатрии является вопрос о том, как «подходить» к психическому заболеванию, т.е. методологический вопрос. Различные ее представители предлагают в корне сходные, но отличные в деталях варианты. По отношению к методологическим установкам в «психиатрической» феноменологии Г. Элленбергер (2001) выделяет три направления: 1) описательная феноменология (К. Ясперс, ранние работы Л. Бинсвангера) – основана на информации пациента о собственных субъективных переживаниях; 2) генетико-структурный метод (Ю. Минковски, В.Е. фон Гебсаттель) – базируется на представлениях о единстве и связи различных проявлений психической патологии и пытается найти «общий знаменатель», основной фактор; 3) категориальный анализ (Л. Бинсвангер, М. Босс) – описывает психическое заболевание через систему таких координат, как темпоральность, пространственность, причинность и материальность.

Родоначальником феноменологической психиатрии является К. Ясперс. Он впервые попытался применить метод философии, адаптировав феноменологию Э. Гуссерля к сфере психопатологии. В книге «Моя дорога к философии» К. Ясперс (1951) пишет о Гуссерле: «Его феноменология обеспечила меня продуктивным методом, который я применил для описания переживаний психически больных. У Гуссерля я впервые обнаружил подтверждение тому, что уже жило внутри меня: стремление добраться до самих вещей. В то время – в мире, полном предрассудков, схематизмов и условностей, – это было как освобождение». Несмотря на то, что сам Ясперс признает прямое влияние Гуссерля, их теории различны. Это различие было вызвано необходимостью приспособить феноменологический метод к требованиям такой эмпирической науки как психопатология» (Виггинс О., 1997).

К. Ясперс (1997) трактует феноменологию как описательную и атеоретическую науку, как метод исследования внутреннего мира психически больных. Он использует феноменологию для решения психиатрической проблематики, превратив ее из теоретический науки в эмпирическую: «Для нас феноменология – это чисто эмпирический метод исследования, возможный только благодаря информации, поступающей от больного». Кроме того, феноменология стала пониматься им как узкая дисциплина, которая проводит подготовительную работу для психопатологии. Включение в психопатологию этого предварительного этапа необходимо для того, чтобы непосредственно «видеть» психопатологическую симптоматику пациентов, отбросив нагромождения теоретических конструктов. К. Ясперс отмечает, что в повседневной жизни мы всегда интересуемся, из-за чего мы переживаем, но не переживанием самим по себе. Также происходит и в психиатрии.

При описании различных психических симптомов К. Ясперс (1997) выделяет в них две большие группы (по способу доступа): субъективные и объективные. При этом то, через что постигается психический процесс, симптомом не является, это лишь его внешнее выражение. Объективные симптомы объективно доступны. К таким симптомам Ясперс относит: а) симптомы, информацию о которых психиатр может получить посредством органов чувств (мимика, рефлекторные движения, поведение и др.); б) измеряемые проявления (работоспособность, способность к запоминанию и др.); в) рациональное содержание речи пациента (бредовые расстройства, нарушения памяти).

Субъективные симптомы не могут быть восприняты через органы чувств, но лишь путем перенесения себя в психику пациента, посредством эмпатии, сопереживания и внутренней интуиции. Это симптомы, взятые «в чистом виде», как они переживаются пациентом. К таковым относятся: а) переживания, которые психиатр может непосредственно постичь, наблюдая телесные проявления (тревога, печаль, радость): б) переживания, которые опосредованно доступны психиатру через рассказ о них; в) психические процессы, информацию о которых психиатр может получить при интерпретации поведения, поступков пациента, а также отдельных фрагментов упоминавшихся ранее проявлений.

Исследование объективных симптомов, по мнению К. Ясперса, лежит в основе столь распространенной объективной психологии, а субъективных – в основе предлагаемой им субъективной психологии. Последняя пытается ответить на вопрос «от чего зависит душевное переживание, какие оно имеет следствия, какие связи можно в нем выявить» посредством исследования внутреннего мира пациента.

Наблюдение за внутренним миром пациента, по Ясперсу, может происходить лишь с использованием внешних проявлений и переживаний (например, мимики, жестов, движений). Такой опосредованный процесс наблюдения за психическими процессами психически больного К. Ясперс (1997) называет пониманием.

Понимание предполагает два этапа: 1) психиатр транспонирует себя в психический мир пациента и сопереживает ему, тем самым достигая схожести переживаний; 2) психиатр в своем воображении делает эти переживания явными для себя путем «превращения в данное», будто он наблюдает их непосредственно. В результате «понимания» можно получить три группы феноменов: 1) известные нам в собственном переживании; 2) повышение, понижение или смешение пережитых нами феноменов; 3) болезненные феномены, полностью недоступные для понимающего представления.

Далее, по Ясперсу, необходимо сформулировать феноменологические дефиниции, обозначающие те или иные психические процессы. Другие психиатры могут понять эти дефиниции в том случае, если превратят соответствующие феномены в непосредственно данное для себя. Таким же способом (превращением в непосредственно данное) эти дефиниции могут быть и проверены на достоверность. Достоверность как раз и обеспечивает научность понимания.

Ясперс никогда не был сторонником нозологических классификаций и выделения отдельных нозологических единиц. Он подчеркивал: «Феноменология учит нас знать только те формы, в которых происходит все переживание, все душевно действительное…» (1997, 87). И поэтому заслуги К. Ясперса не ограничиваются лишь предложенным им методом понимания. Целостное рассмотрение душевных феноменов и углубленное изучение внутреннего мира психически больных – это еще лишь немногое, на что повлияли его разработки. Ясперс говорил о том, что феноменология должна стать подготовительным этапом для психопатологии. Можно сказать, что Блейлер наметил цель исследования – внутренний мир больного, – Ясперс же дал этому исследованию общефилософскую методологическую базу – феноменологию, – а также подход – понимание. Философское осмысление внутренней реальности психопатологических феноменов было бы без этих нововведений невозможно.

Идеи Ясперса нашли многочисленных последователей, одним из которых стал швейцарский психиатр Людвиг Бинсвангер, племянник Отто Бинсвангера, лечащего врача Ф. Ницше. Бинсвангер предпринимает попытку построения междисциплинарного подхода, базирующегося на философских основаниях, а не на общем представлении о симптомах психического заболевания. В качестве таких оснований на начальном этапе творчества Бинсвангер, как и Ясперс, избирает феноменологию Гуссерля.

Таким образом, в XX веке берет начало процесс сближения философского и клинического знания. Жесткие дисциплинарные рамки психиатрии «подрывает» З. Фрейд: он описывает истерию не просто как заболевание со специфическим набором симптомов и синдромов, но исследует бытие больного истерией в окружающем его социальном мире. Диагностика «по невидимым признакам» и открытие психической реальности больных шизофренией (Ю. Блейлер) индуцирует появление множества междисциплинарных исследований психопатологии. Эти исследования, наравне с психоанализом, отражают содержание начального этапа интеграции философского и клинического знания, основным результатом которого является гуманитаризация клиники.

Следующим шагом становится обращение психиатрии к философии. Феноменологическая психиатрия в лице К. Ясперса и других ее представителей разрабатывает принципиально новый для психиатрии методологический прием (понимание), благодаря которому можно «увидеть» внутреннюю реальность психического заболевания. Достижение положительного результата на этом пути и необходимость преодоления некоторых недостатков самой феноменологии толкает клиницистов к философии М. Хайдеггера, что ведет к возникновению нового самобытного направления на границе психиатрии и философии – Dasein-анализа. Основным его достижением является совершенно особенный подход к психическому заболеванию – изучение его экзистенциальной подосновы. Антипсихиатрии, возникшей позже, предстоит использовать все предшествующие достижения и попытаться выработать иные ориентиры для взаимодействия философского и клинического знания.

В отличие от Гуссерля, интересовавшегося вопросами «чистой» науки и методологии, аналитика М. Хайдеггера в основном касается онтологических вопросов. По мнению Б.В. Маркова (2001), вопрос о смысле бытия – главная тема философских размышлений М. Хайдеггера. Основная часть его философских исследований строится на основе предложенного им вектора «онтическое-онтологическое». Онтическое – сущее, сущностное понимание бытия, предметно-чувственный мир, реальность как таковая, существующая вне всякого вмешательства сознания. Сущее (наличностное существование явлений) Хайдеггер (1993) назвал бытийной возможностью или Dasein. Он полагал, что Dasein раскрывается как бытие-в-мире, что обеспечивает открытость и целостность сущего в «чистом» виде. Онтологическое в изучаемом контексте – это возможности и сущность сущности.

М. Хайдеггер (1993) своей концепцией существования создал методологическую основу целостного изучения человека, его бытия, бытия-в-мире. Согласно этой концепции, человек, в т.ч. душевнобольной, не должен рассматриваться в рамках той или иной теории (биологической, психологической, социальной). Познание человеческой экзистенции может обеспечить синтез не только философии и психиатрии, но и других наук о человеке.

На основе теории М. Хайдеггера, Л. Бинсвангер сформулировал концепцию и разработал новое направление познания человека – Dasein-анализ (экзистенциальный анализ Бинсвангера). Однако первый этап его творческих усилий был связан с феноменологией. Он обратил внимание на глубокое различие между психопатологическим исследованием фактов и феноменологическим исследованием сущности (психопатологической феноменологии). Психопатологическую феноменологию, по Бинсвангеру (1992), необходимо отличать от описательной и субъективной психопатологии. Он подчеркивает, что в основе психопатологии лежит проникновение в жизнь чужой души, восприятие другого «Я». Основной чертой психопатологической феноменологии как раз и является наблюдение психопатологических феноменов на фоне личности, в тесной связи с проявлениями «Я». При этом не следует забывать о том, что психопатология является наукой, прежде всего опытной и описательной, поэтому она никогда не будет заниматься изучением «чистой сущности».

Как пишет Л. Бинсвангер (1992), специфика феноменологического исследования в психопатологии связана с тем, что феноменолог пытается постичь, что открывает для него речь, заглянуть в аномальный душевный феномен, представленный в словесной форме Он описывает признаки характеристики, которые имманентно присущи этому феномену, которые находятся в нем самом, а не раскрываются, исходя из динамики или связи с другими психопатологическими или «нормальными» феноменами. При такой стратегии, в каждом отдельном переживании начинает проявляться «личностный» фон, феноменологически раскрывается личность больного.

Как видим, Л. Бинсвангер органично соединяет психиатрию с феноменологией, его идеи в этом отношении напоминают идеи Ясперса. Однако в дальнейшем теоретические предпочтения Бинсвангера были им пересмотрены в сторону философской антропологии и экзистенциального анализа. Тем не менее, определенное сходство феноменологического метода и экзистенциального анализа позволяет рассматривать их в рамках единой экзистенциально-феноменологической психиатрии (рис. 4). Хайдеггера мы узнаем по категории бытия-в-мире (Dasein), а Бинсвангера – по категории Dasein-анализ.