Глава 6

Radioactive – Imagine Dragons

16 февраля 2022 года

Джеймс

Въебываю. По-другому мой ритм жизни за последние дни назвать нельзя. Остервенело пашу, чтобы просто ни о чем не думать. Херово получается, но я хотя бы пытаюсь. В понедельник вообще думал с ума, блять, сойду. Всюду цветы, сердечки и розовые сопли. А меня таскало так, что развалиться в пору. Хотел быть рядом. Хотел купать в любви, в ласке, в заботе. Просто хотел свою женщину. В очередной раз понял, что умереть за нее готов, только бы со мной была. Только бы обняла. Только бы задушенное "Джейми" прошептала, а я ей в ответ "Маленькая"…

Поэтому просто насильно гоняю себя. Скачу со встречи на встречу, улыбаюсь, много говорю, торгуюсь. Компания на грани развала, чему я с лихвой поспособствовал.

Несколько дней назад состоялся совет директоров, на котором Тернеры стали единоличными собственниками бизнеса. До сих пор помню, какими глазами на меня смотрели все члены семьи Эндрюс. Карла же просто не явилась. На самом деле, зубодробильное зрелище, когда тебя так открыто презирают.

Но и это больше не трогает. Сейчас важен только один неоспоримый факт, планомерно напускающий мне на глаза красную пелену необузданного гнева. Сегодня в первый раз со случившегося мы с Митчеллом встретимся.

С силой сжимаю кулаки, находясь в зале переговоров, окружённый юристами компании. Не хочу, но постоянно возвращаюсь в памяти к звуку ломающихся костей под моими кулаками. К залитому кровью лицу человека, который был для меня семьёй. К бешеному надменному смеху. К словам, разрывающим барабанные перепонки так же, как и в первый раз: "Потому что она отшила меня. Точнее не дала. Тогда в клубе я очень хотел ее трахнуть".

Вдох.

Выдох.

Вдох.

Выдох.

Кровь илистой рекой с сильнейшим течением побежала по венам, закручивая в свои водовороты мои собственные расшатанные нервы. А когда дверь переговорной открылась и показала всем знакомый силуэт, то что-то внутри меня с треском лопнуло. Вскидываю дикий взгляд на человека, которого я считал лучшим другом, и снова ловлю презрительную ухмылку, разбивающую мое самообладание. Буквально силой заставляю себя сидеть. Не расхуярить самодовольную рожу к чертям собачьим, а просто приклеиться к стулу.

Митчелл не один. Рой юристов с его стороны заполнил комнату, но вишенкой на торте стала сестра. Лия гордой походкой проследовала к столу, демонстрируя длинные стройные ноги в неизменно короткой юбке, плавно опустилась по правую руку от брата и уставилась на меня немигающими глазами.

– Дружище, – насмешливый тон и кивок головы. Все, что посылает мне Скотт, усаживаясь напротив. Давлю в себе все посторонние чувства, оставляя только холодную голову и полнейшее равнодушие. Нельзя вестись на провокации. Нельзя, мать твою.

Не отвечаю. Не действую. Никак не реагирую на попытки вывести меня из себя. Сухо даю отмашку коллегам, что можно начинать.

Бесконечный поток юридических моментов, продолжающийся несколько часов. Обвинение, протест, отсутствие доказательств вины. По факту, ситуация сейчас складывается не в мою пользу. Я не уследил. Я подписывал все документы. Я виноват. И Скотт прекрасно это понимает. Рожа так и светится довольством и бахвальством. В свое время отец сильно постарался, чтобы "ТАТС" представляли не просто отличные юристы, а лучшие в своем деле. Разрывающие не просто штат, а страну. Но сейчас даже этот факт является слишком слабым утешением.

Все время, что длятся переговоры, внутри бурлит котел из задушенных эмоций. Как ни пытаюсь гнать от себя разрывающие воспоминания, только вижу ухмыляющуюся морду, так полоскает в этом кипящем вареве. Я всем с ним делился. Всем, сука. И во что это вылилось.

Встречаюсь глазами с зелёными напротив, и острая мысль пронзает напряжённый мозг. Ведь это Митчелл убедил меня снова начать играть. Когда-то давно, когда пропал всяческий интерес, когда Мэт отказался от всего этого дерьма и просил меня не углубляться во всю эту дичь, я не послушал. Слепо последовал за Скоттом и превратился в того, кем являюсь по сей день – уродом, лишенным хоть какого-то чувства ответственности, достоинства и любви.

Точнее, был таким. До стирающей нутро в порошок встречи. До дикой дрожи только от того, что смотришь на кого-то. До глаз цвета жженой карамели. До маленькой женщины с несоизмеримо огромным сердцем. До девушки, которая до последнего топит за твою человечность. До раздирающей душу и сердце сумасшедшей любви…

Трясу головой, чтобы остановить поток удушающих воспоминаний. Сердце уже разогналось до той скорости, что проламывает в агонии ребра. Вдохнуть сложно, потому что больно. Опять, сука, больно. И не пройдет никогда.

– Если все моменты обсудили, то предлагаю больше не встречаться. Только на первом заседании.

Вздрагиваю от глубокого голоса рядом. Как в забвении поворачиваюсь, наблюдая говорящего Теодора Ротчестера, главного юриста, и не понимаю ни слова. Только спустя несколько минут начинаю улавливать суть происходящего.

– Что ж, – Митчелл поднимается, топя меня в насмешке, – удачи, Джеймс Тернер. Она тебе точно пригодится, – снова игнорирую выпад. – Мою вину ещё нужно доказать. Пока все указывает на то, что ты хреновый босс.

Сжимаю кулаки под столом, стискивая челюсти. Встречаюсь взглядом с мистером Ротчестером, легонько качающим головой, и выдыхаю. Заставляю себя растянуться в усмешке.

– Посмотрим, Скотти. Посмотрим.

Мужчина, наконец, стреляет в меня полным ненависти взглядом, разворачивается на пятках и спешит к выходу. Остальные поднимаются следом, только Эмилия не двигается с места и продолжает внимательно изучать мое лицо.

– Лия, ты идёшь?

– Дай мне пару минут. Я выйду.

Скотт покидает кабинет вместе с остальными. Я молча даю знак своим, чтобы оставили нас с девушкой наедине. Когда дверь за последним закрылась, воцарилась тяжёлая, гнетущая тишина.

– Ну? – первым разрываю образовавшийся вакуум. – Что ты хотела?

Блондинка молчит, продолжая метаться по мне взглядом.

– Лия? У меня нет времени играть с тобой в шарады.

Стройная фигура плавно поднимается с кресла и направляется ко мне. Девушка встаёт рядом, демонстрируя откровенный наряд, подчёркивающий все очевидные достоинства. Пухлые губы закусывают белые зубы. Зелёные глаза сверлят мои с какой-то непонятной эмоцией.

– Я хотела попросить тебя о встрече.

– Мы уже встретились.

– Нет, не при таких обстоятельствах.

– И для этого ты приехала сюда? – вскидываю бровь, наблюдая, как Эмилия устраивается в кресле рядом и тянет ко мне свою ладонь. Автоматически отшатываюсь, не давая прикоснуться. – Не надо меня трогать.

– Я бы позвонила, да ты не берешь трубку, – если ее что-то и смутило, то виду она не подала. – Поэтому да. Для этого и приехала. Нам нужно поговорить.

– Говори сейчас.

– Джейми, – от произнесенного имени дичайшее отторжение накрывает. Потому что все не так: не тот голос, не та интонация, не тот взгляд. Не мое. Не она.

– Не называй меня так, – жёстко высекаю, – никогда.

Минутная пауза. Вижу, что переваривает, потому что уяснила. В лице поменялась. Но, тем не менее, продолжила:

– Хорошо, Джеймс, – каждую букву выделяет, – можем ли мы встретиться? Нам нужно поговорить. Пожалуйста.

Смотрю в зелёные глаза, а после этого "пожалуйста" вижу только любимые. Автоматом всплывают поверх чужого лица. Родные, ласковые, теплые. Не могу отказать, хоть и понимаю, что это не моя стажерка. Но внутри уже все на дыбы встало. А морок никуда не делся.

– Ладно. Но на этой неделе я не могу. Слишком много дел.

– Без проблем, – оживилась блондинка, – можем на следующей. Время обсудим конкретнее ближе к сроку. Сделаем так, как тебе удобно. Хорошо?

– Хорошо, – смотрю на часы, прикидывая, успею ли добраться до следующей встречи вовремя. – Если у тебя все, то я, пожалуй, пойду.

– Ты изменился, – палит уже на выходе. Разворачиваюсь. Рассматриваю женщину, которая когда-то казалась мне львицей среди овец: красивой, уверенной, статной. Сейчас же ничего не екает. Только пустота. – Холодный, разочарованный и отстраненный. Вот какой ты теперь.

– Привыкай, Лия. Другим не буду, – выхожу, неосознанно хлопая дверью.

Глава 7

Burn – Ellie Goulding

12 февраля 2022 года

Диана

– Все взяла? – Мэтью недоверчиво осматривает мой маленький чемодан, судя по всему, прикидывая, сколько туда могло влезть вещей.

– Да.

– Уверена?

– Мэт, – задорный смешок вырывается изо рта, – мне хватит. Успокойся уже.

Мужчина только растерянно кивает головой. До сих пор не может понять моих спонтанных изменений.

Нет, выгляжу я по-прежнему не очень здоро́во. Но, хотя бы, начала питаться. Через силу, заставляя себя, однако спустя несколько дней после известия о моем новом состоянии вес даже пополз вверх. Со скоростью умирающей черепахи, но пополз. Появился едва различимый румянец на впалых щеках, кожа перестала отсвечивать серым цветом, а глаза… Глаза снова засияли. Потому что осознание того, что во мне растет ребенок, наполняет сердце каким-то теплым и неизведанным чувством, заставляя буквально излучать счастье.

Я стала больше смеяться, говорить, выходить из комнаты. Семья постепенно освободилась от сковавшего дом транса и оцепенения. Новость о пополнении стала для нас той самой спасительной каплей в засохшем оазисе жизни. Мама расцвела, видя, как возвращается ее прежняя, полная эмоций дочь. Отец не переставал улыбаться, когда я машинально клала руки на живот и с каким-то невообразимым упоением гладила впалую кожу и выступающие ребра.

Даже мое решение кардинально сменить прическу абсолютно все восприняли на "Ура". В один из вечеров я смотрела на свои безжизненные волосы, свисающие ниже плеч бесформенной паклей. Не помню, как в моих руках оказались ножницы – и через несколько минут на меня глядела девушка с каре. Мама только улыбнулась, увидев отражение в зеркале. А затем молча повела в ванную, достала тюбик своей краски, которой маскирует предательски пробивающиеся седые корни, и без вопросов поменяла мой цвет на темно-каштановый. Потому что это соответствует новой Диане, в которую я превращаюсь.

Мэт был поражен. Не ожидал таких метаморфоз с учётом нашей последней встречи. Сам факт того, что я передумала, сильно его удивил. Собственно, как и моих родителей.

– Доченька, – причитала тогда мама, когда я озвучила свое решение, – зачем тебе уезжать? Ты сейчас в таком шатком состоянии, плюс ещё ребенок… Тебе надо быть под присмотром…

– Диана, – а это уже отец, – я против. Абсолютно не согласен. Куда ты вообще собралась? А самое главное – для чего? Ты только в себя начала приходить, у тебя приступы прошли, а если вдруг что-то случится? Как мы тебе поможем?

– Мамочка, папочка… – по очереди обнимаю обоих. – Я вас очень люблю. Но свое решение не поменяю. Я чувствую, что так надо. Эти стены меня душат… – сглатываю и оглядываюсь по сторонам, ловя картинки самых тяжёлых дней жизни. – Никакая терапия мне не поможет, если каждый миллиметр пространства будет напоминать о том, чего я никогда уже не смогу забыть.

Машинально провожу пальцами по застарелым шрамам и опускаю ладонь на подрагивающий живот.

– В Нью-Йорке я была счастлива, даже не смотря на то, что произошло… – отворачиваюсь, прогоняя неконтролируемые слезы. Часто моргаю, чтобы не расплакаться на глазах у родителей. Только я знаю, что легче мне стало только едва. Боль никуда не ушла. Точит и точит внутри, но теперь у меня есть свое личное обезболивающее, которое ещё даже не знает, как много для меня значит. – Поэтому, – продолжаю хрипло, – я хочу поехать. И я надеюсь, что вы поймёте и поддержите мое решение.

Этот разговор состоялся пять дней назад. А теперь я стою с чемоданом рядом с бескрайне удивленным Харрингтоном, который, тем не менее, не задаёт лишних вопросов, и обнимаю семью на прощание. Вижу, что переживают, что боятся, что не доверяют Мэту, но ничего не предпринимают, потому что уважают меня и мои решения. И именно таким родителем я хочу быть своему ребенку. Неосознанно снова кладу руку на живот, привлекая внимание мужчины рядом, и спешно одергиваю кисть.

– Может, я всё-таки поеду с тобой? – шепчет мама, утирая слезы.

– Мамочка, – целую родные щеки, – спасибо тебе за все. Ты – лучшая женщина из всех, кого я знаю. Но я должна сама. Справиться, пережить, вырасти. Просто доверься мне.

Сжимаю теплые ладони, дожидаясь согласного кивка.

– Если обидишь ее, то я…

– Папа, – не осознаю, как заливисто смеюсь. Арнольд Уильямс в своем репертуаре. Все начинают хохотать следом, а Мэт поднимает руки в примирительно жесте, после чего забирает мой чемодан.

– Понял, не дурак, – смеётся мужчина, – не обижу. Диана мой друг.

– Все вы так говорите…