Не только Катя, многие не поняли его решение купить заброшенный комплекс построек, который когда-то был процветающим колхозом. Но Анатолий и не интересовался мнением большинства. С его стороны это был не каприз, а продуманное решение. До того, как заключить договор, он приезжал сюда, брал образцы почвы на анализ, осмотрел главный дом – тут все крепкое, земля плодородная, урожай будет хороший. А дряхлые сараи вполне можно снести, они были ему не особо нужны, и он даже не заходил внутрь. Дом, поля – вот основа, за которую он заплатил.

Катя все поймет, когда получит первый урожай, мыслить на опережение она не умеет. Это не страшно. Сейчас все равно не до того: за зиму им нужно было очистить и отреставрировать дом, чтобы весной окончательно поселиться здесь.

– Мне кажется или это плесень? – со страдальческим видом поинтересовалась Катя, указывая на стену.

– Это ободранная штукатурка, рыбонька. А даже если плесень, отчистим, руки есть! Для того и приехали сюда заранее, чтобы первым делом хлам вынести.

– Первым делом нужно забор поставить! Трехметровый, как ты обещал!

Он действительно обещал, но только чтобы она успокоилась и перестала закатывать истерики. Теперь, когда сделка была завершена, можно было и отступить.

– Поставим, но потом.

– Но…

– Когда деньги будут! – прервал Анатолий. – Не веди себя как старая бабка. Никакой опасности тут нет!

– Ты же знаешь, что есть.

Наличие «дурного соседства» не скрывал от них никто. Катю это пугало, Анатолия – нет. Он рассматривал соседей лишь как очередной повод для снижения цены участка, а в будущем – как потенциального клиента.

«Дурное соседство» заключено за собственным забором. Там побольше трех метров будет, и колючая проволока еще, так что никуда они не денутся. А здесь, на месте забытого всеми колхоза, будет процветающая ферма.

– А где Никита? – Катя оглянулась по сторонам. – Никита!

– Лучше бы за ребенком следила, а не болтала языком!

Никита был его радостью и гордостью, а еще – одной из причин, по которым Анатолий все силы собирался вложить в эту ферму. Он хотел оставить сыну достойный бизнес, сделать так, чтобы Никита гордился им. Пока же мальчику было всего восемь лет, и благородных устремлений отца он не понимал.

В отличие от своей матери, Никита не боялся ни полуразрушенного колхоза, ни мрачного леса на горизонте, ни «дурного соседства». Увидев участок, который теперь принадлежал им, он пришел в восторг. Ему было неинтересно оставаться в кирпичном доме, где когда-то заседала колхозная администрация, он тут же помчался исследовать новую территорию.

Анатолий не считал это поводом для беспокойства. Паренек смышленый, дальше, чем ему позволено, не убежит. Вот только Катя этого не понимала, она уже металась по дому и кудахтала:

– Пожалуйста, началось! Что если он в лес пошел? Он же утонет в болоте! А если туда?

Судя по зловещему тону, которым она выделила это «туда», она имела в виду тех самых соседей. Анатолий только головой покачал: у этой женщины всегда были проблемы с ориентацией в пространстве. Куда восьмилетнему пацаненку преодолеть такое расстояние…

Придумала тоже!

Разгоравшийся скандал был потушен появлением Никиты собственной персоной. Мальчик был жив, здоров и невредим, разве что на курточке виднелись следы пыли и сухой грязи. Зато глаза ребенка сияли восторгом.

– Мам, пап, я нашел гнездо пришельцев!

– Чего? – опешила Катя. – Каких еще пришельцев?

– Как в фильме, тех, страшных!

– Я же говорила тебе, не позволяй ему смотреть американские ужастики! – Катя укоризненно поглядела на мужа. – Смотри, чего он придумал!

Анатолий только отмахнулся от нее, он наклонился к сыну:

– Ты нашел гнездо пришельцев? Вот это круто! А где?

– Вон там, в деревянном домике! – Никита показал рукой в неопределенном направлении.

– В сарае, что ли?

– Ну да… Наверно, в сарае!

– Повезло тебе, малый! Покажешь мне?

– Да! Пошли, это… вообще!

Анатолий понятия не имел, какие пришельцы вдруг решили гнездиться в сарае заброшенного колхоза, да это его и не волновало. Он с удовольствием думал о том, что его сыну здесь нравится, а значит, он принял правильное решение.

Вслед за Никитой они покинули кирпичный дом и направились к одной из самых больших хозяйственных построек, в прошлом служившей, очевидно, коровником.

Это здание определенно предстояло снести: задняя стена обвалилась, сырость и холод проникали внутрь не один год, так что вряд ли сооружение подлежало починке. Об этом думал Анатолий, направляясь туда. А когда попал внутрь, хозяйственные мысли мигом улетучились.

Потому что фантазии его сына оказались не такими уж фантазиями. Конечно, никакого «гнезда пришельцев» внутри не было, но что-то очень странное здесь точно произошло.

Под потолком длинного прямоугольного зала в несколько рядов были натянуты тонкие белесые бечевки – такие, на которых обычно белье во дворах сушат. Однако здесь до столь безобидных целей было далеко. На веревках были подвешены пластиковые пакеты – несколько десятков, не меньше.

В большинстве своем они были черными и непрозрачными, для мусора. Некоторые кто-то сделал вручную, из нескольких слоев тепличной пленки, и все же рассмотреть, что внутри, было невозможно. Все они были скручены в одинаковой манере, делавшей их похожими на узелки.

Одни свертки были совсем маленькими, другие по размеру могли сравниться с тыквой. Однако пугали даже не самые большие из них, а те, под которым скопились лужицы странной темной жидкости.

Несмотря на холод, пронизывавший воздух, запах гниения ощущался вполне четко.

– Ну вот, я же говорила! – всхлипнула Катя. – Что-то не так с этим местом! Я же говорила, я же говорила…

– Тихо! – приказал Анатолий. – Уведи Никиту, ждите меня у машины!

– Как же…

– Быстро, я сказал!

– Я хочу посмотреть! – попробовал противиться Никита. Очевидно, от самостоятельного осмотра «гнезда пришельцев» его удержало лишь то, что он не мог дотянуться до мешков.

Но мать все же угомонила его, увела из постройки. Это сейчас он не боялся – ситуация могла измениться в любой момент. Анатолию и самому хотелось последовать за ними, однако он не мог. Он же глава этой семьи!

Он взял металлический прут, валявшийся у стены, подошел ближе. Собрав волю в кулак, он заставил себя действовать. Металл легко порвал пластик, резкое движение заставило содержимое пакета вывалиться наружу.

На пол, прямо в засохшую лужу мутной жидкости, повалилась почти истлевшая человеческая рука. И догадаться, что хранится в остальных свертках, уже было нетрудно…

Анатолий обещал себе, что не будет кричать. Не получилось.

⁂

Александр Армейцев знал, что умрет сегодня. Он надеялся, что с этой мыслью удастся смириться – и ошибся. Даже понимание неизбежности не избавляло его от леденящего душу страха.

Ни одно живое существо не хочет умирать. Но иногда другого пути нет. Ему, по крайней мере, хватало силы воли, чтобы не поддаваться отчаянию. Хотя бы закат своей жизни он должен встретить достойно!

В некотором смысле, он сам во всем виноват. Он знал, на какой риск идет, когда затеял это.

Свобода или смерть – так все обстояло для него. Но ему казалось, что шансы на победу высоки!

Пока ему не сообщили, что противник вновь переиграл его; вторых попыток в таких случаях не бывает.

Он не переставал бояться, однако подготовиться он успел. Завещание давно хранилось у его доверенного лица. Его имущество в равной степени распределялось между женой и дочерью – он любил обеих, знал, что они могут не поладить, поэтому сделал все, чтобы они не остались без средств к существованию. Как вертеться дальше – это уже их решение. С бизнесом все обстояло сложнее, но и там он уладил ситуацию. Его семья из-за этого не пострадает!

Завершив подготовку, Александр просто продолжил жить. Он не знал, как и когда это будет, надеялся только, что быстро, без боли… Это он, пожалуй, заслужил. А сегодня утром пришло сообщение, что – все, ожидание завершено.

Он не стал обращаться в полицию. Это теперь бесполезно. Осталось потерпеть совсем чуть-чуть, чтобы сохранить гордость.

Несмотря на предупреждение, он не изменил свой график на день. Разве что с утра пробыл дома чуть дольше обычного и обнял дочь перед отъездом. Она, конечно же, обрушила на него бурю возмущения, однако ему было все равно. Он оставлял родных со спокойной душой.

Александр планировал работать до вечера… Почему-то ему казалось, что вечер – лучшее время для смерти. Но нет, когда он приехал в офис и отпер дверь своим ключом, его там уже ожидали.

Гробовщик выглядел плохо – хуже, чем на их последней встрече. Изможденный, осунувшийся, он, впрочем, уже набирал нормальный вес, и язвы на его коже заживали. Больше всего пугали глаза: серую радужку по-прежнему окружала паутина кровавых прожилок, веки оставались опухшими и покрасневшими. Но в том, что он видит, сомневаться не приходилось.

И взгляд этот был далеко не добрым.

Сейчас Александр мог бы позвать охрану, секретаря, попытаться убежать. Но это лишь погубило бы несколько невинных жизней и ненадолго отсрочило неизбежное. Он имел дело с серийным убийцей, который расправлялся с настоящими психопатами. Что ему какой-то бизнесмен?

Нет, трусом Александр не был, он привык иметь дело с преступностью. Однако теперь перед ним сидел даже не преступник, а существо совершенно иного порядка. Животное, с которым невозможно договориться – Александр знал это как никто другой. Поэтому он запер дверь в свой кабинет изнутри.

– Как чувствуешь себя? – спросил он, привычным жестом вешая пальто в шкаф.

– Недурно. Ты знаешь меня: не терплю химию. Все, что ты наверняка видел на фотографиях из моего дома, – результат работы естественных токсинов. Их применение болезненно, зато они отлично выводятся из организма, и восстановление наступает гораздо быстрее, чем после синтетических ядов. Я не собираюсь жертвовать своим долголетием из-за тех неудобств, которые ты мне доставляешь.

– А глаза? С глазами ты что сделал?

– Примерно то же самое, но тут потребовалась неплохая подготовительная работа, – признал Гробовщик. – Слепота – замечательное алиби, одно на миллион. Однако его нужно играть в полную силу либо не играть вообще. А полностью терять зрение не хотелось бы, это слишком хороший инструмент. К счастью, моя старая поездка в Латинскую Америку – помнишь ее? – до сих пор дает результат. Яд, полученный от местной змеи, лишает зрения строго на нужный период времени. Больно ли это? О да – словно через глаза проходят тысячи игл, представь, если хватит воображения. Но эффект не постоянный, вот в чем его главное преимущество. Тем не менее, я бы не хотел повторять эту процедуру слишком часто. А ты вынудил меня. На что ты надеялся?

– На справедливость. Но я тебя недооценил.

Александр хотел сохранить самоуважение – все, что у него осталось. Не рыдать тут, не умолять, а говорить с Гробовщиком на равных. А мольбы все равно не сработают…

– Ты подошел достаточно близко к победе, – признал убийца. – Я узнал о твоем трюке в последний момент, едва успел подготовить все. Туше! И тем не менее, я благодарен тебе.

– За что же?

– Ты меня недооценил, но и за мной есть недочет – я расслабился. Можно сказать, начал доверять тебе. Я знал, что ты не одобряешь мои действия, и все-таки мне казалось, что ты смирился. Я дал тебе возможность ударить – и ты ударил. Почему?

Александр подошел ближе, занял кресло напротив своего собеседника. Это был продуманный, красивый жест, но одно подвело: рука, расслабленно опущенная на подлокотник, мелко дрожала. Он одернул руку, но знал, что Гробовщик все заметил.

– Потому что не мог больше терпеть. Умирают люди, каждый раз… Из-за тебя!

– Чья именно гибель так опечалила тебя? Игната Костора? Его цепных псов?

– Нет, на них мне плевать, – покачал головой Александр. – За Костора тебе даже спасибо. И все же… я понимаю, что недалек тот день, когда твоя разборчивость исчезнет. Да и потом, охотников за твоей головой становится все больше, включая друзей Костора. А твое имя знают единицы, я – в их числе. Я понял, что ты убьешь меня.

– И ты попробовал ударить первым, чтобы себя спасти?

Армейцев молча кивнул. Он не пытался лгать или оправдаться, для него все так и было.

После смерти Игната Костора он был поражен истинными возможностями Гробовщика. От этого человека оказался не защищен даже тот, кто сам был хищником…

Страх смерти завис над Александром, как стервятник. Он не мог спокойно спать, стал шарахаться от каждой тени. Он оказался не в состоянии выносить это и дальше!

Тогда он и пошел в полицию, рассказал все, что знал… Вот только знал он не так много.

Следовало догадаться, что Гробовщик не будет с ним до конца откровенен, не раскроет всех тайн. Да и можно ли ждать открытости от серийного убийцы?

Он проиграл, обратной дороги нет. Но теперь, по крайней мере, закончится время этого удушающего, непрерывного страха!

– Если я скажу тебе, что ты идиот, поверишь ли ты? – поинтересовался Гробовщик.

– Учитывая, что победа за тобой, могу и поверить.

– Ты отнесся к борьбе со мной как к азартной игре. Это неправильно. Не думаю, что тебе стоит увлекаться даже более безопасными азартными играми. Не твое это.

– У меня не было выбора…

– У тебя не было оснований, вот чего у тебя не было.

– Хватало! – возмутился Александр. – Ты стал все чаще мелькать в моем окружении, такого раньше не было! Я годами не знал, где ты, чем ты занят… Мне не понравилась та демонстрация, которую ты устроил!

– Это не было демонстрацией, а главное, не было связано с тобой. Я мелькал не рядом с тобой, а в проекте Тронова. Разве не ты рассказал мне о нем?

Тут уже Александру было нечем крыть. Рассказал действительно он… Он услышал об этом эксперименте от партнеров по бизнесу, был серьезно впечатлен, задумался об инвестициях. А тут еще и его дочь вызвалась участвовать! Когда она чего-то хотела, ее невозможно было остановить.

К тому моменту Александр уже знал, что на проекте умирают люди. Чтобы обезопасить своего ребенка, он привлек Гробовщика. Сам! Но он же не думал, что все будет развиваться именно так…

– Я считал, что ты защитишь Сандру и уйдешь, снова исчезнешь! А ты ее даже не защитил, она вернулась покалеченной!

– Она вернулась живой, а иного я тебе и не обещал.

– Ты заставил меня и дальше оставаться инвестором!

– А разве ты был против? – удивился Гробовщик. – Ты получал от этого солидный доход, да и нравилось тебе это, признай. Со мной можешь не лицемерить.

Он был прав, и это бесило. Чувствуя, как разгораются в душе страх и гнев, Александр вскочил с кресла, начал ходить туда-сюда по кабинету. Гробовщик наблюдал за ним с неизменным спокойствием и даже скукой.

– Ты всегда боялся меня, – отметил он. – Все те годы, что мы были знакомы. Я думал, что ты привыкнешь.

– Я бы и привык, если бы…

– Если бы что? Если бы не проект Тронова? Глупости. Мое участие в нем не сделало меня более опасным для тебя. Если уж на то пошло, оно показало тебе, что я тебя не трогаю. У меня четкие цели, и раньше ты не входил в их число. Не дергался бы – не вошел бы и дальше.

– То, что ты творишь, я никогда не буду воспринимать как норму.

Александр прекрасно знал о связи Гробовщика и той китаянки, подруги Тронова. Это его не успокоило. Может, у серийного убийцы и появился странный каприз в лице этой женщины, но его сущность от этого не изменится!

– Можно подумать, что ты играешь только по правилам, – тихо рассмеялся Гробовщик. – Живешь только по закону, не крадешь, никого не подставляешь, и действия твои никогда не приводили к смерти других.

– Это не одно и то же!

– Другая смерть – уже не смерть?

– Я никогда не иду к ней осознанно, как ты или Костор! Не тяни, делай то, зачем пришел!

Он больше не мог ждать. Александра раздражала невозмутимость собеседника, то, что при убийце нет никакого оружия. Зачем эти разговоры, зачем продлять агонию, если результат очевиден и известен обоим?

Гробовщик снова удивил его. Даже в своем откровенно ослабленном состоянии он перемещался молниеносно. Его движения были быстры и точно отмеряны, потому что он четко знал, что нужно делать. Александр и опомниться не успел, как обнаружил, что вплотную прижат к стене, а его горло обжигает холодом лезвие ножа.

Серые глаза с кровавыми прожилками были совсем близко. И в них светилось то, чего Александр не мог бы понять никогда.

– Этого ты ждал? – спокойно поинтересовался Гробовщик. – Быстрого, честного удара? Это принесло бы тебе определенное успокоение… вечное успокоение. Но с чего ты решил, что на этом – все? Если я так отвратителен, как ты возомнил, почему бы мне не убить твою жену и дочь?

– Не надо, – с трудом произнес Александр. Он лишь теперь обнаружил, что Гробовщик его все-таки выше… и бесконечно сильнее. – Их не трогай… они ничего не сделали тебе!

– То есть, теперь ты приписываешь мне логику и даже какое-то представление о справедливости? Хотя напасть на меня решился, потому что я – бездушное чудовище? Странный ты человек. Может, не менее странный, чем я?

– Я не такой, как ты!

– Не такой. Но и от других людей ты отличаешься. Чувствуешь нож? Чувствуешь, как глубоко он может войти? Мне одного удара хватит, чтобы перерезать тебе горло до самых шейных позвонков. Запомни этот момент!

Такого удара Александр и ждал – а не запомнить не мог. То, что происходило сейчас, ужасом впитывалось в каждую клетку его тела. Это то, что называют вторым рождением, такое не забывается… Хотя он не знал, зачем ему помнить. Осталось немного, совсем чуть-чуть…

Гробовщик отстранился. Это произошло еще более неожиданно, чем его нападение.

Александр, не готовый к внезапной свободе, грузно повалился на пол. Убийца, не обращая на него внимания, убрал нож за пояс и вернулся в кресло.

– Каждый раз, когда тебя начнет колотить страх перед моей скромной персоной, вспоминай сегодняшний день, – посоветовал Гробовщик. – Я не просто мог убить тебя сегодня, я имел на это право, потому что ты предал меня. Но я не сделал этого – и не сделаю, если ты не попытаешься повторить эту подставу. Пока мы работаем вместе и понимаем друг друга, я не буду убивать тебя. Независимо от того, в какую сторону движутся мои убеждения, кровь – не вода для меня, поэтому ты и жив.

Александру было сложно поверить, что Гробовщик способен на такое. И все же верить хотелось, а умирать – нет.

– И что теперь? – недоверчиво осведомился он. – Сделаем вид, что ничего не было?

– О нет, это не вариант. Ты причинил мне жуткие неудобства. То, что я оставляю тебя в живых, не означает, что я готов принять и простить что угодно. Ты заплатишь мне за неудобства услугой. Подойди к своему столу и посмотри, что лежит на нем.

С трудом, пошатываясь, Александр поднялся на ноги и кое-как доковылял до стола. Он не был ранен, однако страх и стресс делали свое дело, лишая его сил.

На столе лежали четыре папки с документами. Бегло осмотрев их, Александр сообразил, что это личные дела совершенно незнакомых ему людей. Они были разного пола, возраста, жили в разных городах, и никого из них Армейцев раньше не видел.

– Кто это?

– Не важно, – отозвался Гробовщик. – Четыре незнакомца. Они не знают друг друга, меня или тебя. Никогда не слышали ни о ком из нас, не интересуются криминалом в достаточной степени, чтобы знать мое имя.

– Тогда почему они здесь?

– Чтобы ты мог оказать мне услугу. Насколько мне известно, Тронов готовит седьмой этап проекта. И ты должен сделать так, чтобы эти четверо участвовали в нем.

– Это же невозможно! – возмутился Александр. – Во-первых, в проекте участвуют только те, кто прошел тест Тронова. Во-вторых, участие добровольное, а ты сказал, что они криминалом не интересуются.

– А с чего ты взял, что будет легко? Ты доставил мне большие проблемы, так что и отработать их будет непросто. Придумай, как уговорить их, как мотивировать Тронова, задействуй больше денег, если придется – считай это откупом от меня. Но если их участие в седьмом этапе состоится, с моей стороны претензий к тебе больше нет.

Это можно было воспринимать как спасение. Да, работа предстоит тяжелая, но ведь он жив, и теперь у него даже есть относительная гарантия безопасности! И все же Александр не мог считать случившееся абсолютной удачей.

Глядя на папки, он все больше хотел знать, чем эти четыре незнакомца привлекли столь пристальное внимание одного из самых опасных серийных убийц в мире.