– У тебя адреналиновая зависимость, – вел свое Дамир. – И если так будет продолжаться, нормальная жизнь станет для тебя окончательно пресной.

– Снова ты о норме! Но кто задает норму, ты?

– Здоровые люди.

– А я, значит, нездоровая! – фыркнула Алиса. – Да, это не самый обычный образ жизни, но мне он подходит. Так ведь живут… Ты что, фильмы об Индиане Джонсе не смотрел?

– Алиса, ты в своем уме? Не сравнивай себя с киногероями! Ты не персонаж, ты человек!

– Я человек, который хочет делать что-то по-настоящему осмысленное, а не смотреть каждый день на унылые физиономии студентов, которым этот английский даром не нужен, они просто отбывают повинность. Я готова рискнуть, когда на кону что-то стоящее. И да, ты прав, я не могу смотреть на мир по-прежнему! Не могу выносить нотации старой тетки, которая считает, что на моих занятиях не хватает армейской дисциплины. Не хочу писать псевдонаучные труды, переливая из пустого в порожнее. Я не хочу изображать деятельность, когда можно действовать! Я вернусь в проект не потому, что я зависима от него, а потому, что там мое место.

– Даже если я против?

– Это что, шантаж? – Алиса удивленно приподняла брови. – Или я, или проект – это ты хочешь сказать?

– А если и так?

– При любом шантаже я всегда выбираю ту сторону, которая его не начинала.

– Ты куда? – Он растерянно смотрел, как она спрыгивает со стула и направляется к выходу из кухни.

– Домой! Здесь я не живу, так что находиться здесь, как ты любишь говорить, ненормально.

– Алиса!

– Отстань, а? Вам, здоровым, с нами, зависимыми, не по пути.

Она знала, что реагирует слишком бурно. Дамир вообще не из тех, кто идет на шантаж, скорее, он просто хотел проверить почву. Но она уже была слишком раздражена и не хотела притворяться спокойной.

Ей было обидно, что его не будет рядом на следующем этапе. Алиса всерьез сомневалась, удастся ли ей выиграть без помощи Дамира. Да и продолжатся ли теперь их отношения? Может, он еще передумает? Хотя вряд ли, он говорил слишком серьезно, и это первая большая ссора для них, и черт его знает, как здесь выкрутиться.

А ведь утро обещало быть таким счастливым.

++++++

Лю Ланфен не могла поверить, что согласилась на эту встречу. Она прекрасно знала, что согласие – первый знак того, что она уже готова к этой работе. Она себя не узнавала.

Конечно, дело прежде всего в уважении к Алексею Тронову. Один из близких друзей ее покойного мужа, профессионал, отчасти даже ее учитель. Именно благодаря ему она когда-то заинтересовалась психологией.

Однако их давнее знакомство не обязывало ее всегда и во всем поддерживать его. В случае с этим проектом она была на распутье.

С одной стороны, она терпеть не могла все эти реалити-шоу, считала их самым низким проявлением массовой культуры. Да и люди, которые на это соглашаются, как правило, ничего интересного собой не представляют.

С другой – Ланфен просмотрела все материалы, отснятые в отеле Ероева. Там действительно было много интересного. Личностные изменения, отношения между лидерами, экстремальные ситуации – сокровищница для психолога.

Когда Тронов предложил встретиться, чтобы обсудить участие в проекте, она согласилась.

Они сидели в полупустом ресторанном зале. За окном искрился снег, но здесь было тепло и уютно. Ланфен не чувствовала никакой неловкости рядом с Алексеем. Он все еще был другом, несмотря на то что они давно не виделись.

Он мало изменился за последние годы. Да, поседел и многое пережил, но все еще в хорошей форме. Он никак не походил на безумца, готового забросить исследование ради пустого развлечения толпы.

Это его партнеры хотят, чтобы было шоу, он же хочет просто продолжить работу. Ланфен прекрасно знала, откуда такая одержимость. Убийство жены Алексея так и осталось нераскрытым. Но каков шанс, что все эти проекты хоть как-то помогут?

Впрочем, если он верит и это дает ему силы жить, пусть будет так.

– Ты до сих пор не отказался от этой идеи? – спросила она.

– Нет, и не откажусь.

– На потеху толпе?

– Толпа меня не интересует. Этот проект знакомит меня с уникальными людьми, на остальное я готов закрыть глаза. На третьем этапе участникам предстоит серьезное дело. Расследование будет проходить в другой стране.

– В Китае, ты говорил, – кивнула Ланфен.

– Да, и поехать с ними я не могу, у меня хватает дел в Москве. Но мне нужен там человек, которому я могу доверять, обладающий должными знаниями и навыками, чтобы организовать такое сложное дело. Ты была первой, о ком я подумал. Но если ты откажешься, я приму это. Надеюсь, наши отношения это не испортит.

– Почему я? Мне казалось, для таких заданий у тебя есть Степан.

С ассистентом Тронова она была знакома, пусть и не слишком близко. Степан отличался спокойствием удава и мудростью тибетского монаха. Насколько знала Ланфен, он занимался организацией на двух предыдущих этапах проекта.

Степан предан своему нанимателю. С чего бы ему вдруг все бросить?

– Степана я не хочу привлекать по нескольким причинам, – вел свое Тронов. – Он пострадал на предыдущем этапе и пока до конца не восстановился. Я не уверен, что у него есть должная физическая подготовка. Наконец, у него нет знаний, которые есть у тебя.

– Он пострадал, значит, и я могу?

– Да, это не исключается. Не буду скрывать, что это опасно, – хочу быть с тобой предельно честным.

– Опасная миссия, неоднозначный проект – не много ли риска? – Ланфен приподняла бровь. – Но я не нуждаюсь остро в деньгах, точно не настолько, чтобы соглашаться на любую авантюру. И ты все равно предлагаешь мне это?

– Да. Потому что я знаю тебя.

Он выдержал ее испытующий взгляд без труда. Действительно, они слишком давно и хорошо друг друга знали.

Родные и близкие назвали Ланфен сумасшедшей больше двадцати лет назад – и отреклись от нее. А все потому, что она, тогда еще шестнадцатилетняя девчонка, не получившая даже базового образования, решилась познакомиться с одним из русских геологов, обустроивших лагерь возле ее деревни. Она знала, что это позор, что иностранцы часто пользуются местными девушками для собственного развлечения – слышала такие байки от старших. Но ничего не могла с собой поделать.

Мужчина, привлекший ее внимание, казался Ланфен воплощением божества. Высокий, статный, сильный – и очень добрый, готовый говорить с ней как с равной! Ей все твердили, что он притворяется, чтобы получить свое. Но она верила ему, потому что лишь это казалось естественным. Умом она понимала, что ничем не может заинтересовать его, ведь они не знали ни одного общего языка. Однако отступать Ланфен не собиралась, потому что было чувство: вот оно, главное счастье ее жизни, и неважно, что будет потом, упускать этот момент нельзя.

Геологи жили возле деревни полгода. Прошел лишь месяц после их знакомства, когда Ланфен позволила человеку из другой страны дотронуться до себя. Она понимала, что ее отец и мать могут убить ее за такое своими руками, и все равно радовалась. Он был осторожен с ней, и она на всю жизнь запомнила, как ярко в ту ночь горели звезды, а в воздухе пахло полевыми цветами.

Она любила его настолько сильно, что презрение односельчан не замечала. Она рыдала, когда стало известно, что русские уедут раньше срока. А потом он сказал, что заберет ее с собой в далекий город Петербург – ей тогда казалось, что на другую планету.

Так Ланфен попала в чужой мир. Мужчина, в котором воплотилось божество, не бросил ее, женился, устроил все так, что она получила образование и работу. Ее обожание к нему не ослабевало никогда, сколько бы лет они ни провели вместе. Она родила ему троих детей, но сделала все, чтобы сохранить тонкую фигуру и молодое лицо. Она хотела, чтобы он гордился ею, любил ее.

И он любил. Ланфен знала, что других женщин у него не было, чувствовала это. Каждый вечер она благодарила всех богов мира за такую удачу. А они словно решили посмеяться над ней…

Он погиб два года назад в авиакатастрофе. Когда ей сказали об этом, Ланфен долго не могла поверить: ведь божество не гибнет так просто! И все же обугленные останки она опознала мгновенно. Сердцем почувствовала: он.

Мир просто исчез. В Москву слетелись дети и первые месяцы поддерживали ее. Ланфен стало неловко отвлекать их от собственных жизней, и она притворилась, что все в порядке. Тогда старшая дочь вернулась к мужу в Калининград, сын отправился в путешествие по Сибири, а потом – в тур по Африке, а младшая дочь осталась жить в Англии, где и училась.

Ланфен не думала обижаться на них, знала, что они ничем ей не помогут. Она словно приросла душой к тому, главному, единственному, и когда его не стало, как будто и из нее душу вырвали.

Это не значило, что она постоянно пребывала в тоске и депрессии. Ланфен держалась за былые привычки, жила по тому же графику, что и раньше, но – как во сне. Она и рада была бы проснуться, что-то изменить, чтобы избавиться от этой боли, однако не знала, что и как.

Тронов знал об этом и теперь, пожалуй, протягивал ей руку помощи. Возможно, этот проект, каким бы безумным он ни казался, поможет ей найти себя – уже новую. Она знала, что тот, потерянный, не хотел бы, чтобы она умирала вместе с ним и из-за него.

– Так что я должна буду делать? – уточнила Ланфен.

– Присматривать за участниками, помогать им, если потребуется. Держать связь со мной. Контактировать с представителями других инвесторов, а следить за оборудованием будут они. Вот, собственно, и все. Ты не должна участвовать в расследовании или подвергать себя опасности. Если ты почувствуешь угрозу, сообщи мне, и я окажу необходимое содействие.

– Степану это содействие не слишком помогло…

– Вмешались непредвиденные обстоятельства. Могут вмешаться и здесь. Расследование выбрано одним из инвесторов, и позиционируется оно как безопасное, но по предыдущему опыту я предпочитаю не спешить с выводами.

– Погоди пока с расследованием! Меня больше участники интересуют, я не собираюсь быть нянькой для каких-нибудь истеричек.

Эти слова можно было считать намеком на то, что она заинтересована в работе. Природная осторожность твердила Ланфен, что не нужно в это лезть, но от возможности снова, уже второй раз в жизни, оказаться за рамками привычного мира вены жгло адреналином.

Тронов повернулся к портфелю, который поставил на окно, и достал оттуда стопку из семи папок.

– Если я в чем и могу быть уверен, так это в том, что участники на третьем этапе весьма неординарны. Ты не обязана быть им нянькой, выбирай тот стиль работы, что тебе ближе. Я не жду, что ты будешь действовать как Степан. И все же… ты знаешь язык, ты в отличной спортивной форме, поэтому я считаю, что объективно ты идеальна для третьего этапа проекта.

– Там и спортивная форма будет иметь значение? – изумилась Ланфен.

– Да. Дело интересное. Хочешь ознакомиться с ним?

– Хочу познакомиться с ними. – Она указала на папки. – В таком мероприятии люди все же играют большую роль, чем место, поэтому давай начнем с них. Если они меня устроят, я попрошу тебя рассказать о деле. А если и оно не покажется мне слишком безнадежным, я приму в этом участие.

Тронов лишь сдержанно улыбнулся, как будто уже знал, что будет дальше. Он передал Ланфен верхнюю папку в стопке.

На портретном фото была изображена худощавая брюнетка с хитрым взглядом, не красавица, но весьма обаятельная. Ланфен могла предположить, что ей около тридцати.

– Алиса Соколова, – сказал Тронов. – За нее могу поручиться, потому что она участвовала в двух предыдущих турах. В первом разделила победу с напарником, второй выиграла самостоятельно. Алиса относится к тем людям, которых я и хочу найти через проект. Она не имеет профессиональных детективных навыков, но за счет развитых аналитических способностей и интуиции принимает удачные решения. А главное, она, похоже, наслаждается процессом, ради этого она вернулась в третий этап. У меня есть основания пророчить ей большое будущее. Думаю, этот этап станет переломным и дальше можно будет говорить увереннее.

– Она переводчик и преподаватель английского, – Ланфен бегло прочитала первую страницу досье. – Ты прав, не слишком близко к следователям и полиции.

– Некоторые люди просто воспитываются в среде, которая не позволяет им рассмотреть все варианты своего будущего. Очевидно, для самой Алисы ее успех тоже стал неожиданностью. Но она постепенно входит во вкус. Она интересная личность, обрати на нее внимание.

– Ты сказал, что первый этап она выиграла с партнером… Он тоже будет здесь?

– Увы, нет, – вздохнул собеседник. – Насколько мне известно, у Алисы и ее партнера установились очень тесные, интимные, я бы сказал, отношения. Но Дамир Корнеев относится к проекту иначе, предубеждения мешают ему больше, чем Алисе, и страх он преодолевает хуже. Причем, подозреваю, страх за нее, а не за себя. Поэтому от третьего этапа он отказался. Сейчас я не могу сказать, как это повлияло на их отношения в целом.

Ланфен не стала говорить, что поведение неизвестного ей Дамира нелогично. Какой смысл отказываться от проекта из страха за Алису, если сама Алиса уже согласилась и все равно будет там? Ланфен знала, что отношения – тот мир, где строгой логики нет и не было никогда.

– Я сразу сказал, что скучно тебе не будет, и не зря. Только Алиса вернулась в проект, все остальные – новички. Но они очень любопытны, не каждый день встречаешь таких людей. Вот, взгляни, это наш номер два.

Второе досье было посвящено совсем молоденькому парнишке, подростку еще. Худой, ссутуленный, бледный, с криво подстриженными волосами, он не походил на юного гения, детектива-вундеркинда. Водянистые глаза смотрели на мир недоверчиво, словно сквозь мутную пелену.

– А он не слишком мал для твоих игрищ? – поразилась Ланфен.

– Арсению Седову уже восемнадцать, исполнилось в этом году. Он показал абсолютный максимум на тесте – такого не делал еще никто. При этом он не указал никаких своих контактов. Если бы результат был менее впечатляющим, я бы не стал искать его, но этот юноша сумел поразить меня.

– Он нездоров.

Это не было вопросом. Тронов кивнул:

– Ты, как всегда, наблюдательна. У Арсения аутизм, но в достаточно легкой форме. Он неопасен и обслуживает себя самостоятельно. От тебя не требуется особого внимания к нему, и я не гарантирую, что он захочет принимать участие в расследовании. Но если захочет – он все равно не доставит тебе хлопот. Он предсказуемо необщителен.

В досье было сказано, что Арсения растила одна мать, привлекавшая в помощь профессиональных сиделок. Мальчик получил домашнее образование и был заботливо огражден от контактов с внешним миром. Случай его семьи был нетипичен лишь тем, что мать, посвятившая ему жизнь, умудрилась построить неплохую карьеру в журналистике, а потому в материальном плане семья не нуждалась, хотя и богатством похвастаться не могла.

Такие матери обычно жили своими детьми. Они жертвовали ради них всем, с годами привыкали к этому и уже не знали другого существования. И уж конечно, они не отпускали своих обожаемых деточек одних в другую страну.

– Как ты добился его участия? – спросила Ланфен.

– Исключительно дипломатией. Естественно, сначала его мать и слышать ни о чем подобном не хотела. Но потом ей показалось, что Арсению это интересно.

– Он так сказал напрямую?

– Он ничего напрямую не говорит. Но она хорошо его знает… Она хотела ехать с ним, однако этого я допустить не мог. В итоге она решилась отпустить его. Она верит, что это пойдет ему на пользу. По ее словам, он никогда не проявлял такой заинтересованности в чем-либо.

– И ты не боишься брать ответственность за больного мальчика? И уж тем более вешать эту ответственность на меня?

– Нет никакой особой ответственности, – заверил ее Тронов. – Хочу тебе сказать, что форма болезни в случае Арсения нетипична. Высока вероятность, что проект действительно пойдет ему на пользу. Это не догадка, а мое профессиональное мнение, иначе я не стал бы привлекать его.

Что бы он там ни говорил, Ланфен не покидало ощущение, что с этим мальчишкой придется повозиться. Но интересен ли он? Здесь Тронов прав: паренек очень необычный.

– Ладно, давай показывай, кто там еще у тебя, – обреченно вздохнула она. Ее ответ, пока не названный, становился все более очевидным им обоим.

– О, наш номер три тебе понравится.

Девушка, которой присвоили третий номер, была очень красива. По некоторым фотографиям можно было догадаться, что она довольно высокая, стройная, но не настолько худая, чтобы при взгляде на ее снимки закрадывались мысли об анорексии. Умеренно развитые мышцы указывали на занятия спортом, однако не профессионального уровня. Длинные волосы цвета темного меда были заплетены в косу. На вид девушке было лет двадцать пять, и лишь взгляд искристых зеленых глаз был намного старше.

– Вероника Аргос, – представил ее Тронов. – Программист, специалист по компьютерной безопасности, сотрудничает с крупнейшими банковскими системами мира. Подозревают, что эта юная леди еще и талантливый хакер, но поймана она не была.

– Чем же она должна мне понравиться?

– У нее, как и у тебя, есть деньги: специалисты ее уровня получают за свои труды неплохое вознаграждение. Поэтому на участие в проекте она согласилась не ради финансов.

– А ради чего?

– Веронике тридцать один год, она никогда не была замужем, детей нет. При этом она на любительском уровне добилась неплохих результатов в катании на сноуборде, восточных единоборствах, фехтовании и стрельбе, имеет сертификат курсов экстремального вождения, совершила десять прыжков с парашютом, побывала на четырех континентах.

– Понятно, почему семьи нет. Получается, этот проект – очередной вызов для нее?

– Что-то в этом роде. Более того, мне не удалось собрать никакой информации о ее базовом образовании и ранней юности. Это некритично, ведь я искал не слишком настойчиво, это лишь бонус к проекту. И все же очевидно, что свою личную жизнь она защищает умело.

Ей показалось, что он что-то недоговаривает, но настаивать Ланфен не хотелось.

– Это не самый уникальный случай в моей практике, – заметила она. – Не могу сказать, что она так уж мне интересна.

– Станет, когда пообщаешься с ней. А пока перейдем к номеру четыре.

Если первые трое участников были достаточно молоды, то с четвертого снимка смотрел кряжистый мужчина лет пятидесяти – пятидесяти пяти. Однако досье утверждало, что ему всего сорок четыре года, и Ланфен предполагала, что старше его делают седая борода и волосы, да еще внушительные темные мешки под глазами.

– Всеволод Кадыченко, режиссер сериалов, – сообщил Тронов. – Прошел тест с минимальным допустимым результатом, но все же успешно.

– Думаю, прошел не он один, но ты выбрал его…

– С личностью подобного типа я еще не работал, а это важно. К тому же мои партнеры считают, что его участие придаст шоу динамику.