Глава 6

На обед были борщ, маленькие чесночные сухарики и вареная картошка с укропчиком. В большой миске яркими летними красками играл овощной салат.

– Вы, батюшка, не бойтесь, я помню, что день сегодня постный, так и борщ сварила пустой. – сказала Анна Трофимовна. – Но вку-усный! Кушайте, батюшка, кушайте! Ника, к столу!

Отец Роман прочел молитву, перекрестил пищу и сел за стол. Баба Аня тоже перекрестилась и принялась ухаживать за гостем.

Ел голодный батюшка с превеликим удовольствием, все действительно оказалось очень вкусным. Еле сдержал себя, чтобы не попросить добавки. Негоже монаху объедаться. Поблагодарил хозяйку и спросил:

– Откуда у вас все это великолепие? В городе покупаете?

– Зачем в городе? – обиделась Анна Трофимовна. – Вон за домом огород. Там и картошка, и капуста, и свеколка… Огурцы, помидоры – все свое! Зелень разная. На зиму вот с Никушей запасы делаем, грибы собираем, ягоды. Только муку да яйца покупать приходится. Не растут они в огороде, – хихикнула бабушка.

– Ну, спаси вас Господь за угощение! Пора мне в церковь идти.

– Конечно, отец Роман, сейчас вот и пойдем. Ника, отдыхай, я провожу батюшку.

А священник вдруг разглядел в углу за печкой детскую люльку, подвешенную за массивный крюк к потолку.

– А люлька вам зачем? – не удержался батюшка. – Детей, вы говорите, нет…

– Да приржавела она там, наверху, – ответила Ника. – даже дядька Степан снять не смог. Ну и пусть висит, не мешает…

– Дядька Степан – это кто? Ведьмак? – не удержался отец Роман.

– Не ведьмак. Колдун.

– А разница в чем? – поинтересовался батюшка.

– Разница в штанах… – тихонько пробормотала Ника.

– Вероника! – всплеснула руками Анна Трофимовна. – Да разве ж можно так!

– Ну а что?

Отец Роман молча смотрел на Нику. Да, девчонка не простая. С характером.

– Ну ладно, пора и честь знать. Пойдемте, Анна Трофимовна?

– Иди, бабаня, я все здесь приберу, – ангельским голоском пропела Ника. Отец Роман только головой покачал. Ну и актриса.

* * *

Выйдя за калитку, Анна Трофимовна свернула в противоположную от деревни сторону.

Молча пошла по заросшей тропинке. Отец Роман так же молча шел за ней.

– Знаете, – вдруг начала разговор баба Аня. – А я ведь матушка. В прошлом. Пенсию не заработала, получаю копейки по старости. Никуше восемнадцать, учиться бы ей. Да замуж. Вот и отправляю ее то в город, то в Рыбинку – это село тут недалеко… Большое село, хорошее. Может, найдется жених, да и заберет ее из этих проклятых болот.

– Что же вы не переедете в эту Рыбинку? – тихо спросил отец Роман.

– Дык там дом покупать надо. А где деньги-то у нас?

– А как вы вообще здесь оказались?

– Да так же, как и ты, батюшка. Супруг мой, Царство ему Небесное, священником был. Отправили нас сюда. Нике годик был, она с родителями в городе осталась. А потом родители ее, сын мой да невестка, на мотоцикле проклятом разбились. Забрали мы Нику сюда, не в детдом же ее отдавать. Ей два года тогда было. А Николай Васильич мой через пару месяцев в болоте сгинул. Все остатки монастыря искал. Доискался… – горько закончила Анна Трофимовна.

– В каком болоте? – растерялся отец Роман. – Ника сказала мне, что это только морок, чтоб чужие не лезли…

– Какой же морок, коли батюшка мой сгинул там… А Ника – болтушка. С малолетства тут, все стежки-дорожки знает, вот и провела вас по сухому. Пошутила… Привыкла она тут жить, всему верит. И ведьм этих клятых совсем не боится.

– А Вы? – прямо спросил отец Роман.

– А я боюсь. До жути боюсь. Но Бог со мной, не так страшно, – старушка сжала в ладошке свой крестик. – Знаете, ходят такие слухи, что если кто из батюшек продержится здесь хотя бы полгода и отслужит Пасхальную службу, то ведьмы уйдут. А монастырь вернется.

– Скажите, Анна Трофимовна, неужели Вы действительно верите во всех этих ведьм и колдунов?

– Да как же не верить, батюшка, коли живу я рядом с ними почти двадцать лет? Многого навидалась. Верю… Да…

– А кто они?

– Они-то? Они, батюшка, не люди.

– Как это? – поразился священник.

– Ну вот так. Есть люди, создания Божии. А есть не люди. Из человека сделать ведьму или колдуна невозможно. Порода другая. Понимаете?

– Нет, – честно ответил отец Роман и надолго задумался.

Наконец тропинка уткнулась в большую избу, на крыше которой тускло поблескивал православный крест.

– Ну, вот и пришли, слава богу.

Глава 7

Церковная избушка стояла чуть поодаль от деревни, на пригорке, за избушкой был овраг, по дну которого протекала мелкая говорливая речушка. Дальше, насколько хватало глаз, были болота и лес…

– Во-он там Рыбинка, – махнула рукой в сторону заовражья Анна Трофимовна. – Там и мостки хорошие через болота. Там все ходят-то… И автобус там.

Анна Трофимовна достала связку ключей, побренчала ей, перебирая в поисках нужного.

– Ну вот, батюшка, налево – Ваша комнатка, направо – церковь. – Сказала старушка.

Из сеней и вправду вели две двери. А еще в сенях была печь, которая обогревала сразу обе комнаты. Левым боком келью, а правым – церковь. Там же лежали аккуратно сложенные дрова, стоял большой сундук и старая рассохшаяся бочка.

Для начала отец Роман свернул налево – в свое будущее жилище. Оно тоже оказалось запертым.

Анна Трофимовна уже отыскала нужный ключ и без промедления отперла двери. Отец Роман шагнул в свою комнатку. Огляделся. Кровать, стол, две табуретки, несколько икон на полке в углу. Бок печки занимал целую стену. Роль шкафа играли, по-видимому, несколько больших гвоздей, вбитых в стену возле двери. На одном из них висел зимний толстенный тулуп…

– Ну вот и отлично! – воскликнул довольный батюшка, освобождаясь, наконец, от чемодана и сумки. – Слава Богу!

– Слава Богу! – эхом откликнулась Анна Трофимовна. – Какое счастье, что Вы приехали, батюшка! А то ведь старая я, – вдруг пригорюнилась старушка. – Думала, помру, да и закопают, как собаку, и отпеть будет некому. Вы уж у нас подольше продержитесь, а, батюшка? А кушать у нас будете. И не возражайте. Вам все равно негде продукты брать. И платить вам никто ничего не будет. Прихожан нет. Довел же Господь терпеть эдакое на старости-то лет… И по супругу моему, по деткам никто панихиду сколько уж не служил…

Анна Трофимовна настолько расстроилась, выплеснув из себя свои горести, что расплакалась уже по-настоящему.

Пришлось отцу Роману старушку успокаивать и обещать, что он не уедет, пока ее не отпоет и не похоронит как положено. Для неверующих людей так себе утешение, но баба Аня успокоилась, заулыбалась, утерла лицо концами платочка.

– Ну что, Анна Трофимовна, теперь в церковь?

– Ох, да-да, что ж это я, – старушка торопливо отсоединила от общей связки ключей колечко, на котором висело три больших ключа, и протянула священнику. – Вот, батюшка, от Вашей комнаты, от домика и от церкви. Владейте! Осматривайтесь, устраивайтесь, а я побежала. А на ужин приходите, мы с Никой Вас ждать будем!

– Подождите, Анна Трофимовна! Спаси Вас Господь за то, что церковь хранили да присматривали. У меня один вопрос и одно… не знаю… В общем, на ужин я не приду, вы уж не обижайтесь! Я монах, ужинать давно отвык. Мне бы только чайник да чашку…

– Есть, отец Роман, все есть! У Вас в комнатке все и найдете.

– А вот еще вопрос… – помолчав немного, продолжил священник. – Скажите, Анна Трофимовна, стоит ли мне идти знакомиться с жителями деревни? Ну, со всем этими колдунами, ведьмами… Все равно мне придется ходить по деревне и окрестностям, остатки монастыря искать…

– Ну а что ж… Сходите, – тихо, нехотя откликнулась старушка. – Сходите. Вы им пока что не враг, вообще никто… Простите. Только знайте – имени у них спрашивать нельзя, не ответят. Все колдуны – Степаны, все ведьмы – Глафиры. Так уж повелось.

– Как же вы их различаете? – Удивился батюшка.

– А на что мне их различать? Да Вы сами потом поймете, – невесело улыбнулась Анна Трофимовна. – Что ж, побегу я.

– С Богом! – ответил отец Роман и повторил – Спасибо за все еще раз, Анна Трофимовна! Ох, подождите, забыл, еще вопрос! Где тут у вас кладбище? Надо бы сходить, панихиду отслужить…

– Кладбище? – Анна Трофимовна как-то странно посмотрела на батюшку. – Да ведь не помирает у нас никто. Хотя… Выйдете из церкви, повернете налево, в лесочек, там тропинка и полянка. Сами увидите. Только надо ли оно Вам?.. Ну, побежала я!

Анна Трофимовна ушла. Отец Роман распаковал сумку и чемодан, расставил свои книги и иконы, зажег лампадку.

Взял ключи и пошел знакомиться с церковью.

Комнатка, освященная под храм, была небольшая и до слез пустая, нищая, хоть и чистенькая.

На стенах были пришпилены большие, вырезанные из настенных календарей бумажные иконы, роль подсвечников играли два тазика с песком… Алтарь был отделен красной потрепанной занавеской.

Батюшка с опаской и громко бухающим сердцем отдернул занавеску и ступил в алтарь. Огляделся. Удивился. Огляделся еще раз, уже внимательнее. И упал на колени:

– Слава Тебе, Господи!

В алтаре было все как положено, вся необходимая для богослужения утварь.

Большое деревянное Распятие, семисвечник, несколько настоящих, ручного письма древних икон… В том числе икона Божией Матери «Взыскание погибших», в честь которой и была освящена эта церковь. И монастырь, который предстояло найти и восстановить батюшке, – тоже был в честь этой иконы. Очевидно, что и чудотворной была она же…

Большое Евангелие, богато украшенное разноцветными камушками и с серебряными уголками. В качестве закладок из Евангелия выглядывало несколько атласных ленточек. Апостол, Псалтирь… Потир, антиминс, дискос^[1]… Все, все было готово для совершения литургии.

«Только вот где я просфоры брать буду? – задумался батюшка. – Придется с Божией помощью самому печь научиться».

Вдоль стен стояли большие емкости с лампадным маслом и несколько больших ящиков с хорошими, большими восковыми свечами.

Надо растопить печь и идти в деревню. Идти не хотелось. Очень. Батюшка затеплил в алтаре лампадки, долго стоял и молился.

Может, сначала на кладбище?

«Не малодушничай!» – сам себе приказал отец Роман. Прошел в свою комнатку, быстренько надел подрясник, на голову – выцветшую скуфейку, подпоясался кожаным ремнем с тяжелой пряжкой. Большой наперсный крест, подумав, надел на шею, но спрятал под подрясник. Намотал на руки четки и вышел из комнаты.

В монашеском одеянии отец Роман вмиг переменился. Какой там врач, какой геолог?! Монах, истинный воин Христов. Былинный богатырь. Синие пронзительные глаза смотрели из-под низко надвинутой скуфьи так, словно бы видели все насквозь. Переодевшись, отец Роман сразу почувствовал себя лучше, привычнее и защищеннее. В джинсах он ощущал себя каким-то… голым.

Монах вышел на крылечко, запер двери на ключ и отправился по пыльной тропинке назад, в деревню. Шел он медленно, перебирая четки и глядя себе под ноги.