3. Яшма

Кире казалось, что она сошла с ума. Да, сама по себе ситуация была дикой, но ее поведение и вовсе походило на безумие! Что сделал бы на ее месте нормальный человек? Вызвал полицию и медиков, все, и не важно, что там болтает этот вор! Он – не ее проблема, но станет ею, если умрет здесь, не получив грамотную помощь.

И все же в решающий момент она никому не могла позвонить. Кире показалось, что если человек в такой миг, между жизнью и смертью, просит не сдавать его, это должно быть по-настоящему важно для него.

У нее не было причин жалеть незнакомца. По сути, он сам признал, что он – преступник. Он забрался в чужой дом… в ее дом! Ей повезло, что сработала система безопасности, хотя Кира пока не подозревала, что должно было произойти, чтобы ситуация дошла до такого: вся эта кровь, осколки на полу… Времени разбираться не было, ей нужно было действовать.

Медицинского образования у Киры, конечно, не было, но о первой помощи она знала не так уж и мало. Помог и собственный опыт, и беседы с другими уличными, которые из той, прошлой, жизни вынесли самые разные знания. Поэтому, преодолев испуг, она осмотрела незваного гостя и обнаружила, что все не так уж плохо.

Она нашла на его руках небольшие электрические ожоги, а значит, от окна его отшвырнуло током. Кира сильно сомневалась, что это вообще законно, но пока у нее были заботы поважнее. Ожоги, в принципе, не угрожали жизни мужчины, а вот порезы – другое дело. Некоторые задели вены, отсюда и обилие крови, но при этом осколки зеркала вошли неглубоко, и каждая рана сама по себе была не слишком опасной.

Кире удалось кое-как перетащить мужчину, который оказался крупным и далеко не легким, в соседнюю комнату отдыха. В спортзале была аптечка, и на удивление неплохая – там обнаружилось намного больше материалов, чем нужно для обычной первой помощи, но это и к лучшему. Следующие часы ушли на то, чтобы промыть и перевязать раны, даже зашить их. Такого Кира давно уже не делала, да и надеялась, что не доведется, но когда выбора нет, собственные возможности могут удивить.

Все это время она продолжала внимательно наблюдать за мужчиной. Он не приходил в сознание, но его дыхание оставалось глубоким и ровным, температура если и повысилась, то не критично. Сила удара и потеря крови лишили его сознания, но серьезно ему не навредили, и острой необходимости вызывать «скорую» пока не было.

– Здоровый лось, – пробубнила себе под нос Кира.

Незнакомец и правда оказался массивным, но это был вес не жира, а чистых мускулов. Кем бы он ни был, свою жизнь он точно проводил не на диване! Сейчас, когда он лежал, сложно было сказать, какого он роста, но Кира догадывалась, что повыше ее будет. Плечи и грудь широкие, руки явно сильные, на животе те самые пресловутые кубики, за которыми многие гонятся. Не похож он был на обычного уголовника, который по форточкам лазит! Да и не пролез бы он в форточку…

Но гораздо больше Киру впечатлила даже не его фигура, а коллекция шрамов на его коже. Тут было многое: пулевые так точно, и резаные, и какая-то совсем уж зловещая ребристая полоса, пересекающая плечо и спину. Его что, циркулярной пилой резали?! На фоне всего этого, не слишком аккуратные шрамы, которые останутся после неумелых швов Киры, вряд ли станут для него проблемой.

Когда перевязка была закончена, Кира смыла с него оставшуюся кровь и перевела взгляд на спокойное, бледное от потери крови лицо мужчины. И снова он был не похож на какого-нибудь там воришку, за которым любому полицейскому сразу же захочется проследить. Ровные, резкие черты лица, высокие скулы, прямой нос, аккуратные угольно-черные брови и ресницы, которым позавидовала бы любая девушка. Голову он брил на лысо, но отрастающие волосы показывали, что это его решение, а не каприз природы. Никаких татуировок, указывающих на принадлежность к преступному миру, Кира так и не увидела.

– Ну вот и что нам теперь делать, Суп? – тихо спросила она.

Супчик, естественно, не ответил. Да он не ответил бы, даже если бы мог! Утомленный насыщенным днем и волнениями ночи, щенок мирно спал, устроившись на небольшом коврике у входа.

Кира тоже не отказалась бы вздремнуть, да не получалось. Ей нужно было срочно решить, что делать с незнакомцем. Здравый смысл призывал сдать его властям. Он преступник, и жалеть его, в общем-то, не за что. Может, Мирину позвонить? Хотя его реакция предсказуема: адвокат бросится в полицию звонить, ни в чем не разобравшись.

А в чем тут разбираться?.. Все ведь понятно!

С другой стороны, если она его сдаст, Кира снова останется одна в этом жутком, бесконечно огромном доме. Получается, даже компания преступника лучше, чем эта гнетущая тишина? Кира злилась на себя за такую уязвимость. Она много лет прожила одна, она привыкла справляться со всем без посторонней помощи! И все же здесь, в «Саду камней», одно лишь присутствие другого человеческого существа дарило ей уверенность. Как будто призраки, если они вообще существовали, не осмелились бы показаться ей, если рядом кто-то живой!

Вся эта история уже не казалась ей ошибкой. Получив письмо от Шереметьева, Кира убедилась, что она на своем месте, ее не перепутали с кем-то другим. Но легче от этого не становилось: ей предстояло смириться с мыслью, что кто-то следил за ней много лет, а потом втянул в безумную битву за наследство.

Пока все это не закончится, никому нельзя доверять, потому что любой внезапный друг может оказаться марионеткой несостоявшихся наследников Шереметьева. На этом фоне вор – не такой уж плохой вариант. Она, по крайней мере, знает, что он опасен, она отнесется к нему с должной настороженностью и не подпустит его слишком близко, однако при этом ей будет, с кем поговорить.

Да, план не такой уж плохой! Каким бы здоровяком ни был незнакомец, после такой кровопотери он еще несколько дней будет слаб, он не сможет напасть на нее. Ей нужно было поговорить с ним, понять, что он за человек такой, а потом уже принимать решение.

Ну а сейчас ей срочно требовалось отдохнуть, потому что ее силы были на пределе. Убедившись, что мужчине больше ничего не угрожает, Кира забрала спящего щенка, заблокировала дверь в комнату отдыха и отправилась в свою комнату.

До рассвета оставалось часа два.

* * *

1991 год.

Костя знал, что внешне он кажется спокойным и невозмутимым. Кто-то же должен, когда вокруг разворачивается хаос! Но в глубине души ему было далеко до той уверенности, которую он пытался изобразить.

Он не знал, что будет дальше – с ним, с бизнесом, даже со страной. К тому же, его сжигало чувство вины, лишавшее сил, мешавшее думать. На прошлой неделе он снова был в колонии. Такие поездки были редкими, но даже так они давались Косте с огромным трудом. Его терзала мысль о том, что он отправил за решетку лучшего друга, пообещав ему, что все изменит, – и ничего не изменил!

Валерка Солодов никогда его ни в чем не обвинял, однако это было и не нужно. Сам для себя Костя был самым строгим судьей и прокурором. Он не сдавался, он все еще надеялся найти того урода, который их подставил, хотя прогресса не было даже на горизонте. Косте порой казалось, что он стоит перед глухой бетонной стеной, в которой нет и никогда не было двери, а он все ищет, ищет, не в силах остановиться…

А вот Андрей справлялся со всем на удивление хорошо. Нет, когда разговор заходил о Солодове, он, конечно, мрачнел и клялся, что все изменит. Но это только на словах. За те месяцы, что прошли после суда, он даже не попытался что-то сделать.

Костя знал, что дела у Андрея идут хорошо. Они оба кое-как справлялись, начинали с нуля после той мутной истории. Но если для Кости это обернулось неплохим доходом, то для Андрея – настоящим богатством, истинный масштаб которого Костя заметил с большим опозданием.

– Ну что, приезжай ко мне на новоселье! – торжественно объявил Андрей.

– Какое еще новоселье?

– Да вот, домик себе нашел, ремонт наконец-то закончил…

– Какой домик? – нахмурился Костя.

Этой ночью мысли о Валере, бледном, осунувшемся, будто постаревшем за месяц на десять лет, снова не давали ему уснуть, и соображал он не слишком быстро.

– Так ты видишь, какой бардак в Москве творится? – Андрей кивнул на окно, за которым мерцал солнцем мирный весенний день. – А у меня – семья, ребенок маленький, мне все это не нужно! Вот я и решил: нужно покупать дом. Строить семейное гнездо, так сказать!

– Откуда деньги?

Прозвучало жестче и холоднее, чем хотел Костя, но объясняться он не стал. Его раздражали все эти разговоры о семейных гнездах – как будто с их другом ничего и не произошло!

– Ты знаешь, откуда, вместе зарабатывали! – возмутился Андрей.

– Вот именно, вместе, и я знаю, сколько мы сейчас зарабатываем. А еще знаю, какие у тебя долги.

– С долгами покончено!

– То есть, ты и с долгами покончил, и домик в деревне купил?

– А что такого?

– За дурака меня держишь? – вздохнул Костя.

– Да, за дурака! – вспылил Андрей. – Но не по той причине, о которой ты думаешь! Мы нормально зарабатываем, Костян, а будем еще больше! Весь этот бардак закончится и наступит наше время, время таких, как мы! Будет только лучше! Но уже сейчас все хорошо. Ты спрашиваешь, откуда у меня деньги? А ты посчитай, сколько ты потратил на помощь Валерке, и поймешь, что у тебя было столько же, сколько у меня, просто распорядились мы этим по-разному.

Считать Костя как раз умел, но суммы все равно не сходились. Впрочем, он не был уверен в этом до конца, и решил пока не обвинять Андрея открыто.

По крайней мере, не в мошенничестве. У него хватало других причин для обвинений.

– Ах да, я и забыл, что один из нас просто вычеркнул его из жизни.

– Ничего я не вычеркнул, – поморщился Андрей. – Просто я видел, что там дело гиблое, и решил не тратиться впустую. У меня же семья!

– Да, я слышал. То есть, все, что ты обещал ему, когда он спасал нас с тобой, больше не имеет значения?

– Не драматизируй, а? Я просто жду лучших времен, тех, когда помогать Валерке станет проще!

– Да, только ты ждешь их в теплом новом домике с женой и ребенком, а Валера – в сырой норе. Но тебе удобней не ездить туда, не видеть всего этого, не думать о нем, и тогда, конечно, все будет хорошо.

– Вижу, ты настроен на скандал. Нет, я в этом участвовать не буду, я не позволю тебе обвинить меня в том, в чем я совсем не виноват! Это у тебя нет жизни, вот ты и не отвлекаешься от Валерки и его проблем. Так заведи ее, а не пытайся разрушить мою!

Не дождавшись его ответа, Андрей поспешил покинуть комнату, да еще и дверью хлопнул напоследок. Он уходил от разговора в самом прямом смысле, старательно изображая из себя униженного и оскорбленного, и от этого становилось только хуже.

Костя понятия не имел, кому верить и что делать дальше.

* * *

Это было не худшее пробуждение в его жизни, но уж точно не одно из лучших. В первые секунды казалось, что болит у него все, будто его полчаса избивали ногами в какой-нибудь гнилой подворотне Кабула. Но Илья знал, что первым секундам доверять нельзя: тело еще не проснулось окончательно, разум замутнен, и суждение получится сомнительное.

Поэтому он терпеливо ждал – и не зря. Постепенно боль становилась более понятной, различимой, и он с уверенностью мог сказать, что его не переехали на катке, а изрезали стеклами. С этой мыслью пришло и нужное воспоминание обо всем, что случилось накануне.

Илья приоткрыл глаза, позволяя себе привыкнуть к свету, и осмотрелся по сторонам. Он был не в больнице – и не в наручниках. Значит, его последнюю просьбу не только услышали, но и восприняли всерьез, уже неплохо!

На этом сюрпризы не закончились. Медленно, осторожно осматривая себя, он обнаружил, что раны отлично перевязаны, некоторые даже зашиты. Похоже, судьба, покалечившая его так нелепо, смутилась и послала ему помощь. Илья понимал, что в ближайшие часы ему лучше не дергаться, потому что тогда эти хлипкие швы могут разойтись. Но и остаться на месте он не мог: на фоне острой боли порезов просыпалась, обнажая клыки, другая боль, глубокая, глухая, гораздо более опасная. С ней нужно было срочно что-то делать.

Поэтому Илья поднялся с кушетки, на которой его оставили. Он уже видел это место раньше, знал, что находится в комнате отдыха. Еще бы, в том состоянии, в котором он был, его далеко бы не потащили!

Дверь, ведущая в коридор, оказалась заперта, и Илья невесело усмехнулся. Что ж, это логично, никто не стал бы ему доверять после такого знакомства! Но ему сейчас и не обязательно было прорываться в коридор, поэтому он не стал касаться кодового замка. Да после того случая с окном он вообще ничего трогать не собирался!

Илья подозревал, что между спортзалом и комнатой отдыха есть дверь, и не ошибся. И эту дверь как раз не заперли, так что если бы он намеревался выйти отсюда и кого-то убить, у него получилось бы.

Но он не собирался, он не ради того сюда пришел, а уж после того, как ему помогли, это было бы скотством. Он направился в спортзал, потому что иначе не мог. Илья помнил о том, что нужно действовать быстро: в ближайшее время его спасительница вернется, и его ждет неприятный разговор. Но возле зловещей лужи крови на светлом полу он не мог не задержаться. И вот это все – из него? Да, дела его были плохи… Не удивительно, что теперь голова так кружится! Как странно, иронично даже… После всего, что он пережил, он мог погибнуть вот так глупо!

Но смерть есть смерть, итог всегда один, так что смеяться Илье не хотелось.

Он не без труда оторвал взгляд от багряного озера и направился к стене. Там все еще лежала его сумка – пустая, словно доказывающая, что вор из него паршивый. Он наклонился над ней, пошатнулся, но устоял, держась за стену. Лежать ему еще и лежать, пока он в норму придет… Пока же он достал из потайного кармана упаковку таблеток и поспешил проглотить две из них. Осталось меньше, чем он ожидал, но на пару дней хватит, а после этого силы восстановятся, и он сможет уйти отсюда.

Когда с этим было покончено, Илья поспешил вернуться в комнату отдыха – и вовремя. Потому что механический писк замка предупредил его: дверь открывается.

Сначала в комнату вкатилось нечто непонятное, размерами, кажется, немногим превосходящее теннисный мяч. Короткие лапки донесли круглое бело-рыжее тельце до кушетки, на которой лежал Илья, и снизу донесся высокий щенячий лай, который самому песику наверняка казался удивительно грозным.

Следом за песиком вошла его владелица – высокая худая девушка в черном спортивном костюме. Она была бледной, но не от болезни, ей от рождения досталась чистая фарфоровая кожа, и рядом с Ильей в его нынешнем состоянии это наверняка было особенно заметно. Вьющиеся волосы она небрежно собрала на затылке, однако несколько прядей все равно выбились из-под резинки и теперь падали на тонкое лицо с мелкими лисьими чертами. Темно-голубые, почти синие глаза смотрели на Илью с настороженностью, но без страха.

Девушка принесла с собой бутылку питьевой воды и стакан. Она налила полный стакан и протянула Илье.

– Можно убрать волкодава? – поинтересовался Илья, указывая на заливающегося лаем песика. Голос звучал непривычно хрипло, и горло саднило. – Я, может, собак боюсь до потери сознания!

– Так вот почему ты отрубился вчера, – усмехнулась девушка. – Супчика испугался!

– Кого?..

– Его Супчик зовут. Меня – Кира.

– Супчик – это вроде как его роль на черный день, План Б, если запасы кончатся?

– Нет, Супчик – это его бурное прошлое в кругу бомжей. Несостоявшееся прошлое.

– Ох ты ж… Тогда ладно, пусть лает, сколько угодно. Я, кстати, Илья.

– И вор, – напомнила хозяйка дома.

– Несостоявшийся, как и Супчик. Если не веришь мне, можешь проверить мою сумку, она валяется где-то в спортзале.