– Попытаюсь связаться с этой секретаршей, которая тело на складе нашла. Озадачил ты меня возможным участием Нины в этой резне.

– Не думаю, что она могла заметить что-то стоящее, даже если оно там было. Я эту Суворову несколько раз видел… бестолковая тетка.

– Беседа не повредит ни мне, ни ей.

Отговаривать его Максим не собирался, участвовать в импровизированном допросе секретарши – тоже. Ему и правда хотелось домой.

Но это не из-за самого дома. Скорее, чтобы побыстрее расстаться с тем, кто заставил его вернуться к одному из худших воспоминаний. Он ведь Марку не все сказал…

Кресло действительно было повернуто спинкой к дверям. Разглядеть сидящую там девушку, даже ее силуэт, было нереально. Но одну руку Максим все-таки увидел – она лежала на подлокотнике. В желтом свете лампы эта рука не выглядела человеческой…

Она больше напоминала лапу ящерицы.

* * *

– Если уж я иду тебе навстречу, я могу хотя бы рассчитывать, что ты от меня ничего не скрываешь? – осведомилась Вика.

– Можешь.

Хотелось ей верить, но… это все-таки Ева! С ней ничего не бывает просто.

Если опыт чему и научил Вику, так это тому, что просьбам, исходящим от этой девицы, удивляться не стоит. Поэтому и желание осмотреть дом, в котором до последнего жила Нина Лисицына, укладывалось в искаженную логику мира Евы. Как и причина – «просто так». Ей просто хотелось побывать там.

Можно было отказать, предупредить Марка и посадить его племянницу под домашний арест. Но насколько это обострило бы ситуацию? Ева уже сбегала. Два раза. Наблюдать третий Вике не хотелось. Поэтому она решила согласиться и лично сопровождать туда девочку.

Тем более что ничего страшного в этом нет! Относительно небольшой коттедж уже осмотрела полиция, подозрительных предметов там обнаружено не было. Это здание, как и другая недвижимость Лисицына-старшего, перешло Максиму.

Ключи от разных домов хранились в специальной ключнице на стене кабинета Трофима. Его пасынок тут почти не бывал, комнату занял Марк – по крайней мере, на то время, что они живут здесь. Поэтому добраться до нужной связки Вика смогла без труда.

С транспортом тоже особых проблем не возникло: она попросила о помощи Сальери. А он и рад ухватиться за любую историю, в которой хоть отдаленно веет криминалом! Вика предпочла бы поехать туда с Марком, но он относился к выходкам Евы настороженно, ему лучше не знать. Точнее, скрывать это от него всеми правдами и неправдами Вика не собиралась, однако и сообщать лишние подробности была не намерена.

Дом Нины располагался за городом. Все время пути туда Вика пыталась найти подвох, – а Ева ее без труда игнорировала.

– Ты мне только пообещай, что не будешь ее преследовать… что это не очередная охота для тебя!

Охотилась Ева ловко. Вике было известно, что совсем недавно она спасла друга Марка от психопатки-мужененавистницы. Причем за короткий срок семнадцатилетняя девочка сделала столько, что результаты официального расследования немецкой полиции меркли в сравнении с ее достижениями.

Впрочем, восхищалась Вика отвлеченно. Она не хотела, чтобы такое повторялось.

– Я ее не преследую. – Ева ненадолго оторвалась от окна, за которым мелькали ряды деревьев, и посмотрела на Вику. – Я изучаю ее.

– Но зачем?

– Затем, что она обещания не преследовать нас не давала.

– Думаешь, она не отстанет? Для нее благоразумней было бы залечь на дно, и надолго!

– Верно. Но она никуда ложиться не будет. Пока Максим жив.

– Это ты о Максиме так беспокоишься?

Ответ прозвучал все с тем же равнодушием:

– Нет. И я не исключаю возможности, что она так и не проявит себя. Но я хочу знать, с кем я, возможно, буду играть. А еще мне любопытно.

– О, в этом поддерживаю! – Сальери бросил мимолетный взгляд в зеркало заднего вида, отражавшее девушек. – Мне тоже любопытно взглянуть на эту смесь борделя и камеры пыток.

– Сомневаюсь, что там все так драматично! Вряд ли она устраивала что-то дома, да и Марк вроде говорил, что ничего у нее не нашли… Хотя он мог и не откровенничать на эту тему, он нас все время бережет!

На первый взгляд слова Марка подтвердились. Коттедж, расположенный посреди уютного заснеженного сада, не представлял собой ничего необычного. Единственной странностью было разве что то, что другие дома находились на солидном отдалении от него, но близко друг к другу. Это здание явно выбивалось из общей массы. Если вспомнить, кто тут жил, данный факт не удивляет.

Главной преградой оказалась запертая калитка, да еще то, что поселок был достаточно престижный, любопытствующих хулиганов здесь не наблюдалось. Никаких сторожей Максим предпочел не оставлять. Чувствовалось, что этот дом его не слишком привлекает.

– Я думала, она себе какой-нибудь дворец попросит у папочки! – прокомментировала Вика, подбирая ключ к калитке. – А она прямо сельский домик выбрала!

– Не все так, как кажется на первый взгляд, – сказала Ева. – Тебе следовало внимательней слушать Марка. Он много говорил об этом доме.

– О чем ты?

– Сейчас увидишь.

Сальери пока вопросов не задавал, но Вика чувствовала: ему больше всех хочется попасть внутрь. Ребенок!

Они прошли к крыльцу по аккуратной дорожке. Раньше ее окружала сложная композиция из тонких веточек, на которых снег должен был смотреться экзотичными белыми цветами, да и сейчас многое сохранилось. Но чувствовалось, что садовника здесь не было давно, а без умелых рук это великолепие долго не протянет.

– Красиво! – Девушка глубоко вдохнула чистый морозный воздух. – Понимаю, чем ей понравился этот домик!

– Не понимаешь. Она сюда не выходила.

– Откуда ты знаешь?

– Знаю – и все.

Вике оставалось только принять это. Легче дикобраза научить бриться, чем разговорить Еву!

Они вошли в дом. Сальери показательно пытался держаться на шаг впереди, словно готовясь защитить их от опасности. Шоу одного актера было излишним: легкий беспорядок показывал, что после полиции здесь никого не было.

Внутреннее оформление дома по заурядности могло сравниться с его фасадом. Каждый предмет мебели, каждый аксессуар, все было безусловно дорогим, но при этом безликим до такой степени, что вызвало бы инфаркт у любого уважающего себя дизайнера. Кухня, гостиная, прихожая – все выглядело так, словно здесь проживала пожилая супружеская чета.

Сальери почти сразу направился наверх. Вика не спешила за ним, она наблюдала за Евой. И оказалась права: у маленькой чертовки определенно имелся план, и знала она побольше, чем они.

Ева ее, конечно же, заметила, но против преследования не возражала, она вообще не обращала на Вику внимания. Дождавшись, пока Сальери поднимется наверх, она вернулась в гостиную. Полки с книгами, камин и кресла – все это ее не интересовало. Она уверенным движением откинула в сторону довольно тяжелый ковер.

Под ним оказался люк, частично приоткрытый.

– Петли сломали, – тихо заметила Ева. – Вряд ли люди Нины. Полиция. Не смогли найти открывающий механизм. Дергали с силой. Сломали.

Она была права: при ближайшем рассмотрении выяснялось, что петли были лишь частью сложного механизма. В идеале, при нажатии нужной кнопки створки открывались, пропуская гостей вниз. Теперь же механизм был сломан, и пришлось открывать проход вручную.

– Как ты узнала об этом? – спросила Вика, помогая ей.

– Говорю же, тебе нужно внимательней слушать Марка. Он говорил об обыске. Сказал «Да еще и под ковром…» и запнулся. Он так делает, когда не хочет упоминать нечто неприятное.

Эту фразу Вика действительно помнила. Но ей и в голову не пришло придать значение такой мелочи! Мало ли, что там было под ковром – от наркотиков до клока волос одной из жертв. Зачем ей знать такие подробности? Ей вообще было противно все, чем занималась Нина Лисицына. Зато Еве это место покоя не давало!

Очень скоро прояснилось, почему дом стоял на таком отдалении от других зданий. Прямо под ним располагался настоящий лабиринт, состоящий из небольших, но грамотно спланированных комнат. Благодаря таланту проектировщика, здесь не было ни тесно, ни душно, ни темно – хотя и ярким светом подземелье похвастаться не могло. Это были не катакомбы, а нечто среднее между жилым домом и офисом.

– Она здесь была как в клетке. Сходила с ума добровольно.

Вика лишь кивнула, подтверждая, что согласна с Евой. Вряд ли Нина часто выходила на улицу… если вообще выходила. Она сидела здесь год за годом, добровольно ограничивая себя, окруженная собственной ненавистью… Сколько это длилось? Двадцать лет? Тут кто угодно с ума сойдет!

Ближе всего к выходу располагалась крошечная комната охраны, дальше – спальня. Причем спальня была на удивление уютная, практически детская. Большая кровать под молочно-белым балдахином, кружевное покрывало, множество декоративных подушек… Комод, шкаф, туалетный столик, обои с рисунком из белоснежных облаков на голубом небе и желтый светильник… Догадаться, что здесь жила агрессивная преступница, нереально.

Пока Вика размышляла об этом, Ева действовала, но действовала странно. Она прошлась вдоль стен, присматриваясь к ним, иногда касаясь рукой. Недолго постояла возле туалетного столика, ее пальцы скользнули по столешнице. Затем она села на корточки возле кровати и замерла.

Тут уж Вика не выдержала:

– Что, собственно, ты делаешь?..

– Пытаюсь понять.

– Что именно?

– Кем она была. Что ей было доступно. В чем ее слабость.

– Если бы я была на ее месте и знала, что за мной охотится кто-то вроде тебя, я бы тут же на Каймановы острова переехала, – мрачно сообщила Вика. – Пожизненно. Нет здесь ничего особенного! Не думаю, что она проводила в этой комнате много времени, это место тебе ничего не даст.

– Ошибаешься.

– Да неужели?

Девушка еще раз оглянулась по сторонам. Самая обычная комната! Однако Ева так не считала:

– Это была ее главная клетка. Сюда она приходила в депрессии и отчаянии, здесь проводила часы.

– Да здесь же нечего делать!

– Когда тебе плохо и ты чувствуешь, как в тебе душа умирает, ничего не надо делать. Книжку читать или носки вязать? Глупость. Нужно просто… быть. И ждать, когда боль пройдет. Она ждала здесь.

– Как ты?..

– Подойди к стене и посмотри на нее внимательно.

– А словами ответить не можешь?

– Подойти и посмотри.

– К какой стене-то?

– К любой.

Возле стен не было ровным счетом ничего примечательного. Но и объяснений от Евы дожидаться не приходилось. Выбор у Вики оставался небольшой: подойти и посмотреть или же оставаться на месте. Второй вариант был совсем скучным.

Сперва она ничего не увидела, но это как раз не смутило. Затем Вика вспомнила, как девочка водила рукой по стене, и повторила этот жест. Действие оказалось правильным: она почувствовала неровности на мягких дорогих обоях, потом и увидела их, когда поняла, что нужно искать.

– Что… что это такое? – Вика чуть прищурилась, пытаясь лучше разглядеть тонкие, едва заметные полосочки.

Ева решила больше не вредничать и пояснила:

– Отпечатки. Ногтей.

– Чего?.. Чьих?!

– Ее, разумеется! Она много времени проводила здесь. Думала свои худшие мысли. Они наполняли ее отчаянием. Она металась по комнате. Как раненый зверь. Чтобы найти выход, впивалась ногтями в стену. Жест отчаяния.

– Как ты это можешь знать?!

– А я это видела. В клинике.

Ну конечно… Родная мать Евы, хотя и побаивалась девочку, в больницу ее так и не отдала, но водила туда на обследование. К тому же в период между смертью Елены и днем, когда Марк взял ее под опеку, Ева успела побывать в психиатрической лечебнице. Поэтому поведение психов ей известно не только по собственному опыту!

– Эта дамочка пугает меня все больше… – пробормотала Вика. – Бр-р-р, мне тут уже жутко! Может, пойдем?

– Не спеши. Иди сюда… На, возьми.

Ева протянула ей одну из подушек с кровати.

– Спасибо, наверно… И что мне с этим делать?

– Понюхай. И не пялься на меня так. Либо нюхай, либо нет.

Касаться вещей убийцы, а тем более нюхать их, было не слишком приятно – и все же любопытство в Вике преобладало над брезгливостью. Осторожно вдохнув воздух возле подушки, она почувствовала густой, но вполне приятный запах.

– Что это?

– Лаванда. Похоже, на все подушки капнули по капле эфирного лавандового масла.

– Зачем?

– Пока не знаю.

Хотя здесь, пожалуй, все очевидно: для успокоения. Если Нина и правда была склонна метаться по комнате, со сном у нее были явные проблемы. Говорят, что вроде бы запах лаванды успокаивает…

Ева уже потеряла интерес к спальне и двинулась дальше. Зал с длинным столом, предназначенным для переговоров, ее не привлек. А вот в кабинете она задержалась. Отсюда вывезли все, а что не вывезли, то забрала полиция. Осталась только мебель, ничего не значащие канцелярские принадлежности да разбитый компьютерный монитор.

В подземелье создавалось чувство уюта. Каменные стены были обиты панелям из пробкового дерева, и из-за этого исчезало ощущение катакомб. Мебель тоже была деревянная, массивная, в равной степени дорогая и удобная.

Особенности интерьера Еву явно не волновали. Оглядевшись по сторонам, она взяла со стола нож для бумаги и подошла к стене. Даже под хлипким лезвием пробковая панель все же поддавалась, крошилась, опадая на пол. Вика затаила дыхание, ожидая, что сейчас там, в стене, обнаружится тайник, который пропустили полицейские и который найти могла только Ева!

Но нет, расковыряв панель, девочка постояла возле нее пару секунд, а потом отбросила нож на стол и потеряла к стене всякий интерес.

– Это что, все? – разочарованно осведомилась Вика.

– Да. Чего ты ждала?

– Чего-нибудь необычного!

– Я здесь не для того, чтобы фокусы показывать. Я собираю информацию.

– Да? И много насобирала, изуродовав стену?

– Дерево, особенно такое, хранит запахи хорошо. Оно их впитывает. Проникается ими. Я узнала достаточно.

Не считая нужным что-либо добавлять, Ева направилась к выходу. Вике оставалось лишь занять ее место и принюхаться к пробковой панели. И действительно, к ожидаемому запаху дерева примешивался еще один, достаточно характерный…

«Герань, – догадалась Вика. – Что за чертовщина… зачем все это?»

Задумавшись, она потеряла из вида Еву. Чтобы понять, куда направилась девочка, пришлось побродить по подземному лабиринту! Обнаружить ее удалось лишь в большом зале, вообще лишенном мебели, зато с обитыми звукоизоляционным материалом станами. Свет шел от ламп, закрепленных по контуру потолка, а в центре свисал металлический крюк.

– Она уставала от видео, – пояснила Ева, не дожидаясь вопроса.

Этого следовало ожидать. Те издевательства, которым по приказу Нины подвергались модели, становились все более жестокими. Но до последнего момента она все равно не участвовала, наблюдая за происходящим через камеру.

Видно, в ближайшее время она собиралась изменить и это. Вику открытие не порадовало, особенно притом, что ее тоже записали в модели!

– Ты уверена, что тут еще никого… ну… не убили? – поежилась девушка.

– Уверена. Перестань трястись. Могу сказать, что когда она отсюда бежала, краска еще не засохла. Она бы не стала торопиться при таких развлечениях. Ей кайф в том, чтобы все было медленно и долго. Нет, она не успела. Но если бы успела – не остановилась бы.

Когда Ева говорила все это ровным и лишенным эмоций голосом, помещение казалось совсем уж зловещим. О том, какую ауру оно бы приобрело, если бы развлечения Нины все же начались, оставалось лишь догадываться.

«Надо будет посоветовать Максиму избавиться от этого гадюшника, – решила Вика. – Продать и забыть… Жуть!»

– Здесь хотя бы пахнет только строительными материалами! – слабо улыбнулась она. Ничего смешного в этом не было, просто Вике хотелось отвлечься.

– Ошибаешься. Просто запах строительных материалов преобладает. Он перебивает другие запахи. У тебя недостаточно тонкое обоняние.

– А ты что унюхала, ищейка?

Иронии в вопросе было не так много. Ева порой поражала не только интеллектуальными способностями, но и тем, насколько идеально она владела собственным телом. Вике когда-то объяснили, почему это происходит, но принять столь необычное существо в своем ближайшем окружении все равно было непросто!

– Здесь пахнет гвоздикой.

– Неужели? – Вика еще раз принюхалась, но ничего не ощутила. – Ладно, поверю тебе на слово!

– Можешь верить, можешь не верить. Мне все равно. Но в каждой комнате чем-то пахнет. Растением.

– И… что? Это имеет какое-то значение?

– Очень может быть.