Где Годфри?

На улице холодно и сыро. Из окна моей комнаты виден лес, только лес, зловещий лес, и конца-краю ему нет.

Иногда до меня доносится вой. Ручаюсь, это волки.

Невыносимо.

Из всех кузин на белом свете Прюн – самая кошмарная.

Не забыть: написать открытку родителям, ПОТРЕБОВАТЬ, чтобы меня забрали отсюда. Напишу им, что у меня сыпь. Вполне может быть правдой. От жизни с Прюн у кого угодно сыпь появится.

– И живу я НЕ в обшарпанном тесном замке, – ворчал Сэм, выводя буквы в дневнике. – Наш замок ГОРАЗДО уютнее, чем эта ужасная обветшалая развалюха!

Тут Птенчирк чихнул. Брызги чернил разлетелись по страницам дневника.

– ЧИРИК! – Он всплеснул крыльями, сожалея о случившемся. – ЧИРИК ЧИРИК ЧИРИК!

Сэм вытащил грязнющий носовой платок и потёр им кляксы. Не помогает.

– Вот досада! – Сэм скептически оглядел всю эту пачкотню. – Ма такое не понравится. Что до чистописания – тут её не переспоришь: велит мне вести дневник опрятно, и всё тут. – Сэм вздохнул. – Ма сказала, что хочет знать обо всём-превсём, что я тут делаю, пока они с Па в отъезде.

Тут он задумался и взглянул на Птенчирка.

– Как думаешь, если Ма так хочет подробностей, мне рассказать ей, что Прюн назвала наш замок «обшарпанным»?

– ЧИК ЧИК ЧИРИК? – Птенчирк склонил голову набок. Сэм хмыкнул.

– Ну… может, ВСЁ-ПРЕВСЁ ей знать и не обязательно.

Сэм посмотрел на портреты, что висели над кроватью.

Его родители. Лорд Фицваллиам и леди Олеандра Баттербиггинсы.

Художник был другом леди Олеандры. Вообще-то по большей части он практиковался в изображении овощей, но матери Сэма удалось уговорить его на портреты Баттербиггинсов. И теперь со стены на младшего представителя семьи лукаво глядели две картофелины, увенчанные погнутыми коронами, и Сэму вдруг стало интересно, пришло ли родителям в голову взять с собой его портрет. Что-то ему подсказывало, что нет.

Он снова вздохнул.

– Всё, о чём я мечтаю – это отправиться на подвиги, Денди. Я хочу совершить очень много подвигов, и, в самом деле, если у меня получится – то я стану рыцарем. А стать рыцарем я хочу больше всего на свете.

БАМ БАМ БАМ

БАБАХ!!

Птенчирк испуганно захлопал крыльями и, взлетая, опрокинул пузырёк с чернилами. Сэм поспешил открыть дверь. На пороге стояла Прюн. Сэм уставился на неё в изумлении: Прюн была вся в грязи, и вид имела ужасно сердитый.

– Это ещё что за… – начал было Сэм.

Прюн топнула ногой. Ботинок чавкнул, и из него выплеснулась вода. Птенчирк в ужасе взмыл на шкаф.

– Это ТЫ виноват! – заявила Прюн. – ТЫ виноват – ТЕБЕ и разбираться!

Сэм возмущённо посмотрел на неё:

– Я не намерен ни с чем разбираться, тем более ради тебя, принцесса Прюн! Ты назвала мой замок «обшарпанным»!

Прюн прямо в ботинках прочавкала через всю комнату и завалилась к Сэму на кровать.

– Ну да, так и есть. И буду называть, пока ты не поможешь мне вытащить Годфри из колодца.

– Годфри? – непонимающе повторил Сэм. Прюн запустила в брата подушкой.

– Не будь таким БАЛДОЙ! Годфри – это дракон. Ту чуть не наступил на него, когда уходил после завтрака, весь разобиженный. Ты споткнулся, и я рассмеялась, и тогда он как будто НАЧИСТО ошалел и вылетел в окно! Мы даже не знали, что он умеет летать! Па аж газету читать перестал и выдал: «Вот что я скажу тебе, голубушка Прюнелла! Так не пойдёт. Это никуда не годится. Сейчас же поймай это существо, пока твоя мать не вернулась. Живо за ним!»

Прюн так здорово изобразила дядю Арчибальда, что Сэм не смог сдержать улыбки.

– Но что Годфри делает в колодце? – поинтересовался он.

Сперва Прюн как будто слегка замялась.

– Нууу… Я пыталась поймать его, но он постоянно удирал. Тогда я побежала быстрее, ещё быстрее – и поскользнулась. А Годфри стоял и гоготал! ЧТО И ГОВОРИТЬ: девочка свалилась в грязь – ничего смешнее и придумать нельзя! И тогда я заорала на него, а он дал дёру, не разбирая дороги, и свалился в колодец в саду Ма!

Прюн спрыгнула с кровати.

– И нам нужно достать его оттуда. Ну же, ПОЙДЁМ!

– Погоди-ка минутку… – Сэм почесал в затылке. – А почему он сам не может вылететь из колодца?

Птенчирк покашлял:

– ЧИРИК! ЧИРИК ЧИРИК ЧИРИК ЧИРИК ЧИРИК!

Прюн задрала голову:

– А ЭТО ещё что такое?

– Это Денди. Мой Птенчирк.

Сэм сделал Денди знак.

– Он говорит, драконы не умеют взлетать с места вверх.

Прюн фыркнула:

– Да неужели? А ОН откуда знает?

– Он много чего знает. – Сэм насупился. – Уж побольше твоего.

– Ну если он такой умный, – вспыхнула Прюн, – спроси его, как нам вытащить Годфри из колодца!

– ЧИРИК ЧИРИК. – Птенчирк отрицательно покачал головой. – ЧИРИК!

Сэм взглянул на кузину:

– Он сказал, тебе следует извиниться за то, что ты назвала наш замок «обшарпанным», и тогда он…

– ЧИРИК! – возмутился Птенчирк, а у Прюн вырвался смешок.

– Нет, он сказал вовсе не это!

Сэм нехотя улыбнулся:

– Не это. Он сказал, что с драконом могут возникнуть трудности.

– Тогда ТЫ придёшь мне на помощь! Если мы его не вытащим, Па очень, ОЧЕНЬ рассердится. Па сказал… – Прюн задохнулась от волнения. – Он сказал, что заберёт Неваляшку, если я не верну Годфри домой прежде, чем Ма заметит, что он пропал, – а если у меня отнимут Неваляшку, я этого НЕ ВЫНЕСУ!

– Что за Неваляшка? – спросил Сэм.

Прюн схватила его за руку и потащила к двери.

– Это мой пони. О, ну идём же! Я согласна… я буду звать тебя хоть Гильдеростбиф, если ты мне поможешь!

И вдруг Сэма осенила невероятная догадка. Вызволение Годфри – это Доблестный Подвиг! А что делают настоящие рыцари? Совершают Доблестные Подвиги!

Может, это и есть его первое испытание?

– Я согласен, – сказал Сэм.

Блестящая идея

Спускаясь по лестнице вслед за Прюн, Сэм пребывал на вершине блаженства. Не то что утром. В мечтах Сэма ликующий дядя Арчибальд похлопывал его по спине и восклицал: «Отличная работа, юноша! Вы определённо достойны быть рыцарем! Позвольте мне вручить Вам»…

Но тут грёзы Сэма были нарушены самым что ни на есть взаправдашним дядей Арчибальдом. Дядя поджидал их внизу, у подножия лестницы, и НИ КАПЕЛЬКИ не было похоже, чтобы он ликовал.

– Прюнелла? Что к чему? Ты уже нашла этого дракона? Твоя мать скоро вернётся, а я предупреждал: нет дракона – нет пони! Что за скверное утро. У кухарки не получилось растопить печь, и вот ни тебе тостов, – дядя Арчибальд с прискорбием покачал головой, – ни каши, а ты же знаешь, как твоя мать любит кашу. Нельзя её снова расстраивать.

– Всё в порядке, Па, – ответила Прюнелла, и Сэм с удивлением посмотрел на неё. – Годфри в ловушке, он не убежит. Сэм пойдёт со мной и поможет найти для Годфри что-нибудь из еды.

– Недурственно! Рад это слышать!

Дядя Арчибальд коротко кивнул и, не выпуская из рук газету, скрылся в своём кабинете.

Сэм потянул Прюн за рукав:

– Зачем ты сказала ему, что Годфри в ловушке?

Прюн смерила Сэма мрачным взглядом:

– Ну так ведь он и есть – в ловушке, не находишь? Из колодца ему не выбраться. Так сказал твой Птенчирк. Какой же ты глупый.

Сэм не стал отвечать. Прюн направилась к выходу, и он побрёл за ней, бормоча себе под нос: «УЖАСНАЯ девчонка! Если бы я не хотел стать Настоящим Доблестным Рыцарем, я бы… Я бы вернулся к себе в постель».

Они вышли из замка, прошли через двор, потом – под аркой, что служила условной границей, и зашагали по тропинке, ведущей в сад, к клумбам и грядкам тёти Эгг. Сэм шёл позади, и теперь он догадался, почему в погоне за Годфри Прюн упала. Всю ночь шёл дождь, и, когда они подошли к колодцу, ботинки Сэма были уже тяжёлыми от налипшей на них земли.

Вокруг колодца тётя Эгг расставила горшки с геранью и дельфиниумом, а также садовые фигурки весёлых гномов. Тёте нравилось думать, что сад у неё оформлен со вкусом и обладает художественными достоинствами (об этих достоинствах толковали все брошюры). И тётя вовсе не обрадовалась бы, увидев, как её собственная дочь бесцеремонно отодвинула пару горшков и отпихнула гнома в сторону, чтобы подойти к колодцу поближе.

– Годфри внизу! – оповестила Сэма Прюн. – Всё, что от тебя требуется, – спуститься и достать его.

Сэм не шевельнулся, и Прюн подтолкнула его:

– Давай!

Сэм глубоко вздохнул:

– Нет. Во всяком случае, до тех пор, пока ты не станешь чуток повежливее. Ты думаешь, я глупый, но и у меня есть что ТЕБЕ сказать. Ты – ужасная грубиянка.

Повисла долгая пауза. Прюн вытаращилась на Сэма.

– Ну так что? – Сэм скрестил руки на груди. – Извиняться собираешься?

Две крупные слезы скатились по щеке Прюн. Она громко всхлипнула.

– Ма постоянно занята со своими бестолковыми животными. Па вечно читает газету. А Неваляшка – единственное существо, которому есть дело до меня… Я НЕ МОГУ потерять Неваляшку!

– Тогда попробуй быть вежливой.

Сэм вздохнул и наклонился, чтобы всмотреться в колодец. Внизу было темно, и сперва он ничего не увидел, но постепенно начал различать островки травы и мутную воду. Ни намёка на Годфри. Сэм всё вглядывался и вдруг услышал, как кто-то негромко чихнул. Сэм сильнее перевесился через бортик и тут увидел малыша-дракона: в стене колодца недоставало кирпичей, и беглец ютился в образовавшемся углублении, только хвост не помещался и свисал наружу.

– Я его вижу!

Прюн подошла ближе и встала рядом с Сэмом.

– У нас получится туда спуститься?

Сэм оглядел зелёные склизкие стены колодца, но не увидел ничего похожего на лестницу.

– Нам нужна верёвка. Разве тётя Эгг не пользуется этим колодцем? Не достаёт из него воду, чтобы поливать растения? Я думал, у каждого колодца можно найти ведро и верёвку.

– Наверное, она поручает поливку Хиггинсу, – предположила Прюн. Она встряхнула головой. – Но мы не можем спросить у него. Он, конечно же, сразу наябедничает Ма.

Сэм пристально вгляделся в темноту.

– Годфри! – позвал он. – Ты меня слышишь?

Раздался звук когтей о кирпич, и вот из отверстия в стене показалась голова Годфри. Малыш уставился на Сэма и жалобно запищал.

– Не волнуйся, – подбодрил дракона Сэм. – Мы пришли тебя спасать!

Годфри снова запищал, сделал шаг вперёд, но тут… прямо под его лапой большой кусок кирпича откололся от стены и полетел в воду. ПЛЮХ!