V

Северная Италия

Предгорья Грайских Альп

Сентябрь, 588 г. н. э.

День угасал, как и гасла надежда Фроила увидеть разведчиков, отправленных к Турину.

– Сколько ещё ждать? – пробурчал конопатый сакс под скрип буковых и сосновых стволов. – Уже семь ночей торчим здесь впустую, – срезал он ножом кусок дикого поросёнка, что жарился на вертеле, источая сок и дымный аромат.

Уходящее солнце искрило на влажных после дождя мохнатых ветвях.

Очередные капли сорвались с веток, чтобы смочить лохматые головы саксов, франков, и даже двоих жестоколиких тейфалов. Всех тех, кого Фроил прельстил серебром на поход в земли лангобардов.

– Жуй мясо и дрыхни. Чего тебе ещё? – ответил Фроил, подкинув ветку, чтобы рассечь надвое ударом короткого меча. «Славная сталь. Есть монеты – есть добрые мечи», – подумал он, когда два обрубка упали ему под ноги на влажную каменистую почву с редкой травой, и продолжил:

– Хочешь получить серебра – придётся выждать… Иначе перестанешь тратить воздух, как мои соплеменники пару лун назад.

– Так-то оно так. Ты ведёшь, мы слушаем. Да вот скоро зерно кончится. Чем коней кормить будем? – сказал сакс под цыканье дроздов «так-так», под шум ветра в верхушках и под фырканье и ржание лошадей, стоящих привязанными поодаль от костра. – Не лучше ли сразу подобраться ближе, а там и…

– А там и – что? – прервал его Фроил, усевшись на бревно среди головорезов своей шайки, напротив сакса, одетого, как впрочем, и все, в серую шерстяную рубаху и штаны, кожаный пояс и сандалии. – Крепость атакуем?.. Я, конечно, любитель рисковых набегов, но лучше несколько раз перейти горы… Да его там может и не быть, – отрезал он ногу поросёнка с золотисто-коричневой корочкой, затем его меч на треть вошёл в землю.

Вдалеке с криком «кьяа-кьяа» взлетели галки, а когда в сумраке показались очертания трёх всадников, все поднялись с ладонями на топорах и копьях, чтобы встретить двух галлов-разведчиков.

– Прохладно тут, – сказал галл с двумя рыжими косичками на подбородке, пустив облачко пара изо рта, когда они спрыгнули с коней и подошли ближе, оставив за спиной третьего всадника.

– Погрелись на солнышке, хватит, – хмыкнул Фроил, разглядывая их бурые короткие туники, – здесь не тёплая долина, чтобы ходить как крестьяне. Кого притащили? – устремил он взгляд на всадника в кожаных штанах и жилете из шкур, чьи чёрные волосы показались ему знакомыми.

– Пока таскали задницы вокруг крепости, они так горели от опаски, что нас раскроют, что теперь рады и охладиться, – осклабился галл с впалыми щеками, усаживаясь у костра.

Едва он присел, как Фроил, выслушав косичкобородого галла про найденного проводника и разглядев девичье лицо с кривым носом, так рявкнул «Схватить. Ищите кинжал», что галл подскочил вверх, словно острые змеиные зубы прокусили ему мягкое место.

Две пары крепких рук схватили девицу за плечи, конопатый сакс оттянул ей голову назад, приставив нож к горлу, а косичкобородый галл подскочил, чтобы облапить и вытащить кинжал с пояса.

Встреча так поразила Фроила, что, забыв про ножку в левой руке, он стал тыкать ею в девицу со словами:

– Надо же, попалась, как там тебя – Азиль, кажется, – вглядывался Фроил в лицо, на котором проступали удивление и испуг. – Дружков её не встретили, что ли? – обратился он к галлу, который рассматривал кинжал с навершием на рукоятке в виде орлиной головы. – Один безухий, второй – со шрамом на лице.

– Как повариха проболталась, что сынок герцога отправляется в Триент, а оттуда в Регенсбург, – затараторил впалощёкий галл вместо товарища, встав рядом с ним, – мы сразу сюда, а по пути думаем: такая удача – их всего шестеро, а нас втрое больше. Как бы догнать? Ведь пока сюда, они далеко уйдут. Без проводника никак не успеть. Ну и наткнулись на неё. Говорит, за десяток монет проведёт, куда надо.

Фроил крутил перед лицом обглоданную поросячью ножку, но не выкинул – аппетит взял вверх.

– Вот смрадный хряк, – выругался он и словно позабыл про девицу. – Шестеро против двадцати, – оглядел шайку, с опаской взирающую на главаря, вооружённого мечом и объеденной костью. – Надо рвать в погоню. Что встали?

– Перехватить у перевала, – прохрипела Азиль, чем прервала общий порыв ринуться к лошадям.

– Ну-ка, уберите от неё руки, – шагнул Фроил к девице, – Что у перевала?

– Если они идут к баварам, кинжал им в бок, то перехватим у перевала, – пригладила Азиль волосы, что растрепал конопатый сакс. – Они поскачут по дороге, а мы – лесами, – встряхнула руками, словно сбрасывала ощущения от ладоней, ранее сжимавших ей плечи. – Как раз нагоним, пока они будут в Триенте.

– Гладко поёшь. Только почему «мы»? – откусил Фроил от ножки, потому как решил с ней покончить. – В прошлую нашу встречу меня из-за тебя чуть не подвесили на дуб с копьём в боку, а потому я бы так с тобой сделал. А вы в путь. В путь! – покрутил он над своей головой мечом, подзадоривая шайку.

– Без меня заплутаете, – наблюдала Азиль, как нехитрый скарб вытаскивали из десятка шалашей и складывали в походные мешки, – опоздаешь и не получишь монет за длиннобородого.

– Пусть так, – согласился Фроил, обглоданная кость улетела в кусты папоротника, – но не жди ласковости.

Копыта поглощали лесные тропы, что вились через лощины и взгорки, над которыми сменялись солнце и луна, облака и тучи, чтобы приглядывать за короткими привалами двух десятков всадников.

– Сколько ещё? – взглянул Фроил на Азиль. Она скакала на своей лошади рядом с ним, а он раз за разом пробегал взглядом по её бёдрам, что теснили кожаные штаны, по тонкой гибкой шее, охваченной петлей. Иногда Фроил тянул верёвку, и скрученные конопляные волокна впивались в кожу Азиль: она выгибала спину, выставляя напоказ ладное девичье сложение.

– Ещё пять ночей. Не терпится зарубить того русого лангобарда? – придержала Азиль лошадь, чтобы копыта не зацепили острые камни среди сосновых стволов, плотными рядами обступавших узкую тропу. – А он ведь тебя в живых оставил.

– Значит, поблизости была, когда нас кромсали, – поднял Фроил глаза к небу, затянутому чёрными тучами. – Неужто опять польёт? Всё одно, кому из длиннобородых мстить, а за него получу золото. А тебя, если доведёшь нас, то, может, оставлю ещё тратить солнечный свет… Хотя надо будет угодить нам, – обнажил он зубы. – Кто нос свернул? Полюбовнику перечила?

– Мне тогда десять было. В мою деревню из-за гор пришли франки и убили родителей. Убегала и получила кулаком… Пришлось взять кинжал, и вот потому не расстаюсь с ним, – зыркнула Азиль в сторону косичкобородого галла: – Не расставалась.

– Любопытно, – почесал Фроил свою всклоченную шевелюру. – «От кого-то я слышал такое».

***

Баварское герцогство

Предгорья Доломитовых Альп

– Войны нет, так что ничего не случится, – говорил Людер, отхлёбывая из чаши горячее красное вино с полынной настойкой и мёдом. – Эх, хорошо согревает… Мы идём по торговым делам в Венецию, так нам поручил король Хильдеберт… Они тоже так считают, – кивнул он в сторону десятка баваров, сидевших за столом с деревянными пивными кружками и блюдом с жареным фазаном.

Они с Брюном прибыли сюда, к предгорьям Альп, в сопровождении отряда баваров, ведомых Гундоальдом, спустя десять дней, как покинули Регенсбург.

– Всё равно. Как-то плохо встретить длиннобородых, – сказал Брюн, глодая птичью ножку. – Не зря они прислали руку.

– На рассвете уходим. Проводник уже здесь, – ответил Людер и махнул хозяйке постоялого двора, что наполняла пивные кружки, а когда она подошла, попросил ещё горячего полынного вина и положил монету, чтобы кинула костей Крувсу.

В тот вечер после прогулки с Теоделиндой баварский герцог устроил пышный пир в честь отбытия гостей, а прежде витиеватыми фразами сообщил, что, к великому сожалению, его дочь не может принять предложение короля Хильдеберта вступить в брак с лейдом Людером. Просил передать, что бавары клянутся в дружбе и готовы обтолковать любой союз.

– Ничего, Людер, завалишь другую принцессу, – хихикнул Брюн после речи герцога.

Людер пытался встретиться взглядом с Теоделиндой, которая занимала привычное место во главе стола с братьями и отцом, но она не уводила глаз дальше, чем блюда перед ней. Он гадал, в чём причина отказа, ведь не мог поверить, что таково было её решение, потому как в те моменты на обратном пути в крепость, когда лицо её обращалось к нему, угадывал выражение, подобное тому, что появлялось у Фели, когда она просила Брюна помочь с бочкой.

– Тут есть подвох. Точно есть, – зашептал Людер другу на ухо, чтобы не услышали лейды Хильдеберта, вкушавшие блюда и напитки за столом рядом с ними. – Не случайно король именно меня отправил сюда. Похоже, он и рассчитывал на отказ. Что скажешь?

– На отказ?.. Не забивай башку, поешь: жаркое – объедение. Что нас ждёт за горами, одни боги знают, – поднял Брюн кружку пива: – Давай!

…Два дня назад путь привёл их к двухэтажному постоялому двору с конюшней на тридцать лошадей, кузницей, стойлом и птичником. Лесная чаща вокруг прятала глубокие прозрачные озёра и речки, и вся эта местность позволяла двум хозяйским сыновьям добывать дичь и рыбу, которыми за монеты питались гости.

Отсюда тропа уводила путников в горы, на перевал, который приводил их в Италию и обратно. Эта же тропа и вела сюда лангобардских послов, ожидаемых баварами во главе с младшим братом Теоделинды, и чем дольше Брюн с Людером задерживались, тем с большей вероятностью их ждала встреча с ними.

Снаружи, сквозь оконца под оштукатуренным потолком, из вечерней серости летели цокот копыт, конское ржание, бряцанье металла, окрики и приказы всадников. Зашёлся лаем привязанный к ограде Крувс.

«Вот и дождались», – погладил Людер рукоять секиры, приставленной к ножке стола.

Дверь распахнулась, и вслед за холодным воздухом внутрь прямоугольного помещения – двадцать на тридцать шагов – вошли трое длиннобородых воинов в плащах, подбитых мехом, и в шерстяных штанах и рубахах под ними. От прохладных воздушных струй затрепетали огни свечей на стенах, а очаг с вертелом напротив входа, способный вместить тушу телёнка, брызнул искрами.

– Приветствуем в нашем герцогстве, – подошёл от стола в правом дальнем углу, где ужинал со своими воинами, безбородый Гундоальд. – Перевал прошли удачно?

– Перевал удачно, – ответил краснощёкий лангобард в кожаном поясе с драгоценными камнями, – а вот перед ним нарвались на разбойников. Я – гастальд Муних. Король Аутари поручил мне представлять его посольство, – уставил он глаза на Гундоальда и, как понял Людер по ответу бавара, взглядом вопрошал бавара назвать себя.

– Гундоальд, сын герцога Гарибальда. Есть потери?

– Один. Мы сядем здесь, – ткнул Муних пальцем в стол на десятерых рядом с очагом в центре зала, – Они разбежались, когда потеряли пятерых. Кроме двоих саксов и одного франка туда затесалась парочка диких тейфалов, – хмыкнул он, снимая плащ на соболином меху.

«Фроил! Оплошал любитель пошуза», – переглянулся Людер с Брюном.

– Ирм, ведите сюда Лега, – обратился русоволосый лангобард с бородой до середины груди к третьему воину – плотному коротышу с волосами цвета соломы.