Григорий I Великий (GREGORIUS I MAGNUS), святой
3 сентября 590 г. – 12 марта 604 г

«Григорий родился в Риме от отца Гордиана и матери Сильвии» (Paulus Diaconus, Sancti Gregorii Magni Vita, 1).

Григорий родился около 540 года в аристократической семье, принадлежавшей к одному из самых знатных римских сенаторских родов. Как сообщает его современник, «отец французской истории» Григорий Турский, он происходил из «senatoribus primis» (Gregorius Turonensis, Historia Francorum, X, 1). Папа Римский св. Феликс III (II) приходился Григорию прапрадедом, как он сам писал – «atavus meus» (Gregorius I Papa, In Evangelium, XL, 38, 15; Dialogi, IV, 17, смотри также Paulus Diaconus, Sancti Gregorii Magni Vita, 1). Григорий получил хорошее по тем временам образование и, поступив на государственную службу, стремительно сделал блестящую карьеру, став в возрасте около 30 лет префектом Рима (praefectus Urbis) – высшим должностным лицом в городе.

Но около 574–575 годов он оставил государственную службу и принял монашество и, по свидетельству Григория Турского, «на собственные средства основал шесть монастырей на Сицилии, а седьмой в стенах города Рима» (Gregorius Turonensis, Historia Francorum, X, 1), где сам стал простым монахом. Около 578–579 годов Папой Пелагием II, а не Бенедиктом I, как сообщает его более поздний биограф Иоанн Диакон (Ioannes Diaconus, Sancti Gregorii Magni Vita, I, 25), Григорий был посвящен в сан диакона и вскоре назначен апокрисиарием в Константинополь. Должность апокрисиария, то есть постоянного представителя Апостольского Престола при дворе византийских императоров, была учреждена в середине VI века и являлась историческим аналогом современной должности апостольского нунция. Начало дипломатического представительства Апостольского Престола заложил Папа Римский Агапит I, когда во время пребывания в Константинополе в 536 году для поддержания постоянных контактов с византийским правительством назначил своим апокрисиарием диакона Пелагия, ставшего впоследствии Папой Пелагием I (Blet, 1982, p. 37).

Главной дипломатической задачей, поставленной Папой Пелагием II перед Григорием, было убедить императора оказать военную помощь Италии, которая своими силами не могла сдерживать начавшегося в это время вторжения лангобардов [95, p. 225–230]. После кончины императора Тиберия II в 582 году византийским императором стал Маврикий, которого Григорий хорошо знал прежде, что следует из его письма «Omnipotenti Deo» к Маврикию, датированного августом 593 года: «Ты был моим господином, когда еще не был господином всех» (Gregorius I Papa, Registrum epistolarum, Liber III, epistola 65). Поэтому Григорий надеялся получить от нового императора более ощутимую военную помощь для Италии. Но Григорий, несмотря на свое личное знакомство с императором, а также связи при дворе, ничего сделать не смог: Маврикий был поглощен войной с Персией, а начавшиеся набеги аваров заставили его отодвинуть Италию на второй план.

Будучи в Константинополе, Григорий принял участие в теологическом споре, возникшем по поводу книги Константинопольского патриарха Евтихия, в которой тот утверждал, что после воскресения тело будет неосязаемым, тоньше ветра и воздуха. Описание этого диспута приводит английский историк Беда Достопочтенный: «Во время своего пребывания в Константинополе святой Григорий, опираясь на истину Католической Церкви, уничтожил в самом начале зарождавшуюся тогда ересь в вопросе о воскресении тела. Евтихий, епископ Константинопольский, выдавал за догмат, что наше тело после воскресения из мертвых будет неосязаемо и тоньше ветра и воздуха. Услышав такое учение, святой Григорий, опираясь на смысл истины и пример воскресения Господа, доказал, что учение, проповедуемое Евтихием, во всех отношениях противоречит католической вере, которая учит, что тело наше будет превознесено во славе бессмертия и под действием духовной силы будет тонким, но по истинной своей природе осязаемым. Это видно на примере тела Господа, о котором Спаситель, воскреснув из мертвых, сказал Своим ученикам: «Осязайте и увидите, ибо дух не имеет ни плоти, ни костей, как вы видите, Я имею» (Beda Venerabilis, Historia ecclesiastica gentis anglorum, II, 4). Помимо аргументов из Библии, Григорий привел оригинальный и не лишенный чувства юмора аргумент из области здравого смысла против утверждения Евтихия о том, что тело после воскресения будет другим: так, если тело после воскресения будет другим, то получается, как он сам пишет, что «умру я, а воскреснет другой» (Gregorius I Papa, Moralia, XIV, 19, 76).

Из Константинополя Григорий вернулся в конце 585 или начале 586 года и стал ближайшим помощником Папы Пелагия II. По-видимому, он принимал непосредственное участие в написании обширного послания Пелагия II «Virtutum mater charitas», адресованного Аквилейскому патриарху Илие и епископам Истрии, находившимся в схизме с Римом из-за непринятия решений V Вселенского Собора (Задворный, 1997, т. 2, с. 145–187).

3 сентября 590 года Григорий был избран на Апостольский Престол. И одной из важнейших задач, которая встала перед ним, была оборона Рима. В 568 году, согласно принятой большинством исследователей хронологии [Bertolini, 1969, p. 29–48], волна лангобардского нашествия перевалила через Альпы. Вскоре лангобарды основали в северной Италии Лангобардское королевство, в центральной Италии Сполетское герцогство, а на юге Италии – Беневентское герцогство, в результате чего кольцо их владений окружило Рим. Григорий I стал епископом Рима в то время, когда лангобарды завоевывали все новые италийские земли. Король Агилульф вел наступление в Северной Италии, с юга приближался к Риму Беневентский герцог Арехис I, а в центре Италии Сполетский герцог Ариульф, тесня границы Равеннского экзархата, также подступал и к Риму [Удальцова, 1959, с. 346]. Помимо принятия срочных мер по укреплению обороны, главным для Григория I было стремление урегулировать отношения с лангобардами дипломатическим путем, но заключению мирного договора всячески препятствовало византийское правительство, которое, однако, и не направляло достаточно войск для защиты своих италийских владений. Наоборот, экзарх Роман забрал большую часть гарнизона из Рима. Несколько раз Рим был окружен лангобардскими войсками, когда в городе не оставалось никакой власти, кроме понтифика: ни префекта, ни командующего войсками. Но и в таких обстоятельствах Григорий I не терял твердости духа и решительности, взяв на себя обязанности гражданской и военной власти. Он лично разрабатывал планы обороны Рима, отдавал приказания военачальникам. Когда в июле 592 года армия Ариульфа стояла под стенами Рима, Григорий решил сам начать переговоры о перемирии с лангобардами. Благодаря крупной сумме денег понтифику удалось заключить перемирие. Однако опасность была отведена ненадолго. Зимой 593–594 года Рим оказался в блокаде армии короля Агилульфа. У Григория I не было другого выхода, как начать переговоры о мире. «И вот [Агилульф] со всей мощью своего войска приступил к осаде города Рима, и там, на ступенях базилики Святого Петра, верховного апостола, встретился со святым Григорием. Будучи смирен его речами, а также восхищен величием мудрости и веры такого мужа, он снял осаду города» (Auctarii Hauniensis extrema, XVII). Безусловно, этот рассказ является реминисценцией широко известного эпизода из жития Папы Льва I, когда тот вышел навстречу вождю гуннов Аттиле и усмирил грозного варвара, убедив его отступить от Рима.

И только в конце понтификата Григория I восторжествовала проводимая им политика мирного сосуществования с лангобардами. По верному замечанию современного русского историка Олега Бородина, для Византии это означало признание status quo на Апеннинском полуострове, то есть того факта, что империя бессильна изгнать лангобардов из пределов Италии (Бородин, 2001, с. 110).

Огромное внимание Григорий I уделял Патримонию святого Петра. Патримоний св. Петра – это историческое название собственности (прежде всего земельных владений), принадлежащей Римской Церкви. Его название восходит к получившему распространение в поздней Римской империи термину «patrimonium principis» («имущество принцепса», то есть императора), обозначавшему весь комплекс общественной собственности, находившейся в распоряжении императора. По аналогии Патримонием св. Петра стали называть всю собственность Римской Церкви, принадлежавшую, в соответствии с представлениями того времени, основателю этой Церкви, князю апостолов (princeps apostolorum) святому Петру, преемники которого, Римские Папы, считались только управляющими этой собственностью.

Начало формирования Патримония св. Петра восходит к первой половине IV века, когда Римская Церковь получила реальные дарения от императора Константина I, которые не следует путать с мифическим «Даром Константина», подложным документом, составленном в IX веке. А также дарения от частных лиц, в том числе от самих Римских Пап, так как человек, избранный Папой, все свое имущество передавал Римской Церкви. Григорий I сформировал четкую структуру Патримония св. Петра, превратив его в эффективное и высокорентабельное хозяйство. Патримоний св. Петра был разделен по территориальному принципу на отдельные патримонии. Согласно каталогу начала VII века, в самой Италии насчитывалось 14 патримониев. Вне Италии было еще четыре патримония: два в Далмации и Иллирике, один в Южной Галлии (владения в окрестностях Арелата, современный Арль, и Массилии, современный Марсель); один в Северной Африке, в состав которого входили владения около Гиппона (Ruggini, 1995, p. 238–261, 481–485).

Во главе каждого патримония стоял ректор, который назначался Папой из числа диаконов или субдиаконов. Патримонии делились на «массы» (massae [fundorum]), то есть отдельные земельные поместья, во главе массы стоял «кондуктор» (conductor), подчинявшийся ректору патримония. В состав массы входило несколько «фундов» (fundus – отдельное хозяйство). Координацию централизованного управления в Риме осуществлял «диспенсатор» (dispensator Ecclesiae). Наряду с этими постоянными должностными лицами Григорий I ввел также должности «дефенсора» (defensor) и «респонсала» (responsalis), выполнявших по поручению Папы инспектирование патримониев. Каждый ректор направлял в Рим ежегодный отчет, который внимательно изучался Григорием I. Сохранилась обширная переписка Григория I с ректорами патримониев по поводу полученных отчетов, которым он давал советы и конкретные рекомендации. Он был хорошим хозяином, вникавшим в мельчайшие подробности управления владениями (Лыс, 1972, с. 79 – 121). Благодаря налаженной Григорием I высокоэффективной хозяйственной деятельности, он мог кормить бедных во время голода, создавать приюты и больницы, а также организовывать оборону Рима.

Особое внимание Григорий I уделял вопросу замещения епископских кафедр, ясно осознавая, что на епископов его времени возложена не только пастырская деятельность, но и решение многих экономических, политических, а подчас и военных задач. Так, он писал в Неаполь в связи с избранием нового епископа: «Говорят, что избранный вами диакон Пётр человек простой. Так знайте же, в такое время во главе управления Церковью должен стоять человек, который не только бы занимался спасением душ, но даже, может быть, в большей степени, умел бы заботиться о мирских делах своей паствы и обеспечении ее безопасности» (Gregorius I Papa, Registrum epistolarum, Liber X, epistola 62).

Подобная причина вызвала недовольство Григория I и деятельностью Равеннского архиепископа Мариниана, которого он прежде сам рекомендовал. Мариниан полностью погрузился в чтение книг и молитвы, забыв о том, что он уже не просто монах, а епископ. Особенно недопустимо, по мнению Григория I, было то, что Мариниан совершенно не поддерживал контакты с государственной властью – Равеннским экзархом. Папа писал Мариниану, чтобы он встречался с экзархом, оказывал на него влияние и убеждал в необходимости заключения мира с лангобардами, ибо в руках экзарха находилась вся военная власть в Италии, а, следовательно, от него зависела судьба ее населения. Но Мариниан, по словам понтифика, «словно заснул» (Gregorius I Papa, Registrum epistolarum, Liber VI, epistola 30). С разрушением государственных структур на Западе Церковь все больше брала на себя функции государственного аппарата. Как отметил Григорий I, «почти нет ни одного мирского дела, которым не занимались бы епископы» (Gregorius I Papa, Homiliae in Evangelium, XVII, 14).

Поддерживая развитие монашества, Григорий I в своем послании «Omnipotenti Deo», адресованном византийскому императору Маврикию, выступил с критикой его эдикта, запрещавшего принятие монашества военными и государственными служащими (Gregorius I Papa, Liber III, epistola 65). Отношения с Византией у Григория I осложнились также из-за присвоения Константинопольским патриархом Иоанном IV Постником титула «Вселенский патриарх» (Gregorius I Papa, Registrum epistolarum, Liber V, epistola 20). Протестуя против этого тщеславного титула, сам Григорий I стал именовать себя «servus servorum Dei» (слуга слуг Божиих). Этот титул, введенный Григорием I, остается официальным титулом Римских Пап и в настоящее время.