Мы жалели собак и кроликов, которых провожали в глубину при экспериментах. Правда поднимали животных на поверхность руководители опытов и медики, и мы не всегда знали, в каком состоянии эти животные возвращались. Нами никто не занимался, обучение закончилось в Ленинграде. Здесь все были заняты, поэтому каждый делал то, что у него получалось лучше или то, что ему поручали. На досуг времени почти не оставалось. Позже мы с однокурсниками обнаружили, что летом 1966 года не сделали своими фотокамерами ни одного снимка. Просто не успели. Удивительно, но у моих сокурсников, как и у меня, не нашлось снимков из Сухуми 1966 года. Отличные цветные хроники подготовительных работ и постановки подводного дома сохранились в снимках Николая Шестакова, а схемы и подводные фотографии – в архивах ЛПИ и Николая Немцева.

Ил. 26. Грищенко, Мерлин и Беззаботнов обсуждают план работ

Фрагменты моей работы, да ещё цветные снимки летом 1966 года нашлись в фотоархивах ЛПИ и случайно сохранились на стендах в вузе и в кадрах фильма «Путь в океан». Не найдя других, я просил коллег-студентов (это Анатолий Калганов, Кирилл Непоп, Николай Табакаев и Василий Точиловский) прислать фото со своим участием в работах летом 1966 года. Всё, что сохранилось и удалось получить от них – это хроники работ 1967–1970 и более поздних лет. Будем считать, что мне повезло… Причём повезло дважды. Когда архивы, стенды и оборудование ЛПИ готовили к переезду в другие помещения, Валентин Беззаботнов разрешил взять несколько цветных фотографий, которые я впервые увидел спустя 40 лет и некоторые из них привожу в записках. Зато не повезло фильму о «Садко». При ремонте и перепланировании помещений на Малоохтинском проспекте из кинобудки актового зала просто выбросили все коробки со старыми лентами, в том числе хорошие копии фильма «Путь в океан». Копию, что можно видеть сейчас, восстановил выпускник ЛПИ известный специалист-подводник и кинооператор Дмитрий Столбов. И ему за работу большое спасибо. Тогда же сняли со стен в вузе мраморные доски с фамилиями лучших выпускников ЛГМИ. Спустя несколько лет я видел их среди других плит для укрепления пола в подвале, который при непогоде и авариях нередко заливало водой. Просьбы достать их оттуда или разрешить самому демонтировать и выкупить не достигли результата.

***

Во время экспериментов «Садко» и экспедиций использовались подводные мачты для изучения поведения океанологических приборов под влиянием на них волнения, течений и других факторов. В статьях описывались практические работы, которые проводились в 1961—1965 годы на Чёрном и Каспийском морях, а также с борта НИС «Нерей» при эксплуатации подводного дома «Садко-1». Отмечалось, что сооружение мачты высотой большей 25 м без оборудованных плавсредств оказалось затруднительным, так как её секции достаточно тяжелы, и требовалось более двух ярусов растяжек для её установки. Изучались также турбулентная диффузия поверхностного слоя моря до глубины 25 м, миграция слоя скачка, поляризация света в морской воде и др. Обсуждались полученные результаты [В. Джус, А. Майер. 1969].

Ил. 27. Схема установки для киносъёмки измерителя скорости и направления течения [В. Джус, А. Майер. 1969]: а – мачта; б – кинокамера; в – заглублённый буй; г – измеритель

Ил. 28. Аквалангист за регистрацией поведения прибора в присутствии облака красителя

Ил. 29. «Нерей» у Сухуми

Ил. 30. И. Андреев за работой

Ил. 31. Киносъёмка под водой

Анатолий Калганов вспоминал историю с постановкой буквопечатающей вертушки БПВ-2 (прибора для автоматического измерения и регистрации скорости и направления морских течений на глубине моря) на мачту для экспериментов под водой. Вместе с Володей Грищенко его послали на исследовательский полигон на небольшом расстоянии от судна на той самой дюралевой плоскодонной лодке, которая доставляла нас с «Нерея» на берег.

На лодку они загрузили пару аквалангов, ласты, маски, спустились сами, а с палубы «Нерея» им передали вертушку. Надо отметить, что вес такого прибора довольно значительный (почти 40 кг).

Калганов рассказывал: «Мы не стали грузить её в лодку, а решили буксировать за ней, прикрепив кончиком к банке (сидению в шлюпке) и заглубив примерно на метр. Я как молодой сел на вёсла, и мы не спеша направились к полигону. Так как лодка была плоскодонной, то сильно рыскала по курсу. Вот так идём мы потихоньку, а солнышко греет, ветра нет, практически полный штиль – красота. Вдруг я почувствовал, что лодка повела себя по-другому – стало легче грести, увеличилась скорость. Оказалось, что от постоянного рысканья лодки перетёрся буксирный трос нашей вертушки, и она утонула! Мы хватились её, бросили небольшой якорь-кошку, надели акваланги, ласты, маски и пошли под воду искать пропажу. Нашли её достаточно быстро. Видимость была метров десять или даже больше; она как ушла вертикально вниз, так и на дно встала ровненько, как "пенёк". Что же делать? Самим нам её не поднять, верёвки длинной на лодке нет – нужно возвращаться за помощью. Володя знаками объяснил, что он пойдёт на "Нерей" на лодке, а я должен сидеть у найденной потеряшки. Вот и сижу под водой, смотрю на вертушку (как бы не убежала). Солнышко пробивает воду до светлого песочка – вообще-то красота, но… ждать и догонять – хуже всего. Время идёт медленно, тем более, что часов у меня нет. Сколько времени прошло – неизвестно. Сижу я, сижу и вдруг слышу, что сработал указатель аварийного остатка воздуха в баллонах акваланга – чёткий такой щелчок. А нам ещё на теоретических занятиях по подводному плаванию вдалбливали, что услышав такой щелчок нужно заканчивать работу и возвращаться на поверхность. Вот тут уж мне совсем "грустно" стало – помощи пока не видно. Когда ребята придут – неизвестно. Нарушать ПТБ (правила техники безопасности) вроде нельзя. Мне нужно всплывать, а что же делать с вертушкой? Я был совсем молодым, без практики подводных работ, вот и думал, что делать. Посидел ещё немного, посидел и пошёл наверх. А когда всплыл, то увидел лодку с ребятами метрах в 10-15 от меня… Конечно, нашли вертушку, установили её на мачте под водой. Мне же А.В. Майер выразил своё "фе", сказав, что воздуха вполне хватило бы до прихода помощи. Я тогда обиделся: "ведь после аварийного сигнала столько времени ещё просидел под водой у вертушки, а он меня…" Но потом понял, что и на последнем вдохе из акваланга я мог бы спокойно всплыть – всего-то 20 метров до поверхности, но было уже поздно – дело сделано. Вот так, на ошибках других, а чаще своих и приходил к нам опыт. Лаборатории подводных исследований лично я многим обязан и науке по отношению к работе, и как это пафосно ни звучит, в формировании характера».

***

Мне приходилось участвовать в работах, связанных с явлением кавитации, и выполнять простейший анализ полученных результатов. На «Нерее» была собрана установка для подводной киносъёмки скоростной камерой. Регистрировались поведение, деформация и разрушение различных материалов при возникновении и развитии явления кавитации.

***

Что такое кавитация?

Физический процесс образования пузырьков в жидких средах, с последующим их схлопыванием и высвобождением большого количества энергии, которое сопровождается шумом и гидравлическими ударами. Кавитационные пузырьки могут содержать разреженный пар с температурой газа до нескольких сот градусов. Кавитация возникает в результате местного понижения давления в жидкости, которое может происходить либо при увеличении её скорости, например за гребным винтом судна, либо при прохождении акустической волны большой интенсивности во время полупериода разрежения.

Химическая агрессивность газов в пузырьках, имеющих и высокую температуру, вызывает коррозию материалов, с которыми соприкасается жидкость при кавитации. Другой фактор вредного воздействия кавитации обусловлен большими забросами давления при схлопывании пузырьков и воздействующими на поверхности материалов.

Кавитационная коррозия металлов вызывает разрушение гребных винтов судов, рабочих органов насосов, гидротурбин и является причиной шума, вибрации и снижения эффективности работы гидроагрегатов. Существуют и другие причины возникновения эффекта в результате внешних физических воздействий.

Результаты удивляли, когда на поверхность поднимали деформированные стальные лопасти винтов после вращения с большой скоростью на разных глубинах.

***

Ил. 32. Подготовка установки для съёмки скоростной кинокамерой

Ил. 33. Установка перед спуском

Ил. 34., 35. Лопасти винта перед экспериментом и после его проведения

В.И. Ильичёв и В.А. Акуличев, возглавлявшие филиал и отделы АКИН АН СССР в Сухуми, а в дальнейшем Тихоокеанский океанографический институт АН, в своих научных и диссертационных работах имели разделы о свойствах кавитации. Только в «Акустическом журнале» опубликовано более 110 работ разных авторов, посвящённых этому явлению, а до 1966 года в начале научного пути будущих академиков Ильичёва и Акуличева их насчитывалось не более двадцати.

Ил. 36. Спуск установки для изучения кавитации. Август 1966 года

Ил. 37. Съёмки фильма «Путь в океан»: с кинокамерой И. Андреев, справа В. Джус, слева В. Сычев

***

В разнообразных работах незаметно пролетел август. Оставались считанные дни до постановки первого в СССР подводного дома «Садко». Мы находились в предвкушении исторического события и надеялись, что оно произойдёт до нашего отъезда в Ленинград. Но утром 24 августа 1966 года Джус, поднявшись на палубу «Нерея» каким-то неестественным голосом сказал: «Вчера в Крыму начался эксперимент с подводным домом “Ихтиандр”». Мы сразу всё поняли. Мы не первые. Мы следующие. Никаких подробностей об «Ихтиандре» больше не сообщалось, и только через знакомых удавалось узнавать последние новости. Предстояло ещё несколько дней подготовительной работы. Мы расстроенные готовились к отъезду из Сухуми к началу учебного года, понимая, что эти дни и эти люди останутся в нашей памяти навсегда.

***

Подводный дом «Ихтиандр-66» установили в Крыму на глубине 11 м. Первым его обитателем стал член донецкого клуба, хирург Александр Хаес. Спустя сутки, к нему присоединился москвич Дмитрий Галактионов, а его сменил шахтёр из Донецка Юрий Советов. Подводный дом был обитаем в течение трёх дней.