Глава 1. Лаборатория подводных исследований ЛГМИ. Подводная капсула «Садко». 1966 год

Часть 1. Студенты ЛГМИ учатся на курсах аквалангистов

Мне повезло в жизни, я связал её с Океаном и его изучением. Ещё многого не зная, я ходил на небольших судах в открытом море. Ветер и волнение никогда не оставляли меня равнодушным – это был полный восторг: ещё 15-летним первокурсником техникума я попал в сильный шквал на 10-метровом «Бризе» у Туапсе, а спустя два года, на «Прибое» пережил жестокий шторм в Одесском заливе. Теперь не помню, сколько было таких случаев. Но самые первые не изгладились из памяти.

Я помню людей, которые и на берегу вызывали всемерное уважение, но становились совсем другими в море – сильными и уверенными в себе, готовыми всегда прийти на помощь.

Ещё младшими школьниками с братом мы участвовали в географической радиовикторине «Путешествие по любимой Родине» с юнгой Захаром Загадкиным и даже получили диплом призёров. В этой передаче мы впервые услышали о подводных приключениях капитана Кусто и его товарищей. В 1961 году я уже учился океанографии в Морском гидрометеорологическом техникуме в городе Туапсе на Чёрном море. Мне было всё интересно об исследованиях Океана. В техникуме победил в конкурсе «Знаешь ли Океан?» и рассказывал по местному радио о первом морском походе на «Бризе» с однокурсниками. После окончания техникума с отличием у меня появилась возможность поступить в институт, не отрабатывая три года на производстве. Но сначала меня направили по распределению на Донскую устьевую станцию в Азов. Там в течение трёх месяцев я исследовал гидрологические процессы в Таганрогском заливе. Здание станции на Ленинградской ул. 33 располагалось напротив дома по Ленинградской, 46, где жил в детстве до 11 лет известный полярный исследователь Р.Л. Самойлович. Причём рассказывали, что Самойлович ходил на Шпицберген с Русановым ещё за год-два до последней его экспедиции в Арктике.

В первые дни учёбы в институте я увидел объявление, в котором студенты приглашались на водолазные курсы и обучение подводной фотографии. На следующий день наша группа в полном составе явилась записываться, чтобы учиться на водолазов. Нам повезло, что куратором учебной группы стал Гай Родионович Рехтзамер – хороший преподаватель, учёный-практик, работавший над внедрением методов подводной кино- и фотосъёмки. Леонид Александрович Жуков на втором курсе преподавал океанологию. Он уже участвовал в экспедициях ЛПИ. Наверное, это помогало ему проще объяснять, а нам понимать природу многих процессов в океане. Обучение на курсах по подготовке водолазов вёл капитан 3-го ранга в отставке, опытнейший специалист Дмитрий Рихардович Крейман, ветеран работ ЭПРОНа (экспедиции подводных работ особого назначения) на Дальнем Востоке. Ему помогали Владимир Бурнашов, Всеволод Джус и Вениамин Мерлин. Нам объяснили, что во время обучения нас научат использовать водолазные технологии для проведения океанографических научных работ, и мы получим удостоверения, что позволит организовывать и проводить подводные исследования.

Уже на первом занятии нам рассказали, что история подводных работ в ЛГМИ началась с 1957 года. Тогда Всеволод Всеволодович Тимонов узнал, что А.В. Майер, начальник судовой гидрометеостанции на экспедиционной шхуне «Профессор Рудовиц», имеет специальность водолаза. Тимонов понимал важность подводного направления океанологических исследований в вузе и пригласил Майера на кафедру. В ЛГМИ была образована группа подводных исследований и организованы курсы по подготовке легководолазов. В следующем году с четырьмя студентами-добровольцами Майер отправился на Чёрное и Азовское моря на первые экспериментальные работы.

В 1963 году Тимонову и Майеру удалось получить разрешение на создание учебной Лаборатории подводных исследований. Как я помню, в то время в нашей стране подводные работы проводились военными моряками.

Одним из первых научных исследований ЛПИ стало изучение с помощью подводной фото- и киносъёмки влияния волнения на поведение океанологических приборов и других заякоренных объектов на малых глубинах. Приборы регистрировали под водой неподвижно закреплённой кинокамерой. Затем кадры обрабатывались и позволяли разработать алгоритмы для уточнения показаний приборов, искажавшихся под воздействием волнения.

У наших молодых преподавателей Джуса и Мерлина уже был опыт работы на нефтяных промыслах в Каспийском море. Они участвовали в исследованиях грифонов – подводных нефтегазовых извержений.

Ил. 10. Д.Р. Крейман и В. Бурнашов помогают студенту, поднявшемуся с глубины 10 м в водолазной башне

Ил. 11. В. Мерлин страхует новичка

Ил. 12. Десятки часов обучения не пропали даром, свидетельство за № 21

В начале 1960-х занятия ЛПИ проводились в бассейне и башне Учебного отряда подводного плавания им. С.М. Кирова (УКОПП) на Большом проспекте Васильевского острова в помещении Церкви Милующей иконы Божией Матери. В 1932-м году церковь закрыли и передали Учебному отряду. В помещении храма разместилась Учебно-техническая станция водолазной подготовки специалистов для подводного флота страны.

В башне курсанты имитировали всплытие с затонувшей подводной лодки на поверхность под центральный купол церкви. Студенты из ЛГМИ по ступеням (девушкам разрешали пользоваться подъёмником) поднимались на 20-метровую высоту и учились погружаться на заданную глубину. Николай Табакаев рассказывал, что на втором году обучения и студенты тренировались покидать башню через торпедный аппарат. Свои ощущения во время занятий по эвакуации из подводной лодки наглядно проиллюстрировал ведущий программы «Военная приёмка» телеканала «Звезда» Алексей Егоров во время выпуска 22 января 2023 года.

Один из первых выпускников ЛПИ Слава Курилов вспоминал: «…при кафедре океанологии организовали группу подводных исследований, и я, конечно, стал активным её участником. Водолазное дело мы изучали с офицером-подводником. На Большом проспекте Васильевского острова была недействующая церковь. Под её главным куполом установили водолазную башню глубиной двадцать шесть метров (в других источниках 21 м. – Ред.). К ней подведены торпедные аппараты, а внизу – специальная камера для выхода водолазов в воду. Церковь была буквально забита компрессорами и оборудованием с подводных лодок.

Прямо на клиросе у иконостаса располагалась рекомпрессионная камера на три отсека. Когда сидишь в одном из отсеков под давлением, через иллюминатор видна роспись на стене – Божия Матерь и распятие Христа» [Слава Курилов. 2017].

Мы попали в третий набор лаборатории и уже на восьмой год после прихода А.В. Майера на кафедру океанологии. На занятиях нас научили пользоваться аквалангом. Под водой мы дышали сначала вдвоём, а затем и втроём из одного акваланга, передавая загубник по очереди друг другу. Нам оставляли на дне бассейна металлические пластинки, и мы решали подготовленные на них арифметические примеры, старались не забывать дышать и не выпускать загубник изо рта. В конце первого года учёбы мы опускались с дыхательным аппаратом на глубину 10 м в водолазной башне Училища подводного плавания им. Ленинского комсомола, что у Балтийского вокзала.

Завершив обучение, мы не только знали устройство фото- и киноаппаратов, могли их готовить к работе под водой, но даже овладели некоторыми навыками подводной съёмки. Для изучения поведения океанологических приборов мы учились устанавливать кинокамеру под водой, старались регулировать свою плавучесть, то заполняя лёгкие воздухом, то делая выдох. Нам показывали, как точно выдерживать горизонт, что нужно сделать, чтобы привсплыть, и как нужно плавно с камерой в руках погружаться, не переворачиваясь и не отрывая глаз от видоискателя.

В ноябре 1965 года Всеволод Джус повесил список курсовых работ для первокурсников, а потом предложил мне заняться этой темой. Для допуска студентов младших курсов в публичную библиотеку на Фонтанке и в Центральную военно-морскую библиотеку (ЦВМБ) в Михайловском замке, требовалось оформить письма от института. Получив разрешение, начало 1966 года я провёл в библиотеках, изучая всё, что можно было найти о подводных обитаемых аппаратах. Тогда уже вышла книга К.К. Дерюгина «Человек покоряет глубины океана». Но описание в ней завершалось 1964 годом. Поэтому мне приходилось искать новую информацию в обозрениях и в периодической печати последних лет. Иногда удавалось заказать свежие зарубежные издания и переводы. Как захватывающий детектив, я читал об испытаниях подводных домов и экспериментах во Франции и США. Добрые отношения с сотрудниками ЦВМБ сохранились с тех пор. Недавно в библиотеке можно было снова подержать те самые журналы и книги, из которых выбиралась информация для курсовой работы.

После первого года обучения мы получили удостоверения водолазов-аквалангистов. Лучшим из нашей учебной группы и двум студентам старших курсов – Толе Калганову и Кириллу Непопу – предложили участвовать в подводных исследованиях в районе Сухуми на Чёрном море. Кирилла знали как мастера на все руки, Толя хорошо плавал и был хорошим гимнастом. Вася Точиловский – лучший пловец в нашей группе, а Коля Табакаев – надёжный товарищ, кроме большой физической силы, обладал тонким чувством юмора. Я же в подводном деле был не лучше однокурсников. Но, наверное, попал в Сухуми, так как знал немного больше них о подводных исследованиях, аппаратах и подводных домах.

Забегая вперёд, замечу, что сотрудников ЛПИ поселили на берегу в собственном палаточном городке рядом с Сухумским филиалом Акустического института (АКИН) АН СССР, на территории которого проводились эксперименты. Входить приходилось через проходную со строгими вахтерами. У студентов не было пропусков; мы жили и работали на борту «Нерея».

***

Об экспериментах в подводных домах мы с однокурсниками узнали от К.К. Дерюгина осенью 1965 года.

Ил. 13. Сохранился экземпляр книги К.К. Дерюгина с автографом преподавателю кафедры океанологии Вере Павловне Теряевой, в те годы ответственной за архивные материалы кафедры

Участники экспериментов знали, что смелую идею жить под водой впервые высказали ещё в начале прошлого столетия, но только спустя пятьдесят лет созрели предпосылки для её воплощения. Стоит напомнить, как тогда об этом писали.

В условиях повышенного давления при пребывании под водой ткани человеческого организма, как и любые жидкости, могут растворять инертный газ (азот, гелий, неон) до определённого предела, соответствующего полному насыщению при данном давлении. При длительном пребывании человека в таких условиях количество растворенного в организме газа, достигнув насыщения, не будет увеличиваться, а время необходимой декомпрессии с этого момента перестанет возрастать и останется неизменным [К. Дерюгин. 1965].

В ЛГМИ приступили к проектам подводных домов в период, когда завершался первый этап исследований, позволивших человеку жить на глубинах более 130 метров.

Чтобы убедиться в возможности использовать «эффект насыщения» на практике требовались тщательные физиологические исследования и эксперименты. В первую очередь следовало доказать, что длительное активное пребывание человека в искусственной атмосфере не приведёт к недопустимому перенапряжению организма и не скажется на умственных и физических способностях человека ни во время погружения, ни после возвращения его на поверхность, в нормальные условия обитания. Важно было определить, как быстро произойдёт полное насыщение тканей организма, насколько долгим станет процесс последующей декомпрессии.

Директор Монакского океанографического музея Жак-Ив Кусто в идее использования «эффекта насыщения» видел воплощение своих давнишних желаний, когда под водой смогут жить и трудиться биологи, физики, геологи, инженеры, открывая для познания и хозяйственной деятельности подводные поселения. Правда во время экспериментов «Преконтинент-1» (1962) и «Преконтинент-2» (1963) океанавты дышали в подводных домах обыкновенным сжатым воздухом.

Джордж Бонд, начальник лаборатории медицинских исследований ВМС США, возглавил в ней изучение возможностей использования «эффекта насыщения» в военных целях, в том числе при проведении аварийно-спасательных операций. Программа под условным названием «Генезис» была утверждена 1959 году. В американских источниках её начало относят к 1957 году, когда А.В. Майер с идеями подводных исследований пришёл в ЛГМИ. Результаты Джорджа Бонда позволили провести в июле 1964 года первый эксперимент «Силаб» (Sealab – «морская лаборатория»). Подробности о работах Бонда приходилось искать в периодической печати и поступавших из-за рубежа в библиотеки научно-технических журналах. Отцом «эффекта насыщения» его назвали гораздо позже.

В рамках ещё одного направления известный изобретатель и авиационный промышленник Эдвин Линк внедрял «эффект насыщения» в водолазную практику с целью получить информацию, создать новую методику и разработать технические средства для продолжительного пребывания водолазов на глубинах до 150–180 м, а в перспективе до 300 м и более. Примерно с 1961 года он приступил к изучению промышленных возможностей «эффекта насыщения». При подводных экспериментах использовали погружаемую барокамеру одновременно в качестве лифта, подводного убежища и палубной декомпрессионной камеры. В этом лифте в сентябре 1962 года бельгийский водолаз Роберт Стенюи провёл длительное глубоководное погружение, прожив 26 часов на глубине 61 м у французского порта Вильфранш на Средиземном море. В июне 1964 года в районе Багамских островов Стенюи и американец Джон Линдберг прожили в камере двое суток на глубине 132 м, дыша смесью из 3,6 % кислорода, 5,6 % азота и 90,8 % гелия.

Кажущаяся лёгкость организации эксперимента привела к тому, что аквалангисты-любители из многих стран мира стали пытаться устанавливать подводные дома собственными силами. В 1965 году английские аквалангисты прожили в течение недели под водой на глубине 10 м, а члены международного экипажа подводного дома «Карибе-1» чех Йожеф Мергль и кубинец Мичаэль Монтаньес осуществили трёхдневное погружение на глубину 15 м в Карибском море.

***

Тогда же осенью 1965 года К.К. Дерюгин познакомил нас с планами французских океанавтов. В августе 1964 года учёные и конструкторы Команды Кусто построили новый подводный дом-шар диаметром 6,1 м, который предполагали установить в Средиземном море на глубине 50 м. Оттуда аквалангисты могли бы погрузиться на глубину до 85 м. Следующий этап – «Преконтинент-4» – Кусто намечал выполнить в мае 1965 года. Пять аквалангистов, проживая на глубине 100 м в течение двух недель, планировали погрузиться до 160 м. В 1965 или 1966 году намечался следующий этап покорения глубин – «Преконтинент-5». Его целью стало бы проживание океанавтов на глубине 180 м с погружением до 275–300 м. В дальнейшем Кусто предполагал из подводного дома, установленного на глубине 200 м, посылать аквалангистов ещё глубже – до 400 м.

Жить в эпоху грандиозных планов и даже соучаствовать в их реализации в нашей стране, а, может быть, и при сотрудничестве с лидерами мировых проектов было мечтой тысяч мальчишек.