Выполняя приказ своего командира «Щука», погрузилась на перископную глубину и отошла от острова восточнее. Русские подводники ожидали, когда японские корабли пройдут мимо, за этим следил акустик боцманмат¹⁰ Шорохов из БЧ-7, который в данный момент нёс вахту. При наборе в акустики на подлодку учитывали наличие музыкального слуха, Иван Шорохов был лучший из всех кандидатов. У акустиков стояло оборудование записи звуков на виниловую пластину. Делалось это для того, чтобы знать звуки различных кораблей и судов. Как только японские корабли прошли, боцманмат Шорохов выключил запись.

– Прошли, ваше благородие, – сообщил акустик своему прямому командиру мичману Крылову.

Мичман Крылов сразу передал сообщение на мостик, где присутствовал сам Беклемишев, хотя вахтенным офицером в данный момент был капитан 3-го ранга Гирс. Подлодка сделал разворот.

– Поднять перископ, самый малый ход, – дал команду Беклемишев, а вахтенный офицер продублировал приказ командира.

Некоторое время Беклемишев наблюдал за японской эскадрой, потом пригласил Гирса.

– Твоё мнение, Владимир Константинович, – предложил высказаться командир подлодки своему старпому.

– Судя по названиям кораблей – это 2-ая эскадра, командующий вице-адмирал Камимура. Лёгкие крейсера оставил для того, чтобы они в нужный момент нанесли удар нашим, если они выйдут в море. У нас есть прекрасная возможность разочаровать Камимуру, даже удивить, у нас должно получиться, – ответил улыбающийся Гирс.

– Пора нам показать на что способна наша «Щука» на самом деле, командуйте Владимир Константинович, – распорядился Беклемишев и отошёл от перископа.

Решили пока сохранять радиомолчание, чтобы не вызвать подозрение японцев, которые вполне могли перехватить радиосигнал. Подводники успели заметить, что лёгкие японские крейсера встали на рейд. Подлодка сделала разворот и двинулась к крейсерам, сокращая дистанцию. Как только Беклемишев решил, что до крейсеров осталось примерно сорок кабельтовых¹¹, вновь подняли перископ. Минные аппараты на лодке неподвижные, потому командиру пришлось наводить прицел движением корпуса подлодки. Беклемишев прильнул к перископу.

– Торпедные аппараты товсь, – громко отдал команду командир «Щуки».

Беклемишев решил провести залп по одной торпеде в каждый корабль, повредить крейсера, а потом если потребуется добить. В БЧ-2 закипела работа, готовили минные аппараты к выстрелу.

– Левой торпедой пли, – снова отдал команду Беклемишев, когда всё было готово к выстрелу.

Через несколько минут произошёл второй запуск торпеды. Убрали перископ. Теперь на подлодке все замерли в ожидании, отсчитывая мысленно минуты. Первая торпеда достигла цели за семь минут.

– Есть попадание, – доложил акустик, который самым первым услышал взрыв торпеды.

Через четыре минуты услышали второй взрыв, а затем более мощный подрыв, даже подлодку слегка тряхнула.

– Поднять перископ, – приказал Беклемишев.

Теперь стоило посмотреть на результаты своей работы. Крейсер «Касаги» получил пробоину в носовой части, нос корабля заметно начал проседать. А вот второй выстрел стал «золотым», видимо торпеда попала в то место, где находился каземат с боезапасом, крейсер «Ёсимо» разорвало пополам. Было видно, как обе половинки корабля стремительно погружаются под воду. Давать возможность выжить крейсеру «Касаги», Беклемишев не собирался. Потратив ещё одну торпеду, наблюдали, как крейсер «Касаги» погружается в морскую пучину, а японские моряки пытаются что-то сделать для своего спасения.

– Теперь можно прогуляться к броненосцам, – довольным голосом произнёс командир «Щуки», отдавая распоряжения для дальнейших действий экипажа.

По морским законам бросать моряков, терпящих бедствие нельзя, пусть даже врагов, но здесь Беклемишев ничего не мог сделать, разве что сообщить на крейсер «Урал» о том, что потоплены два лёгких крейсера Японии. С подлодки отправили радиограмму. Сам же он отправился в ту сторону, куда ушли броненосцы 2-ой японской эскадры.

Капитан 1-го ранга Рейценштейн, как командир Владивостокского отряда, был ознакомлен с данными разведки. Патрульный миноносец «209» обнаружил дымы на горизонте. Из чего следовало, что к Владивостоку двигается японская эскадра. Владивостокский отряд обладал неплохими силами и вполне мог оказать сопротивление японцам. Шесть крейсеров, четыре канонерских лодки, три миноносца и шесть миноносок могли оказать сопротивление при постановке правильной задачи. Имелся ещё крейсер «Варяг», но он в данный момент стоял в сухом доке, где производили модернизацию силовых агрегатов, меняли угольные котлы на нефтяные, а ещё проводили частичную замену вооружения. Капитан 1-го ранга Николай Карлович Рейценштейн не воспринял всерьёз предупреждение капитана 209-го миноносца. На всех крейсерах даже не удосужились развести пары в котлах, за исключением броненосцев «Рюрик» и «Богатырь». Эти два крейсера только что пришли в порт, потому стояли под парами. Ничего не делать тоже было преступно, потому капитан 1-го ранга Рейценштейн дал распоряжение командирам «Рюрика» и «Богатыря», выйти в Уссурийский залив и проследить за японцами, но в бой не вступать до особого распоряжения. Трусов и Стемман не понимали такого распоряжения командира отряда, но оспаривать не стали, приказы не обсуждаются, а выполняются. Броненосцы «Рюрик» и «Богатырь» вышли в Уссурийский залив. Оба командира броненосцев видели, как японцы вошли в залив, как «Идзумо» произвел залп из орудий главного калибра, целью стали форт Линевича и форт Суворова, которые входили во вторую линию обороны Владивостока. Трусов и Стемман радировали Рейценштейну о том, что японцы начали бомбардировку, заодно испросили разрешения вступить в бой с японскими кораблями. Но командир отряда Рейценштейн велел дожидаться оставшиеся крейсера, чтобы вступить в сражение всем отрядом. Когда японцы выстроились параллельно берега и начали вести огонь из орудий левого борта. Трусов и Стемман вновь запросили у командира отряда разрешение вступить в бой, но получили очередной приказ ожидать оставшиеся крейсера отряда. Эскадра японцев тем временем развернулась и начала вести обстрел с правого борта. Когда и эти действия закончили, японцы повернули вглубь залива, возможно давали шанс выйти Владивостокскому отряду в залив и принять сражение. В этот момент произошли события, которых никто не ожидал. Броненосец «Якума» шёл последним в ордере¹². Турусов стоял на смотровой площадке перед рубкой и наблюдал за японской эскадрой, то же самое делал командир броненосца «Богатырь» Стемман. Рядом с Трусовым стоял его старший помощник капитан 2-го ранга Лопатин. Трусов и Лопатин видели, как в кормовой части броненосца рядом с бортом поднялся большой фонтан воды от взрыва.

– Для мины слишком большой взрыв, очень похоже на самодвижущуюся мину, – произнёс Лопатин, не отрывая глаз от бинокля.

– Готов поставить гривенник против рубля, что это Беклемишев, – усмехнулся Трусов.

Минуты через четыре второй взрыв потряс броненосец «Якума», над палубой японского крейсера поднялся чёрный дым, смешанный с молочным паром.

– Двумя торпедами ударил, похоже повредил котлы у «Якумы», – прокомментировал Лопатин.

И действительно, броненосец «Якума» сразу потерял ход и стал отставать от ордера кораблей. Скорей всего японцы не сразу обнаружили, что «Якума» в бедственном положении. Японские крейсера замедлили ход. Минут через двадцать броненосец «Ивате» покинул ордер и пошёл на правую циркуляцию, так как корма «Якумы» стала заметно проседать. Трусов и Лопатин неотрывно наблюдали за тем, что сейчас происходило в море. Прошло полчаса, у правого борта, ниже ватерлинии, вновь поднялся фонтан воды от взрыва, а через пять минут второй. Наши моряки видели, что торпеды попали в середину корпуса корабля. Броненосец «Якума» сразу получил заметный крен на правый борт.

– Евгений Александрович, может ввяжемся в бой? Если не потеряют плавучесть, то смогут уйти, тем более есть охрана, ещё два броненосца, – нетерпеливо стал предлагать Лопатин.

– Нарушить приказ Рейценштейна? За такое, Николай Иванович, могут и погоны снять, – начал говорить капитан 1-го ранга Трусов.

– Жаль, если упустим, такая прекрасная возможность потренировать наших комендоров, учебные стрельбы не сравнить с реальной боевой обстановкой, – продолжал настаивать Лопатин.

Трусов некоторое время покусывал ус, решая в своей голове возникшую проблему.

– Организуете-ка мне связь с «Богатырём», Николай Иванович, – наконец решился командир «Рюрика».

Связь наладили достаточно быстро, Трусов изложил своё мнение капитану 1-го ранга Стемману. На удивление Стемман поддержал Трусова и предложил атаковать повреждённые броненосцы японской эскадры. Пока на «Рюрике» и «Богатыре» разгоняли пары, был торпедирован броненосец «Адзума». Правда подводники одной торпедой промахнулись, зато вторая нанесла повреждение носовой части, что точно помешает японцам развивать большой ход, так как вода будет заливать отсеки корабля. Это был решающий момент для командиров «Рюрика» и «Богатыря». Они сблизились с броненосцами «Ивате» и «Якума» и открыли артиллерийский огонь по раненым броненосцам. Прошёл час в зоне видимости появились русские крейсера «Аскольд», «Громобой» и «Россия». А тем временем возле борта японского крейсера «Адзума» вновь поднялись два фонтана воды от взрыва торпед. Броненосец «Адзума» прямо на глазах завалился на бок и стал погружаться под воду. Тем временем броненосцы «Рюрик» и «Богатырь» сделали всего лишь по несколько залпов, что заставило японцев спустить флаг и сдаться. Позже сражение в Уссурийском заливе назовут «Уссурийским сражением». Будут отмечены все моряки Владивостокского отряда, кроме Рейценштейна. А Камимура с броненосцами «Идзумо» и «Асама» покинул место боя, считая, что ему точно не справиться с пятью крейсерами русских. Через пять дней командующий Сухопутными и морскими силами адмирал Алексеев отправит доклад императрице Ольге Первой о победе русского флота в Уссурийском заливе.