Цитаты из книги «Выиграть жизнь. Сказки из сундука»

Правда, еще Платон говорил о том, что всякая вещь порождена либо природой, либо случайностью, либо искусством человека. При этом, самые великие и прекрасные из них – первыми двумя; самые незначительные и несовершенные – человеком. Возможно, поэтому дикари плачут, глядя на звезды или цветущие деревья, у них нет ни кинотеатров, ни композиторов, ни Малевича, ни Маяковского.

Мы любим свой нас с другими людьми

Лист 2. Монахи Каждый пятый житель этой страны – монах. Или был им. Или будет в следующей жизни, если он в этой жизни женщина. Потому что женщина не может быть монахом. Но зато, если она обреет свою голову, облачится в розовые одежды и будет всю жизнь прислуживать монахам, то в следующей жизни она обязательно родится мужчиной и тогда сможет стать монахом. Чинно движется цепочка монахов – поунджи от дома к дому. В их руках большие чаши-тапеит для бескорыстных подношений. Перед хозяевами домов, у которых они останавливаются, не возникает вопросов о том, чтобы дать: риса, овощей или денег монахам? Их больше бес

день недели?» И это очень важно. Даже имена здесь начинаются с одного из слогов, обозначающего этот день. А еще в этот день, как, впрочем, в понедельник и в пятницу, астрологи Мьянмы запрещают стричь волосы. Зато на юбилей совершеннолетия, в 14 лет, мальчику принято дарить слонёнка. Растёт ребёнок и вместе с ним его слон. Люди и слоны живут примерно одинаково долго; или недолго. Время и богатство здесь измеряют иначе. Тысячи людей, например, живут в хижинах, а в сотнях пустующих каменных дворцов и храмов обитает лишь вечность. В период средневековья Китай считал эти земли южной провинцией своей «Великой империи». Затем, во времена колониальных завоеваний, за право обладания ею три года воевали Франция и Англия. По воле англичан она все же стала одним из восточных штатов Индии. В период второй мировой войны японцы включили ее в свою «Восточную сферу процветания». Лишь в 1948 году государство обрело независимость, став нейтральной, неприсоединившейся страной,

Но теперь я знаю ещё что даже самый правдивый рассказ об этой стране все равно будет похож на сказку. Потому что не в сказке, а наяву Новый год сюда приходит дважды за 12 месяцев (лунный и солнечный). Женщины в этой стране моются, не снимая одежды, чтобы наготой тела не оскорбить невидимых духов, и носят на себе двадцать килограммов украшений, расставшись с которыми они тотчас погибнут. Мужчины ходят в юбках-лоун-джи, а волшебный колокол исполняет заветные желания. Здесь празднуют двадцать больших праздников в году и поклоняются тридцати семи могущественным духам-нагам, хотя каждый мужчина в стране как минимум на неделю становится буддийским монахом. Здесь восемь сторон света и восемь дней в неделе. Люди спрашивают друг друга не «в какой год ты родился?», а «в какой

Никогда не бывает ничего, потому что всегда бывает что-нибудь. Согласитесь, это удачно придуманный девиз для авантюриста, отправившегося туда, не знаю куда, чтобы найти то, не знаю что

Состязание заключалось в следующем: необходимо было максимально растянуть лук и удерживать тетиву со стрелой в этом положении дольше, чем твой соперник. Стрелять в длину в джунглях просто некуда, а на меткость выстрела состязаний не происходит, как мне кажется, по двум причинам: во-первых, в результате попадания портится наконечник или стрела, но главное, по мнению индейцев, если ты в состоянии выследить объект охоты, подойти к нему на расстояние поражения цели и при этом можешь не спеша прицелиться, держа лук растянутым, промах исключен. Ну, разве что духи помешают, но тогда причину неудачи нужно искать в другом и обращаться за помощью к колдуну. Потому что для индейца не попасть стрелою в видимую цель – это примерно то же самое, что для нас не попасть ложкою в рот.

5. Говоря «нет», ты ограничиваешь абсолют и лишаешь себя всемогущества

В юности путешествия служат пополнению образования, в зрелых годах – пополнению опыта. Не странно ли, что в морских плаваниях, где нечего видеть кроме неба и воды, люди ведут журнал, а в путешествиях сухопутных, где столь многое можно наблюдать, они большей частью пренебрегают этим обычаем, словно случайность – более достойный предмет для пера, нежели наблюдения. Итак, пусть наш путешественник ведет журнал. Ф. Бэкон

а, еще одной цивилизации, еще одного способа бытия. Он беспокойной рукой берется за видеокамеру, пытаясь ухватить непостижимое движение жизни росчерком одинокого электронного луча по полупроводниковому кристаллу; он лихорадочно втискивает пространство в видоискатель фотоаппарата, множа плоские и однозначные изображения мостов и храмов, аборигенов и лесных чудищ; он сыплет тяжелым золотом наличных и бесплотным серебром кредитных карт в карманы местных торговцев и с трепетом принимает от них драгоценные обломки чужого прошлого и настоящего. Идолы и божки, ритуальные маски и статуэтки, амулеты, стрелы и охотничьи рога – немного металла и дерева, горстка бисера, глины и птичьих перьев. Собрав положенную дань местных запахов и вкусов, оттенков и фактур, настоящей и поддельной красоты, экзотических мифов и экзотической лжи, человек несколько успокаивается, привычным движением застегивает молнии дорожных сумок и разгибает затекшую спину; и снова вперед. Но однажды он вернется к себе домой, расшнурует