Открою тебе страшную тайну. Геката – трёхлична. С одной стороны – зло, с другой – добро, а с третьей – полное равнодушие как к первому, так и ко второму. Её даже изображают в виде женщины о трёх головах. Геката успокаивала и приручала скот, помогала выигрывать в войнах, суде и спорте. Оберегала маленьких детей и подростков от хвороб всяких разных да ужасных кошмаров. Привечала странников и утешала брошенных влюблённых. Она создавала или подчиняла бури. Покровительствовала пастухам и морякам. Могла видеть и прошлое, и настоящее, и будущее, как и мать её Астерия. Когда Аид (брат Зевса и повелитель Царства Мёртвых) украл Персефону (богиню плодородия и жену Аида), то именно Геката проводила к дочери Деметру (богиню земледелия). Но самое главное – она помогала матерям в родах и воспитании детей. Когда Геката творит добро, то принимает облик прекрасной трёхголовой солнцеликой женщины с шестью руками. Но это происходит крайне редко. Тьма для неё намного важнее Света. Творя зло, Геката превращается в трёхликое чудище с львиной, змеиной, лошадиной, собачьей или кабаньей головами и волчьими лапами с медвежьими когтями. До встречи с Абаддоном, она была девственной. Но изверг коварный, используя страшное заклятье, соблазнил её и сделал своей женой.

Про Абадонна мне очень мало известно. Он явился в трёхмирье из Геенны огненной, каким-то образом преодолев Великую Стену Вечности, поставленную самим Сварогом для защиты Небесного и Поднебесного Царства. На родине Зевса его называют Апполионом. Одни Абаддона считают светлым ангелом, исцеляющим любые раны и карающим кровопийц, а так же изгоняющим простым прикосновением нечисть, овладевшую телами смертных. Когда творит добро, то появляется в облике высокого рыцаря с пылающими праведным гневом глазами на огромном рогатом чёрном коне с карающим мечом в руках. Другие Абаддона считают демоном -разрушителем, отцом вселенской лжи, коварства, зависти и лести. Он совершенно бессмертен. Может перемещаться как в прошлое, так и в будущее. Любая, даже самая глубокая, рана на его теле заживает на глазах. Обладает способностью вызывать огонь и всякие кошмарные видения, от которых люди тотчас же лишаются рассудка. Может вселяться в людские и звериные тела и совершать лютые коварства. Видит всё насквозь и сразу определяет истинные облики как оборотней, так и выходцев из иных миров. Ни святая вода, ни святой огонь не могут ему причинить вреда. Абаддон нападает на людей в облике человека с перепончатыми крыльями, медвежьими когтями и уродливым зубастым лицом. 2

В страшных муках рожала детей Геката, взывая громко к Смерти от нестерпимой боли. Абаддон, устав от криков, хотел было уже исполнить желание несчастной, да побоялся гнева Зевса. Сплюнув себе под ноги, он обернулся мотыльком и, вылетев из дворца, направился творить новые коварства. А Геката осталась в полном одиночестве.

Любила ли она мужа? А можно ли испытывать чистые чувства к насильнику? Ненавидела? Скорее нет, чем да. Геката и сама не могла понять, что испытывает к Абаддону. Ведь до него она совсем не знала мужчин. Любил ли демон её? Нет и ещё раз нет. Наоборот, люто ненавидел всей своей чёрной сущность. Ведь она женила его на себе. А если бы Абаддон отказался, то… Да, он был бессмертным, но Зевс вполне мог бы доставить насильнику нестерпимую боль или обратить в кого-нибудь или во что-нибудь до скончания веков.

Только появившись в Поднебесном Царстве, Абаддон тотчас же стал искать непорочную деву, дабы добившись её, снова возвыситься над остальными демонами Геенны огненной. Ибо был рождён по образу и подобию смертного мужчины. Даже Князь Тьмы, Хозяин Геенны огненной, хоть и слыл искусителем, мог всего лишь раз в сто лет покидать свою вотчину. Облетев всё Поднебесное Царство, Абаддон так и не нашёл подходящую жертву. Но сдаваться было не в его правилах. Демон вновь решил облететь всё Поднебесное Царство, но на этот раз заглядывать в каждый дом смертных. Пролетая над Афинами, он увидел прекрасный дворец, возвышающийся над остальными жилищами города. Спустившись к нему, демон принял облик златовласого голубоглазого крепыша и позвонил в колокольчик. Долго никто не подходил. Но Абаддон терпеливо ждал. Наконец послышались шаркающие шаги и дверь открыла древняя старуха. Увидев незнакомца, она недовольно проворчала:

– Богиня не принимает мужчин.

Демон состроил свою самую милую улыбку и произнёс:

– Я же не искушать её пришёл, а по очень важному для меня делу.

Старуха, недовольно зыркнув на Абаддона, сказала:

– Богиня велела не пускать мужчин ни под каким предлогом!

Демон, не снимая с лица милой улыбки, легонько коснулся до лба несговорчивой и промолвил:

– Замри, дура! У меня совсем нет времени с тобой пререкаться!

Старуха застыла с открытым ртом и Абаддон проник во дворец. Геката, взволнованная долгим отсутствием своей любимой жрицы, поспешила на её поиски, не доверяя слугам. И нос к носу столкнулась с демоном.

– Как ты посмел, смертный. Войти в мою обитель?! – спросила Геката грозно.

Но Абаддон, увидев трёхглавую богиню, вновь нацепил милую улыбку и совершенно спокойно ответил:

– Твоя красота, о, нимфа, служит мне оправданием.

Геката всем своим существом ненавидела лесть.

– Немедленно покинь мой дворец, злосчастный! – грозно воскликнула она -Иначе познаешь весь мой праведный гнев!

Но демон даже и с места не сдвинулся, продолжая мило улыбаться. Тогда богиня вдруг нависла над ним и стала произносить самые ужасные проклятья. Всё вокруг Абаддона тотчас же юлой завертелось. Но сам Абаддон, как ни в чём не бывало, стоял, скрестив руки на груди, словно вкопанный. Тогда Геката вдруг запела заунывным голосом. Все слуги тотчас же попадали на земляной пол, схватившись за голову, и, закричав от нестерпимой боли, вскоре лишились чувств. Но Абаддон как будто бы ничего и не заметил. Сильно удивившись, богиня слегка до него коснулась и прошептала:

– Лишаю тебя, смертный, воли и памяти. Отныне ты мой раб до скончания веков.

Но демон даже и бровью не повёл. Ещё сильнее удивившись, Геката трижды свистнула и перед Абаддоном возник трёхглавый Цербер, страж Царства Мёртвых. Пёс, испуская слюну, оскалился сразу всеми пастями и хотел было уже наброситься на обидчика богини. Но демон, выставив перед собой руку, вдруг что-то прокричал на неизвестном Гекате языке. Тотчас же грозный Цербер приник к земляному полу и, громко скуля, пополз к Абаддону. Но богиню очень было трудно заставить сдаться. Она, на мгновение задумавшись, быстро взмахнула левой рукой и тотчас же Абаддон превратился в камень. Решив, что, наконец-то, разделалась с навязчивым смертным, Геката хотела было уже продолжить поиски жрицы, как вдруг вокруг демона засиял яркий свет и надоеда вновь стал прежним.

– Хватит! – громко крикнул Абаддон и набросился на богиню, желая её всем своим чёрным сердцем.

Геката сражалась как гарпия, но силы были неравными. Тогда она обернулась змеёй и выскользнула из рук насильника. Но Абаддон никогда не сдавался. Он тотчас же наступил на хвост богине и, вознеся над ней руки, прокричал:

– Воля твоя – воля моя!

Геката, став прежней, безвольно упала в руки демона. Утолив своё чёрное желание, Абаддон расхохотался и, бросив несчастную на пол, хотел было уже покинуть дворец. Но вдруг всё вокруг озарилось нестерпимо ярким светом и из него появился высокий старик с черной бородой и гневным взглядом.

– Стой, насильник! – грозно воскликнул незнакомец и демон вдруг почувствовал, как миллионы пчелиных жал вонзились в его тело.

– Ты посмел обидеть богиню! – продолжил старик и у Абаддона померкло в глазах.

– Нет пощады к тебе за это! – прогремел голос незнакомца и демон юлой завертелся, громко крича от ужаса и нестерпимой боли.

Ведь ещё никто за пять тысяч лет не смог нанести ему даже самого малого вреда.

– Готовься к Смерти! – воскликнул старик и в его руке возникла молния.

Абаддон, ужасно испугавшись (ведь он не знал, сможет ли уцелеть), упал на колени и взмолился:

– Я на всё готов, только сохрани мне жизнь!

Но незнакомец был неумолим.

– Мольба тебе не поможет! – прогрохотал он в ответ и уже хотел было поразить насильника молнией, но вдруг послышался сладковатый аромат нарцисса и перед ним возникла Персефона.

– Отец! – воскликнула она, подняв правую руку – Остановись, пока не поздно!

Незнакомец послушался и молния тотчас же исчезла.

– Персефона, зачем ты остановила меня? – спросил он, успокоившись.

– Отец, пусть этот смертный станет мужем нашей Гекате, – улыбнувшись, ответила та.

Старик, почесав бороду, воскликнул:

– Быть тому!

И, грозно посмотрев на валяющегося у него в ногах Абаддона, спросил:

– Ты всё понял, червь?!

Демон принялся целовать ему носки сандалий. Но незнакомец высвободил ноги и вновь грозно воскликнул:

– Ты всё понял?!

– Да! – заголосил Абаддон.

– Если хотя бы раз я услышу жалобу Гекаты на тебя, берегись, червь! – предостерёг старик и, войдя обратно в свет, исчез.

Персефона, подойдя к Гекате, подула несчастной на веки и та тотчас же пришла в себя, сразу всё вспомнив.

Увидев дрожащего насильника, она тихо спросила:

– Что это с ним?

– Дело рук Зевса, – с улыбкой ответила жена Аида.

Услышав это, Абаддон волком взвыл. Даже в Геенне огненной были наслышаны о громовержце. Поняв, что чудом избежал ужасной участи, демон вдруг обернулся туманов и уже хотел было улизнуть из дворца, но Персефона была наготове.

Она щёлкнула пальцами и тотчас же невидимая сеть с ног до головы опутала насильника. Вновь став прежним, Абаддон попытался высвободиться, но чем больше он двигался, тем сильнее сеть его опутывала. Вконец вымотавшись, демон тихо произнёс:

– Я согласен на всё.

– Верное решение! – грозно воскликнула Персефона и тотчас же сеть исчезла – Не пытайся снова улизнуть, Абаддон! Ты ловкий, а я половчее буду!

Услышав своё имя, демон остолбенел. Откуда этой ненормальной было про него известно? Ведь о том, что он попытается покинуть Геенну огненную даже Князь Тьмы не знал. Прочитав его мысли, дочь Зевса громко рассмеялась.

– Неужели ты думал, что я тебя не признаю?! – успокоившись, грозно спросила она.

Абаддон сел на земляной пол и затих, внимательно слушая богиню.

– Да стоило только тебе преодолеть Великую Стену Вечности, как мне об этом тотчас же известно стало! – продолжила Персефона -Никто и ничто не скроется от, пронзающих Вечность, глаз моих дочерей Евменид!

Демон уже принял свою участь как должное. Уж лучше жениться, чем исчезнуть.

– Предупреждаю, тебя! – вновь воскликнула жена Аида – Если хотя бы один волос упадёт с головы Гекаты, ты сильно пожалеешь, что на свет родился!

Сказав это, Персефона обернулась бабочкой и исчезла. А Абаддон ещё долго сидел на земляном полу дворца, обдумывая свою дальнейшую жизнь. Вернуться назад в Геенну огненную он никак не хотел. Ведь там всем единолично владел Князь Тьмы. А демону дюже хотелось власти. Да, став заложником собственного слова, данного Зевсу, он уже никогда не сможет стать Властителем трёхмирья. Но…

Крики Гекаты достигли Царства Мёртвых и Персефона, обернувшись бабочкой, полетела на помощь подруге. За ней тут же увязалась нимфа Каллигенейя, никогда не оставляющая жену Аида, став лёгким дуновением ветерка. Когда-то её приставил к дочери Деметры сам Аид, сильно боясь, что юная жена захочет покинуть мрачное Царство Мёртвых. Хотя и съела несчастная зёрна граната, навсегда став его заложницей, но брат Зевса не очень-то доверял этому. Оказавшись перед Гекатой, Персефона тотчас же убрала всю боль, слегка коснувшись левого запястья подруги. Жена Абаддона успокоилась и открыла глаза.

– Персефона, ты ли это? – удивлённо спросила несчастная.

Дочь Зевса улыбнулась и ответила:

– Я, моя дорогая, конечно же, я.

– Как хорошо, – прошептала Геката и заснула.

Персефона решила быть рядом с подругой до самого рождения детей. Каллигенейя, стоя невидимкой у изголовья ложа Гекаты, недовольно покачала головой. Ведь за отсутствие богини Аид спросит прежде всего с неё. Но делать было нечего и нимфа приготовилась терпеливо ждать. Прошло несколько часов и на Афины опустилась ночь. Персефона стала уже клевать носом и решила было немного поспать, как вдруг Геката снова громко закричала. Дочь Зевса попыталась снова прикосновением убрать боль, но тщетно. Геката, схватив подругу за руку, вдруг начала рожать. Персефона никогда до этого не видела родов и растерялась.

– Ух, молодо-зелено! – проворчала Каллигенейя и, став видимой, принялась помогать несчастной роженице.

Первым на свет появился розовощёкий мальчик.

– Краса… – только и успела вымолвить Персефона, как вдруг младенец на глазах из упитанного превратился в жутко костлявого и тут же вцепился золотыми зубами в грудь Гекаты.

Жена Абаддона громко закричала и лишилась чувств от нестерпимой боли. Каллигенейя, вспляснув руками, с большим трудом оторвала «младенца» от матери. И тот, злобно на неё взглянув, вдруг оглушительно заголосил:

– Мама-а-а-а-а-а-а! Мама-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а! Мама-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а!

Тотчас же кругом полопались амфоры, наполнив воздух невообразимой смесью масел и благовоний. Так родился Кощей Бессмертный.

– Это ещё не всё! – воскликнула Каллигенейя и тут же приняла черноглазую девочку, которая с превеликим любопытством посмотрела на нимфу.

– Мама? – спросила малютка.

Стражница Персефоны так и ахнула. Где это видано, что младенец, только что появившись на свет, сразу же начинает говорить?

– Я, я твоя мама, – тихо сказала Геката.

Девочка сначала недоверчиво посмотрела на неё, потом прижалась всем телом к материнской голове и произнесла:

– Маму-у-у-у-лечка!

– Какая кра… – хотело было произнести нимфа.

Но тут вдруг и эта малютка стала меняться на глазах. Нос из малюсенького превратился в длинный и кривой. Чёрные волосы клубком змей стали. Глаза злюще-презлюще зыркнули на мать и нимфу. Те даже опешили от ужаса. А под носом выросли чёрные усы. Так родилась Параскея.

– О, Зевс! – воскликнула Каллигенейя и приняла ещё одну прекрасненькую девочку.

На этот раз и Персефона, и нимфа предпочли промолчать. И не зря. Нос малютки вдруг весь изгорбился и на самом его кончике бородавка огромная выросла. Маленькие глазки больше на блюдца стали походить. Малютка пристально посмотрела ими сначала на Каллигенейю. А потом и на Гекату.

– Мама, ты что, мне не рада? – спросила малютка.

Но та и не слышала будто. Так на свет появилась Баба-Яга.

– Ой, горе мне горе, – посмотрев на новорожденных, тихо сказала Геката и горько заплакала.

Персефона и рада была бы утешить подругу, да только не знала как. А Каллигенейя, снова всплеснув руками, сотворила три малюсеньких амфоры с молоком и принялась кормить младенцев. Тут вдруг из яркого света возник Зевс и, улыбнувшись, воскликнул:

– Дайте-ка мне взглянуть на младенчиков!

Но, увидев детей Гекаты, погрустнел.

– Видно, это семя Абаддона такое, – тихо произнесла Персефона.

– Ну, что ж поделаешь, – прервал молчание Зевс, – дети есть дети. Какими бы ужасными они ни были. Возьму их под свою защиту.3

Геката, услышав это, впервые за весь ужасно тяжёлый день улыбнулась.

– Спасибо тебе, громовержец, – сказала она, – ты очень великодушен.

Зевс, пригладив бороду, улыбнулся в ответ.

– А как же иначе, – произнёс он, – все дети мои дети. Так было, есть и будет, покуда Свет побеждает Тьму…

– Бабушка, – вдруг перебил я рассказчицу, – а как такое может быть, что в одном и том же трёхмирье сразу и Подземное Царство, и Царство Мёртвых? Небесное Царство и Олимп? Сварог со сворожичами и Зевс с братьями и детьми?

Моя бабуля, с укоризной посмотрев на меня сквозь очки, отложила в сторону пряжу и ответила:

– Внучек, наш мир трёхмерен и похож на пирожок. Сверху – реальное. Снизу – нереальное. А начинка – прослойка между ними. Всё то, что видимо невооружённым глазом или при помощи бинокля и микроскопа, слышимо ухом или благодаря громкоговорителю и слуховому аппарату, обоняемо носом и осязаемо руками и ногами – реально или, по-научному, материально. Некоторые это называют проявленным миром. А мысли, воля, совесть, привычки, черты характера, пороки, чувства, предчувствия, душа, память прошлого, сны, видения будущего, магические способности, божественное – всё это нереально (нематериально) или не проявленный мир. В реальности мы можем перемещаться: пешком, на лыжах, на коньках, на роликах, на велосипеде, на машине, на поезде, по канатной дороге, на самолёте, на корабле или на этом, как бишь его там, ах, да, на скейте. Но только строго в границах земного, водного или воздушного пространства. То есть, нельзя переместиться в иные, более многомерные, чем наш, миры. А также невозможно преодолеть время, умчавшись назад в прошлое или вперёд в будущее. Только строго в пределах часовых границ (секунд, минут и часов, дней, недель, месяцев, годов, и годов), а так же времён года. Хотя некоторые люди могут и первое, и второе. Но для этого надо быть чародеем или очень сильным йогом (они, впадая в транс (призывая сон телу и выпуская на волю душу), находятся между прошлым и будущим)). А вот во сне, то есть, в нереальности, мы уже можем и в иные миры попасть и даже время преодолеть при помощи: сапог-скороходов, ковра-самолёта, машины-времени, какого-нибудь сильного заклинания или пройдя через, этот, как его там, ах, да, через портал. Ведь не зря же мудрецы сновидения обрывками путешествия души называют. Хотя иногда сны есть работа совести, которая, не зная покоя ни днём, ни ночью, показывает нам наши ошибки, совершённые либо в прошлом, либо в настоящем, предостерегая от их повторения в будущем. Но это только пол ответа на твой вопрос. Слушай дальше. В нашем мире живёт очень много людей, а значит и верований тоже очень и очень много. К чему я это говорю тебе? А к тому, что раз верований много, то и Бог тоже не один во всём нашем трёхмерном мире. Скандинавы верят в Одина и его сыновей, индусы в Кришну и его ипостаси, и Кали, славяне в Рода, Сварога и сварожичей, египтяне в Бога Ра и его пантеон, греки в Зевса, его братьев, сестёр и детей… Но большинство людей (христиан и мусульман) признают единоначалие Творца, создавшего миры и вдохнувшего жизнь во всё живое, и его сына. А раз Богов великое множество, то и обитель не одна на всех. Это и Ирей в ветвях дуба Карколиста, и Асгард в ветвях ясеня Иггдрассиля, и Олимп Зевса, и Гокула Кришны, и Нут египетских Богов (хотя некоторые из них живут среди людей), и Эдем Творца. А значит и Подземное Царство Индрика Змея, и Царство Мёртвых Аида (Тартар), и обитель Осириса имеют право быть, никак не мешая друг другу. Сколько людей, столько и мест успокоения душ после Смерти. Люди сказывают, что вход в обитель Аида находится в одной из самых древних скал Керчи, Митридат. Туда ведут две древние реки: Пирфлегетон (ныне Кубань) и Ахеронт (ныне Дон). А Коцит (ныне Ея или Чолбас) есть рукав (отделившийся от родного пути (русла) поток реки)) древнего Стикса, по которой мёртвых перевозит угрюмый ворчун Харон. Ну это так, к слову. Теперь понял, почему в нашем трёхмирье есть и обитель Сварога, и обитель Зевса?

– Понял, – ответил я с улыбкой, – но…

– Что-то ещё хочешь узнать? – спросила бабуля.

– Почему Эдем в нашем трёхмирье, а Геенна огненная (Ад, Преисподняя) в другом? – поинтересовался я.

Бабуля, отпив остывшего чая из большой кружки в горошек, ответила:

– Так сотворил Творец, внучек. Зачем? Точного ответа никто не знает. Могу лишь догадываться. Быть может, это для того, чтобы выходцы из Геенны огненной не могли спокойно козни свои строить у нас. Хотя… когда-то Эдем и Преисподняя были в одном и том же мире. Рай на небесах, Ад под землёй, в самом пекле ядра. Если ведунам верить, конечно же.

Она посмотрела на меня вопросительно и, снова взяв пряжу, продолжила сказ о Бабе-Яге, Кощее Бессмертном и Параскее…

Персефона уговорила отца дождаться Абаддона, скрывшись в самом тёмном углу дворца.

– Хорошо, дочь моя, – с улыбкой ответил Зевс, войдя обратно в яркий свет, – надо же от изверга Гекату защищать кому-то. Но сначала я на мгновение вернусь на Олимп. Нельзя надолго оставлять трон без присмотра. Аид давно уже хочет занять его, желая стать верховным правителем не только мёртвых, но и живых.

А Каллигенейя, вновь став невидимкой, принялась убаюкивать Бабу-Ягу и Параскею. Кощей-то давным-давно уж сам заснул, на радость матери. Абаддон вернулся во дворец только утром в очень плохом расположении духа. То ли коварным пакостям его кто помешал, то ли силы уже не те были, что раньше, то ли ещё из-за чего.

– Чего разлеглась-то? – недовольно спросил он лежащую на ложе жену, даже не заметив ни детей, ни Зевса с дочерью.