По пути они встретили батьку Сёмки Рябого, ехавшего на телеге. После случая с Буслаями Ефимка и Демьян прямо-таки ненавидели друг друга. Да и вообще отношение многих сельчан к Демьяну тогда резко изменилось не в лучшую сторону. Душонка у мужика подленькая, впрочем, как и у детей его, но вот по хозяйству всё у него получалось гладко, во всём был порядок и прибыток. В этом немалая заслуга и его женки Матрёны, которую он изрядно побаивался. А побаивался по причине грозного тестя – жестокого кулака из соседней деревни. Но хоть и грозен был тесть, да Демьян всё равно умудрялся похаживать до кумы своей Ганны, вдовы и матери троих малолетних деток. Ганна – баба ушлая, принимала у себя не только кума. И кроме мужского внимания получала от «гостей» и гроши, и продукты, да и по хозяйству помощь всякую истребывала ловко, благо сама была молодицей завидной. Но её и понять-то можно: жить, детей растить как-то надо было.

Вся деревня знала о похождениях Демьяна, а женка, как это часто водится, пребывала в спокойном неведении. Вернее, долго пребывала в неведении, пока сердобольная подруга не шепнула ей на ушко о тайном интересе благоверного. Наблюдая за взбеленившейся Матрёной, наушница просто исходила умилением и испытывала плохо скрываемое довольство от содеянного.

– Так вот чего он всё помогает куме, а мне талдычит, что деток её жалко! – на усладу подруге, набиралась ярости обманутая жена. – Дома работы невпроворот, а он Ганне новый плетень соорудил! Ну, паскудник, ты у меня получишь!

И получил тогда Демьян! Ох, как получил! Теперь только лишь облизывается как кот мартовский, украдкой бросая похотливые взгляды на хату Ганны.

Вот хлопцы и повстречались с этим каверзным мужиком. Чувствуя за собой некоторую провинность за трепку его ненаглядных сыночков, «мстители» потупили взоры в землю. Хотя ведь не они тогда первые начали!

Демьян волком глянул на хлопцев и злобно процедил:

– У-у, голодранцы… Снова вышли с кистенём на дорогу. Подождите, достанется и вам с лихвой… Кандалы для вас уже готовы. Но-о, пошёл! – Настроение Демьяна испортилось, и, сгоняя злость на коне, он больно перетянул его дубцом.

– О чём это он тут шипел? – не понял Кузя.

– О чём, о чём… Сынки поплакались ему, а он быстрей аж к приставу ездил… Ты что, не знал?

– Не-а… И что теперь? – перепугался Кузя.

– А ничего.

– Так он же п-про кандалы какие-то г-говорил… для нас. – При упоминании о полицейских, бедный Кузя аж заикаться начал.

– Да не трясись ты! – довольно улыбнулся Ефимка. – Ни пристава, ни урядников на месте не оказалось, а какой-то там писарь сказал, что в таких делах сельский сход должен разбираться, – Ефим хитро ухмыльнулся, – а у нас-то этого вьюна ох как недолюбливают! Так что не колотись… Интересно, куда это он нацелился?

– В шинок¹⁷. Опять сегодня наберётся, – злобно проворчал Кузя, зная привычку Демьяна раз в декаду расслабляться за чаркой.

Заметив в словах дружка то ли зависть, то ли осуждение, Ефимка не удержался и беззлобно съязвил:

– А тебе-то что? Были б у тебя гроши, и ты бы так чудил. – Но немного поразмыслив, добавил: – И я бы, наверное, тоже…

– Нема у нас грошей… – вздохнул Кузя и тут же бодро заявил: – А мы и без грошей можем чудить!

Переглянувшись, оба от души рассмеялись, вспомнив свои многочисленные похождения.

Сходив на речку, друзья в сумерках подошли к молодому костру. Ефимка с грустью отметил, что Олеси ещё нет.

– Рябой, наверно, и сегодня не придёт, – с довольным выражением на лице тихо произнёс Кузя. – Да и братух его тоже не видать.

– Поэтому и бесился Дёма, за сыночков своих боится. Да им так и надо: пока синяки не сойдут, будут дома за печкой сидеть, – с такой же довольной физиономией ответил Ефимка. Физиономия-то довольная, а вот на сердце муторно! «И она чего-то не пришла… Обычно в этот час уже здесь всегда сидит, – тоскливо думал хлопец. – Ни её, ни подружки… Может, гуляют где? Может! А где и, главное, с кем?» От таких мрачных мыслей Ефимке и вовсе стало тоскливо. Он даже невольно начал всматриваться в хлопцев и мысленно отмечать, кого здесь ещё нет. Болезненно прикидывая, с кем бы могла задержаться Олеся, он лелеял надежду, что есть какая-то другая причина. А может быть, с подружкой её что, с Катькой! Это, конечно, больше бы устраивало Ефимку, но в голову, как обычно, лезли самые худшие мысли.

– Ты чего это насупился? – толкнул друга в плечо весёлый Кузя.

– Ничего, – угрюмо буркнул Ефимка и незаметно вздохнул.

Кузя недоумённо пожал плечами и, не особо принимая всерьёз понурость друга, весело засокотал от чьей-то шутки.

Вокруг костра собралось уже довольно много молодёжи. Оживлённый гул всё чаще сопровождался задорными выкриками, девичьим визгом и хохотом парней.

Ефимка натянуто улыбался и через силу старался казаться беззаботно весёлым. Но это у него плохо получалось.

– Ефимка, что ты сегодня как в воду опущенный? – заметила одна из девчат. – Что ты нос повесил, что стоишь невесел?! – вдруг ещё бойче, нараспев задела она хлопца, видимо, сама вешавшая нос, глядя на него.

– Тебе показалось! У меня настроение хоть куда! – притворно весело ответил Ефимка, а на душе – тоска зелёная.

Задумчивость Ефимки замечали лишь некоторые девчата, которые вообще замечали за ним всё. Но вот кто-то из них удивлённо произнёс:

– Ой, Катька с Олесей идут!

Сердце у Ефимки взволнованно ёкнуло. Он поднял взор, и… в душу чёрным вороном ворвалось отчаяние: Олеся шла рядом с незнакомым хлопцем; чуть в сторонке их сопровождала Катька, и это сразу бросилось всем в глаза.

Молодёжь сдержанно встретила девчат, всё внимание обратив на незнакомого белобрысого хлопца. Олеся и Катька, словно не замечая этого, непринуждённо влились в привычное окружение.

Как обычно протекал звёздный вечер. Но именно в этот вечер Ефимка чувствовал себя не как обычно. Он пытался было сказать что-то интересное, смешное, но на его слова обращали внимание совсем не те, для кого они предназначались. Олеся, как показалось Ефимке, и вовсе ни разу не глянула в его сторону, совсем не замечала поникшего парубка. Она часто и тихо говорила что-то новенькому, незаметно указывая глазами на кого-нибудь из местных. И вот Ефимка наконец-то поймал и на себе взгляд девушки! Озорной искрящийся взгляд! Но… это было совсем не то.

Олеся, наклонившись к незнакомцу, что-то ему говорила, и оба смотрели на Ефимку. У обоих на лице застыло подобие насмешки.

«Понятно! Рассказывает, какой я непутёвый бедокур! – мысленно вспыхнул Ефимка. – Может, в морду дать козлу этому рыжему? Вмазать, чтоб не ухмылялся так довольно!.. А что это изменит?.. Ничего! Такие девушки, как Олеся, сами выбирают, с кем им быть! Да-а, размечтался дурень! И что это я себе в голову втемяшил?» – невесёлые мысли разъедали хлопца. Вокруг веселье, а на него такое отчаяние нашло, что хоть волком вой! Но выть-то не будешь, а вот подраться иль ещё какой выходкой удивить всех, Ефимке вдруг стало просто невмоготу!

– Кузя, – тихо подозвал он дружка, – увидишь Дёму – дай знать. Есть затея.

– Понял! – с готовностью отозвался Кузя, и его губы растянулись едва ли не до ушей. Он хитро огляделся и тут же встрепенулся: – О! Так вот же и он! Лёгок чёрт на помине.

Едва различимая в вечернем сумраке, по улице медленно тащилась телега. Это Демьян возвращался из шинка, и, вероятнее всего, опять сегодня он в стельку пьян.

– Собери быстро наших. Я скажу, что делать, – скомандовал Ефимка и сам загорелся азартом охотника.

У костра сразу же возникло оживление. Человек семь-восемь самых бойких хлопцев в сторонке сбились в стайку и, кивая головами, внимательно слушали своего вожака. Что-то затевалось!

Олеся занервничала. Она знала, что такие перешептывания почти всегда выливаются в кулачные потасовки. Ни соперников каких-либо, ни недругов здесь не было. А вот новенький – рядом с ней! «Пусть только попробуют!» – мысленно уже пригрозила она и с тревогой тоже стала наблюдать за происходящим. Но, к её облегчению, никто из хлопцев не бросал на её спутника косых взглядов. Значит, затевалось что-то другое. А если всё это задумал Ефимка, то наверняка молодёжь сейчас позабавится! «Ну, Ефимка!» – подумала девушка и перевела взгляд на Катьку…

Ефимка бесшумной тенью приблизился к телеге. Как и ожидалось, на ней лежал Дёма, мертвецки пьян. Храп стоял такой, что сразу и не разберёшь: человек это издаёт такие фырканья или лошадь. Ефимка махнул рукой, и ватага ребят, словно стая воробьёв, подлетела к телеге.

Кто знаком с укладом сельской жизни, для тех не новость, что если хозяин не управляет лошадью, то почти всегда она сама бредёт к дому. У Демьяна это и вовсе было законом. Откуда бы он ни возвращался, всегда только один раз понукал коня и давал команду: «До хаты!» После этого можно было спокойно заваливаться на боковую: лошадь исправно доставляла его домой. И пока телега двигалась, Демьян зачастую спал сном праведника. Как только телега останавливалась, он тут же вскакивал.

Лошадь вскинула морду и испуганно вытаращила глаза на внезапно подскочивших к ней людей. Ефимка взял коня под уздцы и направил его на дорогу, шедшую явно не к хате Демьяна. Несколько человек прямо на ходу начали распрягать упряжь, а остальные бросились куда-то вперёд и скрылись в сумраке. Все действовали слаженно и тихо, и лишь оставшийся позади Кузя едва сдерживал ломанувшуюся следом любопытную толпу. Никто не хотел пропустить забавного зрелища.

Вскоре многие начали догадываться о задумке хлопцев, но что из этого выйдет – любопытство страх как разбирало.

А пока всё шло по плану.

Прямо на ходу хлопцы выпрягли лошадь и завели её за плетень, во двор к Ганне. Телегу же подкатили с другой стороны плетеной изгороди и в проделанные дырки просадили оглобли, вожжи и снова впрягли лошадь.

Ошарашенное животное всё никак не могло понять, что происходит, что это тут такое странное вытворяют люди: то распрягают на ходу, то едва ли не на плетень садят, то опять вот впрягают!

Всё это время несколько человек осторожно покачивали телегу, чтобы было похоже, что она движется и чтобы сонное подсознание Демьяна не выдало команду: «Приехали!»

Прошло лишь несколько минут суеты с телегой и лошадью, и перед глазами притаившихся зевак предстала никем ранее не виданная картина: телега въехала в плетеную изгородь, но так, что лошадь каким-то образом оказалась по одну сторону плетня, а сама телега с пьяным хозяином – по другую. Это настолько поражало людское воображение и выглядело так странно, что, казалось, без нечистой силы тут ну никак не могло обойтись.

Хлопцы наконец оставили телегу в покое и тихонько все ретировались. Затаившись, они тоже стали наблюдать.

А в это время в окошко Демьяновой хаты кто-то постучал. Матрёна выглянула – возле порога в нетерпении топтался знакомый малец.

– Тебе чего, Змитрок? – отворив дверь, удивлённо спросила Матрёна.

– Тётка Мотя, там это… ну… Дядька ваш, Дёма…

– Что?! Что стряслось?! – перепугалась баба.

– Да не, ничога не стряслось. Просто дядька Дёма нияк не можа заехать к тётке Ганне во двор… Вот! Просил передать, чтоб вы пришли и помогли ему, а то он шибко пьяный, и у него что-то всё не получается… – выпалил заученные слова мальчуган.

– Что не получается? – ещё ничего толком не поняв, со страхом выдохнула баба. Но постепенно осознав смысл услышанного, Матрёна наконец догадалась: «Ну, стервец, опять взялся за старое!»

– Ну… я толком не ведаю, что там у него не получается… Пьяны ваш дядька, а тётка Ганна – не… Вот ён и не можа ничога зрабить. Просил, чтоб вы пришли и помогли ему!

Не успела Матрёна ещё что-либо спросить, как малец уже растворился в темноте.

– Ах ты, кобель паршивый! – только и выдохнула взъярённая баба. – Я вот тебе сейчас «помогу»! – С боевой решимостью она ринулась искать какое-либо «вспомогательное приспособление для оказания помощи», да выбирала, чтоб оно было поувесистей.

Телега остановилась. Демьян засопел, что-то буркнул и вяло сел. Окончательно ещё не проснувшись и находясь в пьяном угаре, он некоторое время сидел с закрытыми глазами. Его водило из стороны в сторону, и он несколько раз встряхнул опущенной головой. «На славу погулял… Но, кажись, маленько перебрал…» – вроде как сам себе говорил Демьян, но заплетающийся язык выдавал только неразборчивое мычание. Наконец он поднял голову и начал оглядываться. И вдруг застыл! Видимо, пытаясь что-то сообразить, мужик долго пребывал в оцепенении. Всё это время он лишь дико вращал выпученными от происходящей чертовщины глазами. И вот совсем ошарашенный Демьян наконец ожил. Он остервенело начал щипать себя за нос, уши, щёки. Раз за разом тер глаза. Уже и бороду начал дёргать, головой как колотушкой трясти, а странное видение всё не проходило!