«Во всяком случае, ничем не хуже, чем ”Аквариум“», – решили Цой с Рыбиным, и группа обрела новое имя.

Итак, группа меняет название на «КИНО» и решает сделать запись первого альбома. Для этого Цой и Рыбин заручаются поддержкой самого БГ и участников группы «Аквариум», после чего БГ договаривается со звукорежиссером Андреем Тропилло, который уже записывал альбомы «Аквариума».

«Продюсером этой записи выступил Борис Гребенщиков, который, услышав песни акустического дуэта Виктор Цой – Алексей Рыбин, проникся симпатией к молодой группе и загорелся желанием помочь ”КИНО“ записать первый альбом. Потенциал цоевских песен был виден невооруженным глазом, и БГ решил рискнуть. Закончив работу над ”Треугольником“, он, договорившись с Тропилло, пригласил ”КИНО“ в Дом юного техника на первые студийные пробы. Тропилло, не лишенный здорового авантюризма и имевший счастье наблюдать выступление Цоя с Рыбиным на какой-то безумной панк-вечеринке, согласился записывать ”КИНО“ без предварительного прослушивания».

Борис Гребенщиков:

«Я примерил рубашку продюсера в первом альбоме ”КИНО“. По необходимости пришлось это делать, потому что не было никого другого – Тропилло группа ”КИНО“ не интересовала, их запись была целиком моей инициативой».

С марта по апрель 1982 года группа «КИНО» с помощью музыкантов группы «Аквариум» в студии Андрея Тропилло записывает свой альбом.

Из интервью Виктора Цоя:

«Пленку мы записали в принципе быстро, но между днями записи были большие паузы. Она не дописана, вышла без наложений, голый костяк, такой “бардовский вариант“. Я успел только в три песни наложить бас, и то сам накладывал. Мы бы, конечно, доделали, но вышла какая-то лажа со студией, и мы выпустили пленку. Слушать ее мне было стыдно, но уже сейчас, задним умом, понимаю – Борис был прав, пленка сделала свое дело. На мое удивление, она очень быстро и хорошо разошлась. Последовали приглашения на концерты из разных мест страны, мы начали ездить в Москву, были там много и часто, в Ленинграде с выступлениями было сложней, играли часто на квартирах. Как правило, играли акустический вариант».

Записывался первый, полуакустический альбом группы на Охте, на улице Панфилова, в доме номер 23, в полулегальной студии ленинградского Дома пионеров и школьников Калининского района, где в то время располагалась студия Андрея Тропилло.

Запись велась на два обычных двухдорожечных «Тембра», на которых постоянно приходилось переключать скорости. В какой-то момент Борис Гребенщиков, находившийся за пультом, забыл переключить скорость – и одна из песен, «Восьмиклассница», случайно оказалась записанной на девятой скорости.

 
Пустынной улицей вдвоем
С тобой куда-то мы идем,
И я курю, а ты конфеты ешь.
И светят фонари давно,
Ты говоришь: «Пойдем в кино»,
А я тебя зову в кабак, конечно.
 
 
У-у, восьмиклассница,
У-у, восьмиклассница.
 

Кстати, о «Восьмикласснице». Существует огромное количество версий происхождения этой песни.

К примеру, Алексей Рыбин рассказывал, что Цой написал эту песню после очередного романтического свидания с восьмиклассницей, девушкой, с которой познакомился в училище. Московский писатель Алексей Дидуров утверждал, что Цой написал песню после прочтения его романа в стихах о «голой восьмикласснице». Художник Андрей Медведев предлагал иную версию. По его мнению, Цой написал знаменитую песню после того, как познакомился с одной из многочисленных учениц Андрея у него дома.

Версию Алексея Рыбина можно считать самой достоверной, поскольку «Роман о голой восьмикласснице» был прочитан Цою Дидуровым уже после написания песни, в ходе московских новогодних концертов «Гарина и Гиперболоидов» у Сергея Рыженко в 1982 году, а рассказ Медведева, в «салон» к которому Виктор стал заходить гораздо позже, чем была написана «Восьмиклассница», и вовсе выглядит неправдоподобно.

Что же касается самих «восьмиклассниц», то на эту роль претендовали много разных дам.

В одном из журналов, уже после смерти Виктора Цоя, было напечатано письмо некой девушки из города Ставрополя, по имени Ольга. Она рассказывала, что, будучи ученицей художественного училища в Ленинграде, познакомилась с Виктором Цоем, который тогда играл в ансамбле «Ракурс», выступавшем на танцах. Между ними разгорелись романтические чувства, и Виктор даже написал песню, которую посвятил Ольге.

Дженни Яснец, художник-дизайнер:

«Меня познакомил с Цоем мой покойный ныне друг, художник Андрей Медведев. Мы шли в районе метро ”Автово“ на день рождения к другому нашему общему другу, Гусеву, было лето, и все утопало в зелени. Мне было 15–16 лет, я выглядела абсолютно как ребенок, была в сарафане и детских сандалиях, покрашенных сиреневой темперой. Мы тогда раскрашивали обувь, что-то придумывали со своей одеждой.

Случайно мы встретили Цоя. Он был весь в черном, очень высокий, худой и очень красивый. Андрюша нас познакомил, и Цой пригласил нас на концерт. Я очень обрадовалась, я уже тогда начала ходить в Рок-клуб, и мне было очень интересно. Как гласит легенда, Цой спросил у Андрея: ”Кто это?” Андрей ответил: ”Это моя ученица, восьмиклассница“. Андрей тогда занимался со мной композицией, так как я училась в Серовском училище и готовилась поступать в Мухинское. Потом Цой и спел в подарок Андрею на день рождения свою песню ”Восьмиклассница“… Было, конечно, все не совсем так, как в песне. И старшей сестры у меня не было, и в кино никто не ходил, да и романа так и не случилось, хотя, конечно, вообще он производил впечатление. Высокий, стройный, черный, стильный…»

Приведенный рассказ – это воспоминание Дженни Яснец, девушки, которая в бытность свою студенткой Серовского училища действительно была знакома с Виктором Цоем. К сожалению, эта история – не более чем романтичная сказка, поскольку к моменту помянутых событий Цою уже исполнилось 23 года и песня «Восьмиклассница» была давно написана. К тому же Дженни Яснец, равно как и Ульяне Цейтлиной и еще огромному количеству претенденток на эту роль, было тогда 16–17 лет, и тусовались они вовсе не с Цоем, а с художниками из компании Андрея Медведева и Георгия Гурьянова.

Георгий Гурьянов:

«Это наши девчонки, да. Наше окружение. Писаные красотки. Улечка, Дженни… Сегодня, жаль, редко видимся… Уля в Москве живет. Дженни в Питере. Хорошие девушки. Что я могу сказать еще? Они реальные очевидцы и свидетели того, что происходило с нами. И я могу это подтвердить».

Федор Лавров:

«Восьмиклассница» у Цоя замечательная песня, тогда она нам всем очень нравилась…

Несмотря на то что историй и легенд много, реальную историю написания песни и имя ее главной героини сегодня вряд ли удастся установить точно. Но я отвлекся…

Итак, музыканты «Аквариума» мужественно помогали молодой группе осуществить задуманное, и сам Андрей Тропилло сыграл чудесное соло на флейте в песне «Дерево». Правда, сложности создавало то, что Тропилло мешали бесконечные, отнимающие время проверки РОНО, пионеры из секции звукозаписи и всевозможные ученики, которые хотели научиться звукорежиссуре, а также периодические общественные нагрузки и поручения, которые необходимо было выполнять.

Алексей Рыбин:

«Запись альбома продолжалась с переменным успехом. То у Тропилло в студии была какая-нибудь комиссия, то мы не могли отпроситься со своих табельных мест, то еще что-нибудь мешало. Однажды Витьке пришлось даже съездить на овощебазу вместо Тропилло, а Андрей в это время записывал мои гитарные соло, Севину виолончель и Дюшину флейту на песню ”Мои друзья“. Попав в настоящую студию, мы слушали Тропилло как Бога Отца и Гребенщикова как Бога Сына. Мы выглядели послушными и боязливыми и были счастливы уже оттого, что у нас есть возможность записываться».

Всеволод Гаккель:

«Во всех записях, в которых мне доводилось принимать участие, был момент интриги. В то время для нас это было достаточно привычное времяпрепровождение. Все зависело только от того, насколько виолончель вообще уместна в контексте рок-музыки и насколько мобильно ты мог с лету ухватить характер песни и придумать, что ты можешь в ней сыграть. Мне нравится, как я сыграл в песне ”Мои друзья“. Но все-таки это была сессия, мы специально для этого приехали в студию. Моя партия в припеве у меня сложилась прямо в студии, что называется, ”на коленке”, и, как мне кажется, была совершенно адекватной и делала эту песню игривой. И я помню, как мы радовались удачной находке. Но в процессе сведения от нее почти ничего не осталось, то есть надо специально прислушиваться, чтобы расслышать виолончель. Я вообще считаю, что у этой песни был потенциал гимна ничуть не меньшей силы, нежели ”Перемен“, только она менее пафосная. Недавно Вишня предложил мне сыграть в его кавер-версии на песню ”Время есть, а денег нет“ на виолончели и гитаре. Конечно же я переслушал этот альбом, и у меня просто волосы встали дыбом от того, насколько все нелепо звучит».

Андрей Тропилло:

«Музыкантом Цой был нулевым, но тексты писал неплохие. Особенно про то, как их однажды загнали от реставрационного ПТУ, где Витя и освоил искусство производства поделок, в совхоз «Детско-сельский» собирать огурцы. Стояла мокрая осень, поле было глинистым, почва вязкая, а собираемые «реставраторами» огурцы были покрыты ровным слоем серой глины. Огурчики сияли на солнце металлическим блеском и вдохновили Цоя написать песню. Может быть, это был один из самых оригинальных рок-н-ролльных текстов той поры…»

Алексей Рыбин:

«Одна из песен была придумана нами непосредственно в студии, в процессе настройки инструментов. Незавершенные наброски текста к композиции ”Асфальт“ у Цоя уже были. Мы попытались играть какие-то немыслимые ходы, а Гребенщиков начал махать руками из аппаратной и кричать: ”Это надо писать! Это надо писать! Это новая песня!” Она вся была построена на одном риффе, и в ней не было даже рефрена».

Пару лет «Асфальт» регулярно исполнялся на акустических концертах, поскольку это была самая тяжелая и мощная вещь из всего репертуара «КИНО». Именно с нее весной 82-го года группа начала свое первое выступление в Рок-клубе. В программу входили еще три рок-н-ролльных номера: гипнотический бит «Когда-то ты был битником», пивной марш-бросок «Мои друзья» и монотонная «Электричка», ритмически выдержанная в русле композиции Игги Попа Passenger и сыгранная позднее в жестком хард-роковом ключе на альбоме «Последний герой». «Электричка везет меня туда, куда я не хочу», – пел Цой низким голосом под энергичный аккомпанемент двух акустических гитар. Но реноме «КИНО» составили не вышеупомянутый рок-н-ролльный блок и не ироничная псевдоиндийская стилизация «Ситар играл», а по-мальчишески угловатые и романтичные «Восьмиклассница», «Бездельники», «Время есть, а денег нет», а также абсурдистский хит «Алюминиевые огурцы», написанный Цоем по следам осенних сельскохозяйственных работ.

В итоге вся студийная запись четырнадцати песен группы «КИНО» заняла полтора месяца. Завершив работу, молодые музыканты, горящие желанием сделать что-то принципиально новое в духе «новых романтиков», занялись оформлением своего первого альбома. Поскольку время записи (вместе с песней «Асфальт», впоследствии выпавшей) составляло ровно сорок пять минут, то именно это число и увековечилось в названии – «Сорок пять» («45»).

Виктор Цой:

«Первый альбом, который предшествовал нашему концертному выступлению, назывался ”45“. Назывался он так потому, что по времени звучания он длился 45 минут в первоначальной версии, с песней ”Асфальт“. Потом мне показалось, что это неудачная песня, мы ее убрали оттуда, а название сохранили».

 
Вечер наступает медленнее, чем всегда,
Утром ночь затухает, как звезда.
Я начинаю день и кончаю ночь.
 
 
24 круга прочь, 24 круга прочь,
Я – асфальт…
 

Изначально Виктор с Алексеем планировали сделать несколько фотографий в «новоромантическом виде» (с пистолетами в руках и в рубашках с жабо), чтобы использовать их в оформлении обложки альбома, но впоследствии от этой идеи отказались. Решено было взять за основу принцип оформления альбомов «Аквариума», обложки к которым делал Андрей «Вилли» Усов.

Ученик Андрея Тропилло, Алексей Вишня, к тому времени уже подружившийся с «КИНО», сделал несколько вполне приемлемых фотографий, и с их помощью ребята качественно оформили обратную сторону обложки, красиво написав названия песен и выходные данные. И вот альбом «родился»…

Виктор Цой:

«Альбом был акустическим, но даже на таком уровне записи это было очень сложно… Он стал довольно популярным в узких кругах любителей рок-музыки, хотя это и не рекламировалось, и не снималось на телевидении».

В интервью журналу «Рокси» Цой называет песни «45» «бардовским вариантом» и признается, что был против выпуска этого альбома, поскольку запись, с его точки зрения, получилась сырой.

Всеволод Гаккель: