Цитаты из книги «Счастливое нечто»

Я придумал историю. Несуществующий город с его несуществующими улицами. Печальных прохожих, пару баров и магазин. Придумал, когда будет вставать солнце, и что именно оно будет освещать. Придумал настроение, сны, иллюзии, мысли, дождь. Я придумал весь этот ужас. придумал Тимофея, его безумие, галлюцинации, социопатию,

Реальность давит. Давит, как чертовы туфли на свадьбе, как петля на шее при разводе. А если все усугубить бессонницей и алкоголем на выходе получится некто, ищущий выход.

поправимо. Сегодня был странный день. Слова хрустели на высохших губах и тоненькими ломтиками падали на кафель в ванной. Я не выходил из квартиры пять дней. Не собирался еще столько же, но на третий день моей игры в необитаемый остров закончились продукты, на четвертый – алкоголь, на пятый подошел к концу табак и спички. Никто так не любил пятницу, как Робинзон и ненавидел, как я. Когда мне было десять лет, я думал, что вообще никогда не начну курить. В пятнадцать, был уверен, что не буду курить тяжелый сигареты. Сейчас в моей жизни из тяжелого не только сигареты. Оставалась еще и память. Она услужливо подбрасывала щепки в огонь разрастающегося безумия. Я подошел к окну, вытерев с подоконника пыль, сел и уставился во двор. Все круги ада Данте Алигьери, в конце концов, сводятся к одной точке в центре комнаты под зависшими над ней ногами. Решил начать с крайнего и, собравшись, вышел на лестничную площадку. Когда сходишь с подъездной лестницы, по инерции начинаешь сходить с ума и от безнадежности кутаешься в шарф еще сильнее, а потом гадаешь от удушья или от холода у твоего отражения синие губы. С этим нечего не поделать. Надеваешь свитер, судорожно снимаешь, примеряешь второй, третий и так, покуда не натыкаешься на одиночество. Оно в отличие от свитера не висит на плечах и не жмет в талии. Именно поэтому я постучал в первую попавшуюся дверь.

Безысходность – это когда люди внутри тебя не хотят дружить с теми, кто снаружи. Остальное, как минимум, поправимо.

ней, с ней, я думаю, все в порядке, по-моему, она была со мной только потому, что ей нравилось уходить.

Творчество как оправдание алкоголизму.

Глава 5 Творчество как оправдание алкоголизму.

Мы – разбитые насмерть бокалы, в нервном порыве брошенные руками тех, чьи ногти взяли за привычку ломаться. Мы – поколение людей, жалующихся на интернет в интернете, кричащих про голод с набитыми до неприличия щеками, проклинающие Бога в церквях. Мы больше не экономим на хлеб для голубей. Мы больше не выбираем: пустить бумажный самолётик или пустить дерьмо по венам. Мы есть деструкция. Мы – революция идей в наших головах.

Он посоветовал искать под диваном. Говорит, оно часто теряется между детскими страхами и взрослой жизнью. Но прежде я должен найти диван. Где теряются диваны доктор, увы, не знал. – Держи. – Она протянула на изуродованной нежностью руке бездействие. – Всего одно? Мне бы, пожалуй, пять и таблетку аспирина. Ту, от которой Брюс Ли по слухам умер, ту в которой аллергия прячется.

а я уже несколько месяцев подряд читал на вывесках и газетных заголовках вместо «Повеселиться» – «Повеситься», вместо «Старание» – «Страдание».