© Гадиятов В. Г., 2017

© ООО «Издательство «Вече», 2017

© ООО «Издательство «Вече», электронная версия, 2017

Сайт издательства www.veche.ru

Книга первая. У истоков золотого пути

Глава 1. Неожиданное открытие

За окном трещал мороз, градусник показывал за сорок, а в большом здании геологического управлении, на крутой крыше которого красовалась надпись «Богатство недр – народу», суровая зима совсем не ощущалась. В здание битком набились разные службы, подчиненные мощному министерству, руководившему всей геологической отраслью страны. Здесь же базировалась геологоразведочная экспедиция, в которой работал Фёдор Закатов, молодой геолог, приехавший покорять Север.

Фёдор был среднего роста, с пышной шевелюрой русых волос, зачёсанных набок. Пробор, проведённый, словно под линейку, разделял волосы на две части, лишая голову симметрии. Узкие бакенбарды спускались ниже уха.

Накануне принесли анализы проб из лаборатории, и то, что он увидел, превзошло все ожидания и надолго вывело его из равновесия. Эти пробы передали из геологического отдела. В сопроводительных бумагах значилось, что они поступили из Якутского краеведческого музея, а проанализированы в лаборатории Сибирского института геологии алмазов и благородных металлов. Однако результатов анализов не оказалось, и более месяца назад их отправили на повторное исследование в Центральную лабораторию Геологоуправления, с которой Закатов сотрудничал долгое время.

И вот теперь рядом с сопроводительными документами и полученными результатами на его столе лежали пять небольших пакетов, свёрнутых из плотной обёрточной бумаги. На каждом выделялся выцветший штамп музея, поставленный фиолетовыми чернилами, а ниже, написанный простым карандашом, виднелся номер, разделённый косой дробной чертой. В знаменателе дроби на всех пакетах было написано «1927». После этих цифр через тире стояли порядковые номера от одного до пяти, дописанные, по-видимому, позднее. Внизу каждого пакета был указан вес пробы. Судя по проставленным аналитиками данным, золота в пакетах стало меньше, чем имелось первоначально.

Четырёхзначная цифра в числителе обозначала инвентарный номер, под которым пакет с золотом числился в краеведческом музее. Цифры 1927 – означали год поступления, а первая пятёрка – порядковые номера, которые пробам присвоили в Центральной лаборатории. Внутри каждого пакета лежал ещё один пакетик размером намного меньше, свернутый из полупрозрачной кальки. На нём стояли те же номера.

Фёдор осторожно открыл пакет из кальки. Тускло заблестел золотой песок, притягивающий к себе, словно магнитом. Золото оказалось таким мелким, что напоминало речной песок, и если бы не холодный металлический блеск и повышенный вес, неизвестно, как бы отнеслись к нему современники, не проводившие лабораторных определений.

Несколько золотых песчинок геолог насыпал на предметное стекло и включил микроскоп. Под направленным светом золотинки заблестели, у каждой появилась своя форма, и даже проявился рельеф на поверхности.

«Золото практически не окатанное^[1], – первое, что бросилось в глаза Закатову, – размером меньше одного миллиметра. А ещё в основном однородное и более-менее изометричное».

В пробе не оказалось уплощённых «лепёшек» причудливой формы, какие часто встречаются в россыпях. Не оказалось и «зализанных» круглых или неправильных комочков. По слегка красноватому золотисто-жёлтому цвету было видно, что золото высокопробное. Внешне оно ничем не отличалось от просмотренного раньше. Но это оказалось только первое впечатление, сохранявшееся до того, пока золотой песок не оказывался под микроскопом.

«С морфологией всё понятно: золото вынесено из коренных пород, – разглядывая жёлтые песчинки, размышлял Закатов, – и практически не перемещалось. По-видимому, пробу отобрали из рудного тела или из коры выветривания, образованной над ним. Значит, надо думать, что это реальный объект, имеющий место в земной коре, а если точнее – на поверхности Земли».

Фёдор машинально застегнул пиджак и усмехнулся, но когда проверил данные по картотеке, мысли побежали в другом направлении. По химическому составу золото из двух проб оказалось не похожим ни на одно российское месторождение. В то же время было почти идентично золоту из известного африканского гиганта.

«К бабке не ходи: похоже, прямо один в один. Отличается только содержанием урана и вот этими показателями. – Он снова расстегнул пиджак, полосатый галстук выскочил наружу и, раскачиваясь в такт его движениям, опустился за стол. – Но откуда здесь такое золото? В то время даже не каждый слышал про Африку, а чтобы у кого-то было золото, привезённое с чёрного континента, это вообще предел фантазии. – Пожав плечами, Фёдор посмотрел на значения отношений ряда химических элементов, служивших в качестве диагностических признаков. – Нет, золото явно местное, но вот откуда – большой вопрос!»

Закатов задумался и на время потерял нить своих мыслей. Потом его пригласили к телефону, и Анна Ивановна, геолог, сидевшая в этом же кабинете, позвала пить чай с рыбным пирогом. У Фёдора побежали слюнки, он невольно облизал губы и, бросив все дела, потянулся к столу.

«Так что же получается? – откусывая от большого толстого куска, думал молодой человек, – получается, что это золото из месторождения, так называемого типа древних золотоносных конгломератов. Эти месторождения локализованы в породах, возраст которых где-то порядка двух-трех миллиардов лет».

– Ну, как пирог? – перебила его размышления Анна Ивановна, высокая статная женщина лет сорока пяти с накрашенными губами и пышной причёской. – Это из муксуна, чира^[2] я не нашла в магазинах.

Фёдор промычал набитым ртом вроде того, что очень вкусно, и снова замкнулся. Полученные анализы не выходили из головы.

«Таких месторождений у нас нет. Интересно получается: месторождений нет, а золото, судя по этим анализам, есть. Значит, что-то здесь не так, кто-то не прав…»

Об этой проблеме можно было размышлять бесконечно. Изучением золота занимались десятилетиями. Ещё до Закатова во всех концах страны геологи провели самые разные исследования, написали сотни монографий и диссертаций, в которых приводились какие угодно данные, но сообщений о таком золоте, как у него, не имелось.

Древнее золото усиленно искали, но пока никто его не видел. Заключения во всех отчётах и публикациях на эту тему звучали примерно одинаково: «По возрасту золото является молодым. По условиям образования связано с кварцем или метасоматитами^[3], углистыми сланцами или с другими породами».

Древнее золото задело Фёдора за живое. Вопросы роились в голове, и, не найдя на них ответа, он снова возвращался к неожиданно возникшей проблеме.

«Так кто же прав, предшественники, занимавшиеся этой проблемой многие годы, или я, сделавший многообещающее заключение? Хотя, если толком разобраться, моё заключение основано на результатах анализов каких-то случайных проб, непонятно как оказавшихся в музее. Правда, результаты получены профессионалами и выполнены с помощью современной аппаратуры. Один только Сан Саныч чего стоит! А Ирина Викторовна! Это же специалисты высшего класса, проанализировавшие тысячи самых разных проб. Итак, каково же резюме? – подталкивал он себя к принятию решения, которое могло изменить сложившееся представление о золотоносности страны. – А резюме таково: если пробы золота, действительно, с нашей территории и в анализах ничего не напутали, то у нас тоже есть такой же тип золотого оруденения, как в Африке. – Фёдор дёрнулся вперёд, горячий чай выплеснулся на рукав нового костюма, недавно купленного в ЦУМе, и облил руку, но он даже не заметил. – Правда, где этот объект – большой вопрос. Короче, надо срочно выяснять, откуда эти пробы…»

– Федя, поставь, пожалуйста, чашку. Ты, наверно, обжёгся? – участливо спросила Анна Ивановна, вернув его в действительность. – На, возьми салфетку.

Он ответил что-то односложное и, промокнув чай, снова погрузился в размышления.

– Федя, что с тобой? На тебе лица нет. С кем-то поругался или, может, Леночка отказала? Не переживай, всё пройдёт. Если хочешь, я поговорю с ней…

– Да при чём тут Леночка? – неожиданно вспылил парень. – Что вы кто мне пристали? Вечно вы что-то придумываете.

Анна Ивановна, как будто только этого и ждала, – и сразу перешла в наступление:

– Федя, ну ты, оказывается, наглец! Я к тебе пристала, я всё придумала! Товарищи, вы только посмотрите на него, вы представляете, какой он нахал! – неизвестно к кому обращаясь, выпалила женщина. – Вы все, мужики, одинаковые: вначале в любви объясняетесь, голову девкам морочите, а потом бегаете к другим бабам. Молодец, Леночка, правильно сделала, что тебе хвост показала. С таким букой, как ты, ни одна женщина долго не выдержит.

До Фёдора наконец дошло, в чём его обвиняют, захотелось возмутиться, но в последний момент он сдержался и спокойно сказал, что с Леной у него всё замечательно и только вчера он ходил с ней на концерт.

– С кем я работаю?! – не дослушав, обиделась Анна Ивановна. – Я его пирогами угощаю, а он…

«Ну, всё, её теперь не остановишь. Надо шефу рассказать о своём открытии этого золота. Я думаю, ему будет интересно».

* * *

На крупном лице Шурковского заходили желваки, глаза сощурились. Сквозь толстые стёкла очков Фёдор увидел, как в них блеснули сердитые огоньки, пунцовая краска выступила на щеках.

– У меня отчёт горит, а ты пристаёшь со всякой ерундой, – подняв голову от стола, резко сказал шеф. На высоком лбу обозначились едва заметные залысины. – Сейчас это совершенно не актуально, есть дела поважней. – Машинально он погладил лоб и продолжил уже более спокойно: – Фёдор, давай отложим этот разговор до лучших времен, я думаю, твои пробы никуда не денутся.

Несолоно хлебавши Закатов закрыл дверь.

«У него, видишь ли, отчёт горит, а ты тут кувыркайся как хочешь. Проблема моя, значит, и решать самому».

Своим открытием Фёдор поделился с Владимиром Николаевичем Ачагыровым. Поджарый, болезненный с виду Ачагыров выглядел лет на тридцать пять. Был он доброжелательным улыбчивым человеком среднего роста и худощавого телосложения. Редкие волосы Владимир Николаевич зачёсывал назад, от чего его лицо казалось более вытянутым, но это нисколько не портило его внешность. Взгляд выразительных тёмных глаз приковывал к себе внимание, придавая ту самую привлекательность, какой многим так не хватало. Во внешности Ачагырова угадывались якутские черты, которые можно было принять за азиатские корни разных народов, доставшиеся ему от каких-то далёких предков. Владимир Николаевич вёл свою научную тему и ещё работал на шефа. Как он справлялся с таким объёмом материала, оставалось только догадываться. Любой другой давно бы взбрыкнул, но только не Ачагыров, отличавшийся невероятной выдержкой.

– Понимаешь, у меня такая проблема, – взволнованно начал Фёдор. – Мне принесли пробы золота из музея, и в нашей лаборатории сделали анализы на основные микроэлементы. Получились классные результаты. Я до сих пор не могу успокоиться, а Шурковскому всё по фигу.

– Ну и что? – спокойно ответил геолог. – Я тоже получил свои пробы, и у меня неплохие анализы. И из-за этого шефа отрывать от отчёта? Да у него сейчас без нас забот хватает. Привыкай решать такие вопросы самостоятельно.

Ачагыров улыбнулся. До того как попасть в эту экспедицию, старший геолог Ачагыров прошёл все ступени роста. Работал горным мастером на Индигирке, где документировал канавы и шурфы, состоял в геолого-поисковой партии на Колыме, занимался геологической съёмкой в Верхоянье и, наконец, стал ответственным исполнителем работы по россыпям касситерита. Поэтому после того, что он испытал, проблемы Закатова казались ему детскими забавами. Только молодой специалист мог так болезненно относиться к безучастному отношению начальника.

– Понимаешь, это золото похоже на африканское из Витватерсранда, – ухмыльнувшись в ответ, продолжал Фёдор. – Это необычное золото. Такого здесь никто не находил. И не только здесь. Его вообще никто не видел в глаза.

– А ты откуда знаешь?

– По составу определил. В моей базе данных есть всё, что хочешь. Надо только ввести показатели – и ты получишь ответ. – Во взгляде его открытых тёмных глаз угадывался волевой характер и упорство.

Сообщением Фёдора Ачагыров заинтересовался и задумчиво посмотрел на парня. А тот, увидев в нём благодарного слушателя, рассказал о полученных результатах.

– Напомни мне, пожалуйста, про этот Витватерсранд, – будто невзначай, попросил его Владимир Иванович. – В своё время я что-то слышал о нём. Кажется, это одно из богатейших месторождений. Если не ошибаюсь, таких у нас нет.

– Я тебе об этом и говорю, – подскочил Фёдор. – Витватерсранд считается самым крупным месторождением золота в мире. Можно сказать, это крупнейшая древняя россыпь. Точнее, это группа месторождений, залегающих в структуре Ранд, – сбиваясь, быстро заговорил он, – а Рандом в Африке называют рифт или хребет. Так что, судя по названию, это целый золотоносный хребет, сложенный пластами преобразованных кварцитов^[4], песчаников^[5] и золотоносных конгломератов^[6].

Ачагыров молча закивал головой, и Закатов стал уверенно продолжать:

– Месторождение относится к типу древних конгломератов. Золотоносная порода представлена галькой кварца, гнейсов и других образований, которые когда-то разрушились, а потом вторично сцементировались. – Его понесло, как необъезженную лошадь, и, вспоминая всё, что знал, Закатов сыпал налево и направо: – Среднее содержание золота колеблется от шести до десяти граммов на тонну. Но это только среднее, на самом деле золота намного больше, а в отдельных местах доходит до пятидесяти граммов…

– Хорошее содержание, ничего не скажешь, – не выдержал Ачагыров.

– Но это ещё не всё. Если учесть, что длина Ранда около ста километров и он прослежен на глубину более четырёх километров, то это настоящий монстр, какой нам даже не снился.

– Когда его открыли?

Фёдор машинально почесал нос с едва заметной горбинкой и подошёл к окну. Сквозь висевшее моросящее облако было видно, что по улице нескончаемым потоком идут машины, на автобусной остановке толпится народ. Какая-то женщина в рыжем плаще остановила такси.

– По-моему, где-то во второй половине девятнадцатого века, – сказал он, поворачиваясь, – точной даты я не знаю. – Но, как всегда, и там не обошлось без курьёзов. Золото в конгломератах открыл один человек, а основной пласт золотосодержащих конгломератов, находящийся в центре Ранда и ставший тем самым Витватерсрандом, о котором мы теперь знаем, нашёл другой. Это оказался австралийский золотоискатель Джордж Харрисон. Геолог Штрубен обратил внимание на гряды конгломератов, развитых среди пород Главного рифа. При дальнейшей разведке выяснилось, что эти конгломераты залегают на всём протяжении Главного рифа. Выветрелые на поверхности, на глубине они оказались очёнь прочными, поэтому для их разработки требовалась дорогая техника, какой не обладали единоличные искатели фарта.

– Конечно, там одиночкам не потянуть – нужны буровзрывные работы и обогатительная фабрика с разными дробилками, – словно разговаривая с самим собой, сказал Ачагыров. – Короче, без соответствующей технологии разработки много золота из них не добудешь.

– Вот поэтому на Витватерсранде вскоре появились горнодобывающие компании, которые смогли внедрить такие технологии. Но самое интересное, что и им эти породы оказались не по зубам. Проблема заключалась в том, что руды обогащены сульфидами, а они мешают извлечению металла. Золотодобытчики уже подумывали о закрытии рудников, как произошло одно событие, изменившее представление о добыче этого драгоценного металла.