Глава 6
Подземелье

Амулет поиска упорядоченных магических структур, проще говоря, определитель амулетов и артефактов, я сделать успел, хотя голову поломать все-таки пришлось. Как распознать упорядоченную структуру? Как отличить предмет, сделанный разумным существом, от, например, куска камня, обточенного природой? На глаз сразу можно сказать – это искусственное создание, а это – природное. Почему? Ну-у-у-у… Потому что природа так не сделает… А что она не сделает? Стены идеально ровные? Шар идеально круглый? Бриллиант? Все вроде очевидно, но когда дело доходит до конкретики, до частных признаков, которые можно формализовать, свести в единый перечень и использовать везде как общие принципы различения природного и искусственного, тут же стопорится. Не так-то просто их выявить, обобщить и прописать в магеме в виде конкретных контуров. Мне это удалось, и скоро, может быть, появится еще один амулет шируши, но теперь придется, пожалуй, потратиться на благородные металлы и драгоценные камни – это приворотный амулет мог быть у любой расы бросовым товаром, а определитель магических структур – нечто более специфическое, сложное и дорогое. С таким устройством даже немаг может узнать, есть ли поблизости амулеты, артефакты или просто впаянные в стены магемы. Хм… В том числе можно будет определить, нет ли их у вашего собеседника… того же приворота, например. Хотя, конечно, определитель скажет только, что амулет есть и где он примерно находится, но что делает – неизвестно.

Зачем он мне в подземелье и, в частности, зачем он магам? Все просто и сложно одновременно. Невозможно ходить в состоянии постоянной концентрации, обшаривая каждый метр стен по пути. Кратковременно – без проблем, но постоянно… Я уже говорил ранее, так передвигаться очень сложно и устаешь быстро. А с амулетом можно будет, получив сигнал, сконцентрироваться кратковременно, посмотреть, что там такое, и идти дальше, если не мешает.

Поздно вечером перед самым выходом пришел Аримил с легкой сумочкой, в которой проглядывала небольшая фляга, сверток, вероятно с картой, наш фонарь-прожектор и… все. Я покачал головой, взвалил на плечи рюкзак с запасом харчей и воды на три дня, подхватил амулет-определитель, такой же фонарь, как у Аримила, и сообщил о своей готовности. Эльф фыркнул в своей манере:

– Ты чего, пустыню штурмовать собрался? Я же сказал – пара часов туда и столько же обратно, зачем все это?

– Идешь в поход на день – бери запасов на неделю. Так меня учил один знакомый орк.

– А мне знакомый гоблин говорил: «В походе и иголка вес имеет». Ну-ну, тебе переть. Если так боишься проголодаться, то тащи. Не надорвись. Пошли, что ли?

И мы пошли. Потопали-пошкандыбали. Но не ломанулись и не рванули. Тихо и даже скучно спустились в подземелья на первый ярус, по лестнице, ничуть не мрачной, потом – на второй, а возле точно такой же лестницы, правда, уже пыльной и совершенно не освещенной, приостановились, чтобы прочитать предупреждение, написанное крупными буквами каким-то ехидным типом. Это было единственное освещенное место в конце длинного коридора, закончившегося лестницей вниз.

«Остановись, несчастный, вознамерившийся потревожить покой «несуществующего» бога. Ради Творца, подумай, нужны ли тебе знания, часто последние в жизни, о том многообразии ловушек, которые тебя поджидают там».

Кратко, емко, задумчиво. Может, и правда – ну его?! Однако Аримил фыркнул, хмыкнул и решительно направился вниз, активировав амулет в режиме фонаря. Путь наш во мраке озарился ярким светом, и страшная лестница к обещанным ловушкам перестала казаться мрачной. Старой, потертой, с выщербленными ступенями… В точности как в нашем старом доме, где мы жили до смерти отца. Там такая же лестница вела в подвал, где всегда можно было разжиться солененьким огурчиком или в летнюю жару попить кваску из запотевшего жбана.

В конце лестницы, к сожалению, нас не ждали ровные коридоры, как наверху. Здесь уже начались катакомбы со всеми их прелестями: неровный пол, кривые туннели, кое-где мох на стенах, где-то что-то капает или журчит, стали появляться сталактиты и сталагмиты. Ага. Я помню. Мне в детстве раз двадцать приятель, бредивший гномьими сокровищами, вдалбливал, чем одно отличается от другого:

«Балда! Ты запомнишь когда-нибудь? Сталактиты – это сосульки. Растут сверху с потолка пещеры, а сталагмиты – это сосульки, которые растут снизу из пола пещеры».

Ну, запомнил правильное название, а на кой оно мне? Я ж ими торговать не собираюсь, дескать, за сталаКТИТЫ больше, чем за сталаГМИТЫ, дают.

Шли мы долго. Аримил перед выбором пути постоянно сверялся с картой, хмыкал и уверенно поворачивал в нужном направлении. Возможно, в нужном, а как на самом деле – не знаю. Смотреть было не на что, идти неудобно, ловушек, да и вообще магических структур не обнаруживалось, так что скоро я заскучал и стал вспоминать, что взял с собой пожевать. Верное средство от скуки – чего-нибудь пожевать. Желательно длительного жевания в виде сырокопченого окорока, высохшего в пустынях орков. Вот я и занялся интересным делом – стал вспоминать, куда положил кусок этого самого окорока и нарезал ли тоненькими ломтиками, как собирался. Похвалив себя за предусмотрительность, я на ходу открыл боковой карман рюкзака и вытащил кусочек окорока. Если кто думает, что я вцепился в него грязными пальцами и стал, захлебываясь слюной, пожирать, чавкая, рыча и шумно сглатывая, то он ошибается. Я каждый ломтик переложил кусочком тоненькой бумажки и взял его именно за эту самую бумажку. И руки не жирные, и мясо не грязное. Запихнул кусочек в рот и стал вдумчиво жевать. Однако тишина в подземелье была такая, что эльф, идущий впереди, услышал звук жевания, а главное, уловил аромат копчености. Сам он поначалу ни слова не сказал, но желудок его предательски недовольно буркнул, напоминая хозяину о том, что ужин был уже довольно давно, а идти по таинственному подземелью – работа напряженная и энергозатратная.

– Бе-едный голодный мальчик. Он без еды и часа прожить не может.

Ага. Я же так и понял, что признать свою неправоту эльфу – нож острый, а попросить еду тем более.

– Чего ж не побаловать себя вкусненьким, идем-то уже часа три. Скучно, делать нечего, а ужин был уже давненько…

Желудок эльфа в знак солидарности со мной одобрительно буркнул, хотя эльф не повелся на низменные потребности и гордо ответил сразу нам обоим. То есть мне и своему желудку:

– Настоящий воин способен терпеть голод очень долго.

– Ага. Ну и терпи, а я не воин и быть им не собираюсь. К тому же настоящий воин не тот, кто способен долго терпеть голод, а тот, кто никогда не упустит возможность хорошенько поесть.

На это эльф фыркнул – ну чисто кот, так фыркать любит – и промолчал. А тут мы незаметно дошли до… следующей лестницы вниз.

– Эй! Ты же говорил, что на третьем уровне то, что ты ищешь!

– Ну-у, третий, четвертый… или пятый, какая разница?

– Ничего себе, какая разница?! Нет, мы так не договаривались! Я поворачиваю назад.

– Рад! Послушай. Неужели ты бросишь меня одну… го в этих страшных пещерах? Нам осталось-то пройти всего ничего. Ну, Рад. Ну, будь человеком!

– Угу. «Будь человеком!» А я кто? Орк?

– Ра-а-дик. Ну что тебе стоит пройти со мной еще совсем чуть-чуть?

Вот прилипала! Всем прилипалам прилипала! Нет никого прилипалистее этого прилипчивого эльфа!

Стоп!! Прилипала-прилипала-прилипала… Если разложить на звуки и записать контурами в магему… Х-ха! А не является ли это слово ключом к амулету графа, который я перекопировал к себе, сделав в точности такой же? К тому самому амулету, активировать который не смогла ни длинная череда предков графа, ни он сам?

Если предположить, что неизвестный маг-конструктор хотел передать амулет своим ученикам, то, вполне вероятно, он использовал код-пароль, им по жизни «до боли» знакомый.

Как раз «прилипалами» часто называли учеников магов в те времена, когда академий еще не существовало, а юноши, желавшие научиться магическому конструированию, поступали в ученики к состоявшимся магам и должны были следовать за учителем, как рыба-прилипала за акулой.

Озарение пришло ко мне не вдруг. Загадка амулета гвоздем сидела у меня в мозгу все это время и, чем бы я ни занимался, постоянно всплывала в сознании. И вот теперь раскаленный гвоздь неразрешимой задачи волшебным образом преобразовался в лучик надежды. Кто знает, что такое радость открытия или решения трудной задачи, меня поймет, остальным рекомендую поверить мне на слово – восхитительное чувство. Такое же испытывает актер, когда знает – роль удалась. Или художник, вложивший душу в картину. Ради этого чувства стоит переживать нешуточные муки в поисках решения.

У меня прямо руки зачесались, так хотелось бегом вернуться в лабораторию и проверить свое предположение. От восторга я чуть не кинулся на шею эльфу, желая поделиться радостью, но вовремя одумался и решил… продолжить поход, хотя бы в благодарность за то, что «прилипала» невольно помог мне найти решение загадки. Но чтобы он не думал, будто я за его красивые глазки иду наперекор собственным принципам, делано неохотно пробурчал:

– Ну ладно. Раз уж начали, давай закончим. Но если действительно не ниже пятого яруса…

– Пятый-пятый, – обрадовался эльф. – Я бы тебе сразу сказа… л, но ведь ты бы тогда не пошел со мной. Верно ведь?

Ух, какой он вежливый и деликатный становится, когда ему чего-то от меня надо. И мы потопали дальше.

Пятый ярус ничем не отличался от предыдущих, тот же неровный пол, мох, сталактиты и сталагмиты, залы, разветвляющиеся ходы и скука. Через пару часов монотонного движения меня немного приперло желание слить излишки. Я попросил эльфа подождать, повернулся к стенке и начал спокойно ее поливать.

– Ну, ты… Хоть бы в отнорок какой отошел! – неожиданно возмутился эльф.

Я удивился:

– А зачем?

– Меня бы хоть постеснялся!

– А чего ты там не видел? Разве у тебя не то же самое в штанах?

– Кх-гмм… – услышал я в ответ.

Что-то в последнее время стали меня посещать мысли, будто я в упор не вижу очевидного. Вот оно прямо у меня под носом, а я, как последний тупица, просто не желаю ничего понимать. Немного пошевелив мозгами, пришел к выводу: если это очевидное важно для меня и до сих пор не убило, то рано или поздно оно проявится, а если не важно, то и нечего по пустякам голову ломать.

– Скоро придем. Осталось совсем немного, судя по карте.

Хм. Пока что наш героический прорыв на нижние ярусы дворца больше напоминал тайный поход в подвал за бутылочкой коллекционного вина… С разрешения управляющего. Мой амулет определения магем, на который я возлагал надежды, ни разу даже не пискнул. То ли не работает, то ли нет здесь никакой магии. Но я же проверял перед выходом – амулет работает. Следовательно, нет магических структур.

Мы вошли в очередной зал с четырьмя ходами дальше, но Аримил вместо того, чтобы уверенно свернуть в один из них, остановился, глубоко вздохнул и радостно возвестил:

– Все! Дошли!

Я вышел на середину зала, огляделся по сторонам и ничего особого не заметил. Мой определитель также молчал, как глухонемой на допросе. Пыль, паутина и мох – антураж ничем не отличался от десятка других залов, где мы уже проходили. Разве что очень сухо и нет потеющих камней.

Аримил сверкнул на меня подозрительным взглядом и приказным тоном сказал:

– Ты остаешься здесь и ждешь меня.

Я пожал плечами, скинул на пол рюкзак и стал подыскивать местечко почище, чтобы с удобствами дожидаться возвращения эльфа. Закончить поиски я не успел. Аримил вошел во второй слева проход, и тут же с лязгом и клубами пыли его закрыла толстенная – в руку – частая стальная решетка с длиннющими шипами с обеих сторон. Мало того. Впереди, метрах в двадцати по проходу, рухнула еще одна, и обе с зубодробительным скрежетом стали медленно сближаться. Я, словно зачарованный, смотрел на древний капкан, зубы которого неумолимо сближались, чтобы сжать тело эльфа в своих колючих объятиях. Причем шипы и проемы в обеих решетках были сделаны таким образом, чтобы одни входили в другие, то есть, когда они сомкнутся, между решетками не останется ни малейшего зазора.

Из ступора меня вывел отчаянный крик Аримила: