Немецкая динамичность: от Вольса до Розмари Троккель

И сегодня почти через 100 лет после появления немецкого экспрессионизма художники Германии различных поколений активно заявляют о себе на мировой арт-сцене, демонстрируя новаторские, изобретательные, порой неоднозначные, но всегда яркие, незабываемые работы. Искусство всегда было силой, укрепляющей тевтонский дух. Игрушки, церковную утварь Катарина Фрич трансформирует с помощью изменения масштаба, цвета, материала, превращая свои творения в нечто странное и загадочное, нарушая соотношение между оригиналом и копией. Ее скульптура «Пантера» (1990) состоит из восьми одинаковых черных фигур животных. Скалящиеся пантеры образовали на полу круг, объединившись в пугающем ритуальном танце. Так через выявление наших глубоко запрятанных страхов она открывает мир мифа, религии, культурной истории и повседневной жизни. Это работа была одной из знаковых на выставке «Пути немецкого искусства с 1949-го до сегодняшнего дня» в Московском музее современного искусства (ММОМА, 2014), на которой демонстрировались 400 произведений 100 художников – живопись, скульптура, инсталляции, графика, фотография, видео – из коллекции Института связей с зарубежными странами (ifa, кураторы Маттиас Флюгге и Маттиас Винцен).

Коллекция немецкого искусства ifa охватывает 60 лет. В основном это работы, о которых невозможно судить на основе привычных моделей презентации. Произведения знаменитых художников соседствуют с вещами неизвестных творцов, которые открывают новые, неожиданные грани в искусстве Германии. Может показаться, что на выставке главные течения были представлены недостаточно весомо, но это не так. К сожалению отсутствовали произведения таких прославленных мастеров как Ансельм Кифер и Йорг Иммендорф, но были сделаны иные, любопытные акценты и воссоздана яркая, хотя порой и противоречивая, картина развития искусства Германии за 60 лет. Наброски и эскизы ключевых художников демонстрировались рядом с основными работами. В экспонатах кураторы попытались выявить причины, объясняющие, почему видео и видео-скульптура стали привлекать все большее внимание художников; как с 1950-х фотография стала вторгаться в живопись, другие искусства; почему в 1970-е всё большую роль начинает играть женское искусство (работы Ульрике Розенбах, Ребекки Хорн, Розмари Троккель, Катарины Фрич).

Важная особенность выставки – рассмотрение искусства ГДР в контексте общего развития немецкого искусства, без политических аллюзий. В Восточном Берлине и Кёльне, Аннаберге и Касселе, в Дрездене и Мюнхене в процессе творчества у художников обнаруживаются параллели в поисках новых тем и техник. Это видно при сравнении работ Герхарда Альтенбурга и рисунков Йозефа Бойса, творений Сибилле Бергеман и Фритца Клемма. Выставка была хронологически структурирована, с выделением тематических блоков: послевоенное искусство, между реализмом и абстракцией, поп-арт, флюксус, социально ориентированная авторская фотография, Хильда и Бернд Бехеры и их школа…

После войны в Германии начался трудный процесс восстановления – экономического, культурного, духовного.. Столкнувшись с задачей конфронтации с их травматическим прошлым, немецкие художники в послевоенную эру начали экспериментировать. Кошмарное и поэтическое странно сочетается в коллажах Ханны Хёх («Ночь снов», 1940). Маленькие сюрреалистические фотографии Вольса цепляют несочетаемыми, случайными комбинациями предметов, напоминающих о бренности земного бытия. И в акварелях этого пионера ташизма любопытно прослеживать, как его изображения постепенно лишаются предметности.

Знаковый подход к творчеству объединяет группу художников Вилли Баумайстера, Фритца Винтера, Германа Глёкнера из (ГДР), композиции которых рассматриваются как знаки и талисманы. А в работах Бойса, Карлфридриха Клауса (из ГДР), Бернарда Шультце, Герхарда Альтенбурга прослеживается интерес к утопии и фантазии. Интуитивные рисунки Бойса, полагавшего, что искусство способно изменить общество, предвосхитили его последующие акции и энвайронменты. Рисунки, объекты вводили в священный театр этого шамана и утописта, позволяя пропитываться их мощной энергетикой.

Иногда умно подобранные работы воссоздавали художественную вселенную участников. Как Альтенбурга, сформировавшегося в ГДР. Очень своеобразен его графический язык. Прибегнув к особой системе упрощений, обращаясь к гротеску, иронии, он создал острые, отражающие дух эпохи, фантасмагоричные образы («Похороны Муссолини», 1950).

Учителя, ученики, школы, течения… Выставка позволяла совершить краткий любопытный экскурс в прошлое и настоящее с неожиданными отклонениями. Абстрактные художники, представители информального искусства, Эмиль Шумахер, Карл Отто Гётц использовали в работах приемы стирания и разрушения, по-своему отображая события войны (Шумахер, «В-3», 1973,). Картины Гётца рождают удивительное ощущение движения красочных мазков, благодаря необычной технике: на покрытый клейстером холст наносятся мазки кистями различных размеров, а затем краски перемешиваются резиновым ракелем. Он оказал огромное влияние на последующих художников. Его учениками были Герхард Граубнер, Зигмар Польке, Герхард Рихтер.

Художники флюксуса, новаторы, экспериментаторы, стремились к размыванию границ между традиционными жанрами, искусством и жизнью. Первопроходец медийного искусства Нам Джун Пайк трактует фильмы и видео как гибкую и динамичную форму мультитекстуального искусства. Используя телевидение и модальности одноканальной видеозаписи, форматы скульптуры и инсталляции, он насытил электронный движущийся образ новыми значениями. Весьма необычны картины и объекты Дитера Рота, работавшего с органическими материалами, одержимого исследованием распада и гибели. Так появился «Заяц из кроличьего помета» (1967), «Литературная колбаса из жира» (1967). Члены группы «Зеро» Отто Пине, Хайнц Мак, Гюнтер Юккер применяли новые материалы, изобретательно экспериментировали со светом (Мак, «Белый ротор», 1967). А для перформансистов искусство становится реальным лишь в момент активной деятельности художника. Хорн – мастер превращения своего тела в скульптуры с помощью перьев, протезов. Феминистка Розенбах нашла новые способы взаимодействия природы, культуры и человека.

Среди концептуальных фотографий на выставке больше всего озадачивала 9-частная серия «Встреча» (1975) Юргена Клауке, в которой он играет две роли, мистифицируя зрителей поисками идентичности. В «беседе» художника с собой прочитывается тоска и отчаяние. Опознавательным знаком Зигмара Польке является растровая точка как абстрактный элемент, разрушающий фигуративность. Во многих работах он использовал образные цитаты из разных эпох. Выделяются его рисунки – беглые, эскизные. А для художника из ГДР Роберта Рефельдта значимым стал мейл-арт, позволяющий преодолевать временные границы и политические барьеры.

Отличительная особенность выставки – обилие фотографий, рассказывающих о поисках, экспериментах, разочарованиях художников, фиксирующих острые моменты в истории Германии и повседневной жизни. Работающей в авторской фотографии Барбаре Клемм принадлежат знаковый снимок Брандта и Брежнева и знаменитый «Братский поцелуй» (1973) Хонеккера и Брежнева. Георг Ш. Эльдови снимает маргиналов в рабочих кварталах Восточного Берлина, жизнь которых наполнена страхом и тяготами бедности. Но в персонажах тонко подчеркивается внутреннее достоинство. Хилла и Бернд Бехеры запечатлели пустынные индустриальные ландшафты, пары фабричных комплексов и изношенные структуры, демонстрируя сходство и различие между архитектурными формами, подобными водонапорным башням. И приемы подходящие: серое небо, отсутствие людей, симметричная композиция. Демонстрация монотонности современной жизни? В Академии Дюссельдорфа учениками Бехеров были фотографы Андреас Гурски, Томас Руфф, Кандида Хёфер. Крупноформатные фото Хёфер пустых общественных пространств (1980-е) свидетельствуют об усвоении «уроков» Бехеров. Автору удалось передать то, что она называет «психологией социальной архитектуры», которую подсознательно ощущают нашедшие здесь приют. В снимках Хёфер нет ничего необычного, но с увлечением выстраиваешь свои сценарии и с удовольствием следишь за невозможными превращениями пространства на статичных фотографиях.

В зале Рихтера были представлены его роскошные абстрактные картины, выполненные в традициях американского абстрактного экспрессионизма и немецкого экспрессионизма, но написанные в нарочито элегантной манере с размытыми изображениями. А Ими Кнёбель создает хаотичные структуры из коллажей, вырезанных ножом. Свое отношение к миру демонстрирует А.Р.Пенк в знаковых картинах с изображением «человечков из черточек». Опознавательным знаком Маркуса Люперца является стальная солдатская каска, которая, по словам автора, обладает сюрреалистической агрессивностью, «наделяет живопись новыми провокациями». Наделяет, но не всегда. Странные его пейзажи с касками.

И все же на выставке явно не хватало мощных, брутальных, экспрессивных работ Кифера, Иммендорфа, Георга Базелица. Зато художник из Восточной Германии Марк Ламмерт, представитель «лейпцигской школы», был представлен четырьмя холстами с изображением торса цвета мяса (влияние Макса Бекмана, Хаима Сутина). С подачи художника, эти неприятные, пугающие телесные оболочки являются символом бренности бытия, напоминанием о смерти. Апокалиптические отсылки вызывала и картина «Женщина с телевизором» (1986) Трака Вендиша: эффектная, театрализованная в духе холстов «новых диких». Радикальный художник Рейнхард Муха, блестяще владеющий различными материалами, создает работы из дерева, войлока, алюминия, стекла. На выставке в Москве он ставил в тупик зрителя: Помещенный на стену его объект «Библис» (1998) вызывал замешательство у зрителя, ибо представлял собой найденный на свалке матрас.

Что общего между голубями на площади Сан-Марко, плывущими по каналу гондолами в Венеции и образами диктаторов и политических деятелей Гитлера, Рейгана, Горбачева, Коля? Все они – герои видео-инсталляции Марселя Оденбаха «Птица: ешь или умри» (1989). Видео и графические работы – это сложные повествования, которые художник создает с помощью уникальной коллажной техники из записанных на пленку фильмов и телевизионных серий, архивного материала и своих картин. Делая монтаж из общественной и частной образности, он сотворяет интригующие истории, насыщая творения эмоциями и моментами из своей биографии. Как в «Птице», где художник размышляет о насилии и власти.

Весьма радикальным образом показали кураторы скульптуру 1990-х. Георг Херольд, Эльзе Габриэль, Олаф Метцель, Иза Генцкен в тщательно продуманных инсталляциях обращаются к истёртому, банальному и случайно-бытовому. Для отображения эпохи они не боялись разрушать, подвергать сомнению прежние ценности. «Кокаиновая гора» (1990) Херольда, на первый взгляд, символ крайнего богатства и бессмысленности, кажется абсурдной. Но всё гораздо сложней. Использована форма языковой идентификации, умножающая значение и толкование.

Петер Пиллер, Дитер Кислинг, Томас Руфф, авторы интеллектуальных фоторабот, размышляли о новых возможностях фотографии сегодня, анализировали образность самого изображения, исследуя зрительские привычки и фотографическую условность. Любопытный пример имитации фотографии средствами видео – работы Кислинга. В инсталляции «Без названия» (1990) две камеры наблюдают друг за другом и снимают друг друга. Под взглядом аппарата чувствуешь себя неуютно. Уже в ранней серии фотографий «Интерьеры» (1983) Руфф продемонстрировал стремление искать новые пути в искусстве фотографии. Он снимал интерьеры жестко, как бы со стороны, без всякой сентиментальности. И банальные обои, диваны, обретали новое значение. Еще большая отстраненность ощущается в его знаменитой серии «Портреты» (1986). Эти крупномасштабные снимки бесстрастных персонажей, друзей по Академии, выглядят странно анонимными. Портреты притягивают как образ, вид фотографической живописи, но не как встреча с индивидуальными персонажами.

На выставке кураторы знакомили и с новыми поисками в области рисунка, показывая работы Катарины Хинсберг, Йоринде Фогт, Макса Бранденбурга. В рисунках серии «Берлин» (2012) свободных и элегантных, Фогт анализирует различные явления культуры и природы. Для изысканий она использует точные расчеты, но при рассматривании рисунков об этом не задумываешься, в них есть легкость и импровизационность. Не менее сложный подход к созданию рисунков у Бранденбурга. Трансформируя фотографии и иллюстрации, прибегая к искажению и ускорению, обращаясь к компьютеру и ксероксу, он переосмысляет рисунок и создает новую реальность, отнюдь не комфортную.

Флюгге и Винцен выстроили впечатляющую панораму этапов послевоенного развития искусства Германии, основываясь на коллекции ifa с ее неизбежными лакунами. Наряду с индивидуальными творческими высказываниями, показаны художественные группировки, школы, движения. Особенность выставки в том, что индивидуальные точки зрения кураторов сталкиваются с общепризнанными позициями. На выставке нарушена традиция демонстрирования искусства Германии на основе схемы ФРГ-ГДР. Сделана попытка проследить развитие искусства в Восточной Германии за 4 десятилетия – без всяких политических оговорок, параллельно с исследованием творчества западногерманских художников, прослеживая связи, сходство, различия. Это стало возможным благодаря новым закупкам ifa искусства и фотографии Восточной Германии – работы Альтенбурга, Клауса, Глюкнера, Бергеман. На выставке кураторы сделали акцент на фотографию Восточной Германии. Достоинство выставки и в том, что кураторы продемонстрировали любопытные графические работы Хёх, Йорберта Крикке, Зигмара Польке, Фогта, Бранденбурга. Хронологически структурированная выставка с выявлением отдельных жанров, техник, материалов, блоков, дает яркое, хотя и порой неоднозначное, представление о путях развития послевоенного немецкого искусства.