– И что, благородный рыцарь Айвенго, спасший тебя от гнева толпы, даже телефончика не попросил?

– Нет, не попросил, видимо, у него уже есть своя Ровена, и я ему без надобности! – засмеялась Уля. – Но он все равно мой герой этого дня: во-первых, не задавил, во-вторых, бесплатно доставил до дома. Представляешь, как бы мне было весело ехать общественным транспортом со сломанным каблуком?

– Так, подожди, что же получается, у тебя целых два героя за один день? Один чуть ли не на руках домой принес, другой и в модном ресторане угощал, и тоже к подъезду доставил. Да ты, мать, кучеряво живешь!

– И не говори, сама себе завидую. Сказочный день – два героя и одна антигероиня!

– И один злодей, – вспомнила о рюкзаке Вика. – А кто антигероиня?

   Уля поморщилась и рассказала о неприятном разговоре с Нателлой.

– Это ж точно, уже кто-то какие-то сплетни обо мне распускает, – поделилась она с Викой своими предположениями.

– Слушай, а она часом не приревновала тебя к своему мужу? Уж очень похоже на попытку предупредить тебя по-дружески, мол, на чужой каравай рот не разевай, а то хуже будет.

– Полная ерунда! Я с ним даже не знакома, так видела мельком, как он за ней на машине приезжал. Даже в лицо при встрече не узнаю!

– Тогда будем считать, что у бабы крыша поехала на фоне кризиса среднего возраста, – усмехнулась Вика, разомлевшая от пива. – Или она своего мужа видела с бабой похожей на тебя. Говоришь, сидела в машине и смотрела, в какой ты подъезд зайдешь?

– Ага, как баба-Яга в ступе!

– Слушай, вдруг тебе рюкзак эта твоя Нателла подбросила? А пододеяльник, как намек, что ей известно о ваших шурах-мурах с ее мужем!

– Что за глупость, Вика! – фыркнула Уля. – Во-первых, она – леди из администрации, а не взломщик с набором отмычек. А во-вторых, как это я должна по этому пододеяльнику понять, о чем она мне намекает? Даже если бы я вправду встречалась с ее благоверным? Проще было какую-нибудь гадость в What’App с закрытого номера написать, мол, еще раз с мужем увижу, голову отшибу!

– Ладно, не нравится тебе моя версия, не надо. Но эта Нателла все равно выглядит подозрительно! – сказала Вика.

– Ой, да ну ее! Эти тетки в администрации – они все с конкретным приветом, и у них вечно какие-то сплетни, да интриги на уме.

– Хорошо, не будем зацикливаться на маразматичках. Давай лучше думать, кто мог к тебе в квартиру влезть. Для начала составим список всех, кто знал, где ты живешь, – выуживая из сумки блокнот и ручку, предложила Вика, кипя энтузиазмом. – Выделим маркером тех, кто мог заиметь на тебя зуб или, к примеру, решил над тобой подшутить. Составим список тех, кто мог бы, чисто теоретически, украсть у тебя ключи и сделать слепки…

– Ты сейчас шутишь, да? – перебила ее Ульяна. – Я живу в этой квартире пять лет, за это время многие могли узнать мой адрес. Мы к утру с твоими списками не управимся. Особенно, если это кто-то незнакомый, и вообще, меня с соседями перепутал. Вон, пожалуйста, в шестой квартире живет с родителями Ася, она тоже шатенка среднего роста с серыми глазами.

– Хорошо, пусть тебя с ней перепутали, но по квартире сразу же видно, что никакой Аси тут не водится! Вон, на полке в прихожей твои фото рядком стоят. Я бы на такой расклад не надеялась, а лучше подумала над тем, что твой дом никакая не крепость! Короче, обезопасить себя надо, понятно?

– Вик, пугать меня правда некому! Это, скорее смахивает на чей-то идиотский розыгрыш, а не на серьезную угрозу. Вот если бы в рюкзаке были сокровища древних инков или партия героина, тогда понятно, что это опасно. А так… глупо все это.

– О’кей, не хочешь составлять список, не надо, – отложила ручку с блокнотом Вика. – Давай тогда подумаем, как тебе себя обезопасить.

– У меня есть цепочка, и если дверь запереть изнутри на ключ, то ее будет тяжело открыть снаружи.

– Но это если ты внутри будешь, а как сделать так, чтобы он больше к тебе не смог залезть, когда тебя дома не будет?

– Замки я все равно менять не стану, уж если на то пошло, то любой замок можно вскрыть. И вообще, мне все это дико надоело! Давай лучше в кино сходим? В конце концов, у меня начался законный отпуск, я получила отпускные, да к тому с сегодняшнего дня у меня начинается новая жизнь. Это надо обмыть!

– Да ты оптимистка, как я погляжу! – улыбнулась Вика. – И я тебя абсолютно поддерживаю – айда кутить!!!!

***

   Сборы были не долгие. Уля надела белоснежную рубашку мужского покроя, которая в сочетании с джинсами и сабо придавала ей особый хипповый шарм. Сколола волосы заколкой, накрасила ресницы и губы – больше с макияжем возиться не хотелось.

– Красавица! – оценила Вика. – Сейчас ко мне заскочим на пять минут, я приму душ и тоже переоденусь. Да и аппаратуру оставлю, я же к тебе со съемок примчалась.

   Они загрузились в Викину «Ниву», и Ульяна тут же пристегнулась, потому что подружка – водила-Шумахер, многочисленные штрафы за превышение скорости ее не останавливали. «Просто я езжу по платным дорогам», – отшучивалась она обычно.

– Ты так и не рассказала, как прошла твоя фотосессия у депутата? – поинтересовалась Уля.

– Карабас Барабас с барскими замашками, не хватает хлыста для абсолютного сходства. Знаешь, терпеть не могу эти бородки купеческие у мужиков, кто придумал эту новую моду на бороды?! Я б им всем, как Петр первый, сама, топором! Прикинь, он же когда ест, у него еда в этой волосне застревает, крошки там всякие. Бе-е-е!

– И это ты его с такими мыслями в голове фотографировала? – прыснула в кулачок Уля.

– Конечно! Ты бы видела их: глава семейства царь и бог, потому что денежки загребает лопатой. Жена – прежде всего мать его детей, ну и идейный вдохновитель: «давай, Вася, давай!» Ее цель воспитывать детей да обустраивать гнездышко. Мальчику лет тринадцать – избалованный урод. Девочке, наверное, не больше пяти – лапочка дочка, двух слов не проронила. Собак две – сенбернар и йоркширский терьер. Кошек две – сиамская и персидская. Все как в лучших домах Лондона, – она сделала ударение на последнем слоге.

– Хорошо хоть заплатили?

– А то! – хохотнула Вика. – Надо же мне тоже заработать на отдых на Адриатическом побережье!

– Погоди, а как же твой Ходжа Насреддин? Он что больше не намерен тебя возить по теплым странам?

– Ой, да ну его, в самом деле!

   Вика несколько месяцев подряд крутила роман с процветающим бизнесменом с турецкими корнями, занимающимся изготовлением корпусной мебели. Бизнесмен взахлеб рассказывал Вике о собственном доме в Турции на берегу Мраморного моря. Вика щедро делилась впечатлениями о нем с подругами. Предполагалось, что летом она с ним поедет наслаждаться турецким гостеприимством.

– Эти восточные мужчины, как восточные сладости, вязкие и липучие, не продохнуть! – пояснила она. – Туда не иди, этого не делай, так не разговаривай, того не носи. Сначала было даже забавно. Но знаешь, столь пристальное внимание и жесткий контроль быстро приедаются. Я слишком свободолюбива для него!

– О да, как такое обращение утерпеть продвинутой космополитше!

– Уля, говорю тебе, он мелок как калоша. Я ему: хочу сменить мебель в кухне. И знаешь, что он мне отвечает?

– Потерпи, дорогая, пока не переедешь в мой дворец.

– Почти угадала, – фыркнула Вика. – Этот презренный койот начал что-то плести мне о буме заказов и просил подождать пару месяцев. Я в долгу не осталась, рассказала ему сказку о знаке зодиака Насреддина.

– Ту, в которой Насреддин говорит, что он рожден под знаком «Старого козла»?

– Ибо любой Козерог после сорока перестает быть козленочком и превращается в старого козла, – подхватила Вика. – Именно эту. И представляешь, у меня как-то из головы вылетело, что он и вправду Козерог по гороскопу.

   Ульяна взглянула на подругу и захохотала в голос. Вика редко допускала подобные промахи с мужчинами, обычно ей удавалось выжать из них все, что ей требовалось элегантно и даже виртуозно.

– В общем, получился тот еще турецкий гамбит!

– Короче, больше восточной страсти ты не хочешь, – подвела итог Уля.

– Страсти? – не поняла Вика.

– Это из анекдота, – пояснила Ульяна, – когда пришел мужик в публичный дом и попросил чего-нибудь экзотического. Мадам предложила ему отведать восточной страсти. Мужик согласился. Заплатил немалые деньги, поднялся в мансарду, а там, на продавленной кровати сидит старая косматая цыганка. При виде клиента, она ухмыльнулась, демонстрируя щербатый рот, и призывно оголила плечико. «Это еще что такое? Где обещанная восточная страсть!» – завопил возмущенный клиент. «Ну, хочешь, я тебя укушу?» – лениво предложила ему старуха.

– Класс! Точно обо мне, – засмеялась Вика, – я вовремя от него отделалась, еще немного, и меня бы загрызли и кости обглодали!

   Она ловко втиснулась на парковке между зеленым «Ленд Крузером» и серебристым «Мицубиси» – чем мы не джип? – вынула с заднего сиденья сумки, и они пошли в подъезд. Дом, в котором проживала Вика, был довольно новым, и в подъезде имелась консьержка, восседающая на продавленном диване под окном. Пенсионерка развлекала себя вязанием и болтовней с подружками. К ней то и дело присоединялись бездельничающие жильцы преклонного возраста, у них там было что-то вроде клуба по интересам. В теплое время штаб старых сплетниц переносился на лавочку во дворе, но в жаркую погоду они все равно прятались в прохладном подъезде.

   В данный момент на диване сидело три бабки, замолкнувшие при их появлении.

– Здравствуйте, – звучно поздоровалась Вика.

– Добрый день, – вторила ей Уля.

– Здравствуйте, девочки, – отозвались бабки, прожигая дырки на Викиной джинсовой мини-юбке.

– К вам был визитер, – доложила консьержка. – Иностранец.

– И как он выглядел? – поинтересовалась Вика.

– Высокий интересный брюнет, одет прилично, – встряла самая толстая бабка.

– …и с сумкой спортивной, – подхватила консьержка, раздосадованная вмешательством товарки.

– А почему иностранец? – спросила Уля.

– Так ведь говорил с акцентом, – пояснила консьержка. – И эта, кепка, у него была нацеплена задом наперед. И очки переливающиеся. И сумка такая, вся в нашлепках. Итальянец, небось.

– И давно был? – мрачно спросила Вика, направляясь к лифту.

– Да с час тому назад.

   Нельзя сказать, что Вику это известие порадовало. Дело в том, что ее мать вышла замуж за грузинского князя, который проживал на юге Франции с тех самых пор, как Советский Союз перестал существовать как государство. Князь умотал за рубеж и неплохо там устроился, приобретя небольшую виноградную плантацию. Но судьбе было угодно, чтобы в России умер его дядюшка, который завещал князю-виноградарю все свое наследство. Князь не поленился и сам лично приехал вступать в права владения огромным особняком, небольшой гостиницей и довольно приличным рестораном.

   Дело было четыре года тому назад в этом самом городе, где и суждено ему было найти свою судьбу в лице Викиной мамы. И именно в его новом ресторане, в кругу своих бывших одноклассников, она весело отмечала вечер встречи выпускников. И так темпераментно отплясывала лезгинку и прочие этнические танцы, что сердце князя дрогнуло. Через месяц они стали мужем и женой, продали все, кроме ресторана, и отчалили во Францию. Вика категорически отказалась их сопровождать, да ее мать особо и не настаивала. Рестораном же стали управлять грузинские родственники.

   С тех пор, периодически, в квартиру Вики наведывались прилично одетые брюнеты, которые передавали привет от ее мамы и Гурона. В лучшем случае, они просто нуждались в ночлежке, в худшем – обременяли ее всякими просьбами.

– Скорее всего, это кто-то из грузинской родни, мне сегодня мама названивала в течение всей фотосессии у депутата, но я трубку не брала, – мрачно поделилась подозрениями Вика. – Ой, Улька, как они мне все надоели! Неужели я должна до конца своих дней терпеть их набеги ради мамочкиной «дыры»?!

   Насчет «дыры» она, конечно, загнула. Четырехкомнатную квартиру, отремонтированную и обставленную по последнему писку моды, сложно было окрестить с таким пренебрежением даже очень состоятельному человеку. Просто в подруге плескалась застарелая претензия к родительнице, поэтому Уля никак не отреагировала на слова подруги. Чужая семья потемки, и кто их разберет эти разнонациональные взаимоотношения.

– Так, душ отменяется, просто переоденусь, и рвем когти, – заявила Вика. – Не ровен час, вернется этот «итальянец с нашлепками».

   Не желая сталкиваться с заезжим брюнетом, Вика впопыхах натянула на себя черные штанишки, украшенные стразами и черную шифоновую блузу практически прозрачную.

– Сегодня играем в контрасты, – заявила Вика.

   Нещадно шуруя щеткой, она затянула волосы в конский хвост, который перехватила сверкающей заколкой. Схватив объемную косметичку, объявила, что накрасится где-нибудь в пути.

– Все, линяем, – объявила Вика, полив себя какими-то сладкими духами.

   Сказано – сделано. Девушки упорхнули из квартиры, только их и видели бабки в подъезде. Посовещавшись, они отправились в новый развлекательный центр, в котором можно было найти развлечения на любой вкус: пять кинозалов, два боулинга, три бильярдных, кучи игральных автоматов, пиццерии, китайский и японский ресторанчики, с десяток всяких забегаловок и дискотека под открытым небом.

   Они сходили в кино, покатали шары в боулинге, поиграли в хоккей, съели одну пиццу на двоих, после чего почувствовали себя обожравшимися поросятами.

– Все, спать хочу, умираю, – заявила Ульяна.

– А как же обещание тем парням из боулинга, что встретимся с ними в клубе на дискотеке? – спросила Вика.

– Наплевать. Твой был еще туда-сюда, а мой – просто недомерок.

– Что значит «туда-сюда», можно полюбопытствовать? – ехидно поинтересовалась Вика.

– Нельзя, – отрезала Уля.

   В общем, в клуб решено было не ходить. Вика подвезла подругу к дому и погасила фары.

– Не хочу домой, вдруг меня там брюнет-иностранец поджидает. Что за люди, отелей им мало в городе, что ли?

– Слушай, а вдруг он никакой не грузин, а на этот раз самый настоящий француз. Вдруг, он тебе подарки привез от мамочки и князя?

– Ага, жди. Они мне еще никогда никого путного не посылали! – сказала Вика.

   Но в голосе послышалась неуверенность, перспектива упустить шанс на счастье ее смутила. В отличие от Ульяны, расставаясь с мужчиной, Вика никогда не оставалась одинокой. Посылая одного кавалера пешим маршрутом в известную сторону, она крепко держала на прицеле другого. В этот раз, видно, все было по-другому, отсюда и колебания.

– Ой, Вика, по нынешним временам мужчинами разбрасываться не стоит. Элизабет Уайт, например, говорит, что общение с мужчинами подпитывает женскую энергетику. К тому же, вспомни, браки, устроенные старшим поколением, – это самый надежный вариант.

– Я тебя умоляю! Пока что мое старшее поколение ничего путного предложить не смогло. Так что, надеюсь, что их очередной протеже уже устроился в какой-нибудь гостинице. И не станет ко мне свататься прямо посреди ночи.

– Вполне реально, – кивнула Ульяна, – время позднее, есть шанс, что он себе другой ночлег нашел.

   На самом деле Уле страшно хотелось спать, а приглашать подругу к себе, чтобы всю ночь делить с ней узенький диван, совсем не хотелось.

– А тебе не страшно тут будет одной?

– С чего бы это? – искренне удивилась Уля.

– Из-за взлома и рюкзака, вдруг, к тебе кто-нибудь опять вломится?

– Пока ты не спросила, было не страшно. Н, что-то мне подсказывает, что на сегодня лимит приключений исчерпан! – отмахнулась Уля.

– Проверим твою интуицию! В случае чего звони.

   С этими словами Вика отбыла восвояси, а Ульяна побрела к подъезду. Ночь стояла тихая, безлунная, в окнах дома горел свет, откуда-то раздавались звуки пианино, где-то пела Любка Успенская, кто-то смотрел бокс. Уля вздохнула полной грудью теплый летний воздух и шагнула к порогу. Вот тут она и услышала отчетливый стон, доносящийся из кустов.

– Кто там? – испуганно поинтересовалась она.

   Как назло во дворе не было видно ни души. А из кустов тем временем послышался еще один стон, но более приглушенный.

– Эй! – позвала она, подбираясь лилипутскими шажочками к зеленым зарослям. – Что с вами? Вы меня слышите?

   В кустах стояла беспросветная тьма, и не было видно ни зги. Ульяна вытаращила глаза, но ничегошеньки не разглядела. И все же кто-то там был, потому что стон повторился примерно секунд через тридцать. Лезть в заросли было страшно. Уйти домой не позволял гражданский долг. Чертыхнувшись, Ульяна набрала номер Вики.

– Ты далеко отъехала? – спросила она.

– Смотря, что ты понимаешь под словом далеко, – ответила подружка. – А что?

– Да тут в кустах кто-то стонет, – вздохнув, сообщила Уля.

– В каких кустах? – занервничала Виктория. – Тебя куда понесло, убогая? Ты ж домой шла!