Глава 3

Морозный свежий воздух опалил свежестью легкие, привыкшие к городскому смогу. Здесь вообще было много воздуха, много простора, много жизни. Лика огляделась вокруг, и ей стало жаль, что все в этой поездке складывалось так нелепо, при других обстоятельствах она бы наслаждалась красотой местного ландшафта.

Снег смачно хрустел под ногами, искрясь на солнце, выглянувшем из-за туч. Дыхание превращалось в пар на легком морозце. «Эх, сюда бы французских пейзажистов, того же Коро с его вибрирующей воздушной средой валёров, – подумала Лика отрешенно, – вон какие пихты в туманах стоят!»

Они с Кирсановым, выйдя из отеля, не сговариваясь, направились в сторону подъемников: он, потому что это была проторенная тропа, она, потому что думала, что там со связью должно быть лучше. Народа, как и вчера, было много, но в солнечный день все казалось ярче, сочнее, жизнерадостнее и веселее, что сильно диссонировало с внутренним состоянием Лики. «Я как-то не вписываюсь в это место, – думала она, поглядывая по сторонам, – как будто не подхожу ему по настрою».

– Вась, я шальку хочу, – загудела рядом пухленькая тетка, дергая за рукав высоченного мужика.

– Покупайте, женщина, – тут же с акцентом отреагировала торговка вязанными вручную свитерами и шалями. – Это же козья шерсть! Легкая, теплая, экологически чистая! Будете носить и меня вспоминать!

Последняя фраза рассмешила Лику, мельком взглянув на страдающего похмельем Васю, усмехнулась про себя – эх, не видать жёнке шальки!

Вокруг кипела жизнь. Шашлычные дымили вкусным еловым дымом и разносили по округе умопомрачительный запах жареного маринованного мяса. Лика вспомнила, что так и не успела позавтракать. Хоть она и была малоежкой, но без чашечки кофе по утрам обходиться не могла, поэтому живот выдал бравурную трель, причем, неприлично громко. К счастью, Кирсанов, шагающий рядом, ничего не заметил. Но Лика все равно смутилась оттого, что постоянно конфузилась в его присутствии.

Многочисленные палатки торговали всякой всячиной, от слабоалкогольных напитков до поделок местных умельцев. Тут можно было купить деревянные туески и четки из полудрагоценных камней, чеканки и магические шары из горного хрусталя. И повсюду, где только можно, ютились со своими рукотворными шедеврами черкесские рукодельницы, торгующие аляповатыми кофтами, свитерами, шапками и варежками из козьей шерсти.

– Денис, а где твои друзья-приятели? – спохватилась Лика.

– Катаются, – усмехнулся он, – не все же согласны играть роль добросердечного телохранителя, отказавшись от приятного времяпрепровождения.

– Извини, но ты ведь сам…, – начала было Лика.

– Сам, сам – отмахнулся Кирсанов – конечно, сам. Видишь ли, у тебя такое тело замечательное, что я не прочь поохранять его какое-то время!

– Эй, давай, без вот этих твоих дурацких шуточек! – тут же отреагировала она. – Мы же можем нормально общаться, как цивилизованные люди?

– Отчего же нет? Буду брать с тебя пример, – заверил ее Кирсанов, – больше ни одного лишнего слова! Но, можно, я в ларек забегу за пивом, а то у меня голова после вчерашнего немного гудит. Сотрясение, наверное.

Это он, конечно, на ботинок намекал. Лика недовольно засопела.

– Так и скажи, что у тебя похмелье. Сотрясение пивом не лечится.

– Слушай, ты же тоже вчера прилично накидалась! – обрадовался злопамятный Кирсанов. – Давай и тебе чего-нибудь возьму?

– Нет, нет, спасибо, – отказалась Лика. – Я не алкоголик, мне похмеляться не нужно.

Получалось, что алкоголик – он, и тут можно было бы еще с полчаса попрепираться, но ему сейчас изощряться в словесности было – лень, а она думала совсем о другом.

Кирсанов потопал к ларьку через дорогу. Лика ушла в воспоминания. Совсем некстати ей припомнилось, что вчера в невменяемом состоянии он ее тащил в отель на глазах у всего честного народа. И зачем-то отбуксировал ее на ночевку в свой номер. Интересно, с какой целью, ведь мог бы и ключ от ее номера в сумочке найти? И она ничуть не сопротивлялась, лежала там у него в кровати, вся такая доступная и пьяная. Фу, какая гадость! Неудивительно, что он ей предлагает опохмелиться!

Лика стояла на обочине, расчищенной от снега дороги, глядя, как уверенно шагает Кирсанов, чуть поводя своими широкими плечами, словно разминая мышцы. Она смотрела, как он достает из внутреннего кармана куртки портмоне и, естественно, не заметила снегохода, вылетевшего из-за какого-то строения. Водитель, в свою очередь, тоже не заметил Лики, иначе как можно было объяснить то, что он прибавил скорость и не свернул с дороги. Секундное замешательство – кто-то вскрикнул, кто-то ахнул. Лика даже понять не успела, что с ней случилось. Вездеход подпрыгнул. Ударившись о препятствие, повалился боком и понесся юзом в разлапистое деревце.

Кирсанов задумался на миг, какой «Хайнекен» взять, большой или маленький, и выбрал все же большой, несмотря на неуместность этого напитка в довольно-таки морозный день. Он протянул деньги продавщице, но та вытаращила глаза и завизжала. Он резко обернулся и увидел ярко-красную «Ямаху», которая вспахала правым боком сугроб, перевернулась и врезалась в дерево. Сию секунду на том месте, где только что стояла Лика, образовалась толпа людей. Такая же куча-мала налетела к снегоходу, потерпевшему аварию.

В голове Кирсанова сделалось пусто, и в животе сделалось пусто, и ноги стали будто не свои. И стал он перебирать этим отнявшимися ногами, гребя в ту сторону, где должно было быть ее тело. Казалось, он вообще не движется, на месте стоит, так иногда бывает во сне – хочется бежать изо всех сил, а их-то как раз и нет. К месту аварии отовсюду спешили люди, лыжники, продавцы, дети, всем хотелось посмотреть на тело. Тело! Тело вместо Лики! Распихав локтями толпу, он кинулся к ней, бухнулся на колени и сгреб ее в охапку.

– Лика, девочка, Лика! – забормотал он, бегло осматривая ее. – Ты меня слышишь?

Она открыла глаза и часто заморгала, глаза запорошило снегом.

– Жива! Слава богу! – ахнул кто-то в толпе.

– Все в порядке, – попыталась прошептать она, внезапно лишившись голоса.

– Скорую, вызовите кто-нибудь скорую! – требовал тот же высокий женский голос.

Лика сфокусировалась, наконец, на бледном лице Дениса и запоздало испугалась сама. И теперь могла только часто дышать, а внятно изъясняться пока не могла.

– Что, что у тебя болит? Не шевелись, вдруг сломано что-то, – повторял он, ощупывая ее руки и ноги, не давая ей подняться.

– Да нормално все, я иё видернул из-пад калёс! – похлопал его по плечу крупный грузин. – Девюшка стоял прамо на дорога, и тут на нэе налетэл этат казол, даже нэ попытался свэрнуть!

Кирсанов вслушивался в его слова, пытаясь понять суть.

– Я схватил иё, потамушта увидэл, что там машина летэл! А этот казол ее пихнул! Запраста мог несчастный случай прыключица. Малчик за рулем машина силно испугался, нэ знал, что дэлать.

В этот момент Лика, ухватившись за руку Кирсанова, поднялась на ноги.

– Меня пытались спихнуть под колеса вездехода, – подтвердила слова своего спасителя Лика.– Кто-то толкнул в спину, а он меня, как дернул за куртку и в сугроб!

– Это твой жена? Отшень красивый. Но ты лутше за нэй слэди! – посоветовал грузин. – Какой-то дурак чуть ее нэ убыл! Куда бэжал, зачэм спэшил? Нэ понятно!

Кирсанов на радостях, кинулся обнимать горца, жать руку и всячески благодарить, что он спас его «красивый жена». Но тут Лика поскользнулась и снова плюхнулась в сугробе. Горец зацокал языком и помог ей подняться. Все облегченно рассмеялись и стали потихоньку расходиться.

– Лика, объясни, как все это произошло? – отводя ее в сторонку, попросил Кирсанов.

При этом, как бы невзначай поддерживая ее, приобнял за талию.

– Это произошло быстро, – аккуратно высвобождая свое туловище из его объятий, сказала Лика. – Ты пошел, я стояла. И тут из-за поворота вылетает этот гонщик, а меня, в этот момент кто-то резко толкает в спину. Я лечу под колёса этих суперсанок. Но, спасибо, мужик этот выпрыгнул за мной на дорогу, схватил меня за шиворот и дернул обратно. А водила с перепугу, видать, вывернул руль и влетел в дерево.

– Погоди, а куда делся тип, который тебя пихнул? Ты его успела разглядеть?

– Ты что, шутишь? Конечно, нет! Я вообще не поняла, что происходит. Наверное, какой-то придурок спешил очень и случайно меня спихнул на проезжую часть.

– Бред какой-то, – покачал головой Кирсанов, не нравились ему все эти «случайности».

Они подошли к перевернутому вездеходу. Управлял им мальчишка лет пятнадцати. От удара об дерево, он вылетел из седла, видимо, вывихнул плечо – рука у него висела плетью, из ссадины на лбу сочилась кровь, но он держался молодцом. «Ямаха» валялась на боку, и из нее что-то вытекало на снег. Какая-то женщина, со слезами на глазах, умоляла парня потерпеть, потому что уже едет скорая. «Мать, наверное», – подумал Кирсанов.

Когда они приблизились, парень как раз объяснял зевакам, что взял родительский вездеход покататься, а тут «тетка чокнутая под колёса вывалилась», ну, он резко вывернул руль вправо, налетел на какой-то камень, перевернулся и впечатался в дерево.

– Что ж вы, девушка, по дороге скачете? – вспыхнул парнишка, увидев невредимую Лику.

– Меня толкнули, я не сама, – развела она руками.

– Толкнули вас! А у него теперь непонятно что с рукой! – с горечью заметила женщина, крутившаяся рядом с мальчишкой.

– Осторожнее нужно быть, – вякнул кто-то из толпы.

– Да, она правду говорит, толкнули ее! – влезла продавщица, у которой Кирсанов пытался пива купить. – Я все видела, прямо, как на ладони. Девушка стояла, вот этого моего покупателя ждала, а какой-то хмырь налетел сзади, пихнул ее прямо на проезжую часть и убежал!

– Я тоже его видел, этот придурок помчался к «Домбаю», – кивнул шашлычник, имея в виду гостиницу. – Он чуть моих клиентов с ног не сшиб.

– Кстати, ваше пиво не забудьте, – приветливо кивнула продавщица Кирсанову.

Тот кивнул рассеянно, его похмелье как-то выветрилось само собой и пива не хотелось вовсе.

Приехала скорая, забрала паренька и его мать, прибежавший отец, занялся «Ямахой». Собравшиеся стали постепенно расходиться, обсуждая происшествие. Все недоумевали по поводу поведения неизвестного парня, который наворотил дел и смылся, поэтому вносили самые разнообразные предположения по поводу мотивов его поступка.

И только Кирсанов думал упорно о том, что кто-то решил извести Лику всерьез. Как говорил Флеминг: «Один раз – это случайность, два раза – это совпадение. Три раза – это вражеские происки». Так вот, тут уже давно перевалило за три раза.

Сначала ее случайно толкают на лестнице, и, если бы не он, Кирсанов, неизвестно куда бы она укатилась. Потом ему пришлось драться с каким-то уродом, караулящим ее в темном номере. Той же ночью некто уничтожает ее одежду. На утро ей присылают подозрительный кофе с ее любимым шоколадом, хотя в отеле нет ни одного знакомого, кто мог бы это сделать. И большой вопрос, что бы с ней стало, отведай она этих даров. И вот, пожалуйста, стоило ей выйти из отеля, как ее толкнули под машину. Занимательная картина вырисовывается, как ни крути!

– Ты уверена, что с тобой все в порядке? Может, вернемся в гостиницу? – поинтересовался Кирсанов, покосившись на понурую Анжелику.

– Нет, нет, со мной все хорошо, просто я испугалась немного, а так все в порядке – заверила его она.

Они подошли к подъемнику. Кирсанов посмотрел на свой мобильник, связь ловила отлично. Лика вздохнула и предприняла еще одну попытку дозвониться своему благоверному. Не тут-то было! Сотовый ее мужа был отключен.

И тут у нее начался словесный понос, она принялась трещать, как заведенная о своем драгоценном муже, что б его черти на вертеле зажарили. И Кирсанов не знал, как ее остановить.

– Господи, что же у него за проблемы такие, что он со мной на связь не выходит? – сокрушалась Лика. – Хотя, Макс же никак не мог заподозрить, что тут со мной творится, не вообрази что! Понимаешь, он всего лишь хотел, чтобы я спокойно адаптировалась здесь, встала на лыжи, ведь я такая неуклюжая, и мне надо много времени, чтобы чему-нибудь научиться. Если бы ты только знал, сколько пришлось помучиться, чтобы научиться сносно сидеть на лошади! А теннис? Ты не поверишь, это издевательство длилась полгода, пока я ракетку стала нормально держать! А с этой поездкой сразу все пошло через пень-колоду: Алька заболела, мне, вместо нормального инструктора, какого-то свиристелку подсунули. И я чуть не убилась, пока через лес вниз спустилась, потому что он меня там бросил. Дальше хуже – маньяки вышли на охоту. Спрашивается, чего навязались на мою голову?! Толкают меня то и дело, то на лестнице в отеле, то под колеса снегохода!

Похоже, она окончательно оклемалась после недавнего происшествия. А вот он до сих пор страдал от своего недавнего поведения – как баба разнервничался у всех на глазах, раздергался, как пионер на торжественной линейке. И эту чужую женушку «девочкой» называл, и грузина обнимал. Periculum est in mora! – опасность в смерти, то есть. Тут он скосил глаза на «женушку» и увидел, как Лика трясет телефон, наверное, думает, что он от этого лучше работать начнет. Нет, она точно послана ему свыше в качестве тяжкого испытания!

– Чего ты телефон трясешь, если твой муж свой мобильник отключил? – сквозь зубы спросил Кирсанов.

– Смотри, дорожек не хватает, – огорченно пояснила она.

– Давай выше поднимемся, – предложил Кирсанов, хотя не видел в том никакого резона.

– Ну давай, может наверху связь наладится. И я без лыж хоть смогу полюбоваться видами, а то вчера сплошное мучение было! – поделилась она своими намерениями.

А ему снова захотелось ее поцеловать. На морозе ее щеки раскраснелись, а глаза блестели, как льдинки. Голубая куртка и шапка оттеняли глаза, и они из серых превратились в синие. Лика, как всегда, не вникала в суть происходящих в нем перемен, сконцентрировав все свое внимание на дисплее телефона.

Кирсанов вздохнул, удерживаясь от поцелуя: «испытание – оно и есть испытание!» Видно, он чем-то заслужил пытку этой женщиной.

Но когда они поднялись наверх, в качающейся будке фуникулера, где Лика цеплялась за его руку, удерживая равновесие, а он опять не позволил себе ее обнять, то стало ясно, что с ее телефоном что-то не так. Ни один из известных ей номеров не срабатывал. Гудок шел, но трубку никто поднимать не спешил. «Это не мода такая, – решила Лика, – это – эвакуация». Все покинули Москву в связи с какой-то страшной эпидемией, а она, Лика, оторванная от цивилизации, об этом пока не слыхала.

Чтобы отвлечь ее от безуспешных звонков по телефону, Кирсанов достал из своего необъятного рюкзака фотоаппарат и предложил пофотографироваться. Лика была не уверена, что это прилично – запечатляться на память с человеком малознакомым, с которым, однако, она уже провела ночь… Ах, не стоит об этом!

Но, впрочем, выбора он ей не оставил, потащил куда-то за руку, выбрал нужный ракурс, и быстро сделал пару кадров. Потом потребовал, чтобы она его тоже сфотографировала. Затем окликнул какого-то парня, чтобы тот снял их вместе. Лика напряглась, но подчинилась – делайте, что хотите! Удирать было как-то неловко. И только тогда, когда Денис, приобнял ее, она мягко высвободилась – еще такого не хватало, это же компромат!

– Ладно, на вот мой мобильник, позвони по нему, – не выдержал ее страданий Кирсанов.

– Спасибо, – поблагодарила она, подумав, что не очень-то он торопился предложить ей свои услуги.

Она набрала номер рабочего телефона мужа, потому что в это время, муж обычно сидел в своем кабинете, принимал посетителей, вел телефонные переговоры или что он там еще делал. Так было всегда, кроме сегодняшнего дня. Трубку взяла какая-то девица.

– Максима Владленовича нет, а кто его спрашивает?

– Лена, ты что, меня не узнала? – решив, что это секретарша, спросила она. – Это Лика. Куда он поехал?

– Ну, во-первых, я не Лена. Лену вчера уволили. А во-вторых, я не уполномочена докладывать всем подряд, куда поехал шеф. Звоните ему на мобильный, если у вас есть его личный номер.

И эта невероятная девица отключилась. Лика, не успев сообщить ей о степени своего знакомства с Максимом Владленовичем, захлопала глазами, не в силах поверить собственным ушам. Только что какая-то крыса отбрила ее по полной программе, а она даже достойно ответить не смогла. Было такое чувство, что ей на голову опрокинули ведро помоев. Лика тут же забыла, зачем и куда звонила, и принялась набирать номер, чтобы объяснить, что хамка общалась с женой шефа, и поэтому она завтра же покатится вслед за Леночкой. Интересно, кстати, а ту, почему уволили?

Увы, номер теперь был безнадежно занят. Наверное, девица хамила очередным звонящим.

– Ну что? Куда муж подался? – как бы между прочим поинтересовался Кирсанов, глядя на распсиховавшуюся Лику.

– На Кудыкину гору, – поджала губы Лика, словно это Кирсанов был виноват в ее неприятностях и он же уволил милую, услужливую Леночку, заменив ее телефонной хамкой.