– Грех, ты чего тут застрял?! – раздается за его спиной громкий мужской голос. А спустя мгновение, крупная ладонь ложится на плечо Греха. Я хочу рассмотреть лицо его друга, но меня окликают.

– Есень, – снова голос Валеры, только теперь за моей спиной. Чувствую прикосновение его пальцев к предплечью и словно с небес на землю спускаюсь. Что же я творю? Пришла с парнем, и на его глазах позволяю себе флиртовать с другим.

Поворачиваюсь к Кобзарю.

– Да, все хорошо, – улыбаюсь, но избегаю его глаз. Стыдно.

Валера берет меня за руку, и бросает взгляд поверх моего плеча. Смотрит на Греха. Кобзарь напряжен, чувствую его недовольство. Мы уходим с танцпола, и я, не сумев сдержаться, бросаю быстрый взгляд на парня. Грех стоит на том же месте. На его губах теперь нет улыбки, он спокоен. Но в его взгляде, устремленном на наши соединенные с Валерой руки, напряжение. И от этого мне становится не по себе.

Глава 2

– Есень, ну пожалуйста, – застонала в голос подруга, изображая из себя мученицу.

– Нет, Рим, я не хочу идти к нему домой. Тем более, после произошедшего на прошлой неделе, это покажется весьма странным.

Римка недовольно нахмурилась. Отвернувшись к зеркалу, продолжила красить ресницы.

После того вечера в клубе многое изменилось. Я наконец-то приняла решение. Поняла, что не хочу быть с Валерой. Не пара мы. Разница в социальных статусах, разные по духу люди. Много моментов, но решающим стало поведение Кобзаря после инцидента с незнакомцем.

Он вышел из себя. Закатил дикую ссору, как только мы покинули здание клуба. Он кричал на меня, сверлил гневным взглядом со сжатыми кулаками. Говорил, что я сделала ему больно, называл обманщицей. А я смотрела на него и не могла понять, в чем моя вина?

Мне было стыдно за его поведение. Мы стояли посреди людной улицы, а он при всех оскорблял меня. Человек изменился, будто по щелчку пальцев. В один момент из вежливого паренька превратился в хама. Вот тогда я и сказала ему, что между нами не может быть абсолютно никаких отношений, после чего развернулась и ушла.

Брела одна по ночным улицам, рыдала от обиды и усталости. Я не любила его, но горько было от такого хамского отношения.

С того дня мы перестали общаться. Валера больше не дежурил возле моей аудитории, не встречал меня после экзаменов, не желал доброго утра и спокойной ночи. Так быстро и неожиданно закончилась его любовь. Но грустить времени не было. Я окунулась в учебу. Готовилась к зачетам и экзаменам, сдавала их и шла заниматься дальше. Римка несколько раз звала меня погулять с одногруппниками, но я отказывалась. Ждала конца следующей недели. Когда сдам последний экзамен, закрою сессию и укачу домой к родителям, где смогу провести пару недель рядом с родными людьми.

– Подруга, ну хватит хандрить! Ты мне нужна! Что я буду делать без тебя? – продолжает канючить Римма. Оторвав от книги взгляд, осматриваю ее. Хороша. Коротенькое платье, волнистые распущенные волосы и яркий макияж.

–Будешь веселиться и танцевать, – возвращаю внимание к тексту, но скорее для вида. В голову не лезет абсолютно ничего. Уже десятый раз читаю одну и ту же страницу.

– Кобзарь просил передать, что не в обиде на тебя, – Римма укладывает косметику в стол и, поправив волосы, поднимается.

– Просил передать, если не можете быть вместе, как пара, он готов быть тебе другом.

– Он тебе это все сказал? – я не знаю смеяться мне или злиться.

Римма словно не замечает моей реакции.

– Валера такой деловой, все сам за всех решил, даже не извинился! Еще и не в обиде на меня. Здорово просто!

– Сегодня, когда мы в курилке стояли после экзамена, он звал нас с собой в гости, – отвечает подруга, пропуская между ушей мои реплики.

– Ну вот пусть с тобой и дружит, – фыркнув, откидываю книгу в сторону.

– Ну и ладно. Я там умру со скуки без тебя, а во всем виноватой будешь только ты.

– Какая удобная позиция. Хорошо, если тебе так легче, соглашусь, что всему виной буду я.

– Сегодня на тусовке будет его брат, ну тот, что клуб открыл. Я только из -за него иду. Авось, понравлюсь парню. Если мне повезет, и он обратит на меня внимание, я зевать, как ты не буду. Сразу к рукам приберу красавчика.

– Ты же его еще ни разу не видела, а красавчиком зовешь, – смеюсь, поражаясь фантазии Риммы.

– У такого симпатяги, как Валера, не может быть страшного брата. А ты сиди тут и тухни по своему незнакомцу, – засмеявшись, подруга приблизилась, чтобы поцеловать меня на прощанье.

– Я не страдаю по нему. И хватит смеяться.

Ничего не ответив, Римка вышла из комнаты.

Меня раздражают ее слова о Грехе. Потому что это правда. Всю последнюю неделю и дня не было, чтобы я не вспоминала того парня с танцпола. Его синие глаза, его улыбку. То, каким уверенным он был, словно весь мир ему принадлежит, и я тоже. А потом в памяти всплывал его гневный взгляд, когда Валера взял меня за руку и повел с танцпола. Не знаю, чем бы все это закончилось, если бы не друг незнакомца, который и увел его.

Оставшись одна в комнате, пытаюсь позаниматься. Но уже через пятнадцать минут понимаю, что дело дрянь. Голова совсем не соображает. Решаю устроить на сегодня выходной. Ближайший экзамен только послезавтра, так что время на подготовку еще есть. Сделав себе чай, захватив пару любимых шоколадных конфет, устраиваюсь на кровати с новеньким детективом.

Спустя десять минут в дверь стучат. На пороге стоит Колюжная Маринка.

– Есень, тебя к телефону. Спустись к вахтерше на проходную.

Сердце замерло от волнения. Накинув халат на плечи, быстренько рванула вниз по лестнице. Красной лампочкой в мозгу замигали жуткие мысли. Что-то с мамой. Или папой. Кто может звонить мне в общагу?

– Здрасте, баб Зин, – я подскочила к посту вахтера. Сердце колотилось от быстрого бега, и я старалась успокоить дыхание, но мой голос предательски дрожал.

– На, – толкнула в мою сторону телефон дежурная. – И передай своему дружку, что здесь не переговорный пункт, – пробурчала она недовольно.

– Есень, привет, – раздался в трубке голос Валеры.

Меня тут же отпустило. С мамой и папой все хорошо. А когда я поняла, кто именно звонит, начала злиться.

– Прости, что тревожу, тут твоя подруга… как бы перебрала, – голос парня звучал как-то странно. На том конце провода было очень шумно. Гремела музыка и многочисленные голоса.

– Римка? Она же всего два часа назад уехала.

Я была удивлена его словам. Римма никогда не напивается. Да, подруга не прочь потусить, но она всегда держит себя в руках и знает норму.

– Ну, быстро с дистанции сошла, – он засмеялся, и мне это совсем не понравилось. Похоже, там уже вся компания навеселе и подруга в опасности. Снова стало тревожно.

Как бы мне не хотелось видеть Валеру, но и Римму страшно оставлять там одну в таком состоянии. Спросив адрес их тусы, сказала, что буду через полчаса.

***

Ринулась, сломя голову, собираться. Пару раз чуть не упала, натягивая джинсы. В груди волнительно ныло. Что же такое учудила Римка? Или ее специально напоили? Я уже ничему не удивлюсь.

Выбежав из общаги, подумала, что на автобусе ехать придется слишком долго. Подбежала к припаркованному у обочины такси, запрыгнула внутрь и спустя пятнадцать минут я была у входной двери квартиры Антона.

Постучав, поняла, что меня никто не услышит. На всю подъездную площадку звучали оглушительно громкие басы музыки. Постояв пару минут, нервно переминаясь с одной ноги на другую, толкнула дверь, и она неожиданно распахнулась. Не раздумывая, прошла внутрь.

Широкий полутемный коридор был весь задымлен. Пахло чем-то приторно сладким. Под ложечкой засосало. Ускорив шаг, прошла в первую попавшуюся комнату. Именно из нее доносилась громкая музыка. Народу было – дуром. Протолкнувшись сквозь танцующую массу, заметила у стены большой Г-образный диван. Там и была Белозерова. Подруга сидела на коленях у какого-то парня. Я его не знала, но судя по одурманенно-безумному взгляду последнего, от такого лучше держаться подальше.

Приблизившись, взяла подругу за руку. Потянула. Ее голова лежала на его плече, глаза были закрыты.

– Рим, пойдем, – от нервов голос был еле слышным. Римка приоткрыла глаза, удивленно уставившись на меня.

– Эй, ты кто такая? – нахмурился незнакомец, еще крепче прижав к себе Белозерову за талию.

– Я ее подруга. Нам пора уходить, – я старалась не смотреть на него. Упорно тянула Римку на себя, пытаясь поднять. Но парень и не думал отступать.

– Ты чего кайф нам ломаешь? Иди, расслабься, не видишь что ли, девочка оттягивается, – засмеялся урод, переглянувшись со своими дружками.

– Оттянешься с другой. Римма домой уходит, – посмотрела на него с вызовом.

Незнакомцу не понравилась моя наглость. Его лицо исказилось в злой гримасе.

– Есень, ты пришла, – засмеялась Белозерова, когда, наконец-то узнала меня.

– Пришла. И ухожу. С тобой…

Мне все-таки удалось вырвать Римму из рук прилипалы. Слышу его недовольный голос. Он матерится, и его дружки тоже. Но тяну бульдозером Белозерову к выходу, стараясь как можно скорее покинуть это ужасное место. Радует только то, что Валеру не встретила.

Выйдя из дома, помогаю Римке добраться до ближайшей лавочки в тени деревьев. Подруга немножко отошла. Уже стойко держится на ногах. Достав из сумочки зеркало и чистый носовой платок, вручаю ей.

– Ну и? Как это объяснить? – спрашиваю, не сумев сдержать злость. Как она могла так необдуманно поступить? Напиться в совершенно незнакомой компании.

– Прости, я не знаю, как получилось. Выпила всего бокал коктейля. И меня просто унесло, – вздыхает Римма.

– Коктейль делал тот самый тип, у которого ты на коленях отдыхала? – кажется, я начинаю догадываться, что именно так быстро свалило подругу с ног.

– Да, это Матвей, брат Валеры.

– Боже, да он нарик какой-то. Римм, надеюсь, ты не собираешься с ним общаться?!

– Да какой нарик, нормальный парень, – ворчит недовольно Белозерова. Поправив макияж, возвращает мне зеркальце. – Ладно, возвращаться не буду, до сих пор подташнивает от их бурды.

Злюсь на нее. Такое чувство, будто у нее мозги напрочь отказали. Как вообще можно рассматривать вариант общения с этими людьми?

– Туда в принципе возвращаться не нужно. Пошли, – поднявшись с лавочки, иду быстрым шагом к дороге. Спустя минуту Римка догоняет меня.

– А чего пешком? – кривится, прижав ко лбу ладонь.

– У тебя деньги есть? – спрашиваю, не поворачиваясь. Вижу, что ей тяжело успевать за мной, но не сбавляю темп.

Римка лезет в сумочку.

– Черт, деньги стянули, – хмурится, а я только хмыкаю про себя. Совершенно не удивлена.

– Твой прекрасный Матвей, прям рыцарь на коне… , – слетает с губ сарказм. – И у меня нет денег. На такси все отдала. Придется пешком, – вздохнув, останавливаюсь.

Взяв подругу под локоть, выхожу с ней на тротуар.

– Заодно и протрезвеешь.

***

До общаги было далеко. Около часа пути на машине. А исходя из нашей черепашьей скорости, добраться нам удастся к глубокому вечеру, не раньше. Через полчаса Римма совсем протрезвела.

Подруга все время рассказывала мне об этом странном типе, на коленях у которого я ее нашла. В конце концов, я попросила ее не злить меня и поменять тему разговора. Не хотелось ссориться с Белозеровой, но и разделить ее радости по поводу брата Валеры я не могла.

Постепенно наша беседа перетекла в более мирное русло. Мы обсуждали предстоящие каникулы и практику. Римма пообещала поговорить со своей мамой, попросить ее, чтобы та устроила нас к себе в клинику на работу. Не хотелось расставаться с подругой даже на лето. Да и в деревне торчать неохота. Пары недель побыть с родными мне хватит с головой. Дольше там делать нечего. Скукота смертная.

Наконец, мы вышли на главную площадь города. Увидев, что творится на ней, от удивления даже остановились. Площадь была полна народу. Люди стояли перед зданием администрации с транспарантами. Кто-то выкрикивал лозунги, другие просто переговаривались между собой. Митинг был с виду мирный, но в груди заныло от волнения. В самом воздухе чувствовалось напряжение. Только от одного количества собравшихся людей дурно становилось.

– Что это? – мы удивленно, уставились на кричащего мужчину. Он стоял на небольшом выступе и что-то вещал. Его голос был грозным. Я не знала, о чем шла речь, но слыша его, ловила себя на мысли, что готова идти за этим человеком. А потом ужаснулась собственным мыслям.

– Митинг против закрытия завода, – прорычала Римка. – Сотни людей без средств к существованию оставить хотят! – прокричав это, подруга вдруг рванула вперед.

– Ты куда? – попыталась ее остановить, но она словно и не слышала меня.

Черт, да что же это такое? Мне совершенно не хотелось идти в толпу. Но с каждой секундой, Римма отдалялась от меня и я испугалась, что потеряю ее из виду. Выругавшись, сорвалась вслед за ней.

Белозерова, остановившись в самом центре, возле выступающих, начала выкрикивать лозунги. Я подбежала к ней и стала ее останавливать, но она только отмахивалась от меня.

Вдруг началась какая-то возня. Люди стали толкаться, кричать. Толпа пришла в движение и нас понесло в сторону. Справа я заметила начавшуюся драку. Десятки людей лупили друг друга. А потом послышались звуки милицейских сирен.

Из нескольких автобусов повыскакивали мужчины в форме ОМОНа. На них были надеты балаклавы, а поверх каски. В руках дубинки. Вот теперь мне стало по-настоящему страшно.

Началось что-то ужасное. Настоящий хаос. Люди толкались и выражали свое несогласие с происходящим. Кто-то пытался убраться, кто –то наоборот, разозленный бросался на милицию. Я вцепилась в Римку, пытаясь утянуть ее в сторону, но толпа не пропускала. Нас понесло в общем потоке. Я видела, как милиционеры стали разгонять народ. Хватали по одному, тех, кто сопротивлялся, скручивали и клали на землю, надевая наручники. А потом вели в припаркованный рядом милицейский автомобиль.

Какой-то мужчина завалился на нас с Белозеровой. Наши руки расцепились, и мы оторвались друг от друга. Всего пару секунд понадобилось мне, чтобы высвободиться от свалившегося на меня человека. А когда я осмотрелась, подруги нигде не было.

– Римма! – крикнула я, но шум, царивший на площади заглушил его. Испуганно вертела головой по сторонам, силясь найти подругу.

– Римма! – слетело с моих губ восклицание, когда я заметила ее у рядов ОМОНа. Не раздумывая, ринулась туда. Уже была совсем близко к ней, когда увидела, как один из спецназовцев схватил ее и заломил руки за спиной.

– Нет! Отпустите ее! – не помня себя кричала во все горло, пытаясь пробраться к ней. Вдруг меня саму кто-то схватил за ворот блузки, и я, словно маленький котенок, повисла в воздухе.

– Отпустите!

– Да тише ты, угомонись! – раздалось над ухом.

Меня потащили к машине с задержанными. Радовало одно, туда только что поместили Римку. Значит, не потеряемся.

– На, держи эту, – прогремел голос моего ОМОНовца, когда мы приблизились к дверям автобуса. Я подняла испуганный взгляд на милиционера, принимающего меня в дверях, а когда встретилась с ним глазами, едва не ахнула.

– Синичка? – сорвалось с его губ удивление. Это был Грех. Тот самый парень с танцпола. Он в отличие от других стоял без маски на лице. Я только и смогла, что кивнуть, испуганно прижимая к груди руки. Сейчас он был таким огромным в этом снаряжении. Парень огляделся по сторонам, нахмурился. А потом схватил меня за рукав и прижал к себе.

– Пошли, – бросил тихое на ухо, и потянул к дальнему автобусу, на котором приехал спецназ.

Возле его дверей стояла парочка мужчин в форме. Их лица я разглядеть не смогла – балаклавы и шлемы.

– Лапа, посади девчонку к нам. Смотри, чтоб не одна падла не обидела. Отвечаешь головой, – прорычал Грех одному из них. Парень кивнул, сделав мне знак, проходить внутрь.

Грех, наклонился ко мне так, что теперь между нашими лицами были считанные сантиметры.

– Иди, не бойся. Сиди тихо и жди меня. Отсюда по- другому сейчас не уйдешь.

Я снова кивнула. Он улыбнулся и подмигнул мне, от этого на душе сразу стало светло и страх отступил.

– Римма, – сорвалось с губ.

– Что? – он нахмурился.

– Римма, моя подруга, она здесь. Освободи и ее, пожалуйста.

Помолчал пару секунд.

– Хорошо, отпущу, – кивнул, после чего хитрая улыбка скривила его губы. – Но с одним условием.

– Конечно, – тут же согласилась я, понимая, что готова отдать все, лишь бы спасти подругу.

– Эй, Гера! – крикнул ему Лапа, тот что ждал меня у автобуса. Грех посмотрел на него.

– Каску надень, придурок, – засмеялся парень. Грех продемонстрировал ему средний палец, а потом, подмигнув мне, быстрыми движениями натянул на лицо балаклаву и рванул обратно к толпе.

Глава 3

Гера

По лицу текли струйки пота, который попадал в глаза. От этого их нещадно щипало. Сегодня было адски жарко. Да еще и плечо ныло – какой-то урод заехал кастетом. Скрутить бы идиотов в бараний рог, но долбанная инструкция. Самое удивительное, что агрессивнее отбиваются женщины. Да и ведут себя по-особенному отморожено, если видят, что их мужиков впихивают в автозак. Бросаются, сломя голову на передовую, долбанные защитницы.

– Да не сопротивляйся ты, дебил. Хуже будет, – рычу, пихая в спину пытающегося вырваться из моих рук мужика. У дверей автобуса дебошира принимает Питон.

– Давай, заходи уже, – подталкивает его в спину, так, что тот пулей влетает в салон. Друг никогда не отличался терпением и вежливостью.

– Все, последний, – выдыхаю, осматривая площадь. Кроме лежащего на асфальте мусора, обрывков плакатов и обломков палок ничего нет. Тут уже коммунальные службы пусть за дело берутся. Парни свое дело сделали.

Народ ждет команды ехать на базу. Все устали и перенервничали. Что поделаешь, работа не из приятных.

Стягиваю каску и балаклаву, стираю тканью пот со лба. Ловлю в зеркале автобуса свое отражение. Рожа перепачкана. И как сейчас покажусь ей? При мыслях о девчонке по венам адреналин бежит.

– Грех, давай двигай! Отъезжаем уже! – раздается голос Лапы. Друг стоит у дверей нашего автобуса. Курит. Убрав за спину автомат, приближаюсь к нему.

– Там подружка твоей, «ку-ку» совсем, – хмыкает Андрюха, стряхивая пепел на землю. Черт курить хочется, но увидеть ее больше.

– Борзая девка, – добавляет Лапин, делаю последнюю затяжку.

Запрыгиваю внутрь. Пацаны уже расселись по своим местам. В душных бронниках, с автоматами. Синичка сидит на моем месте, в самом конце салона, там где я ее и оставил. В широко распахнутых глазах читается испуг. Нижняя губа слегка подрагивает, так, словно она вот –вот расплачется. А сидящая рядом с ней подруга наоборот, волчонком на всех смотрит.

– Михалыч, – хлопаю по плечу водителю. – Не против, если девчонок подбросим?

Журбин недовольно косится.

– Нашел такси, – бурчит, отворачиваясь к баранке.

– Ты же знаешь, я в долгу не останусь.

– Ладно, черт с тобой, – вздыхает, устало отмахиваясь. – Только недалеко.

Пройдя вдоль салона, устраиваюсь рядом с Синичкой, на место Лапы.

– Ты как, в порядке?

Девчонка кивает. Замечаю, как дрожат ее руки. Она сжимает их коленями.

– Да, спасибо… – шепчет глядя в глаза мне. Маленькая такая, хрупкая. Да, ей не выжить там. От мыслей, что она могла оказаться среди тех буйных, за решеткой, зубы сводит. И какого черта вообще поперлась в толпу? Не похожа на чокнутую митингующую. А вот подружка ее, очень даже…

– Да за что им спасибо?! – рычит Римма. – Безоружных людей похватали, избили да еще и в тюрьму посадят, сволочи.

– Не такие уже они безоружные, – раздается недовольный голос Женьки Смирнова.

– Толпа это плохо, а агрессивно настроенная – самое дерьмовое, – спокойно парирует Степа, сидящий напротив. Пацаны сдерживаются из-за меня. Так бы доходчиво объяснили положение дел.

Лапа с Питоном забираются в автобус. Лапин, заметив меня на своем месте, хмурится.

– Эй, Гера, ты не охр*нел? Мало того, что полный автобус баб себе набрал, так еще и мое место занял. Здорово устроился… Разогнал, блин, толпу, – бурчит недовольно.