Глава 6 Или град Кагилу

В какое-то мгновение Артур заметил, что ландшафт стал потихоньку меняться. Сначала с путниками попрощались высокие ели, помахав им вслед ветвями, затем как-то неожиданно исчез мягкий мох, который создавал иллюзию того, что идешь по одеялам, набитым перьями.

Пропала также крупная черника, которая всю дорогу неизменно радовала ребят. Они употребляли ее в совершенно разных видах и формах, насколько только хватало фантазии у их проводника Алана. Сейчас же, увы, этот ценный продукт безвозвратно ушел из их рациона. Черника не исчезла совсем – вернее будет сказать, что кустики остались, но она сама превратилась в чахлое растение с крошечными полувысохшими ягодками и пожелтевшими листьями.

Да и вообще лес перестал уже быть теми сказочными вратами в неизведанный мир: теперь же он больше напоминал обычную заросшую дубраву с низкорослыми деревьями, где можно было встретить не сказочных существ, а лишь приземистые дубки и орешники. Идти стало сложнее, ведь храбрым путешественникам приходилось продираться сквозь колючие кусты. Алан, как и подобает проводнику, шел первым; он ловко орудовал кривым длинным ножом, расчищая дорогу от ненужных веток и докучливой паутины, которая здесь присутствовала в таком несметном количестве, что залепляла глаза и забивалась в нос.

К счастью, подобное продвижение было не таким уж и продолжительным и вскоре, к обеду седьмого дня путешествия, ребята, наконец, вылезли из леса, отплевываясь от липкой паутины и стряхивая со своей одежды несносных клещей и гнусов.

– Ну, сестренка, скоро тебе прощаться с нами! – энергично проговорил Алан с неприкрытой радостной улыбкой, и по всему было видно, что он невыразимо счастлив оставить здесь неугомонную Тэнку, которая, по мере того как путники приближались к Кагилу, становилась все более капризной. Порою она всячески старалась замедлить их продвижение, ссылаясь на хроническую усталость и плохое самочувствие. Пару раз девочка жаловалась на больную ногу, которая якобы стерлась в кровь от постоянной ходьбы. Впрочем, Артур подозревал, что все эти жалобы являются по большей степени надуманными, ибо Тэнка, хоть она никому и не признавалась в том, ужасно не хотела оказаться в Кагилу в отличие от своих спутников.

В последние дни белокурая бестия пребывала в неизменно отвратительном настроении, чьи перепады от просто плохого до невыносимо скверного уже начинали немало раздражать ее компаньонов. Лицо ее под выгоревшими волосами то розовело, то краснело, то бледнело, и вся эта палитра цветов отчетливо проявлялась на нем. Будучи от природы болтливой и веселой, сейчас же Тэнка почти не разговаривала с ребятами и хмуро шла чуть поодаль от них.

За минувшую неделю она окончательно нафантазировала себе влюбленность в загадочного юношу, который так неожиданно забрел в их края. Ей нравилось его чувство юмора, немногословность, смелость, решительность, оптимизм. Последнее качество Тэнка особенно ценила, так как чувствовала, что, несмотря на кажущуюся беззаботность и хорошее настроение, у него на сердце имеется что-то, о чем он думает день и ночь. Проницательная девочка видела в нем заботы, которых у нее пока, к счастью, не было; также она отчетливо понимала, что ее голубоглазый красавец сильно тоскует по своим друзьям.

Впрочем, ей, возможно, отчасти из-за недостатка жизненного опыта, все же не хватало проницательности понять, насколько необходимо Артуру поскорее добраться до места назначения. Тэнка, увы, не осознавала всей важности этого похода, который для нее был не более значимым, нежели увеселительная прогулка по саду. К тому же она привыкла все время добиваться своего; родители ни в чем не могли отказать прелестной дочери, а бабушка с дедушкой и подавно. Братья умело потакали всем ее капризам, даже самым диким и абсурдным, что в итоге плохо сказалось на ее характере. Тэнка мечтала, что Артур в конце концов непременно оценит ее прямоту и смелость и, при лучшем исходе, останется с ней в Кагилу.

Как же она разозлилась, когда вдруг юноша осторожно поинтересовался, не знает ли она некой Дианы. Артур надеялся, что раз Тэнка родом из Кагилу, возможно, она сможет что-то поведать о его подруге.

– Не знаю и знать не желаю! – в совершенно оскорбленных чувствах заявила она удивленному Артуру, который все никак не мог привыкнуть к перепадам ее настроения. – И хватит задавать мне подобные вопросы, я что, похожа на книгу адресов? – с этими словами Тэнка отбежала от них, невероятно рассерженная. Бедняжка слишком явно представляла себе красивую длинноволосую брюнетку или же блондинку, рядом с которой она сама, низкорослая, с коротенькими жиденькими белесыми волосиками и образом пацаненка смотрелась бы просто смешно.

Алан весело рассмеялся и язвительно сказал Артуру:

– Жаль, что в школе не учат, как надо разговаривать с девушками, не так ли, школяр?

Клипсянин хмыкнул, но благоразумно промолчал. Про себя же он подумал, что с такими девушками, как Тэнка, лучше совсем не разговаривать и вообще желательно держаться от них подальше, насколько это возможно.

Наконец перед глазами путешественников раскинулась равнина – бескрайняя, покрытая однообразными низкорослыми ползучими кустарниками и полевыми цветами: пушистым клевером, адонисом, дурманом. И не было конца этим прекрасным лугам, заботливо укутанным сочным травяным ковром, который, впрочем, не был сплошным – то тут, то там виднелись проплешины, заполненные коричневым песком. Этот песок, подхваченный сильным ветром, поприветствовал ребят, как только они выбрались из леса, при этом чуть не сбив с ног. Видно, в здешних краях он был главным обитателем и властелином.

– Армуты любят степи… – мечтательно заметил Алан, с восхищением глядя перед собой. Было видно, что юношу тоже привлекал подобный пейзаж: песчаная равнина, совершенно лишенная каких-либо признаков жизни и этот несмолкающий ветер, заунывно жалующийся на свое одинокое существование.

Посреди полей можно было заметить огромный холм. Казалось, в этом месте земля вспучилась, образовав гигантский пузырь. Интересное дело, но если вокруг в основном преобладали низкорослые травы, характерные для степей, то этот холм весь зарос высокой зеленой крапивой. И, пожалуй, ни один прохожий был бы не в силах распознать в этой неблагоустроенной возвышенности купол гигантского подземного города, имя которому – Кагилу, что в переводе с местного наречия означало «рудокоп».

Такое название было выбрано не случайно. Дело в том, что холм, под которым располагался город, в действительности был самой настоящей горой, которая, по прихоти природы, уходила не ввысь, как обычные уважающие себя горы, а внутрь, будто амбициозно пытаясь достичь центра земли. В недрах этой природной диковинки были обширные залежи железной руды.

Здешние мастера считались самыми лучшими в обрабатывании драгоценных камней; все свои изделия умельцы продавали армутам, испытывавшим слабость к подобным безделушкам. Несмотря на несметные сокровища, которые таила в себе гора, обитатели ее были весьма бедны, и уровень жизни у них был скорее ниже среднего. Рудокопы, к сожалению, очень рано умирали от болезней – в основном от пневмокониоза и бронхита. Люди рады были бы покинуть это негостеприимное место, но чаще всего такой возможности у них просто не существовало. Кагилу был единственным крупным городом после Беру и Гераклиона. Но до Гераклиона путь был не близок, а в огромном Беру, и так страдающем от перенаселения, уже не имелось свободных веток.

Кагилу – это не просто город, составная часть беруанского Королевства. Он сам по себе был как маленькое царство подземного мира, со своими обычаями, законами, властителями и даже языком. Местные жители между собой говорили на особом наречии – кипачу. Но в школах, разумеется, детей учили официальному языку. На кипачу разговаривала в основном молодежь и люди из совсем уж неблагоприятных районов.

Город был выдолблен в шахтах, оставшихся после добычи драгоценных камней. Дома здесь плавно переходили один в другой, и порою, чтобы добраться, например, до центра, невольно приходилось пересекать чужие владения. Улицы здесь были узкие, и по ним никогда не проезжали повозки, запряженные лошадьми. Местные детишки играли не в чудесных садах на свежем воздухе, а подобно дворовым собакам лазили по бесконечным колодцам города, измазанные черной пылью с ног до головы. Их игры показались бы дикостью изнеженным беруанским детям, но кагилуанцы не жаловались. Это был их особый мир, к которому они полностью привыкли. Люди здесь, уже забывшие, что когда-то жили на древе, мнили себе, что именно в Кагилу находится центр мира, средоточие всех торговых и экономических интересов. Здесь кипела жизнь, которая, как им казалось, была просто невозможна за пределами подземелий.

Гору, где располагался город, в народе прозвали Ортилиан, от слова «ортий» – крапива. Данное растение как-то сразу прижилось на здешних полях, и оно же являлось основным продуктом, который предпочитали употреблять в пищу местные жители. Подобно тому, как беруанцы воспевали листья Ваах-лаба, кагилуанцы курили крапивные сигары, а на особые празднества вместо винотеля предпочитали крепкой крапивной настоечки. А так как жизнь здесь была сурова и безжалостна, к настойке некоторые прикладывались гораздо чаще, чем следовало бы.

Под горой люди употребляли в пищу также просперитей – личинки насекомых, которые по своему вкусу напоминали куриное мясо, но только более нежное. Некоторые даже разводили этих существ прямо в своих домах, так как огородами никто не располагал. Зажиточность кагилуанца определялась размерами его дома. Некоторые пещеры были поистине огромны, с несколькими уровнями, множеством спален и даже с погребами. Другие же напоминали проходной двор – сквозь них безнаказанно могли проходить граждане, которым надо было попасть в ту или иную часть города.

Проходных домов было много, и их жители, как правило, знали друг друга очень хорошо и постоянно сплетничали между собой. Их времяпрепровождение напоминало жизнь одной большой семьи, где родственники вместо того, чтобы с любовью и терпением относиться друг к другу, напротив, становятся непримиримыми врагами. Легко критиковать близкого, хорошо знакомого человека, чьи недостатки тебе прекрасно известны, а чужого, далекого и неизвестного, не маячащего ежедневно перед глазами, возводить на пьедестал.

В проходных домах люди критиковали друг друга постоянно. В непрекращавшихся сплетнях, подглядывании за соседями, обсуждениях чужих проблем и бултыхались «счастливые» обладатели этих жилищ, впрочем, вполне довольные своим положением. И, подобно короедам, которые, раз попав в главное блюдо, уже не осознают этого печального факта, они также не придавали значения тому, что, сплетничая и подглядывая, они совсем не делают себе чести.

Тэнке же повезло – ее родители являлись счастливыми обладателями огромного дома-пещеры, состоящего из целых десяти отсеков. Отдельное помещение использовалось в качестве кладовой и места для разведения просперитей, в остальных с относительным удобством проживала большая семья. У Тэнки было много братьев и сестер, в том числе и двоюродных. Отец ее был весьма удачливым рудокопом, которому однажды неслыханно повезло: во время своих работ он случайно наткнулся на залежи драгоценных камней. Ему удалось выгодно продать их проезжим армутам и на полученные деньги приобрести славную пещеру, где он поселился с молодой красивой женой. У них было столько денег, что иногда они даже арендовали у армутов единорогов, чтобы отправлять младшую дочь в Ту-что-примыкает-к-лесу.

Когда Артур, Алан и Тэнка подошли к гигантскому холму, Алан остановился и сказал им:

– Есть несколько колодцев, по которым можно спуститься в город: на западе, на востоке и с южной стороны. К южному входу я идти не хочу, так как там постоянно околачиваются армуты. Сестренка, я надеюсь, ты взяла с собой проходной лист?

– Конечно, я же ничего не забываю, в отличие от тебя, – огрызнулась девочка, все еще думая о предстоящей разлуке с Артуром. В ней боролись два чувства: с одной стороны, она страстно хотела увидеть свою семью, с другой – приходила в ужас от перспективы оставаться одной в подземелье.

– Ну, школяр, что выбираешь: запад или восток? – поинтересовался Алан.

– А где находится Черное море? – спросил юноша, несказанно удивив Тэнку и Алана.

– Откуда это у тебя такие познания в географии, школяр?

– Я бы хотел на него взглянуть, – уклончиво ответил Артур. Он вспомнил, как Диана рассказывала ему историю о том, что чуть не утонула в этом озере, которое жители Кагилу называли морем. Так может, она жила где-то недалеко от озера? Впрочем, все это лишь мечты, и Артур это очень хорошо понимал. Найти сейчас Диану в Кагилу было предприятием настолько невероятным и малоосуществимым, словно, выражаясь на беруанский манер, искать короеда на гигантском древе.

– Тогда нам на восток, а дом Тэнки на юге. Так что без разницы, где заходить, – с этими словами рыжеволосый юноша уверенно двинулся вдоль холма, ловко расчищая дорогу от крапивы. Вокруг была такая тишина, что Артуру плохо представлялось, что где-то под его ногами кипит жизнь. Люди работают, обрабатывают камни, учатся, едят. Конечно, живое воображение позволяло Артуру нарисовать себе различные картины жизни кагилуанцев, но все же он не мог не отметить, что его фантазии при этой тихой окружающей обстановке были слабо сопоставимы с реальностью. Когда вокруг ни души, а в воздухе такая оглушительная тишина, что даже насекомые не выдают своего присутствия, а ветер также замолкает, поддержав всеобщее безмолвие, то действительно слабо представляется оживленный таинственный город, который сейчас казался не менее призрачным, нежели мираж.

– Мы вряд ли еще увидимся, да, Артур? – продираясь сквозь заросли жгучей крапивы, серьезно заметила Тэнка. Она уже мучилась угрызениями совести оттого, что недавно так грубо разговаривала с объектом своих симпатий.

– Не знаю, – честно ответил клипсянин, не глядя на подругу.

– Я волнуюсь за тебя. Из-за моих капризов вам придется проделать сложный путь. Наверное, я была неправа, когда попросила взять меня с собой.

– Зато не было скучно, – ухмыльнулся Артур, вспомнив все проказы девочки-сорванца.

– Просто Алан… Он, конечно, отличный проводник… Но от Кагилу пешком ему приходилось идти лишь несколько раз, и он, вероятно, не так хорошо помнит путь. Вам нужно обязательно найти дорогу купцов, и она приведет вас прямиком в Беру.

– Я думаю, мы ее найдем, – беспечно ответил Артур, глазея по сторонам. Они вот уже более часа обходили холм, но пока никаких колодцев не было видно и в помине. Артур уже с нетерпением ждал встречи с подземным городом, так как она несла в себе, пусть даже небольшую, но все-таки надежду увидеть Диану.

– Тебе не терпится встретиться с ней, да? – пробормотала проницательная Тэнка, в два счета угадав его мысли. Артур не ответил, только посмотрел на нее, и этот взгляд красноречиво говорил о том, что подруга совсем недалека от истины.

Алан чуть отдалился от них; видимо, ему хотелось поскорее оставить взбалмошную сестру и идти дальше. Во время похода клипсянин заметил, что их проводник как-то особенно торопится. Иногда он даже заставлял ребят идти до самой поздней ночи, ссылаясь на свои неотложные дела в Беру. Артура, в принципе, это устраивало, так как и он хотел поскорее оказаться в древесном городе.

Алан ушел совсем далеко, но, впрочем, через некоторое время вернулся с каким-то странным обеспокоенным выражением лица.

– Что-то не так? – поинтересовался Артур.

– Я не совсем понимаю… – в волнении пробормотал проводник. – Но колодца больше нет!

– Как нет? – удивилась Тэнка. – Может, ты просто проглядел его, братец?