Над головой послышались тяжелые шаги, от которых деревянные дощечки на хлипкой лестнице заскрипели и опасно прогнулись. В просвете щели появилась пара грубо сшитых кожаных сапог. Их обладатель тихо выругался на погоду, щелкнул чем-то металлическим и протяжно выдохнул. В носу сразу же защипало от последовавшего за этим едкого запаха дыма. К тому же от мужчины несло крепким алкоголем, который он, явно, выпил в очень больших количествах. С каждой секундой находиться рядом с источником такого амбре становилось невыносимо, но покидать относительно укромное место не хотелось, поэтому, сжав зубы, я ждала, когда он уйдет. Но он никуда не спешил, а через некоторое время к нему вышли еще двое посетителей этого заведения.

– Ну что, убедились? – прохрипел тот, кто «благоухал» больше остальных.

– Мираб, – сплюнул один из новоприбывших. – Висюльки точь-в-точь, как у тех тварей, которые напали на меня в Тихом лесу.

– Сдадим страже? – подал голос третий.

– Еще чего!

– Прирежем по-тихому. Эти подонки только такой участи и заслуживают.

– Я слышал, за живого лазутчика дают тысячу. Даже, если поделить на троих, выходит прилично.

На несколько мгновений повисла тишина.

– Тогда изобьём до полусмерти и оттащим к стражникам, – предложил один из них.

Остальные поддержали его согласным мычанием.

– Через три блока отсюда есть подходящий переулок. Чтобы без лишних свидетелей.

– Ждите там, а я прослежу, чтобы мираб не сбежал.

Двое заговорщиков покинули крыльцо, но тот, от которого исходили клубы дыма, всё еще остался стоять. Раздался щелчок.

– Плевать на деньги, три сотни не вернут мне брата, – едва слышно произнес он, после чего тоже удалился, унося с собой неприятные ароматы, но оставляя липкое чувство беспокойства.

«Он что, собирается кого-то убить?» – подобная мысль казалось мне дикой. Однако я помнила, что в книге частично упоминался высокий уровень преступности в королевстве, с которой пытался бороться главный герой.

Кто-то вновь вышел на крыльцо. В отличии от заговорщиков, он спустился легкой, почти неслышной поступью. Выглянув из-под лестницы, я внимательно разглядела незнакомца, отмечая темные волнистые волосы, частично заплетенные в мелкие косы, бледное лицо, на котором застыло отстраненное выражение лица и холодные голубые глаза, которые, казалось, светились в ночи. От него пахло хмелем и еще чем-то немного терпким. Светлая рубашка сидела на нем слишком свободно, словно была на несколько размеров больше, её подпоясывал ремень, к которому крепился замшевый кошель. Предплечья скрывали плотные кожаные наручи. Незнакомец развернул короткий светло-коричневый плащ, который держал в руках и накинул его на плечи. Низкий разрез рубашки приоткрылся, на гладкой груди показалась связка странных кулонов, в виде когтей и клыков.

«Должно быть это те самые висюльки, о которых говорили те трое. Значит, именно на него планируется нападение».

И сейчас он шел в сторону переулка, где его поджидали.

––

Выскочив из-под крыльца, я подбежала к незнакомцу и преградила ему дорогу. Он посмотрел на меня, но не остановился.

– Фырф, – догнав голубоглазого, я осторожно прикусила его штанину и потянула обратно.

– Чего тебе? – спокойно спросил он, одернув ткань брюк.

Я попыталась боднуть его головой в правильную сторону, но он продолжал упрямо идти вперед. не понимал намеков. Остановилась в нескольких метрах и, подняв лапу, начала неистового трясти головой, предупреждая, что ему не стоит идти дальше.

– У меня для тебя ничего нет.

«Да что же ты такой непонятливый!» – я зарычала.

Незнакомец выгнул бровь и, наконец-то, остановился.

– Оставь меня в покое, – все тем же спокойным, даже мягким голосом приказал он, прищурив один глаз.

– Стой! Тебя там убьют, – отчаявшись, я залаяла.

Неуловимым движением он вытащил из рукава небольшой клинок и направил его на меня.

– Дважды не предупреждаю.

Покосившись на блеснувшее острее, я попятилась назад.

«Ну его, это благородство», – обиженно фыркнув, посеменила обратно к своему крыльцу.

Однако заметив боковым зрением промелькнувшую на другой стороне улицы тень, снова развернулась и крадучись последовала за голубоглазым. За ним так же бесшумно крался тот, кто не согласился с решением других заговорщиков. Пока мы все трое молча следовали к злосчастному переулку, я перебирала в уме всё, что могла сделать. Например, вцепиться убийце в ногу, когда он попытается приблизиться. Однако дурно пахнущий мужчина оказался рядом со своей жертвой так неожиданно, что я бы не успела его остановить.

Вместо этого я завыла во всю глотку. Голубоглазый обернулся и, увидев, как на него замахиваются ножом, успел отклониться. В этот момент два человека, выскочившие из-за угла, дернули его на себя, утаскивая с улицы.

«Черт, кажется, мы дошли до переулка».

– Попался, мразь!

– Сейчас мы тебя хорошенько разукрасим.

Мужчина с ножом тоже исчез в переулке, присоединяясь к своим дружкам.

«Главное успеть, главное успеть!» – я рванула вперед.

В два длинных прыжка преодолела большую часть оставшегося расстояния. Резкий, надрывный вопль, полный боли и ужаса так меня напугал, что я, почти уже добравшись до переулка, резко затормозила, путаясь в собственных лапах. Прижавшись к стене, навострила уши.

Видимо, свою храбрость я немного переоценила.

Понять, кто кричал, было невозможно, а звуки, которые доносили из переулка, и вовсе слились для меня в жуткую какофонию. Мужчины наперебой выкрикивали ругательства, один из них, кажется, начал захлебываться, заскрежетал метал, вперемешку с глухими ударами, нечто тяжелое несколько раз падало на землю, и вдруг всё резко затихло. Через секунду у меня хвост встал дыбом, когда в этой гнетущей тишине я услышала легкий, снисходительный смешок.

Так и не решившись заглянуть за угол, я поспешила прочь, намереваясь зарыться под своим укромным крыльцом и до утра больше не высовывать длинного носа. Вой и крики привлекли других посетителей питейного заведения, они толпой вываливались на улицу, пытаясь понять, что происходит. В соседних домах зажигались лампы, любопытные жители отворяли окна и, щурясь, вглядывались в ночную темноту.

«Пожалуй, поищу себе другое место», – прячась в тени, я продолжила бежать дальше по улице.

Вскоре поняла, почему незнакомец не желал сюда идти. Дорога заканчивалась тупиком, всё пространство между двух домов с каждой стороны занимало приземистое деревянное сооружение. Я принюхалась. Кажется, здесь хранилось зерно. Желудок в который раз за день напомнил о себе.

«Так, новый план: во-первых, раздобыть что-нибудь съестное. Во-вторых, когда желудок уже не будет мешать мыслительному процессу, придумать, что делать дальше».

Когда у меня формировался четкий план, это всегда успокаивало. Вот и сейчас, забыв про другие проблемы, я принялась за реализацию первого пункта. Однако, это оказалось не так просто. Попыталась открыть дверь, толкая её лапами. Она немного прогнулась в проеме, но не поддалась. Тогда я заметила между двумя дощечками появившееся небольшое отверстие, и еще несколько минут потратила на тщетные попытки отломить их или процарапать проем побольше. Единственное, чего смогла добиться, так это посадить в лапу огромную занозу.

Наконец, когда я уже собиралась сдаться и поискать съестное в другом месте, меня посетила новая идея. Усердно загребая лапами землю, я начала делать подкоп, чтобы пролезть по нему внутрь постройки. Как выяснилось позже, идея оказалась не такой гениальной, как я думала. Здание стояло на фундаменте из зарытых в землю и лежащих вплотную друг к другу бревнах. Пролезть через них не представлялось возможным. Раздосадованная своей несообразительностью, я выбралась из напрасно вырытой ямы и отряхнулась от прилипшей к шерсти грязи.

За то время, что я провела в этом тупике, уже начало светать, и возле постройки вдруг появился человек. Он приближался, глухо постукивая тростью и звеня болтавшейся на поясе связкой ключей. Надеясь, что пожилой рабочий не разглядит меня в полумраке, я застыла на месте, спрятав за спиной приметный хвост. Однако, приблизившись к двери и достав ключ, старик замер и озадаченно пробормотал:

– Это еще что такое?

Он ткнул тростью в образовавшуюся горстку земли и обнаружил оставленную мной яму. К сожалению, зрение его явно не подводило, осмотревшись по сторонам, он тут же заметил меня и с негодованием воскликнул:

– Вот же паразит. А ну прочь отсюда!

Он начал как сумасшедший размахивать тростью, грозно притоптывая ногой. Раздраженно махнув хвостом, я вспрыгнула на крышу зернохранилища, в которое так упорно пыталась проникнуть, и перепрыгнула на покатую крышу соседнего здания. Под крики все еще не успокоившегося старикашки, взобралась на конёк, с которого открывался вид на просыпающийся город, и устало вздохнула. Череда невезенья все никак не желала заканчиваться.

Вид навевал тоску. Среди грязных улиц и серых, невзрачных построек один лишь храм Светлого Ковена притягивал взгляд своей белизной. Темные крыши домов сливались в одно огромное размытое пятно, низкие тяжелые тучи не пропускали утренний свет, а редкие уличные фонари едва ли могли разбавить мрачность этого места.

Дома соединялись друг с другом, формируя одно длинное здание, по крыше которого я вернулась обратно к другому концу улицы. Внизу, в том самом переулке собралась стража. Несколько мужчин в темно-синей униформе с серебряными нашивками на рукавах грузили в телегу три завернутых в одеяла тела. Когда один из них откинул брезент, я тихо пискнула и отвела взгляд. Кажется, этой ночью было совершено не одно преступление. Отвернувшись от жуткого зрелища, перелезла на другую сторону дома и спрыгнула на соседнюю улицу.

До самого полудня я скиталась по городу, стараясь не попадаться страже на глаза. Поиски пропитания не увенчались успехом. В одном из переулков я обнаружила раскиданные коробки с отходами. Одна из них шевелилась, а изнутри доносился тихий писк. Но привлекло мое внимание не это, а выпачканный в грязи кусочек сыра, который лежал неподалеку. Несколько минут я со всей серьезностью раздумывала его подобрать, но, встряхнув головой, прошла мимо.

Помимо голода, общей усталости и раздражения, у меня ужасно чесалась спина между лопатками, и как бы я не пыталась, дотянуться до того места не получалось. Завернув в очередной проулок, я оказалась возле высоких кованых ворот. Расстояние между прутьями было достаточно широкое, чтобы я смогла пролезть и попасть во внутренний дворик с небольшой лавочкой и двумя невысокими деревьями. Подойдя к одному из них, я потерлась спиной о шершавую кору, но облегчения это не принесло.

Решив, что мне не помешает небольшой отдых, устроилась здесь же под тенью дерева и свернулась калачиком. Широко зевнув, закрыла глаза и, несмотря на неприятный зуд, почти сразу уснула.

А после пробуждения меня ждали новые неприятности.