3

Грустно бродили Хасид и Мансур по полям, не зная, что им теперь делать. Сбросить с себя перья они не могли, возвращаться в город, чтобы объявить о себе, тоже не стоило, ведь никто не поверит аисту, что он халиф. А если и поверят, разве жители Багдада согласятся иметь правителем аиста?

Прошло несколько дней. Халиф и визирь кое-как питались дикими корешками, да и тех не могли как следует разжевать своими длинными клювами. Лягушки и улитки их не соблазняли: они боялись испортить себе желудок этими лакомствами.

В этом печальном положении у них было только одно удовольствие – летать. Они часто прилетали в Багдад, садились на крыши и смотрели, что делается в городе. В первые дни было заметно, что жители Багдада очень горюют и беспокоятся. Но дня через три-четыре наши аисты, сидя на крыше дворца, вдруг увидели пышное шествие. Послышались звуки барабанов и флейт. Какой-то человек в роскошном, ярко вышитом халате проехал по городской площади на прекрасном чистокровном коне, окружённый многочисленной свитой. Половина жителей Багдада бежала за ним следом с громкими криками:

– Да здравствует Мизра, наш повелитель!

Аисты на крыше дворца переглянулись, и халиф Хасид сказал:

– Понимаешь ты теперь, почему я заколдован, визирь? Этот Мизра – сын моего смертельного врага, злого волшебника Кашнура, который затаил на меня злобу. Но я ещё не потерял надежды спастись. Полетим со мной, мой верный товарищ, в священный город Медину, – может быть, мы освободимся там от чар жестокого колдуна.

Они поднялись с крыши дворца и полетели в сторону Медины. Однако с летанием дело у них обстояло довольно плохо: халиф и визирь ещё мало упражнялись в этом искусстве. Не прошло и двух часов, как визирь начал стонать и охать и наконец жалобно проговорил:

– С вашего разрешения, господин мой, я больше не могу. Вы летите слишком быстро. К тому же сейчас уже вечер, и нам следовало бы присмотреть себе место для ночлега.

Хасид послушался своего визиря. Взглянув вниз, он заметил старый, полуразрушенный дом. Оба аиста спустились на землю и решили укрыться в этом доме.

Когда-то это, наверное, был дворец. Среди развалин возвышались колонны, а в уцелевших от разрушения комнатах Хасид и Мансур увидели мягкие ковры и множество дорогой посуды.

Халиф и его спутник пошли по комнатам, чтобы найти удобное и сухое местечко. Вдруг Мансур остановился и сказал испуганным шёпотом:

– Здесь кто-то стонет и вздыхает – я это ясно слышал!

Халиф тоже остановился и прислушался. До него донеслись какие-то тихие жалобные звуки, больше похожие на женский плач, чем на крик животного. Не зная, что подумать, Хасид пошёл было навстречу этим звукам, но визирь вцепился ему клювом в крыло и начал умолять его быть осторожней.

Халиф, сделавшись аистом, не стал, однако, трусом. Под его крылом по-прежнему билось сердце героя. Он вырвался, оставив в клюве Мансура несколько перьев, и поспешно вошёл в какой-то тёмный проход. Скоро он увидел перед собой дверь, которая была не заперта, а только притворена. За дверью кто-то жалобно стонал и охал. Халиф толкнул дверь клювом и остановился, удивлённый, – в полуразрушенной комнате с маленьким решётчатым окошком он увидел большую сову. Сова сидела на полу и горько плакала. Из её круглых глаз катились крупные слёзы, величиной с горошину.

Увидев Хасида и Мансура, который тоже в конце концов последовал за халифом, сова радостно вскрикнула. Она вытерла слёзы своим коричневым крылом и вдруг сказала по-арабски, чисто и правильно:

– Добро пожаловать, аисты! Видно, я скоро буду спасена. Ведь мне предсказали, что аисты принесут мне счастье.

Опомнившись наконец от удивления, халиф низко склонил свою длинную шею, выгнул ноги как можно красивее и сказал:

– Сова! Если я правильно тебя понимаю, мы с тобой товарищи по несчастью. Но напрасно ты надеешься, что мы тебя спасём. Послушай нашу историю, и ты сама убедишься в этом.

– Рассказывай скорей! – попросила сова.

И халиф рассказал ей то, что мы уже знаем.

4

Когда он окончил свой рассказ, сова поблагодарила его и сказала:

– Выслушай и ты мою повесть – я так же несчастна, как вы.

Меня зовут Луза. Мой отец – правитель Индии, и я у него единственная дочь. Волшебник Кашнур, который вас заколдовал, сделал то же самое и со мной. Однажды он пришёл к моему отцу и попросил его выдать меня замуж за его сына Мизру. Мой отец рассердился и выгнал его. Тогда злой Кашнур переоделся рабом и пробрался во дворец. Когда я гуляла в саду, он принёс мне напиться, и едва я выпила его питьё, как превратилась в безобразную сову. От испуга я потеряла сознание. Кашнур принёс меня в эту комнату и закричал мне в ухо страшным голосом: «Ты останешься здесь и будешь всех пугать своим видом, пока не умрёшь или пока кто-нибудь не захочет взять тебя в жёны в таком ужасном образе! Так я отомщу тебе и накажу твоего отца за его гордость!»

И вот уже много месяцев я живу здесь совсем одна. Я всем противна, и даже звери меня пугаются. Я не вижу ни солнца, ни цветов, потому что днём мои глаза слепы, и только ночью, когда всходит луна, они становятся зрячими.

Выслушав историю совы, халиф глубоко задумался.

– Мне кажется, – сказал он, – между нашими несчастьями есть таинственная связь. Но как мне разгадать эту тайну?

– Я думаю, что ты прав, – ответила сова. – Когда я была совсем маленькая, одна мудрая женщина предсказала, что аист принесёт мне счастье. Я, кажется, знаю, как мы могли бы спастись.

– Говори скорее, что ты придумала! – воскликнул обрадованный халиф.

– Волшебник, который заколдовал нас, раз в месяц приходит в этот дом, – ответила Луза. – Недалеко от моей комнаты есть большая зала. В этой зале Кашнур пирует со своими приятелями, когда он бывает здесь. Я часто слышала, как они там кричат, похваляясь друг перед другом своими проделками. Может быть, когда колдун придёт в следующий раз, он произнесёт волшебное слово, которое вы забыли.

– Когда же он придёт и где эта зала, дорогая сова?! – нетерпеливо закричал халиф.

Сова помолчала и наконец проговорила тихим голосом:

– Не сердитесь на меня, но я могу сказать вам это только с одним условием.

– С каким, с каким?! – закричали халиф и визирь. – Говори, мы на всё согласны!

– Я бы тоже хотела спастись, а это возможно только, если кто-нибудь из вас на мне женится, – ответила сова.

Услышав это, оба аиста смутились. Халиф подмигнул визирю: «Выйдем на минутку» – и, когда оба вышли за дверь, спросил:

– Ну, каково твоё мнение, визирь? Это, конечно, глупое предложение, но, я думаю, ты можешь его принять.

– А что скажет моя жена? – возразил визирь. – Она мне глаза выцарапает. Я старик, а вот вы, ваше величество, человек молодой и неженатый. Женитесь-ка на этой прекрасной принцессе.

– Откуда ты знаешь, что она красивая? – сказал халиф. – А вдруг это безобразная старуха? Нет, уж если кому на ней жениться, так это тебе.

Долго уговаривал халиф своего визиря. Но тот заявил, что лучше навек останется аистом, чем возьмёт в жёны сову. Тогда халиф решил сам выполнить её условие.

Узнав об этом, принцесса Луза очень обрадовалась и сказала:

– Теперь я могу открыть вам, что вы пришли сюда как раз вовремя. Колдуны, наверное, собрались сейчас в зале. Идёмте, я покажу вам, где они.

Все трое вышли из комнаты, и сова повела их за собой. Скоро они увидели луч света, который становился всё ярче и ярче. Сова привела халифа и визиря к большому пролому в стене и сказала:

– Смотрите, но только стойте тихо, чтобы вас не услышали.

Халиф и визирь увидели большую залу с высокими колоннами, где было светло как днём от множества золотых и серебряных светильников. Посреди залы находился огромный стол, уставленный кушаньями. На диванах вокруг стола сидели восемь колдунов. В одном из них халиф узнал торговца, который продал ему волшебный порошок. Колдун, сидевший рядом с торговцем, повернулся к нему и сказал, хлопая его по плечу:

– Ну-ка, расскажи, что ты сделал хорошего с тех пор, как мы последний раз здесь пировали?

– Я превратил багдадского халифа и его визиря в аистов! – со смехом сказал торговец. – Послушайте, я вам расскажу, как это было.

Выслушав рассказ торговца, колдуны в один голос закричали:

– Вот это действительно смешная проделка! А какое слово они должны были сказать, чтобы снова превратиться в людей?

– Очень трудное латинское слово – «мутабор», – ответил торговец.

5

Когда аисты услышали это слово, они заплясали от радости. Со всех ног бросились они назад, так что бедная сова еле поспевала за ними. Выйдя из дома, халиф низко поклонился сове и сказал:

– О принцесса, только тебе одной мы обязаны своим спасением! Прошу тебя: выйди за меня замуж, чтобы я мог тебя отблагодарить за всё, что ты для нас сделала!

Потом оба аиста повернулись головами к солнцу, которое только начинало всходить, склонили свои длинные шеи и во весь голос крикнули:

– Мутабор!

И сейчас же их перья упали на землю, крылья и клювы исчезли, и Хасид и Мансур снова стали людьми.

Плача от радости, халиф и визирь бросились друг другу в объятия. Но как же они были удивлены, когда, успокоившись немного, обернулись, чтобы ещё раз поблагодарить сову, и увидели перед собой красивую девушку, одетую в роскошное платье.

Халиф был счастлив, что у него будет такая молодая и прекрасная жена, и воскликнул:

– Теперь я – самый счастливый человек на свете!

Все трое сейчас же отправились в Багдад. Увидев халифа Хасида, его приближённые очень обрадовались. Все уже думали, что он умер и никогда не вернётся.

Злого Кашнура и его сына, самозванца Мизру, халиф велел схватить и связать. Колдуна он приказал повесить в той самой комнате, где жила сова, а Мизре предложил на выбор: либо понюхать порошка из волшебной коробочки, которая всё ещё лежала у халифа за пазухой, либо умереть.

Мизра решил, что понюхать всё-таки лучше. Визирь поднёс ему коробочку, Мизра втянул в нос хорошую понюшку и сейчас же превратился в аиста.

Халиф посадил его в большую клетку, а клетку приказал вынести в сад.

И халиф Хасид со своей женой и визирь Мансур весело и счастливо зажили во дворце. Визирь каждый день после обеда приходил к халифу, и Хасид всегда был ему очень рад. Когда халиф был в хорошем настроении, он любил подразнить визиря и показывал, как Мансур выглядел, будучи аистом. Халиф важно расхаживал по комнате, не сгибая ног, бормотал себе под нос, махал руками, как крыльями, и изображал, как визирь кланялся и тянул: «Му… му… му…»

Жена халифа и его дети очень любили эти представления и весело потешались над визирем.

А если халиф уж слишком долго мычал и кланялся, визирь шутливо грозил рассказать его жене, что он говорил про неё, когда она была совой. И Хасид сейчас же переставал дразнить своего визиря.

Маленький Мук

В городе Никее, на моей родине, жил человек, которого звали Маленький Мук. Хотя я был тогда ещё мальчиком, я очень хорошо его помню, тем более что мой отец как-то задал мне из-за него здоровую трёпку. В то время Маленький Мук был уже стариком, но рост имел крошечный. Вид у него был довольно смешной: на маленьком тощем тельце торчала огромная голова, гораздо больше, чем у других людей.

Маленький Мук жил в большом старом доме совсем один. Даже обед он себе сам стряпал. Каждый полдень над его домом появлялся густой дым. Не будь этого, соседи не знали бы, жив карлик или умер. Маленький Мук выходил на улицу только раз в месяц – каждое первое число. Но по вечерам люди часто видели, как он гуляет по плоской крыше своего дома. Снизу казалось, будто одна огромная голова движется взад и вперёд по крыше.

Я и мои товарищи были злые мальчишки и любили дразнить прохожих. Когда Маленький Мук выходил из дому, для нас был настоящий праздник. В этот день мы толпой собирались перед его домом и ждали, пока он выйдет. Вот осторожно раскрывалась дверь. Из неё высовывалась большая голова в огромной чалме. За головой следовало всё тело в старом, полинялом плаще и просторных шароварах. У широкого пояса болтался кинжал, такой длинный, что трудно было сказать, кинжал ли прицеплен к Муку, или Мук прицеплен к кинжалу.

Когда Мук наконец выходил на улицу, мы приветствовали его радостными криками и плясали вокруг него, точно шальные. Маленький Мук с важностью кивал нам и медленно шёл по улице, громко шлёпая туфлями. Туфли у него были прямо огромные – таких никто никогда раньше не видел. А мы, мальчишки, бежали за ним и кричали: «Маленький Мук! Маленький Мук!» Мы даже сочинили про него такую песенку:

 
Крошка Мук, крошка Мук,
Оглянись скорей вокруг,
Оглянись скорей вокруг
И поймай нас, крошка Мук!
 

Мы часто потешались над бедным карликом, и приходится сознаться, хоть мне и стыдно, что я больше всех обижал его. Я всегда норовил схватить Мука за полу, а раз даже нарочно наступил ему на туфлю так, что бедняга упал. Это показалось мне очень смешным, но у меня сразу пропала охота смеяться, когда я увидел, что Маленький Мук, с трудом поднявшись, пошёл прямо к дому моего отца. Он долго не выходил оттуда. Я спрятался за дверь и с нетерпением ожидал, что будет дальше.

Наконец дверь открылась, и карлик вышел. Отец проводил его до порога, почтительно поддерживая под руку, и низко поклонился ему на прощание. Я чувствовал себя не очень-то приятно и долго не решался вернуться домой. Но голод пересилил мой страх, и я робко проскользнул в дверь, не смея поднять голову.

– Ты, я слышал, обижаешь Маленького Мука, – строго сказал мне отец. – Я поведаю тебе о его приключениях, и ты наверняка больше не станешь смеяться над бедным карликом. Но сначала ты получишь то, что тебе полагается.

А полагалась мне за такие дела хорошая порка. Отсчитав шлепков сколько следует, отец продолжал:

– Теперь слушай внимательно.

И он рассказал мне историю Маленького Мука.

Отец Мука (на самом деле его звали не Мук, а Мукра) жил в Никее и был человек почтенный, но небогатый. Так же, как Мук, он всегда сидел дома и редко выходил на улицу. Он очень не любил Мука за то, что тот был карлик, и ничему не учил его.

– Ты уже давно сносил свои детские башмаки, – говорил он сыну, – а всё только шалишь и бездельничаешь.