Глава 2

Нина снова мысленно стояла на пороге своей разгромленной квартиры и в который раз ругала себя, что струсила и не вошла внутрь.

«Почему сбежала? Почему не вызвала сразу полицию? Испугалась, что попадется кое-кто из новых родственников?»

Она вспомнила, как отъезжая, глянула на окна своей квартиры. На кухне и в детской горел свет. «Ничего не боитесь и страху не ведаете? – мысленно обратилась она к семейке деда Вани. – Ну погодите! Больше я вам спуску не дам!»

Когда к ней под бок пришла Фиби, Нина принялась размышлять, что делать дальше с разгромленной квартирой. Снова ремонтировать? Игрушки Ромке купить новые, чтобы не заметил пропажу? Или все-таки рассказать? Придумать версию про бурю или страшную драку Бэтмена с Терминатором? От горьких мыслей ее отвлек храп. Фиби, маленькая тщедушная собачка, храпела, как здоровенный мужик. Хозяйка усмехнулась и переложила собаку в ноги. Сразу сделалось тепло и уютно, словно Нина оказалась в полной безопасности. Она бросила взгляд на окно, где уже забрезжил рассвет и, уткнувшись в подушку, провалилась в тревожный короткий сон. А очнулась от того, что кто-то водил слюнявым языком по ее носу. Поморщившись от досады, Нина пощупала рукой в изголовье и привычным движением убрала с подушки собаку. И тут ощутила, что ей в ребра упирается чья-то сильная спина, больно давя на позвоночник. Она замерла, пытаясь вспомнить, с кем собственно уснула вчера в одной кровати. А ни с кем! С того самого момента, как развелась с Мишкой. Ни-ко-го! Да и заночевала она у Элки. Нина постаралась повернуться и посмотреть, кто же примостился рядом. Но сзади послышалось утробное рычание.

– Джон, – фыркнула она, сталкивая собаку с дивана. – Тебя еще тут не хватало.

Элкин Джон зевнул протяжно, оглашая окрестности низким ревом, и потащился к себе на половик. Следом, спрыгнув с дивана словно горная коза, потрусила верная Фиби.

На шум из своей спальни притащилась заспанная Элка.

– А чего ты возмущаешься? – удивилась она, убирая с лица спутанные пряди. – Джоник всегда на этом диване спит.

– Ты постелила мне на собачьем месте? – оскорбилась Нина. – Уж лучше тогда на коврике в прихожей…

– Это диван для гостей. А когда он свободен, там спит Джонни. Я его уже гонять устала.

Нина в изумлении уставилась на подругу.

– Тебя бы саму кто погонял, – пробормотала она, вставая.

– Сейчас овсянку кипятком залью, подтягивайся на кухню, – велела Элка и гордо удалилась.

Нина собиралась сразу пойти к своим, благо родители живут в доме напротив. А там мама уже напекла оладьи и папа по случаю выходного дня варит кофе. Она словно почувствовала густой аромат арабики и решила прощаться с Элкой, как на столе зазвонил сотовый.

– Нина Александровна, – бодро поздоровался незнакомый мужчина. – Пост охраны беспокоит…

Она вошла на кухню и сразу рухнула на первый попавшийся стул, потянулась к полупустой пачке сигарет, но из-за дрожащих пальцев не смогла прикурить.

– Что случилось? – изумленно уставилась на нее Элка, потом подхватилась с места, накапала в стакан валерьянки, заставила выпить.

– Звонили с работы. Этой ночью неизвестные разгромили мой кабинет. Разбили монитор и выломали жесткий диск.

– Что же теперь делать? – растерянно пробормотала подружка.

– Сейчас поеду в офис, потом в полицию, подам заявление, – поморщилась Нина. – Ничего никому прощать не собираюсь. Это точно не подростки, не воры. Остается семейка Адамс.

В кабинете творилось что-то невообразимое. На полу вперемешку валялись документы, сброшенные с рабочего стола чьей-то равнодушной рукой. Нина аккуратно переступила через монитор с отбитой подставкой и в немом изумлении уставилась на пустые горшки Лечуза с выпотрошенным содержимым. От вида поломанных цветов хотелось зареветь во все горло. Но она крепко сжала кулаки – аж почувствовала, как ногти впиваются в ладони. И перевела взгляд в дальний угол, где валялись покалеченные рамы с разбитыми стеклами. Нагнулась, собираясь вытащить из горы мусора любимые акварели. Три картонных листа удалось достать, не повредив, а вот четвертый оказался согнут чуть ли не пополам.

– Ничего святого нет у людей, – пробормотала Нина сквозь слезы. – Выродки полосатые!

– Вы знаете, кто это сотворил? – строго воззрился на нее капитан полиции, составляющий протокол.

– Понятия не имею, – раздраженно бросила Нина.

– Даже не догадываетесь, кому так помешали? – ухмыльнулся он.

– Представьте себе, – отмахнулась она и, услышав, как в коридоре зацокали каблуки, вышла навстречу.

Вера Юрьевна – генеральный директор гобеленовой фабрики и единственный собственник – в изумлении застыла на пороге.

– Камеры смотрели? Удалось распознать лица визитеров? – нетерпеливо поинтересовалась она у начальника службы безопасности, топтавшегося неподалеку. – Как, вообще, посторонние проникли на территорию? Смотри, Калиткин, если хоть один эскиз окажется у конкурентов, взашей выгоню и не пожалею!

– Да…я… – пролепетал тот в свое оправдание, потирая крупный морщинистый лоб, но, не дослушав, Вера уже покинула Нинин кабинет и направилась в свой.

– Тарантуль, ты там долго столбом стоять собираешься? – строго поинтересовалась она. – Зайди!

Нина как на заклание прошествовала в кабинет директора, ломая голову, с чего бы начать разговор.

Но Верочка внимательно оглядела ее глазками-буравчиками и бросила, словно диагноз поставила:

– Это твои «внучки» веселятся?

– Да, ваша честь, – пробормотала Нина. – Больше некому.

Вера кивнула, и прямые тонкие волосы, выкрашенные в иссиня-черный, качнулись в сторону, будто шторки. По лицу, накачанному ботоксом, Нина прочесть эмоции не смогла.

– Ты понимаешь, что происходит? – резко осведомилась Вера.

– Костя Цесаркин пытается меня запугать, – пролепетала Нина. – Помните, скандалил тут?

Директриса кивнула, на лице снова не отразилось ни единой эмоции.

«Будто с египетским сфинксом разговариваю», – подумала Нина, а вслух заметила:

– У меня и в квартире погром. Будто взорвался ядерный фугас. Рано утром соседи по тамбуру приехали из деревни, увидели, что дверь открыта и вызвали полицию. Так что я по пути в офис заехала. Все разбито, разрушено. Даже Ромкины игрушки поломаны.

Пухлые губы начальницы изогнулись в улыбке, и тотчас же толстый палец силой ткнул в столешницу.

– Мы же этого так не оставим, правда?

– Я сдаваться не собираюсь, – вскинулась Нина.

– Полиции сообщила? – хмыкнула Вера. – Пусть с ним побеседуют…

– Вот именно – побеседуют! – будто раненая вскинулась Нина. – Он же не сам все громил. Нанял кого-то. Полиция даже искать никого не станет. Попробуй доказать связь! А Костик еще меня за клевету привлечет. И уж точно мне ущерб никто не компенсирует.

– Большой урон? – участливо поинтересовалась начальница. – Что украли?

– Да у меня и брать-то нечего, – тяжело вздохнула Нина. – Пара золотых колец и браслеты. Все на месте. Денег лишних не водится. Я же ипотеку плачу. Просто все испорчено. Абсолютно все!

– Может, ищут что-то?

– Пусть мне расскажут, я тоже поищу, – зло хмыкнула Нина.

– Что думаешь предпринять? – осведомилась Вера.

– Мне жить негде, ремонт станет дорогим удовольствием. Да и наверняка затянется. Это первое, – Нина загнула палец. – А вот второе, родственники Ивана Алексеевича ломать свое имущество вряд ли пожелают. Поэтому я решила жить на Московской!

– Когда переедешь? – строго уточнила Верочка.

– Да хоть завтра. Сегодня вечером выставка у знакомого художника, умолял не пройти мимо. А вот завтра переселюсь.

– Грегуар Гарш? – усмехнулась Вера. – Я видела вывеску.

– Хотите пойти, Вера Юрьевна? – участливо поинтересовалась Нина. – У меня есть лишний билет.

– Не люблю концептуальное искусство ни в каком его проявлении. А в живописи тем более. Избави господи меня от этого видения! – Она в притворном ужасе передернула плечами и добавила с ехидной улыбкой: – Но тебе не помешает.

Нина удивленно глянула на начальницу, задержала взгляд на цветастом строгом платье и молочных жемчужных серьгах. А потом снова столкнулась с глазками-буравчиками.

– Я ж и говорю, – как для умственно отсталой, повторила Верочка. – Пусть лучше снятся художественные кошмары, чем подробности сегодняшних художеств.

– Значит, придется купить платье, – через силу улыбнулась Нина, оценив шутку руководства. – У меня дома все вещи порваны.

– В понедельник выпишем тебе материальную помощь, – пообещала начальница.

– Хорошо бы, – пролепетала Нина и на негнущихся ногах спустилась вниз на подземную стоянку. Ее автомобиль Киа Рио одиноко стоял на парковке в самом дальнем углу. Но и с такого расстояния Нина заметила, что у ее девочки неладно с обувкой. Все четыре колеса оказались жестоко проколоты в нескольких местах. А от капота к багажнику шла тонкая серебристая царапина, будто разрезающая вишневую машинку на части. Нина на автомате отключила сигнализацию и, открыв дверцу, плюхнулась на сиденье. Больше сдерживаться не имело смысла. И, отвернувшись от пустующей стоянки, храбрая Нина Тарантуль расплакалась.

Сколько она проревела, Нина не помнила, но резкий стук в боковое стекло заставил утереть глаза и встретить новую неприятность.

Капитан полиции участливо всматривался, что же происходит внутри машины.

– Не помешал? – осведомился, как только Нина вышла навстречу.

– Нисколечко, – соврала она, надеясь, что он сразу уйдет.

– А я решил, что вы из железобетона, – протянул он с усмешкой. – А вы, оказывается, и плакать умеете.

– Ошибаетесь, – пробурчала Нина, отворачиваясь от непрошенного гостя и меньше всего желая слышать его смех.

– Может быть, – протянул капитан, – я не большой спец по дамским штучкам. Наверное, сейчас в моде мэйк-ап «дохлая панда», а мне неизвестно…

Нина охнула: пока ревела, размазала всю тушь вокруг глаз.

– Вон и машину всю покорежили, – всплеснула она руками. – Шины спустили, бок поцарапали.

– Вот я и спрашиваю, кому вы так могли насолить?

– Многим, – хмыкнула Нина. – Список большой и постоянно пополняется!

– А самые злостные недоброжелатели?

– Да кто угодно! – ушла от прямого ответа Нина. – Маньяк, исходящий слюной на мои фотки в социальных сетях, конкуренты фабрики, у которых удалось отбить заказ.

На глаза снова навернулись слезы.

– Не плачьте, – добродушно попросил капитан. – Я найду ваших маньяков и конкурентов.

– Спасибо большое, – прониклась порывом капитана Нина. – А как вас зовут? Ну в смысле, – она смутилась. – Если мне придется искать вас в отделении.

– Синебоков Егор Владимирович, – представился он и, порывшись в кармане, протянул слегка помятую визитку.

– Там два телефона, оба со мной и днем и ночью.

– Спасибо, – повторила Нина и, заметив на пальце золотой ободок, поинтересовалась тихонько: – Зачем вы это делаете?

– Работа такая, – хмыкнул капитан. – И терпеть не могу, когда третируют женщин.

Денис обожал сложные заказы и всегда с охотой брался за самые трудные. Вот и сейчас, рассматривая материалы дела, он понимал, что процесс затянется. А значит, принесет ему немало золотых тугриков. Хватит, чтобы через полгода съездить с Санькой на Килиманджаро. Ну и по Европе осенью погулять. Но идея с Африкой показалась обалденной. Проехать на джипе по парку Серенгети, а после взойти на самый высокий вулкан в мире.

– Килиманджаро, Килиманджаро, сойду с ума от любовного жара, – дурачась, пропел Цесаркин и снова уставился в монитор. Его новый клиент разводился с женой и делил совместный бизнес. Не табуретки и кастрюльки, а крупную фабрику. С приличным оборотом и, самое главное, с землей в собственности, находящейся в пределах старого города. Лакомый кусок. Клиента фабрика не интересовала.

– Пусть забирает и проваливает к чертям, – горячился бывший супруг в офисе. – Мне земля нужна! В аренду сдам или продам. До конца жизни хватит.

«Землю – крестьянам, фабрики – рабочим», – пробурчал про себя Денис и принялся составлять иск, прекрасно понимая, что кроме корпоративного и семейного права прибавляется еще и авторское.

– Люблю свою работу, – пробормотал он. Но даже шапку иска не успел набрать, как в комнату с балкона зашла Герда, его любимая собака породы родезийский риджбек, и внимательно уставилась на хозяина.

– Гулять хочешь? – уточнил у нее Денис и дождался, когда она метнулась в коридор и принесла в зубах поводок. Конечно, такой умнице, как Герда, поводок не требовался. Но чего ни сделаешь для успокоения окружающих!

Дневная духота еще буйствовала в городе. Но в парке веяло прохладой и на аллейках попадались лишь редкие прохожие. Ни родителей с колясками, ни обжимающихся парочек.

Цесаркин, сняв поводок, разрешил Герде побегать, но его строгая собака глянула укоризненно и пошла рядом ровным шагом, как когда-то учили. Проходившая мимо пара пенсионеров даже остановилась. Он в пиджаке и галстуке, она в длинном платье и шляпке. Занятные старики!

– А что это за порода такая? – удивленно поинтересовалась женщина. А потом даже переспросила – Как? Как?

Денис спокойно показал на ридж, тонкую полоску шерсти, идущую вдоль позвоночника с растущей в другом направлении шерстью.

– Хорошая собака, – заметил мужчина. – Серьезная.

Герда снова глянула на хозяина с укоризной и побежала вперед.

«Ну что же ты? – словно говорил ее взгляд. – Мы же гулять пришли!»

Пришлось попрощаться с милыми стариками и пойти следом. Но прежде чем завернуть за угол, Денис глянул вслед удаляющейся паре. Его новые знакомцы брели по дорожке, взявшись за руки.

«Повезло им, – ощутил небольшой укол зависти Цесаркин. – Не всем такое дано! – И тут же перебил сам себя: – Мало у кого так жизнь складывается, чтобы вместе идти до самой смерти. Рука в руке. В близком окружении только бабушка с дедом. – Денис внутренне поморщился. – Деда, миленький, – взмолился он, – что же ты наделал?»

В голове Цесаркина не укладывалось, как дед, его заслуженный дед, смог променять замечательную бабушку Таню на какую-то вульгарную девицу. Бродил ли он с ней в парке, взявшись за руку? Водил в ресторан обедать? Жил ли с ней вместе в одной квартире?

«Стоп! Нужно найти свидетелей. Понять, откуда на нашу голову свалилась Нина Тарантуль. Где с ней познакомился дед? Приходила ли она к нему в гости? Или он к ней отлучался? Жили они вместе или встречались по праздникам? Знакомил ли деда Ваня молодую жену со своими друзьями? Ездили вместе в отпуск? А вот если ничего раскопать не удастся, появится возможность признать брак фиктивным и вернуть квартиру обратно».

Денис рассеянно глянул вперед, аллея вывела на большой пустырь. И Герда, как маленькая, принялась таскать взад-вперед огромную ветку, почти дерево. Цесаркин нашел палочку стандартных размеров и забросил на край поля. И его важная и степенная собака со всех ног кинулась следом. Так и играли, пока в кармане Дениса не зазвонил сотовый.

Катерина. Двоюродная сестра.

– Да, Катюшка, – весело поприветствовал кузину Цесаркин. А в ответ услышал рыдания.

– Стой, погоди, ничего не понял, – взмолился он, чувствуя, как от плача спина покрывается холодным потом. – Катя, давай по существу, – попросил он, теряя терпение.

– Я же тебе говорю, – выкрикнула сестра. – Антон меня бросил, понимаешь?

– Найдешь другого, – хмыкнул Цесаркин. – Я с ним даже разговаривать не собираюсь. Противный тип.

– Да никто тебя и не просит! – завелась сестрица. – Он по своим каналам пробил, что квартира на Московской досталась этой проститутке не в порядке наследования, а дед оформил дарственную! Сразу, как женился на ней!

– Что? – опешил Денис. – Как оформил?

– Свадебный подарок, наверное. Он подарил ей нашу хату через три дня после бракосочетания. Офигительно, правда?

– А Антон твой тут при чем? – изумился Цесаркин. – Он какое отношение имеет к нашему наследству?

– Думал, что и ему перепадет, – снова зарыдала сестра.

– Катька, так это к лучшему, – рассмеялся Денис. – Найдешь другого, бескорыстного!

– Такие все повымерли после татаро-монгольского ига, – отрезала сестра и отключилась.

«Отлично, уже какие-то Антоны на квартиру нацелились», – разозлился Цесаркин мысленно.

Он вытащил палку из пасти Герды и снова замахнулся, чтобы швырнуть ее подальше. И чуть от досады не врезал этой дубиной себе по лбу.

«Вот же идиот! – выругался он. – Что там Катька несла про дарственную?»

Денис набрал номер подружки по университету и попросил выяснить, на каком основании состоялся переход права собственности. Через полчаса пришел ответ.

«Дарственная!»

«Космический Экибастуз, – снова ругнулся Цесаркин. – Чертова прохиндейка отрезала все пути законно вернуть квартиру настоящим наследникам. Что же, красавица, пеняй на себя!»

Когда позвонил старший брат, Денис один за другим прорабатывал план возмездия, но так ничего и не придумал. А выходить за рамки Уголовного кодекса не решился.

– Да, бро, – вздохнул Цесаркин. – Я весь внимание.

– Спишь, поди, малыш? – пророкотал старший брат.

– С Гердой гуляю, – понуро возвестил Денис. – А до этого иск писал. Работу взял на дом.

– Так твоя дурочка не любит, – хмыкнул Костя.

– У нее сегодня йога весь день, – отчитался Цесаркин. – Потом к матери поедет. Вот я и решил поработать.

– Яга ушла на йогу! Яга ушла, Яге дорогу! – хохоча продекламировал Костик древние как мир стишата собственного сочинения и тут же оживился. – Так ты холостой сегодня? Составь компанию, а? У меня два билета на выставку. Нужно интервью у художника взять. Я там один долго не выдержу. А у Лизки токсикоз…

– Поздравляю, – радостно ухмыльнулся Денис. – Мама знает?

– Да, – отмахнулся брат. – Сказала, что ей только этого сейчас и не хватало, представляешь?

– Как никто другой, – ехидно заверил старшего брата младший.

– Так вот, Лизка после встречи с матушкой лежит пластом и прикидывается дохлой. А мне кровь из носу нужно интервью. Шеф уже ножкой топал, что давно у нас ничего эксклюзивненького.

Пойдем со мной. Не дай пропасть старшему брату, малыш!

– А что за художник, бро? – уточнил напоследок Цесаркин.

– Некто Грегуар Гарш. Новый Пикассо или Кандинский. Очень концептуальненько!