Семейная жизнь

Первое утро семейной жизни начинается с весёлой песни про Белоснежку по радио, Лёшка, проснувшись, первым делом включил музыкальный центр. Он очень любит громкую музыку, покупает какие-то огромные колонки домой и неподъёмные сабвуферы в машину.

«А этот гномик оказался гомик. Стыдно бедной девочке от его затей. А этот гномик оказался гомик. Вот такая грустная сказка для детей». Раньше мы не слышали этой песни никогда. Она кажется нам безумно смешной. Мы с Лёшкой весело ржём, раскрываем конверты со свадьбы, собираем с пола какие-то блёстки, ленточки, мою фату и его носки. Лёшкина мама вкрадчиво стучится к нам в дверь – она принесла завтрак: макароны с сосисками.

– Так прикольно – ты теперь моя жена! – Лёшка таращит глаза, уплетая макароны. Он выглядит счастливым.

Мне самой прикольно! Я теперь по праву ночую у Лёшки, я большая, я взрослая, я – жена! Мы вместе проснулись, мы громко, ни от кого не прячась, слушаем музыку, завтракаем вместе. Теперь я, наверно, должна буду жарить ему котлеты и стирать носки. В голове это всё не укладывается. Мне кажется, что это как будто какая-то пародия на взрослую жизнь или её репетиция. Я к этой жизни совсем ещё не готова. Ещё вчера я была маленькой девочкой, мечтала о чём-то возвышенном, влюблялась в кого-то, я принадлежала сама себе, я могла поехать к Ниночке, гулять вечерами с Леркой и Ленкой, знакомиться со спортфаковцами, мне до сих пор стыдно перед дедушкой за то, что я сплю с парнем, хотя уже сплю законно – Лёшка мой муж. А мне всё еще стыдно.

Я все ещё до конца не поняла, что произошло вчера… А произошла моя свадьба. То, что должно быть навсегда, на всю жизнь. То, что чертит жирную черту между юностью и взрослостью… То, что необратимо влияет на судьбу и на жизненный выбор. А я ведь не выбирала это… Я ведь просто жила. Ещё вчера мне было пятнадцать лет, еще вчера я думала, что вся жизнь впереди, что у меня столько вариантов, столько возможностей….

Мне было весело, грустно, страшно, приятно и непонятно… Всё это было одновременно. Мне казалось, что я принцесса (всё-таки вчера у меня была свадьба), что вот-вот кто-то придёт и спасёт меня. Что всё это сон, сказка… Что на самом деле, я маленькая девочка…

– Лёшка, если я буду чувствовать себя с тобой несчастной, я сразу уйду от тебя, – я не знаю откуда у меня в голове родились эти слова. Наверное, из какой-то книжки.

– Я всё сделаю, чтобы ты была счастлива! – уверенно пообещал Лёшка, доедая сосиску.

На подаренные нам свадебные деньги, Лёшка убеждает меня купить сотовый телефон. Это очень дорого, очень пафосно, и в общем-то, не нужно: звонить своим я могу и из автомата на первом этаже, или с таксофона за углом. Но я зачем-то соглашаюсь. Не гоже спорить с мужем в первый день после свадьбы. Лёшка говорит, что это просто жизненно необходимо: он со знакомым будет открывать бизнес – автосервис, туда будут звонить клиенты.

Мы идём в салон сотовой связи, покупаем телефон Ericsson с маленькой антеннкой, силиконовый чехол на него, картонный конвертик с sim-картой. Я чувствую себя богатой и гламурной. Сотовые телефоны только-только появились, ни у кого из моих знакомых ещё не такой роскоши, а у нас будет. Остальные свадебные деньги мой новоиспечённый муж занял какому-то Серёге на «развитие общего бизнеса». Сказал, что скоро заработает на этом гораздо больше. Ещё Лёшка сказал, что телефон будет у нас общий – один на двоих, но на следующий же день увёз его с собой на работу. Я звонила ему с таксофона. Он гордо брал трубку, чувствуя себя «новым русским».

Я вышла со свекровью на кухню и напросилась помочь с котлетами.

– Не надо, Виточка, я сама. Отдыхай, – улыбнулась Лёшкина мама.

Хорошо, что она так сказала, я ведь ни разу в жизни не жарила котлеты.

Вечером с работы пришёл муж, я встретила его с едой, приготовленной его мамой и в красивом махровом халате, как положено жене:

– Муж пришёл, – смеялась я, чувствуя себя в новой роли как-то глупо.

– Жена моя. Привет. Так прикольно стало дома, так хочется теперь возвращаться домой, – улыбался Лёшка.

Прикольно ему было ровно один день. Следующем вечером мой муж не пришёл с работы вовремя. У нас в семье так было не принято: у нас никто никогда не задерживался, а если бы задержался, его начали бы искать с милицией. В девять вечера я побежала на почту – звонить с таксофона. Телефон-автомат внизу не набирает восьмёрку, с него можно позвонить только на домашний.

– Я с Серёгой в гараже. Мы планируем бизнес. Во сколько буду – пока не знаю.

– Я же тебя жду, – я обалдела от такой дерзости. – Ты же должен был прийти в семь.

– Я же говорю тебе, мы разговариваем о бизнесе. Не звони мне – у меня входящие дорого. Деньги кончатся, не смогу никому набрать.

Я шла с почты в каком-то ступоре: как можно взять и не прийти домой после работы? Как можно так разговаривать со своей женой? У меня так дедушка с бабушкой никогда не разговаривал! Неужели семейная жизнь вот такая?

В подъезде у телефона-автомата стояла очередь. Мне захотелось позвонить кому-нибудь и пожаловаться на Лёшку. Ниночки не было дома, я набрала маме:

– Слушаю… – мама всегда так холодно отвечала на звонки. Ей же не видно, кто звонит. Может быть кто-то чужой.

– Привет мам, как дела? – спросила я, чтобы начать разговор.

– Привет, хорошо. Как у тебя? – голос мамы стал спокойным и довольным, на заднем плане – звуки телевизора. У меня дома – в моей квартире всё, действительно, хорошо, всё, как обычно. А в моей новой жизни – муж не вернулся с работы домой и грубит по телефону.

– И у меня хорошо,

– соврала я. Потому что не хотелось расстраивать маму, и потому что за моей спиной уже выстроилась очередь из жаждущих позвонить.

Я возвращаюсь, поднимаюсь наверх. В нашей комнате Лёшкина двенадцатилетняя сестра Юлька:

– А я тебя жду. Давай посмотрим какой-нибудь фильм.

При Юльке нельзя показывать, что я расстроена. Она, всё-таки ещё ребёнок. Включаю видик, перебираю Лёшкины кассеты (там сплошь какие-то боевики про негров). Юлька смотрит кино про Рембо, я беру тетрис. Складываю фигурки. В половину двенадцатого Юлька уходит спать. Я складываю фигурки до трёх часов ночи – до прихода мужа. Мы ссоримся, но в этот раз Лёшка не торопится извиняться, как делал это до свадьбы – он знает, что я с животом и кольцом на безымянном пальце никуда не денусь из его квартиры. Я засыпаю в слезах, ночью мне снятся Г-образные фигуры, которые я никак не успеваю уложить в ровную полосочку.

Конец ознакомительного фрагмента.