Цитаты из книг автора «Виктория Свободина»

Пока во мне боролись любопытство и благоразумие, Крамер, хитро и уже никак не устало блестя глазами, качнул в мою сторону бедрами, с силой упираясь как раз в то самое место между ног. У меня глаза округлились, я напряглась, с силой вцепившись в предплечья шефа и давя на них, чтобы отодвинуть тяжелого мужчину. Угу, как же, отодвинешь его. В меня конкретно так упирается большой напряженный ствол Давида, который натянул ткань трусиков до предела. – Давид Матвеевич, – тихо и хрипло шепчу я, потому что ощущения хоть и экстремальные, но, почему-то, еще и жутко волнующие. Внизу живота все напряглось и сладко ноет. – Вы же говорили, что устали.

Фырканье переходит в подхихикивание. Что-то насмешил меня весь этот разговор с перчинкой и Крамер, который не такой уж и искушенный. Босс смотрит на меня с иронией. – Василиса, я вас сейчас отшлепаю. – Хихиканье переходит в откровенный хохот. Знаю, что нарываюсь, но ничего с собой поделать не могу.

Взглянула на ценник золотых часов, у которых «качество не то» и ужаснулась. Ощущение странное. Крамер словно не часы мне на руку надел, а наручники, вторая часть которых незримо тянется к нему. Вот у меня воображение разыгралось.

М-да. У меня в руках белоснежная рубашка Давида. Даже не халат. Шеф по полной развлекается, реализуя свои фантазии. Ну а что подумает врач, какая разница?

– Василиса, учтите, грубой силой или истериками от меня никогда ничего не добиться. Дальше думайте сами. Наступила тишина. Намек я поняла правильно – надо успокоиться, попросить меня отпустить, одеться и быстро уйти, а уж дальше разбираться, что и как. Но как же трудно унять клокочущее в груди возмущение, особо чувствуя, как рука Давида продолжает находиться у меня на попе, а потом еще начинает поглаживать мою филейную зону и ногу. – Вы же говорили, что без моего выраженного желания интима… – Вы вчера уснули в моей каюте, и это было так выразительно-интимно с вашей стороны. – Не смешно, Давид Матвеевич. Будьте любезны, отпустить меня. – Я чувствую, вам нужно еще немного успокоиться, – следует наглый ответ, а вслед за ним обжигающий поцелуй в плечо.

Давид лежит на боку, подперев голову ладонью. Улыбается победно-противно. Рука сама дернулась дать шефу оплеуху. Оплеухи или пощечины не вышло. У Крамера оказалась отличная реакция – руку поймал, вновь на живот перевернул, и вот лежу я с завернутой за спину рукой, босс сверху нависает, кажется, опять голый. – Василиса, самое глупое, что вы могли сделать, это попробовать поднять на меня руку, – вкрадчиво произносит Давид. Мне бы только встать, я бы и ногу подняла. – Это уже слишком, Давид Матвеевич! – извиваюсь в попытке вырваться, но Крамер выворачивает мне руку сильнее, и я выгибаюсь в приглашающей позе зю. Мне на попу по-хозяйски ложится рука Давида.

– Василиса, я вот думаю, мне оскорбиться, что вы убежали от меня как от огня? – с улыбкой интересуется начальник.

– Многие гости этого вечера весьма своеобразные, со своим мировоззрением. Давать им возможность прикоснуться к оголенной коже – не самое лучшее решение.

Крамер нехорошо прищурился, наклонился ко мне и вкрадчиво произнес: – Это все незнакомые мне девушки. Я бы предпочел сделать матерью своих детей ту, которую уже знаю и в ком уверен. Может, вас? Вы ведь подходите по всем затребованным параметрам.

Шеф отпускать не спешит, крепко держит за талию и как ни в чем не бывало общается с партнерами. Тем не менее, я выскользнула из рук начальника, как только появилась возможность. Закончилось шампанское, официантки отошли, и я с радостью посчитала своим долгом добыть для компании нужный напиток.