Цитаты из книг автора «Виктория Свободина»

в ответ. Инград одним плавным движением поднялся с кровати и какой-то очень хищной неспешной походкой направился в мою сторону. Почувствовала, что пора делать ноги. Интуиция в таких делах меня никогда не подводит. Не успела. Демон оказался чуть быстрее. Инград перехватил меня за талию и крепко прижал. Лицо парня зарылось в мои волосы. Спиной ощущаю быстро колотящееся сердце Инга. – Нюхать будешь? – спросила тихо. – Нет. – Инг, ты почему себя так ведешь? Словно ревнуешь. Я оправдываюсь перед тобой, даже чувствую себя виноватой, но в чем? Не понимаю тебя. Я тебе нравлюсь? Ты хочешь со мной встречаться? – Я… не имею права на ошибку. – В каком смысле? – озадачилась я. – Ты либо будешь полностью моей, либо мы сможем быть только друзьями.

калечить свою жизнь, а возможно, и умирать вместе со мной – это война, случиться может все, что угодно, будь ты хоть десять раз нарифе. Демон с нежностью на меня посмотрел, словно на неразумного ребенка. – Ника, ты меня, конечно, извини, ты девушка умная, но иногда такая дурочка, – произнес демон, толкая дверь столовой. На нас с Ингом тут же обрушились запахи еды, шум от множества голосов и фанатки парня

Я уже вскинулась возразить, но Кимет предупреждающе сжал мне руку и сам повел разговор. – А что же вы, кирифе Дифран, тогда «свою» Нику не оберегаете? – От кого? От таких, как ты? Конечно, – презрительно фыркнул Диф в ответ и уже другим, угрожающим голосом произнес: – Руки убрал

Ну, что, мне внучку мою покажут? – ворчливо поинтересовался Матвей Савельевич. Давид с улыбкой развернул кулек на своих руках так, чтобы новоиспеченному дедушке было видно лицо малышки. – Красавица, – неожиданно тепло и с гордостью произнес Крамер-старший.

На стоянку заехала еще одна машина, припарковавшись рядом с нашей. Давид внимательно смотрит на нее, дверь открывается, и тут уже напрягаюсь я, поскольку из нее выходит Крамер-старший. Матвей Савельевич ступает довольно тяжело, опираясь на трость, но гордо и даже немного устрашающе, смотрит строго, но вся строгость его кончается, как только из машины доносится тихий скулеж. – Да не забыл я тебя. Крамер-старший возвращается к машине и самолично помогает выбраться оттуда маленькому очаровательному щенку немецкой овчарки. Мужчина опустил непоседливого щенка на дорогу, пристегнул к ошейнику поводок и уже в такой милой компании двинулся к вам.

– Да вот, решила разнообразить нашу интимную жизнь, ну и поняла, что все-таки есть во мне некоторые наклонности, которые вы, Давид Матвеевич, примете, да и я чувствую, что в вас это тоже есть, я верю в ваш потенциал. Крамер лежит на животе и прикован по рукам и ногам к нашей кровати. – Лис, быстро расстегнула меня. Предупреждаю! Нет, я, конечно, совсем уж ужасные вещи с Давидом совершать не буду, но кое-что попробовать надо. Да дело даже и не в этом. Просто хотя бы пусть полежит и проникнется. – Лис!!! – рычит муж.

Ерунда! Давай снова начнем встречаться, и я докажу тебе… – Не могу. – Да почему?! – Муж будет против.

Почему ты сказал мне все это только сейчас? – Лис, вообще-то, ты мне и того не сказала. Кто собирался от меня увольняться, улетать, да и в принципе держался всегда до последнего? Инициатива от тебя если и исходила, то не та – пойти на свидание и поцеловаться там же с однокурсником, купить противозачаточные, уволиться, улететь. Ты меня постоянно злила, да и я не из тех, кто склонен к признаниям, а уж открывать свои эмоции тому, кому они вполне вероятно не нужны – тоже весьма глупо.

– Пугал. Кстати, уже тогда, когда тебе это говорил, я догадывался, что в этот раз попал. Будь иначе, домой бы не привез, но если уж так случилось, воспользовался бы ситуацией, но нет. Тогда я понял, что у меня появилась маленькая слабость, которую разумнее было бы подавить. Но в то же время стало как-то интереснее жить, что ли. Отец же навел меня на нужные мысли

Подняла голову, недоверчиво глядя на Давида, тот насмешливо вздернул брови. – Что, не веришь? Зря. Я бы не стал заводить ребенка с нелюбимой женщиной, мне кажется, это было бы очень глупо. Даже окружающие догадались о том, что у меня с тобой все серьезно, иначе бы не пытались убить.