Глава 2

– Прошу всех встать, суд идет, – услышала я голос молоденькой девушки секретаря, которая восседала за небольшим деревянным столом.

В зал вошла статная крупная женщина лет сорока, в длинном черном балахоне. Она заняла свое место и одарила меня взглядом, полным презрения.

Возможно, мне это только показалось, ведь судья должен быть беспристрастным. Не так ли?

Вчера, после ухода таинственного незнакомца, я провела все оставшееся время в ожидании. Чего стоило ждать я и сама толком не понимала. Никаких обещанных дальнейших инструкций так и не поступило. Сидя в зале заседания, я начинала изрядно нервничать. Я ведь поверила в чудо, поверила в возможность выйти отсюда и спасти свою жалкую, никчемную жизнь. А теперь все мои надежды рушились, словно карточный домик. Мне оставалось жить несколько часов.

Я сидела словно зверь в клетке с толстыми железными прутьями. Как будто я могла вот так просто взять и наброситься на кого-нибудь из присутствующих. Все они сверлили меня глазами, в которых я видела ненависть, отвращение, призрение и полное отсутствие жалости.

Я опустила свой взгляд в пол и принялась рассматривать деревянные половицы. Лишь бы не смотреть на тех, кто считал меня убийцей.

Выслушав свидетелей, обвинителя и моего адвоката, который защищал меня, как мне показалось в пол силы и без особого энтузиазма, женщина-судья удалилась для принятия решения.

Мои руки, скованные наручниками, непроизвольно задрожали, а лоб покрылся испариной в эти долгие минуты ожидания. Я закрыла глаза и сосчитала до десяти, пытаясь успокоиться. Не вышло. Мне казалось, что сердце вот-вот выпрыгнет из груди.

– Прошу всех встать, суд идет, – снова протараторила девушка.

Судья приготовилась зачитать свой вердикт.

Я скрестила пальцы на руках. Казалось, этот нелепый жест, который знает каждый ребенок, поможет мне, спасет. Только сейчас я осознала, что мне даже не дали сказать последнее слово. Хотя, чему я удивляюсь. Для всех я уже ходячий труп. С такими отбросами как я, общество не церемонятся.

Я попыталась вспомнить хоть одну молитву, но кроме как «спаси и сохрани», не могла припомнить ни единого слова. Да и есть ли вообще Бог? Если он и правда существует, то почему отвернулся от меня в столь трудную минуту? Разве я согрешила? Разве я заслужила такую смерть?

До меня эхом доносились обрывки фраз, зачитываемые женщиной, от которой зависела вся моя дальнейшая жизнь.

– … признать виновной Еву Ким и назначить наказание в виде смертной казни, путем инъекции препарата…

Дальше я уже ничего не слышала.

Вот и все. Все кончено.

– Приговор окончательный и обжалованию не подлежит, – продолжала равнодушно произносить речь судья, словно читала детям на ночь рождественскую сказку.

Я отказывалась в это верить. Нет, уж лучше вернуться обратно в камеру, чем умереть от введенного препарата за то, чего я не совершала.

Я судорожно вцепилась холодными, липкими от пота, пальцами в решетку.

– Это не я, не я, – кричала я, пытаясь донести до них свою правду. – Я не убивала Костю.

Слезы градом полились из моих глаз. Я не хотела умирать. Я кричала в истерике, билась головой о железные прутья, моля отпустить меня на свободу. Я готова была сделать все что угодно, лишь бы избежать этой страшной кары.

Двое мужчин, крепкого телосложения, открыли мою клетку, чтобы утихомирить. Не раздумывая, я бросилась к выходу, но тут же налетела на одного из этих верзил. Я взвыла и стала отбиваться от него, крича, чтобы он отпустил меня. Все было тщетно. Их было двое, а я одна.

Словно маленькую собачонку меня выволокли из клетки и потащили к выходу из зала судебных заседаний. Теперь я готова была вернуться в эту клетку и просидеть в ней целую вечность, лишь бы не идти туда, где меня ждала смерть.

Как же жалко я выглядела в эти минуты в глазах собравшихся в зале суда зрителей. Мне было плевать.

Я пыталась упираться, вырываться. Мне казалось, что моя психика не выдержит этой пытки, и я вот-вот сойду с ума. Возможно, это принесло бы мне облегчение, но нет. Я была в здравом уме и, не смотря на истерику, осознавала все происходящее.

Длинный коридор, по которому меня вели, точнее, тащили двое здоровенных мужчин, был для меня дорогой на эшафот. Мои попытки вырваться не увенчались успехом, а только лишили сил. Я превратилась в безвольную плачущую куклу в их руках.

– Пожалуйста, помогите, – обратилась я к ним. – Я заплачу. Я сделаю все, умоляю, – слезы снова потекли по щекам.

Мужчины никак не отреагировали на мою мольбу. Они были словно машины, четко и слаженно выполняющие свою работу.

Меня завели в небольшую комнату с белыми стенами. На одной из них я увидела огромное стекло для наблюдения из другого помещения за тем, как я уйду в мир иной. Напротив него стояла кушетка, к которой меня незамедлительно подвели и уложили. Я могла только скулить и всхлипывать.

После того, как ремни на руках и ногах были крепко накрепко застегнуты, я оказалась полностью обездвижена. Я смотрела на белый потолок и молила о том, чтобы все поскорее закончилось. Или еще лучше не начиналось никогда. Кожа на лице горела от слез, но я не обращала на это внимания. Через несколько минут это тело уже не будет принадлежать мне. Его, безо всяких церемоний, закинут в катафалк, а после закопают в сырую землю.

Быть может это просто страшный сон? Может нужно ущипнуть себя посильнее? Тогда я смогу проснуться дома, в своей постели, в объятиях любимого мужа. Я буду долго плакать у него на плече, а он как обычно это делал, прижмет меня к себе покрепче, со словами: «Не бойся, я рядом». Нет, Костя… Теперь ты далеко.

Ко мне подошли мужчина и девушка в белых халатах. Девушка была совсем молоденькой. Она улыбнулась мне одними уголками губ. В ее глазах я заметила сочувствие. Впервые с момента моего заключения, я увидела человека, который смотрел на меня с жалостью. Очевидно, работала она недавно и еще не привыкла отправлять таких людей как я на тот свет. Хотя нас и людьми то редко называли.

Я закрыла глаза, не в силах больше смотреть на эту молодую женщину, полную жизни, у которой еще все было впереди. На вид ей было не больше двадцати пяти лет. Как и мне…

Одними губами я читала слова молитвы, которую каким-то чудом смогла вспомнить.

– Все будет хорошо, – успокоила она меня, положив руку на плечо.

– Хватит, – оборвал ее мужчина. – Приступаем.

Я почувствовала укол иглы в руку и приготовилась к нестерпимой боли, но ничего не произошло. Наверняка препарат уже почти достиг своей цели.

Я приоткрыла глаза. Сердце учащенно билось в ожидании того, что сейчас со мной произойдет.

– Препарат введен, – услышала я голос девушки.

По моему телу разлилась приятная истома. Я почувствовала легкое головокружение. Сердце уже не стучало в бешеном ритме. Каждый его удар я отчетливо чувствовала. Еще вот-вот и оно навсегда остановится.

Странно, я думала это больно и мучительно.

Я с трудом приоткрыла отяжелевшие веки и взглянула на своих наблюдателей. Они пристально следили за мной, словно я была актрисой, которая исполняла главную роль в кинопремьере. Среди них, я разглядела мужчину, чей холодный взгляд показался мне знакомым. Глядя на меня, его губы расплылись в хищной улыбке, больше похожей на оскал, от которой я сквозь стекло почувствовала холод. Где я могла его видеть раньше?

Я моргнула. Мужчины там уже не было.

Интересно, этот препарат может вызывать галлюцинации?

Это было последнее, о чем я подумала. После этого меня навсегда поглотила тьма. Я умерла.

Вокруг меня была темнота. Интересно это рай или ад? Что я заслужила?

Я попыталась открыть глаза, и тут же мне в лицо ударил поток нестерпимо яркого света. Я зажмурилась. Наверное, все-таки рай, раз тут так светло.

– Она пришла в себя, – услышала я рядом с собой женский голос.

Ну, надо же, а я-то думала, что после смерти нет ничего, а я тут оказывается даже не одна.

Я снова приоткрыла глаза, но уже более осторожно. Постепенно привыкая к освещению, я разглядела склонившуюся надо мной девушку. Ее лицо мне показалось до боли знакомым.

Ну конечно, это ведь та самая медсестра, которая делала мне смертельную инъекцию.

– Что с вами случилось? Вы тоже погибли? – недолго думая, спросила я у нее. – Вас убили?

Девушка звонко рассмеялась.

– Ну что вы, я жива, так же, как и вы.

Я попыталась привстать, но голова закружилась, и я положила ее обратно на подушку.

– Но как это возможно? Я ведь все помню: укол, а потом темнота, – пробормотала я, широко раскрыв глаза.

– Все верно, – улыбнулась девушка. – Вот только тот препарат, который вам ввели, вводит человека в состояние похожее на летаргический сон, а не убивает.

– То есть я не умерла? – дошел до меня наконец-то смысл ее слов, от которого стала грустно. Встреча с Костей откладывается на неопределенный срок.

– Екатерина, дальше я сам, – услышала я приближающийся мужской голос.

Я повернула голову. На меня смотрели холодные льдинки глаз. Так вот кого я видела в свои последние минуты жизни. Это был он.

– Яков Алексеевич, – прошептала я, вспомнив его имя.

– Все верно, Ева. Я ведь говорил, что помогу вам, – он склонился надо мной так низко, что я почувствовала на себе его прерывистое дыхание. – Я выполнил свое обещание. Теперь ваш черед.

Глава 3

Я шла следом за Яковом Алексеевичем по широкому петляющему коридору. Тут и там сновали люди в белых халатах. Мне даже начало казаться, что я нахожусь в больнице. Смущал один единственный факт: нигде, за все время нахождения здесь, я не увидела ни одного окна. Вывод мог быть только один – мы находимся под землей. Возможно это бункер. Но для каких целей он построен? Чего хотят от меня?

У меня было слишком много вопросов, на которые мне не спешили отвечать.

– Как только мы окажемся на месте, вы сами все поймете, – единственная фраза, которую сказал этот странный мужчина за все то время, что мы шли по бесконечным коридорам.

Наконец мы остановились у одной из десятков одинаковых белых дверей. Яков Алексеевич вставил