– У школы высокий рейтинг, отличная дисциплина, к тому же Майку понравилась система подхода к ученицам. Там не только предоставляют образование и из-за высокого уровня оценок многие поступают в Кембридж или Оксфорд, но дело в том, что в Аббатстве развивают независимость, самостоятельность мышления и действий. Девочки учатся принимать на себя риски, применять на практике свой интеллект. К тому же школа тщательно подготавливает расписание и девочкам некогда расслабляться, развивают таланты каждой ученицы в отдельности. Такой подход позволяет развить жизнестойкость, уверенность в себе, стремление к лучшему и достижению самых высоких целей. И главное, она только для девочек. Майк хотел оградить её от противоположного пола, и переубедить его никто не смог, – закончил рассказ Чарли.

– Чарли, сейчас ты опять больше рекламируешь школу. Всё это мне ровным счётом ничего не дало. Поэтому будет лучше, если после окончания школы Надин поживёт в вашей семье. Никаких съёмных квартир. О нашем доме в Лондоне ей лучше не знать совсем. Ваша жена Софи не будет против?

– Нет, конечно. Мы же опекуны с того момента, как был принят «Акт о детях» в Великобритании. Она часто у нас отдыхала. А в Москве у неё и друзей-то нет. Всю бо́льшую часть жизни Надин прожила в Англии.

– Значит, английским она владеет превосходно?

Чарли кивнул.

– Как быть со мной? Я очень хочу с ней познакомиться, но понимаю, что не только рано, но и по завещанию я не могу объявиться. Но теперь у меня есть цель. Я доживу до того дня, когда мы встретимся, а пока лучше, если меня с Надин Могилёвой никто и ничто не свяжет. И ещё, Чарли, будьте со мной на связи, теперь вы также работаете на меня, – закончил Джон Сазерленд.

Джон почувствовал в душе новую пустоту – его не посвятили в тайну. Его лишали внучки все эти годы. Он задумался о том, почему сын ничего не сказал? Почему скрывал девочку от всех? Боялся – ЕГО? Боялся за её судьбу? Вот и Чарли не проронил ни одного слова о том, что у его сына есть дочь. Все восемнадцать лет молчал. Что это – нас тоящая дружба или профессионализм в работе? Наверное, и то, и другое. У него тоже был друг… когда-то. Но после предательства жены, Джон сам порвал все дружеские отношения. Неужели Майк, сопоставив все происшествия, решил оградить девочку от всех, а значит, и от самого главного – от предстоящей впереди беды? Смерть – это не беда, это облегчение. А вот когда живёшь с тяжёлым грузом потери, как он, потерявший жену и сына, как миссис Хардкасл, потерявшая мужа и сына – это и есть беда. Что это – рок, преследующий их семьи? Кажется, его сын – единственный, кто обдумывал, как ЕГО изменить. Майк всё правильно рассчитал и прятал дочь столько, сколько мог от НЕГО, ведь он с самого детства с подозрением относился к НЕМУ, но и верил в НЕГО больше, чем все остальные… Что же ждёт теперь всех впереди?

На следующий день Джон сидел перед экраном монитора и с бьющимся сердцем смотрел на пришедший файл от Чарли. Наконец-то, он её увидит. Почему Чарли вчера не захотел показать фотографию, а настаивал на том, что Джон должен увидеть её потом – один на один, и без свидетелей. Что за этим скрывается? Он изменился в лице, и сердце пронзила боль ещё вчера, когда он узнал, что Майк дал ей имя своей матери. Она бросила сына в годовалом возрасте, сбежав с плейбоем и миллиардером на яхте. Попав в шторм, яхта затонула, и Надин тоже вместе с любовником утонула. Теперь и Майк утонул, тела так и не были найдены. Но почему Майк дал дочери имя своей матери? Ведь, по сути, он должен ненавидеть её. Неужели он решил поставить дочку против НЕГО?

Набрав побольше воздуха, он нажал на файл, и тот открылся.

«Надин Могилева – российская гражданка, поступила в возрасте четырёх лет в закрытую частную школу – Аббатство Бромлей, окрестности города Регели, графства Стаффордшир. Опекуны – Чарли и Софи Берч. На каникулы возвращалась домой к матери в Москву или к опекунам в Лондон – на Рождество, на Пасху и на летние месяцы. Одна из самых способных учениц, талантлива и послушна. Прекрасно развит интеллектуальный энтузиазм. Поёт в хоре, увлекается танцами, верховой ездой. Обучена всем манерам высшего общества, но остаётся дерзкой, весёлой, артистичной, и это её отличительная черта. У неё неординарный ум, Надин необыкновенно смекалистая. Устраивает посиделки после отбоя, рассказывая подругам свои собственные сказки и истории. Она отстояла это право на общем собрании у школы.

Джон хмыкнул. Похоже, внучка пошла в его род. Имя Майка нигде не афишируется. Ни как отец, ни как опекун. Он полностью оградил её от всего, что происходило в их семействе. Джон нажал на папку с фотографиями. И тут… он понял, почему Чарли настоял на том, чтобы он увидел фотографии без свидетелей. Джон охнул – с экрана на него смотрела его жена, но чуточку моложе.

– Этого не может быть… – прошептал он, положа правую руку на область сердца.

Надин оказалась точной копией его жены. Она была среднего роста, стройная, фигура имела форму песочных часов, с длинными ногами и высокой округлой грудью. Кожа была белой, а волосы темно-каштанового цвета, очень длинные, густые и прямые. Глаза светло-карие, но Джон знал, что если она будет сердиться или возбуждаться, то они станут черными. Ресницы можно было даже не красить, так как они были необыкновенно густыми и длинными. Нос был маленьким и вздёрнутым. Рот средний – не большой и не маленький, но красивый, когда же она улыбалась, то на правой щеке появлялась ямочка, как у бабушки. Единственное отличие – у внучки была небольшая родинка на левой щеке. У его жены такой не было. На него сразу нахлынули воспоминания, и он ещё долго сидел и тупо смотрел на монитор.

– Ну, что же… Надин… – наконец произнёс Джон пустой комнате. – Я готов ждать встречи с тобой. Я буду доверять интуиции Майка, потому что мой сын был умнейшим человеком. А тебе придётся потерпеть ещё несколько лет, пока ты узнаешь обо мне. Тебе будет сложно, ты будешь ощущать одиночество, испуг за своё неясное будущее, но всё это в твоих же интересах, чтобы враги наши о тебе ничего не узнали раньше времени. А значит, пока… ты – сирота, живущая за счёт небольшого папиного наследства, оставленного на учёбу в Оксфорде, а опекуном остаётся Чарли Берч.

Джон нажал кнопку на аппарате.

– Мэт, – позвал он Стенфеллоу, – мне нужен Роберт, пусть приедет, когда сможет.

Вечером Джон и его личный адвокат Роберт сидели в салоне и пили чай.

– Роберт, я не могу Надин бросить на произвол судьбы. Оксфорд стало злачным местом для молодёжи. Пьянки, вечеринки, травка. Всё это мне не по душе, не считая сектора для иностранцев. Я постараюсь сделать всё, чтобы её поселили в нужном нам корпусе. И вот о чём я подумал, нужен человек, который постоянно будет при ней.

– Телохранитель?

– Нет! – Джон отрицательно замотал головой. – Надин будет находиться в статусе бедной сироты, так что никаких телохранителей. Я уже всё продумал. Нам нужно найти девушку, предпочтительно возраста Надин, которая бы стала её подругой. Но при этом она должна работать на меня и присматривать за ней. Девушка должна быть современной, не монашка, но при этом никаких мужчин, разврата и пьянок я не допущу. Девушка, которая будет работать на меня, тоже поступит в Оксфорд, и я готов оплатить все расходы на её обучение, а значит, она должна хорошо учиться. Самое сложно во всей этой моей затее, найти такую девушку.

Роберт прочистил горло, а потом немного стесняясь, произнёс:

– Джон, мне не очень удобно предлагать, но у меня есть дочь, не подумайте неправильно. Она заканчивает школу в этом году. Воспитанием занимались мы с женой, не гуляет, разумная и воспитанная. У неё есть молодой человек. Поэтому, она, уехав в Англию, будет верна ему. Я её отец и ручаюсь за все то, что сказал о ней, и мы сможем посвятить её во все наши дела. Она очень ответственная девушка и подойдёт к нашей проблеме очень серьёзно. Она будет знать о Надин всё. А ваша внучка останется в неведении.

– Как зовут вашу дочь?

– Сюзанна.

– Привезите её, я хочу с ней познакомиться, – произнёс Джон Сазерленд.

* * *

Сюзанна Блэк сидела в кафе вместе с Мэтью Баффом и с грустью таращилась в тарелку с салатом.

– Мэтью, я уезжаю в Оксфорд, – тихо произнесла она, подняв на него свои тёмно-серые глаза.

– Как?! Ты же должна была поступить тут! – в больших бронзовых глазах Мэтью возникла острая боль.

Мэтью Бафф происходил из бедной семьи, но будучи очень умным и наделённым прекрасной памятью, он превосходно учился и закончил юридический факультет. Уже второй год он жил в Бразилии и работал в адвокатской конторе Роберта Блэка, занимающегося делами одного из влиятельных и богатых бизнесменов – мистера Сазерленда. Джон Сазерленд был гражданином Великобритании, собственно, как и все, кто работал на него в офисе Роберта Блэка.

Как только Мэтью начал работать, то познакомился с дочкой своего шефа – Сюзанной. Его шеф был ярко рыжим и его дочь тоже. Он помнил тот день, когда ещё шестнадцатилетней девочкой Сюзанна зашла к отцу в офис. Он влюбился в неё с первого взгляда, но не показал вида, прекрасно понимая, что Сюзи ещё ребёнок. Но она росла, и с восхищением смотрела на него, приходя к отцу в офис. Теперь они встречались около года. Отец Сюзанны видел, что они влюблены друг в друга и не противился их отношениям, но намекнул Мэтью, что его дочь ещё слишком мала и неопытна, и между ним и Сюзи семь лет разницы.

– Чувства нужно уметь проверять временем, – сказал Роберт Блэк, разрешая Мэтью встречаться с Сюзанной.

Сейчас же, услышав про Оксфорд, Мэтью совсем скис. Конечно, можно проверять, но не таким расстоянием и не пятью годами учёбы… Это его выбило из колеи.

– Ты уедешь и забудешь меня… – Мэтью отодвинул тарелку с едой. Он очень любил поесть и сразу бросилось в глаза, как ему больно – аппетит был испорчен.

– Мэтью, я не забуду тебя. Мне никто не нужен. Я еду по делам. Я должна отработать свой хлеб. Мистер Сазерленд полностью оплачивает моё обучение.

– Что значит, оплачивает, и как ты будешь отрабатывать? – он взглянул на её немного полноватые губы, на которых играла манящая улыбка в уголках рта.

Сюзанна знала, что не должна ему рассказывать, но решила, что Мэтью можно доверять. К тому же он работал на её отца. Она потом честно признается отцу, что Мэтью всё знает о Надин. Возможно, его помощь тоже пригодится в будущем. И Сюзанна начала рассказ, и чем больше она говорила, тем ещё больше становились огромнее глаза Мэтью.

– Я всё узнала о Надин. Она считается сиротой и бедной по меркам студентов Оксфорда, денег ей должно хватить только на оплату учёбы и проживание. Это будет стимулом для неё, она должна только учиться, не отвлекаясь на всевозможные соблазны, чтобы быстрее закончить Оксфорд, получить диплом и начать работать. И конечно, я удержу её от всей пагубной жизни этого злачного места. Учась все годы в закрытой школе, она будет, как тепличный цветочек, и нужно помочь ей правильно ориентироваться среди разных людей.

– А ты значит знаешь, как ориентироваться, – усмехнулся Мэтью.

– Я знаю. Я часто слушаю разговоры отца и знаю, какими могут быть люди.

– Знать – это ещё не всё! Там будут такие соблазны, что тебе и не снилось! Это же Англия! Там англичане. В Оксфорде снобы, миллионеры, дети сэров, пэров, графов и герцогов. Это английская элита в первую очередь.

– Мэтью, меня не волнуют все эти люди! Это же каста избранных, куда мы никогда не попадём. Есть только одна проблема в Оксфорде… Одна! И её надо решить в первую очередь! Макс Хардкасл! – это имя Сюзанна выплюнула с отвращением. – Ему остался ещё один год в Оксфорде, и мне любыми путями нужно оградить Надин от него. Правда, о внучке Джона он не знает и ещё очень долго не узнает, поэтому девяносто процентов, что он даже не обратит на неё внимания. Но вот пересечься в университете они могут. И учиться мы будем на том же отделении, что и он – на бизнесе. Главное, чтобы его не заметила Надин и его внешность не сразила её.

– Знаю… – буркнул Мэтью. Он видел этого щёголя и сразу почувствовал ревность, когда узнал, что Сюзи будет учиться с ним в одном заведении. – А тебе он нравится?

– Мэтью, не говори ерунды! Конечно, он мне не нравится! У меня на него иммунитет. К тому же, просмотрев о нём всё, что есть у мистера Сазерленда, я пришла к выводу, что Макс любит тёмненьких и кареглазых, а вот Надин как раз подпадает под его вкус. И знаешь, она по-своему красивая, и даже очень… Мне придётся оберегать её и охранять, и чтобы ни один придурок не узнал о её наследстве и не начал обхаживать девушку из-за денег, которые ей полагаются после совершеннолетия. Но об этом знает очень узкий круг людей, и ты теперь тоже принадлежишь к этому кругу… Я люблю тебя, Мэтью. И всегда буду тебя любить, – закончила Сюзанна, улыбнувшись.

Мэтью немного успокоился, начав есть, правда, едва ощутив вкус еды – боль от расставания с Сюзанной становилась всё сильнее. Теперь он боялся даже признаться, что любит её.

Но в день её вылета в Англию, он прижал её к себе и тихо произнёс:

– Я буду ждать тебя и очень сильно тебя люблю.

Услышав это признание, Сюзанна расплакалась…