Цитаты из книги «Темный оттенок магии»

Они встали, хотя им не хотелось расставаться. Келл взглянул на Дилайлу Бард – бандитку и воровку, храбрую союзницу и необычную, смелую девушку.

С Келла сняли все обвинения, о чем было объявлено по всему городу. Но люди все равно косились на него, и в их взглядах почтение смешивалось с настороженностью. Возможно, когда Рай снова поправится и сможет говорить с народом напрямую, люди поверят, что с ним все в порядке и что Келл не причастен к кошмару, случившемуся во дворце той ночью. Однако Келл сомневался, что теперь все будет так же легко и просто, как прежде.

– Пошли домой, – сказала Лайла. Облегчение окатило Келла приятной волной, но он тут же вспомнил о суровой реальности.

Келл кивнул, и у него закружилась голова. Камень маскировал боль, но теперь, когда его не стало, в глазах потемнело. Раны Рая наложились на его собственные, и, пытаясь подавить стон, Келл почувствовал вкус крови во рту.

Келл заставил себя сосредоточиться. Разумеется, Лайла права. Слово существует. Витари – чистая магия, а всякая магия связана правилами, приказами. Витари – это сила, с помощью которой можно творить, а все, что можно сотворить, можно и разрушить. Развеять.

Дрожащее тело Келла лежало на земле. Лайла обхватила его лицо руками: оно горело. Вены на горле и висках почернели, челюсти были стиснуты, а сам Антари не двигался и не открывал глаза.

Тьма царила повсюду. Постепенно она сгустилась и превратилась сначала в силуэт, а затем и в человека. Человек был похож на Келла – фигура, лицо, одежда, – однако был полностью гладким, блестящим и черным, как восстановленный камень.

– Здравствуй, Келл, – сказала тьма не на английском, арнезийском или мактане, а на родном языке магии. Келл наконец понял: это Витари. Магия, которая тянула, заманивала, придавала сил, одновременно ослабляя волю и питаясь его жизнью.

Он попытался ответить, сказать хоть что-нибудь, но не смог разжать челюсти. Он боролся с тьмой, но тьма наступала. И побеждала.

Атос следил за всем этим с интересом, раздражением и, надо признать, радостным возбуждением. Он рассвирепел, когда потерял Холланда, но при мысли о предстоящем убийстве Келла испытал острое удовольствие.