Цитаты из книги «Сотворение света»

Эмира теперь мертва. Те, кто думает, что смерть похожа на сон, никогда не видели смерти. Когда Эмира спала, ее ресницы трепетали, губы чуть шевелились, пальцы двигались – она жила в своих снах. Тело, лежавшее теперь в Розовом зале, не принадлежало больше его жене, матери его наследника, вообще не принадлежало никому. Это была пустая оболочка, неосязаемое присутствие жизни, магии, личности угасло, как огонь свечи, и остался лишь холодный воск.

Это была та же сила любви, которая уже однажды нарушила законы мироздания и вернула брата из объятий смерти.

Если бы тут был Ленос, он бы нашел верные слова, прочел бы молитву безымянным святым, но Ленос тоже погиб, его забрал прибой, а у Келла не было ни цветов, ни молитв, вообще ничего не было, кроме пустотелого гнева, бившегося у него в сердце.

Келл опустил тело Гастры на палубу, вытащил кинжал из его груди и поднялся. Он тяжело дышал, вдохи и выдохи были короткими и рваными. Келлу хотелось кричать. Хотелось плакать навзрыд. Но вместо этого он сделал несколько тяжелых шагов вперед и перерезал Джасте горло.

– Может, ты и права, – повторила она, поднося кинжал к горлу капитанши. – А может, и нет. Мы не выбираем, кем нам быть, но выбираем, что нам делать.

– Но я не обязана тебя убивать, – сообщила Джаста, корабль которой кишел убийцами. – Ты воровка, а я пират, но мы с тобой одной крови. Мы – стальные ножи. Я вижу это в тебе. Ты не из этих. Сама знаешь, что ты не одна из них. Тебе с ними не по пути. – Ты ошибаешься. – Можешь притворяться сколько хочешь, – оскалилась Джаста. – Смени одежду, выучи другой язык, измени лицо. Но ты всегда останешься ножом, а ножи годятся только для одного. Чтобы резать.

Холланд улыбнулся, обхватил путы пальцами и потянул – не веревки, а заклятие другого антари. Путы вспыхнули, стремительно распадаясь на отдельные нити, и через мгновение рассыпались пеплом. Холланд был свободен. Взмах руки, и светильники взорвались и погасли, коридор погрузился во тьму, и в этой тьме Холланд начал убивать.

Понимаешь, – продолжала Джаста, вырезая ножом что-то на столе, – вор играет, только если уверен в выигрыше. А пират будет играть, даже если знает, что проиграет.

Лайла подняла брови. Они с Гастрой были примерно одних лет, но в нем всегда проглядывало что-то мальчишеское: он был юным в том смысле, в котором она никогда не была. И при этом воздух вокруг него постоянно казался теплым – похожее тепло она чувствовала в присутствии Тирена. От него исходил покой, скользивший по коже, как шелк или снежинки.

Петь нужно, чтобы он вылупился счастливым.