Цитаты из книги «Сотворение света»

– Потому что если бы я остановился, то начал бы думать, а задумавшись, стал бы вспоминать, а вспоминая, я бы… – Он сглотнул подступивший к горлу комок. – Нет, я не колебался. Я перерезал ему горло и добавил его смерть к длинной череде тех, которые я каждое утро пересчитываю, едва просыпаюсь. – Его взгляд стал жестче. – А теперь скажи мне, Дилайла, сколько жизней оборвала ты? Можешь сосчитать? Лайла хотела было ответить, но умолкла. Правда – страшная, невыносимая, сводящая с ума – заключалась в том, что сосчитать она не могла.

Потом втащили еще одного. Еще и еще. Один за другим перед Холландом шествовали все, кто остался в живых из людей Ворта, а Атос и Астрид приказывали ему перерезать им горло. Всякий раз он пытался сопротивляться. И терпел неудачу. Всякий раз заглядывал им в глаза и читал в них ненависть, боль, смятение. А потом они гибли от его руки. Груда тел громоздилась все выше. Атос любовался. Астрид усмехалась. Рука Холланда двигалась, как у марионетки. А разум кричал, пока не лишился голоса.

– Держись, – произнес тихий голос, и мир погрузился во тьму. Потом: – Сюда! Скорей! И еще один голос: – Не покидай меня. До чего же холодно! – Не покидай… И больше она ничего не слышала.

– Это тебе за Каснофа, – прошипел седьмой из «Воров», вгоняя кинжал по рукоять. Лезвие прошило грудь, вышло из спины, и в первый миг – всего один, краткий миг – она чувствовала лишь тепло льющейся крови. Но потом всё окутала боль. Не краткая и острая, как от царапин, а глубокая. Мучительная. Нож вышел, и ноги подкосились. Она попыталась вздохнуть, но кровь поднялась к горлу, промочила рубашку. Лайла рухнула наземь.

– Холланд, ты чувствуешь в воздухе тепло? Видишь, какими голубыми стали реки? Вот и я не вижу. Весна этого мира еще не настала, а уж лето тем более. Эти времена – для твоих будущих королей. А сейчас зима, и наша задача – ее пережить.

– Келл, – сурово сказал Холланд. – Мои тени принадлежат только мне, и Осарон – одна из них.

– Люблю… кое-что. Воздух открытого моря, силу команды, работающей вместе, дух приключений и тому подобное. Но… – Он почувствовал, как что она вся превратилась во внимание, и замолчал. Много месяцев они осторожно ходили по тонкой черте между открытой ложью и правдоподобными умолчаниями, кружились на месте, и ни тот, ни другой не собирался раскрывать карты. Они берегли правду, как сокровище, и были готовы делиться ею лишь в обмен на такую же откровенность.

Ей не хотелось думать о мире, который лежит за пределами этого кораблика, этого мгновения, и она поцеловала его со всей своей страстью. Что бы он ни собирался сказать – осталось несказанным, когда их губы соприкоснулись.

– Я до сих пор не знаю, что о тебе думать. Не знал с самого начала. С первой встречи. И меня это пугает. Я тебя боюсь. – Он взял ее лицо в ладони. – А больше всего я боюсь, что ты опять уйдешь, исчезнешь из моей жизни. Ее сердце бешено колотилось, отбивая давно знакомый ритм – «беги, беги, беги». Но она устала убегать. Выбрасывать что-то важное, не дожидаясь, пока это у нее отнимут. Так что она просто притянула Келла к себе.

Она думала его подразнить, но не вышло. Он был совершенно серьезен, об этом говорили и плотно сжатые губы, и морщинка между бровей, и пристальный взгляд его синего глаза.