Они прибыли на станцию не под утро, как думала Женя, а накануне, к вечеру. Оказалось, что на Стратоне иная амплитуда вращения и ход времени смещён относительно Ролдона. И никто не предупредил бедную землянку, не подозревая, что Евгения отстала от жизни на несколько веков. Наверное, следовало лучше относиться к путеводителям. Но от этого смещения было не легче, она всё равно опоздала. Женя вздохнула, представив себе реакцию Талеха.
Связь на катере по-прежнему не работала, поэтому они связались с командором только на станции. Талех сразу велел им зайти в кабинет. Взволнованный происшедшим, он простил Женьке опоздание. Лишь сообщил мимоходом, что ключи от психологической службы у Грегори. Пока ксенопсихолог прохлаждалась на Стратоне, медик в поте лица перезаписывал клиентов на другое время.
Сирил подробно описал Талеху случившееся и высказал предположение о теракте. Мрачнея с каждой минутой, командор вызвал начальника службы безопасности. Вошёл долговязый окез в форме. Талех подробно изложил ему суть проблемы и распорядился «никаких камней больше на станцию не пропускать».
– Снарядите команду сапёров, – приказал он. – Найдите устройство и обезвредьте. Если на станции есть другие бомбы, счёт, возможно, идёт на секунды. Обыщите всё! Каждый уголок.
Окез кивнул и вышел. Женька вспомнила Грантала. По сравнению с начальником по безопасности, тот выглядел болтуном. Окезы в основном неразговорчивые.
– Зато надёжные, – пробормотал Талех. – Умеют держать язык за зубами.
Женька нахмурилась. Ничего от него не утаишь!
– В чём дело? – сердито бросил Талех, но опомнился и добавил:
– Я привил телепатию. Себе и своим разведчикам. Прогуляюсь по станции. Может, чего услышу.
Тут Женьку осенило.
– А вдруг это как-то связано с нападением в лифте?
– Поздравляю, – ответил Талех. – Это ваша единственная здравая мысль за последнее время.
Женя сконфузилась и обиделась. В конце концов, если бы не она… Хотя командор был прав. Она постоянно думала о Сириле, а шакрен на неё и не смотрел. Ясно дело, неприятности и всё такое. Но ведь ещё вчера… Талех вздохнул и взглянул на Женьку с неприкрытой жалостью.
– Я доверяю вашей интуиции. И проработаю эту версию. Но, если здесь замешаны гатраки, значит, всё обстоит гораздо хуже.
– Почему?
– Мозг гатраков устойчив к телепатии. С ними практически невозможно установить мысленный контакт.
Талех запрятал камень в самый прочный сейф, изолировав его силовым полем, и отправился руководить операцией. А Сирил наконец обратил внимание на Женьку.
– Ева.
Она вздрогнула при звуке его голоса.
– Ева, – повторил он. – Если почувствуешь недомогание, дай мне знать. А лучше покажись Миритину. Сегодня же.
И всё?!
Сирил погладил Евгению по плечу, улыбнулся…
– Мне пора в лабораторию, а ты отдыхай.
Она смотрела на его удаляющуюся спину и кусала губы, чтобы не расплакаться… Даже не поцеловал!
Женьку особо-то никто и не хватился. Рокен ещё не вернулся с Ролдона. Грегори записал всех её пациентов на следующий день, поэтому завтра намечался аврал. Вопреки ожиданиям, англичанин и не думал волноваться или ругаться. Однако не преминул высказаться:
– Пока ты выполняла свою, гм, «исследовательскую миссию», я познакомился с твоими клиентами. Очень милые люди.
– Спасибо, Грегори, – ответила она. – Я это запомню и подменю тебя у Миритина.
– Неужели выучила ксенобиологию? Или разобралась наконец в шакренской анатомии? – съязвил он.
– Отвали.
У Женьки не было настроения препираться с Грегори. Как ему объяснишь, что они с Сирилом всего лишь целовались? Если «всего лишь поцелуем» можно назвать то, что длилось восемь часов… Сейчас Женька была не в состоянии об этом думать. Устала как собака. Поэтому забрала у Грегори ключи от психологической службы и побрела к себе.
Сирил! Мог бы проводить до квартиры…
На следующий день, в столовой, Женя воочию узрела причину неожиданной толерантности Грегори. Англичанин открыто заигрывал с медсестричкой, а та в ответ строила ему глазки. Женька страдала по Сирилу и с отвращением поглядывала на воркование сладкой парочки. В итоге не выдержала, и, не доев котлету, раздражённо отшвырнула вилку и ушла.
Работы хватало. Вчерашние клиенты плюс сегодняшние. Благо сегодняшних оказалось не так много. До вечера она худо-бедно управилась, а Сирил к ней так и не заглянул.
Евгения решилась и вечером отправилась к нему в лабораторию. По пути столкнулась с Миритином.
– Ева, у тебя всё в порядке? – тревожно спросил он.
– А что?
– Ты какая-то бледная.
– Да всё нормально, – ответила она.
Шакрен проводил её подозрительным взглядом, а Женька с трудом подавила желание поплакаться ему в жилетку.
В лаборатории Сирила не было. Бирилин с готовностью сообщил, что тот «улетел к туманности за пробами и вернётся завтра к вечеру или послезавтра к утру». Предложил стул, сок и фрукты. Поинтересовался, не нужна ли ей помощь. Женя отмахнулась. Чего они с ней, как с больной?
Когда расстроенная Евгения добралась до квартиры, её слегка мутило. Но она списала это на измотанные нервы. Аппетит пропал окончательно, и разболелась голова. Женька запила таблетку от головы чаем с ромашкой и легла спать пораньше. Во сне её преследовали кошмары. Разноцветные деревья со зверскими мордами истерично вопили, а чудовища лезли из-под корней. Проснувшись рано утром, она чувствовала себя так, будто камни всю ночь таскала.
Во рту появился странноватый привкус. От еды воротило. И Женя выпила наверное литр минералки. Её тут же скрутило от спазм в желудке до тошноты и рвотных позывов. Она еле добежала до туалета и провела утро в обнимку с унитазом. Не в силах отползти от него. Вытравив из себя всё, что можно было, Евгения с грехом пополам умылась и повалилась на кровать.
Да что же это такое? За столом с джамрану она давно не сидела. Значит, съела в столовой что-то несвежее и отравилась.
Женька кое-как встала и, морщась, оделась. Всё-таки появился какой-то холодок в груди.
«Значит, так. Надо пойти в медотсек и взять больничный… Настоящий больничный? Накаркала!»
Грегори в медотсеке не было. На её счастье там дежурил Миритин. Она выложила ему всё как на духу. Шакрен серьёзно отнёсся к симптомам, взял необходимые анализы, просканировал и дал противорвотное.
– Нужно протестировать результаты, чтобы поставить точный диагноз, – объяснил он и вышел в препараторскую. Женька смиренно ожидала своей участи и готовилась к худшему. Хотя, если бы она умирала, доктор бы не так реагировал… Вскоре Миритин вернулся и задумчиво посмотрел на неё.
– Что? – выдохнула Женя, замирая от страха.
Он озадаченно нахмурился.
– Сообщить вам как коллеге или как пациенту?
– Как хотите! Только быстрее, или я сейчас умру.
– Напротив, судя по анализам, вы будете жить долго.
Она вздохнула с облегчением. Что может быть хуже смерти?
– Говорите, что со мной?
– Видите ли… Не буду вас поздравлять, но… Как это по-земному?
Женька похолодела.
– Вы, Ева, немножко беременны…
– Что-о?
«Абсурд какой-то! Сирил? Нельзя забеременеть от поцелуя, да ещё так скоро. Или… Если влюбиться в шакрена с первого взгляда, то не исключено, что от первого поцелуя… Так не бывает! Тогда, кто?.. Рокен!? Не-ет…».
Но Миритин рассеял её сомнения.
– Скажите, Ева, вы с Сирилом были близки?
– В смысле?
Он наклонился к ней.
– Что вы с ним делали? Только честно. Как врачу.
Она смутилась.
– Ничего особенного. Просто целовались.
– Долго?
– Это ненормально, но восемь часов.
– Всё ясно, – он выпрямился со странным выражением лица.
– Ясно что?
– Я скажу, что это тоже ненормально, но у вас в желудке почти созревшие яйца самрай-шак.
С минуту Женя не верила, потом осмысливала. В голове возникли ужасающие кадры из фильмов «Чужой»-1, «Чужие»-2, 3… Её согнуло пополам и вырвало на пол. Никакое противорвотное не спасло.
– Извините…
Женя заплакала. Врач молча протянул ей салфетку, запустил робота-уборщика. Принёс стакан воды и успокоительное. Евгения всхлипывала, давилась слезами и соплями.
– Пейте. Это поможет.
Женя робко сделала несколько глотков. Не помогло.
– Вы меня обманули! Я умру.
– С чего вы взяли?
– А с того…
Кругом мерещились пришельцы-монстры, разрывающие брюшину персонажам из пресловутых «Чужих»…
– Скажите правду. Сколько мне осталось? – голосом сержанта Рипли обречённо спросила Женька.
– Глупости. Поскольку кладка не в матке, а в желудке, самрай-шак не сможет их оплодотворить. Через пятнадцать дней яйца рассосутся и выйдут сами собой.
– Ничего не понимаю, – зарыдала Женя.
Робот навёл чистоту и укатил. Миритин присел рядом с Женей. Евгения дёрнулась, вспомнив, что он тоже шакрен. Это было невежливо… Что же теперь от всех шакренов шарахаться?
«Да я больше к ним и близко не подойду!»
– Простите меня.
– За что?
– Теперь успокойтесь. И скажите. Вы изучали ксенобиологию?
«Да так, мимо пробегала».
– Немножко. Читала справочник…
– И не встретили ничего необычного о шакренах?
– Ну… Псевдодвуполость! Подумала – издержки перевода, опечатка.
Миритин усмехнулся.
– Нет, не ошибка или опечатка. Так и есть.
Она подняла на него зарёванное лицо и тут же получила новую салфетку. Шакрен покачал головой.
– Земляне удивительные существа. Верят в блуждающие планеты, вампиров, конец света, а очевидное не замечают в упор. Вы отбросили это, потому что вам так хотелось. Ведь похожие на мужчин самрай-шак внешне привлекательны для вас. Но шакрены и веи – не земляне. Это два разных вида, а не пола: самрай-шак – такие, как я или Сирил, и чарим-вей.
Женя постепенно успокаивалась.
– То есть, у шакренов нет женщин?
– Чарим-вей выглядят как женщины. И снаружи, и внутри у вас много общего… Даже их способность вынашивать потомство. Собственное и для самрай-шак.
Женька вообще ничего не понимала, а ситуация к размышлению не располагала. Миритин вздохнул.
– Попробую объяснить. Опустим первую часть и перейдём ко второй. Для самрай-шак чарим-вей не женщины, – он подбирал слова, – а что-то вроде инкубаторов. Так понятно?
Женя удивлённо кивнула.
– Достигнув репродуктивного периода, каждый шакрен становится самрай-шак. То есть, примерно раз в цикл или в два, по-нашему – оборота, переживает фазу спериума – готовности к продолжению рода. В это время и активизируется рилис, или зов самрай-шак. У нас нет репродуктивного мешочка. Поэтому рилис нужен, чтобы подманить чарим-вей и осуществить все этапы зачатия: танец, кладку и оплодотворение.
– А танец зачем? – не поняла Женька.
– Танцующие обмениваются биохимией. Это необходимый ритуал, чтобы понять – подходят они друг другу или нет.
– А могут ещё и не подходить?
– У всех свои особенности. Если в процессе танца идёт правильная биохимическая реакция, то они сближаются в течение нескольких дней. А нет, так расходятся, и самрай-шак ищет другую чарим-вей. У него в запасе одиннадцать дней, до следующего этапа – кладки. Она передаётся через поцелуй самрай-шак и длится в среднем пять-шесть часов. У вас с Сирилом это явно затянулось. Видимо, вы его очаровали, так же, как и он вас.
Женька смутилась.
– А так бывает?
Миритин грустно улыбнулся:
– А вы как думаете? Считаете, что мы бесчувственные машины для оплодотворения? Или для нас рилис только физиология, инстинкт? Разумеется, и самрай-шак, и чарим-вей испытывают эмоции. Удовольствие очень важная часть. По-другому нельзя завлечь чарим-вей. И не всякая чарим-вей способна пленить любого самрай-шак.
Женька попыталась это переварить.
О проекте
О подписке