2

Я смотрела на текущую воду, сидя на краю позолоченной ванны одного из роскошнейших отелей Хаумеи. Мы вернулись в номер на рассвете, но здесь этим никого не удивишь. На планете жизнь бурлила круглосуточно.

Меня тревожила проблема, а именно: деньги. Не будучи зажиточной особой и живя на жалование военного пилота, после приговора я потеряла те крохи, что когда-то имела. И как быть сейчас? У меня не было ничего. На данный момент я целиком и полностью зависела от Адриана Виларда. Ела его хлеб, одевалась в одежду, что он мне покупал, жила в его доме. Разумеется, его расположением пользовались все члены нашей команды и сбежавшие с Утлагатуса. Но я считала себя не вправе использовать его деньги и влияние для решения своих проблем. Еще там, на корабле мы договаривались, что скоро наши дороги разойдутся. И если от Когана мне избавиться было сложно, то Адриан должен был понять – дальше нам не по пути.

Что я планировала делать? Помимо желания уничтожить всех виновных в смерти моей семьи, мне нужно было каким-то образом легализовать свое существование. Не вечно же скрываться под личиной кариссиянки. Союз большой планет пригодных для жизни много. Вот только ни на одной из них я не могла чувствовать себя в безопасности, пока злодеи не будут наказаны. И помимо вполне объяснимого чувства ненависти к губителям Дельты-2, мне было бы спокойнее знать, что мой новый дом не будет уничтожен в угоду чьих-то амбиций.

Стук в дверь напомнил о том, что об уединении нужно забыть.

– Ты одета? Я могу войти? – Адриан меня удивил. Что помешало ему вломиться в ванную на этот раз?

Я встала, запахнула полы длинного шелкового халата и открыла дверь. Вилард стоял в проеме небрежно оперевшись плечом о косяк.

– Чем обязана? – я старалась не смотреть ему в глаза, не хотелось, чтобы он решил, будто я бросаю ему вызов. Рядом с ним чувствовала необходимость стать незаметной, незначительной. Иначе, даже страшно предположить, что может произойти при столкновении его характера и моего фантома.

– Прибыл Вонг. Придется обрядить и его в ортега, тем более что твой приятель умеет работать с холодным оружием.

Я никогда не интересовалась, почему Вонг оказался с нами на Утлагатусе. Не то, чтобы не хотела этого знать. Но все, что касалось этого человека, было окутано тайной. Нет, он не пытался напустить излишнего тумана, чтобы казаться загадочным. Скорее, производил впечатление мудрого, проницательного человека. Он обладал знаниями, которыми охотно делился, и я уважала его, как ученица может уважать Учителя. Именно так, с большой буквы.

– Где он остановился? – я невольно поджала пальцы ног. Пол был покрыт ковром, однако мне было неловко стоять перед Адрианом босой. Все равно, что обнаженной. Учитывая тот взгляд, который он задержал на моих ступнях.

– Я поселил его вместе с хаа-рашсом. Для всех они моя охрана.

– Есть какие-то новости от адмирала Крейга? – я старалась поддерживать деловой тон, отчаянно боясь, что рано или поздно Вилард захочет поговорить о личном.

– Прошло всего лишь несколько часов. Ты же видела, что когда мы уходили, он ползал в слезах и соплях раздираемый противоречивыми чувствами и желаниями: застрелиться или публично покаяться. Но, страх за собственную шкуру перевесил. Ему придется принять наши условия.

– Думаешь, придя немного в себя, он не побежит на нас доносить? – меня мучили сомнения, но уверенность хаа-рашса в своих способностях убедила довериться ему.

– От кого бы он не получал приказы, как бы не опасался своих хозяев, нас, точнее, нашего инопланетного друга он боится сильнее, – высказал мнение Вилард.

– Познакомившись с Крейгом ближе, я лишь убедилась, что он понятия не имеет, кто кукловод. Мне кажется, в таких делах люди склонны проявлять большую осторожность и не доверять исполнителям. Особенно если этот исполнитель адмирал с такой слабой волей и склонностью к внушению. Подозреваю, чтобы добраться до главного, нам придется общаться с каждым из списка. А на «перевербовку» уйдет больше времени, чем мы предполагали.

– Что же, я готов, – Адриан сделал движение… просто изменил позу, а я готова была ругать себя последними словами. Потому что он заметил, как я на него реагирую.

– Не стоит, Шания, – мягко произнес Вилард, меняя тему разговора.

– Чего не стоит?

– Меня бояться.

– Ты считаешь, что я тебя боюсь? Это не верно. Адриан, меня тревожит ситуация в которую мы с тобой попали. Я здесь, в твоем доме. Ты сам не находишь это странным?

– Ты мне не доверяешь, хотя вынуждена находиться рядом, и пользоваться моей помощью. Тебя это злит. Не стоит злиться. Я пытаюсь загладить свою вину. Это самое малое, что я могу для тебя сделать. К тому же, у меня есть причины тебе помогать, и ты их прекрасно знаешь.

– Ты говоришь странные вещи. Твой прилет на Утлагатус, попытка меня спасти, все это безумие. Ни один мужчина не простит убийцу своего брата! Как бы ты ни был сейчас мною увлечен. Рано или поздно, моя вина встанет между нами и… Я не хочу думать о том, что произойдет, когда ты потеряешь самообладание.

– Я никогда… – Адриан нахмурился и сжал руки в кулак, – того что произошло не повторится.

– Я знаю. Теперь я не беззащитная избитая заключенная. И у меня есть фантом. Раньше, чем ты задумаешь какую-то пакость в отношении меня, она вмешается.

Я вперила в него свой взгляд. Чувства, сдерживаемые мною до сих пор, рвались наружу. Это было не так, как тогда, в камере с фантомом. Злость и желание придушить были исключительно мои.

– Прости. Не нужно было начинать этот разговор, – Адриан отошел от двери, позволив мне покинуть ванную. Вот только выглядел он при этом хмурым и взбешенным.

– Верно. Не нужно. О некоторых вещах не стоит напоминать. Ни тебе, ни мне.

Я прошлась по комнате и замерла напротив окна. Передо мной открывался чудесный вид на ночной город и переливающиеся огнями небоскребы. Вдали за городом темнели заснеженные горы. Хаумея считалась Раем. Сюда слетались со всего Союза те, кто мог себе позволить на несколько дней забыть о заботах и полностью погрузиться в мир развлечений и удовольствий. Постоянное же проживание обходилось слишком дорого.

– Почему ты это делаешь? – я смотрела на город, а видела в затемненном стекле отражение Адриана. Он стоял позади меня, напряженный и мрачный. Я знала, что он поймет вопрос. Почему… зачем все это?

– Потому что люблю – с минуту он оставался на месте, возможно ожидая от меня какого-то ответа. Но, поняв что его не получит, развернулся и молча вышел. Как только я осталась в комнате одна, тут же облегчено вздохнула. Странно, но на Утлагатусе, а затем и на корабле я стала отвыкать от слишком близкого присутствия людей и научилась находить подобие успокоения в одиночестве.

Небо прорезала молния, и грянул гром. Несколько капель ударили по стеклу. Я прикрыла глаза, полностью погружаясь в приятные ощущения. Мой первый дождь на свободе!

Утлагатус. 1 месяц нового времени.

База, размещенная на месте бывшей тюрьмы, претерпела значительные изменения. Ее укрепили, возвели защитный купол, под которым климат стал гораздо мягче и приятнее. Под ним вокруг тюрьмы стали вырастать новые здания. Необходимую технику и материалы пришлось позаимствовать у «пожирателя звезд». Новые обитатели базы не знали, сколько у них осталось времени, но подозревали, что ровно до следующей доставки заключенных. Орбитальная станция давно находилась под контролем «повстанцев», как они себя называли. Коды доступов и пароли были им известны, но даже это не поможет слишком долго морочить голову Союзу.

Бывшие обитатели базы совместно с хаа-рашсами взяли контроль над всей планетой, зачистив особо опасные участки, избавляясь от тех, кто оказался не готовым к взаимовыгодному сотрудничеству. Либо был не намерен отказаться от весьма вредных для сосуществования с себе подобными, привычек. Убийц, психопатов и каннибалов уничтожали без жалости, а места их обитания ровняли с землей.

Во избежание недоразумений и столкновений с человеческой частью населения главой базы, а фактически, хозяином всей планеты был назван генерал Дамирон Вейн. Его кандидатуру поддержала большая часть обитателей Утлагатуса, готовых жить в новом для них мире. Хаа-рашсы держались в стороне, вмешиваясь лишь тогда, когда назревали серьезные конфликты между двумя расами. Айван по-прежнему являлся их негусом и бессменным советником генерала. Тысячелетний жизненный опыт вкупе с желанием выжить на планете, которую люди превратили в ад, делали его помощь бесценной.

Но в некоторых ситуациях даже хаа-рашс не знал, как поступить.

– Вы делаете большую ошибку, – Айван наблюдал как по измученному лицу генерала Вейна прошла волна боли. Он сдержал стон, изо всех сил стараясь не выдать, насколько ему плохо.

– У меня нет выбора, – стиснув зубы в приступе новой боли, Дамир отвернулся. Как же давно он не чувствовал себя настолько слабым и беспомощным. И что хуже всего, приходилось молчаливо терпеть, так как избавления и лечения от этого не существовало.

– Есть, – возразил Айван. Ему было непонятно стремление человека к саморазрушению. Он мог лишь предположить, какие муки сейчас испытывает генерал. Когда-то он сам был «болен». Хотя в их расе такое состояние не считалось болезнью. Каждый из хаа-рашсов был вынужден пережить подобное. Их Становление проходило под контролем врача. Да он практически не помнил того времени, учитывая, что находился под действием сильнейших препаратов придуманных хаа-рашсами для хаа-рашсов. Но сейчас страдал человек. И страдал во сто крат сильнее, потому что все его тело претерпевало невероятные, противоестественные изменения, с которыми до сих пор не сталкивался никто из ныне живущих. Айвану было трудно понять, почему Дамир принял такое нелогичное решение.

– Год в саркофаге? – у генерала вырвался смешок, – нет уж.

– Против четырех месяцев полных страданий и мук. Когда один ваш вид способен вызвать у окружающих страх и непонимание. Я уже не говорю о постоянной изматывающей боли. Не будем забывать о том, что ни одно живое существо не подвергалось подобным изменениям, и мы можем лишь предполагать, сколь длителен будет процесс.

– Меня изолировали, – возразил Дамир, – к тому же, как вы понимаете, я всеми силами избегаю появляться на людях. Следовательно, я безопасен для душевного покоя окружающих. К тому же, вряд ли здесь, на полуразрушенных нижних уровнях старой базы у меня появится возможность принимать гостей.

Айван обвел взглядом пещеру, еще недавно бывшую зеленым оазисом с небольшим водоемом и искусственными растениями. Сейчас от нее мало что осталось. Перегородки разрушились, вода исчезла, кое-где проглядывала засохшая трава. Генерал сам выбрал это место и запретил здесь появляться своим подчиненным.

– Вы человек. Следовательно, мы не знаем, как на вас скажется мутация. Никто за всю историю хаа-рашсов никогда не сталкивался с подобным.

– Никто за всю нашу историю не обменивался с вами кровью столько же, сколько это делал я, – горько усмехнулся Дамир. Сейчас, вспоминая долгие годы жизни, сопровождавшиеся болезнями, ранениями, травмами, которые излечивались кровью хаа-рашсов, генерал раскаивался, что пошел по более «простому» пути, искусственно продлевая себе и своим подчиненным жизнь, облегчая страдания, излечивая от неизвестных до сих пор болезней, исцеляя от смертельных ранений, так часто получаемых на Утлагатусе. Но почему мутировал именно он? Как глава базы генерал брал на себя ответственность, единолично принимал решения, а порой и совершал действия, которые приводили к риску для его жизни и новым увечьям. Возможно, второй шанс для хаа-рашсов стал той самой пресловутой каплей, с которой уже не в силах был справиться его организм.

– Мы не могли знать… я не знал, что так может быть, – впервые в тоне Айвана промелькнуло что-то похожее на раскаяние.

– Что же, теперь вам это известно, – генерал раздраженно сбросил с головы капюшон. В последнее время, в присутствии посторонних он старался скрывать свой новый облик. Но Айвана он не стеснялся.

Инопланетянин, в который раз подивился фантазии природы. Хотя, тут впору было ужаснуться. Перед ним сидел уже не человек. Но и не хаа-рашс. В существе присутствовали смешанные черты обеих рас. Левая часть лица все еще была узнаваема. Правая же… череп претерпевал деформацию, разрез глаза немного изменился, зрачок выглядел блеклыми, а радужка была практически не заметна, кожа на лице потемнела и сейчас выглядела бронзовой, словно от продолжительного пребывания не солнце. Губы потрескались из-за припухшей и постоянно кровоточащей верхней десны, из которой медленно прорезались боковые клыки.

– Найдите способ сократить время. Даже четыре месяца слишком долго, – генерал помолчал, затем уныло посмотрел на подлокотник кресла, на котором совсем недавно оставил следы прорезавшихся когтей. Теперь он предусмотрительно носил перчатки из прочного материала, – я должен знать, что она в порядке.

Он ощущал, наступление ночи. В последнее время его чувства обострились. Вот уже неделю, с тех пор, когда стало сложно скрывать изменения в своем теле, Дамир выбрал заброшенное место, где когда-то был счастлив. У него начал пропадать аппетит, и он пил лишь воду, чтобы избежать обезвоживания, он стал замечать, что способен улавливать отдаленные отголоски чужих эмоций, что сберегли эти стены. Дамирон менялся, медленно, но неотвратимо. Ненавидя и проклиная свою судьбу и в то же время горя желанием пережить все это поскорее и… Покинуть Утлагатус? Но стоит ли это делать? Он не знал, сможет ли… осмелиться ли выбраться отсюда, и чем станет после произошедших с ним перемен. И в то же время осознавал: единственное, что дает ему силу пережить кошмарный период – это воспоминания о темноволосой женщине, сладко спящей в его объятиях, отношения с которой он так грубо и глупо разрушил.

Шания…

– Здравствуйте, генерал, – тоненький голосок миниатюрной женщины с пышными формами заставил его скривиться. Какого черта! Он же приказывал никого сюда не пускать.

– Кима? Что тебе здесь нужно? – грубо поинтересовался он, накинув на голову капюшон и старательно пряча лицо в тени.

– Я думала о вас, генерал. Все эти существа, и страшные люди, которых мы совсем не знаем. Они же преступники, а вы им доверяете.

Она приблизилась на несколько шагов, когда была остановлена грубым окриком генерала. Нервно потоптавшись на месте и не зная, что делать, женщина напомнила себе, что сейчас самый подходящий момент для того, чтобы восстановить их отношения. Генерал свободен. Эта шлюшка удрала с планеты, и тем самым открыла ей, Киме, дорогу.

– Генерал, я беспокоилась, вы исчезли, – Кима опустила глаза изображая печаль, – мы плохо расстались, и это не давало мне покоя. Может быть теперь я смогу…

– Нет, – тихо произнес Дамир, останавливая ее движением руки. – Уходи!

Женщина едва не чертыхнулась. Но ведь это ее шанс! После переселения на поверхность планеты ей досталась сырая маленькая комнатка и соседи, заставляющие презрительно кривить губы. Быдло! Они ей не ровня! С этим пора заканчивать и восстановить свое положение на базе, а отношение с генералом будут приятным дополнением к ее изменившемуся статусу.

– Тебе же нравилось, – она подошла, покачивая бедрами. Его нежелание мириться ее раздражало, но мысль о том, что ей придется вернуться в холодную комнату с тесной односпальной кроватью и зарешеченным окном под самым потолком, придала ей решимости.

– Я сказал, убирайся отсюда! – он почти прорычал, вскочив с кресла. За прошедший месяц никто, кроме Айвана не приближался к нему настолько близко. Но было поздно. Женщина, поднявшись на носки, успела схватить тонкими пальцами капюшон и сдернуть его с головы генерала. Ей хотелось видеть глаза Дамира, возможно так будет легче понять его чувства, повлиять на него…

Она завизжала, когда наткнулась на его тяжелый нечеловеческий взгляд. Ужасное чуждое лицо нависло над ней, а руки, затянутые в перчатки обхватили плечи, чтобы удержать ее на расстоянии. Кима почувствовала, как что-то острое впивается в ее тело через верхнюю одежду и с ужасом поняла, что это когти.

– Чудовище! Монстр! – крикнула она, затем, действуя инстинктивно, она ударила его кулаком в лицо. Его кожа казалась слишком горячей для человека, глаза неестественно светлыми, и весь вид вызывал ужас и желание бежать.

– Убирайся отсюда! Вон! – повторил генерал и со злостью оттолкнул женщину от себя. Кима отшатнулась, упала, затем, вскочив на ноги, прошла несколько шагов. Затем громко вскрикнула, судорожно вздохнув, тяжело осела на пол и замерла.

Генерал, усилием воли подавив гнев и раздражение, медленно подошел к лежащей женщине. Он не мог ее слишком сильно ранить, хотя, ему было сложно рассчитывать свои новые силы.

– Кима! – позвал он, склоняясь над ней. Женщина не шевелилась.

Дамир забеспокоился и, наплевав на то, что пугает ее до смерти, повернул лицом к себе. Глаза Кимы были широко открыты, губы искривлены в безмолвном крике, а ее руку и плечо покрывали странные темные тонкие линии, повторяющие рисунок вен и мелких сосудов. Они переместились к шее, затем поднялись к щекам.

– Невероятно! – Айван появился как всегда из ниоткуда. – Никогда не думал, что Становление когда-нибудь коснется человека!

– Что? – убитым голосом спросил Дамир. Он успел пощупать пульс на шее Кимы чтобы убедиться в том, что понял и так: она мертва.

– Мне очень жаль, генерал, но, похоже, ваши страдания обусловлены двумя причинами, роковым образом совпавшими по времени: мутация и период Становления.

– Ее можно спасти? – не обращая внимание на слова хаа-рашса, потребовал ответа генерал.

– К сожалению, это невозможно. Женщина отравлена. Ваш организм оказался для нее токсичным. Такое бывает. У хаа-рашсов. Не могу поверить, что стану свидетелем подобного.

– Я тоже. Иначе ни за что бы не сопротивлялся помещению в саркофаг, – Дамир опустился перед женщиной на колени и схватился за голову.

– Вы не виноваты. Она не должна была здесь появляться.

– К сожалению, ее неосторожность не отменяет того факта, что именно я ее убил.

Генерал мрачно наблюдал, как темный «узор» добрался до глаз уже мертвой женщины. Мгновение и они полностью окрасились в черный цвет. Дамир закрыл глаза и крепко сжал кулаки, не замечая как когти впиваются в кожу, раздирая плоть.