Не в силах отвернуться или зажмуриться, я жадно наблюдала как мужские губы уверенно соскользнули на изящную шейку. Селия застонала и завертелась с утроенной силой, словно намеревалась выскочить из собственного платья. Ректор ей помог. Я не заметила, когда он успел расстегнуть несчетное количество мелких перламутровых пуговиц, но под его ладонями платье покорно поползло вниз, обнажая жемчужно-белую плоть и кокетливый, весь в крошечных бантиках, розовый корсет. Мое лицо нестерпимо вспыхнуло огнем, а дыхание пресеклось, когда мужские руки властно смяли податливую плоть, а губы жадно обхватили напрягшийся сосок. Селия обеими руками зарылась в длинные мужские волосы и выгнулась еще сильнее:

– О даааа! Еще!

Мне с моего места было очень хорошо видно, как лорд жадно втягивает в рот сосок, одновременно лаская, массируя, поглаживая роскошную женскую грудь. А когда он нежно обвел напрягшуюся горошину языком, со мной что-то случилось. Моей собственной груди стало вдруг тесно в глухом ученическом платье. Внутри меня ворочалось что-то тяжелое, тягучее как мед, неизведанное и жаркое.

В попытке облегчить себе сладкую муку, я разгладила лиф на груди. И нечаянно задела пальцами чувствительную вершинку под плотной тканью. Меня словно молнией прошило. И вдруг безумно захотелось, чтобы это были не мои пальцы. А мужские. Желательно, лорда ректора. Вот с ним инициация стала бы незабываемой.

От промелькнувшей мысли наваждение схлынуло. О чем я думаю?! Если меня тут обнаружат, на расстоянии вытянутой руки, подглядывающей за явно тайной встречей любовников, мне не поздоровится. Но и уйти невозможно. Даже если бы я владела искусством порталов.

– Рэееейнааард!

Селия скорее простонала, чем произнесла имя любовника, отрывая меня от самокопания. Блондинка уже не стояла, а сидела на широком ограждении беседки, запрокинув голову так, что я в подробностях могла рассмотреть ее бриллиантовые шпильки в прическе. Завернутые вокруг талии юбки не позволяли увидеть, что там происходит в деталях. Но ноги блондинки на обнаженных плечах ректора и характерные движения обоих любовников не позволяли усомниться в том, что происходит.

Вот ректор, не прекращая движения, повернул голову и провел языком по женской лодыжке. А потом припал к тому же месту губами. Селия запрокинула голову еще сильнее, зажмурившись. И глухо застонала. А меня словно плетью огрели. Или, скорее, кипятком плеснули. Да так, что жар лавиной стек вниз и увлажнил внутреннюю сторону бедер. И снова это странное ощущение, что это не блондинку целуют, а меня.

Смотреть было невыносимо стыдно. И в тоже время я не могла оторвать глаз от заманчивого зрелища. Да, у меня еще не было мужчины. Но я ведьма. И как все происходит знала уже давно. В теории. И относилась к этому спокойно. Скорее предвкушая возможность владения полной силой, чем саму инициацию. Разворачивающаяся на моих глазах практика внезапно вызвала жгучее желание самой все это испытать. Желательно, оказавшись на месте Селии.

Движения ректора становились все резче и сильнее. Воздух наполняли влажные звуки, горловые стоны блондинки и хриплое, рваное дыхание. Бесстыдно обнаженная женская грудь задорно грозила небу отвердевшими сосками. Мне было стыдно смотреть. Но я не могла оторвать глаз. Меня раздирали на части какие-то смутные, непонятные желания. И собственное дыхание непроизвольно учащалось в такт движениям любовников.

Двое в беседке достигли кульминации почти одновременно. Первой вскрикнула и забилась словно бабочка, нанизанная на иголку, блондинка. Следом за ней, почти сразу, утробно зарычал ректор. С изумленным восторгом я наблюдала, как по идеальному мужскому телу пробежала судорога.

Лорд ректор замер на некоторое время. Словно прислушивался к чему-то. Не знаю, сколько бы он так простоял, если бы не Селия:

– Рэееей! Поставь меня уже наконец! У меня шея затекла и отказывается поддерживать голову до конца моих дней. А в попку не иначе чей-то клык вонзился!

Вздрогнула не только я. Ректор тоже дернулся. Словно его в самый неподходящий момент ущипнули за попу. И с каким-то непонятным мне сожалением покосился на блондинку. В чем тут дело я поняла сразу, как только блондинка встала на ноги.

Медленно оправляя смятое и скрученное платье, напоказ поводя плечами, поднимая на место лиф, Селия капризно скривила пухлые губы:

– И вообще, почему мы вдруг вместо твоей удобной спальни оказались в этой… – блондинка презрительно огляделась вокруг – …дыре? Неужели я не заслуживаю более галантного обращения? Помоги мне застегнуть платье!

Поморщившись от приказных ноток в голосе любовницы, ректор тем не менее даже с места не сдвинулся. И я не сразу поняла, что он попросту применил магию, застегивая сотни крошечных пуговок. Наверное, и раздевал ее так!

– Рэй! Почему ты молчишь? Почему притащил меня сюда?

Ректор пристально смотрел на любовницу. Словно видел ее насквозь. И виденное, кажется, ему совсем не нравилось. Так смотрел, что я пожалела, что мне была видна только спина леди.

– Рэй!

Селия даже ножкой притопнула. Но лорд ректор в ответ и бровью не повел, невозмутимо застегивая собственные штаны. Кстати, я не уловила тот момент, когда он избавился от рубашки, так была увлечена подглядыванием.

– Рэй! Если ты будешь молчать и дальше, то я закричу! И сюда сбегутся все твои адепты! А я всем скажу, что ты меня изнасиловал!

У меня просто челюсть отвисла от наглости некоторых. Неужели она так может? Неужели так сделает? Но ректор только холодно усмехнулся:

– Можешь начинать кричать. Никто все равно не придет. Зная твои наклонности, я поставил полог сразу по выходу из портала. И да, я не повел тебя в свои апартаменты при академии по той же причине. У меня нет желания становиться твоим орудием избавления от престарелого мужа. Ты знала за кого ты выходишь!

Блондинка подбоченилась:

– Вот как ты запел! Посмотрим, что ты скажешь, Рэйнард Солльер, когда я рожу от тебя ребенка!

Я похолодела. А ректор издевательски расхохотался:

– Браво, милая! Я бы, пожалуй, даже восхитился твоими организаторскими способностями. Но ты ошиблась. Крупно ошиблась. – Мне с моего места было хорошо видно, как медленно выпрямляется до предела напряженная спина Селии. Кажется, блондинка догадалась, что это сражение она проиграла под чистую. – Невозможно понести от первородного, если он того не захочет. – Ректор небрежно подхватил свою рубашку и набросил ее на мощные плечи. – И забери свои панталоны! У меня приличное учебное заведение. Адептки свое белье где попало не раскидывают.

Равнодушная фраза про белье окончательно взбесила женщину. И она тигрицей кинулась на любовника:

– А ты мерзавец!

Мужчина легко перехватил разъяренную блондинку. Но, то ли он ее недооценил, то ли опасался причинить вред, женщина вывернулась из его рук и скрюченными пальцами вцепилась в лицо, метя в глаза. Брызнула кровь. Глаза ректора полыхнули яростным желтым огнем. И я сразу вспомнила гуляющий по академии слушок, что ректор наш – дракон. Вот только никто и никогда не видел его в другой ипостаси. Однако сейчас, после его слов про первородных, и его нечеловеческих, звериных глаз, я охотно верила в то, что ректор не человек.

Ректор оторвал от себя женщину и крепко держал в вытянутой руке:

– Я надеюсь, ты понимаешь, что после этой демонстрации намерений любые отношения между нами невозможны?

Блондинка выплюнула поток таких ругательств, что я поежилась. Даже мужики из бедных кварталов выражались не так виртуозно, как эта благородная леди. Ректор усмехнулся:

– Вот ты и показала свою настоящую сущность. Кикиморы обзавидовались твоей склочности, поверь. Уходи!

Движение руки. И между ректором и блондинкой вспыхнул портал. Но Селия не торопилась. Ректор покачал головой. Мгновение, и женщину словно в спину кто-то толкнул: она с криком, головою вперед, улетела в магическое марево. Портал тут же схлопнулся.

Ректор постоял еще немного. Грустно усмехнулся. Откуда-то со стороны поднял клочок светлой ткани и повертел его в руках. Что это женское белье, я поняла только тогда, когда мужчина стер тканью стекающую по лицу кровь. А потом размахнулся, и с силой запустил испачканной тканью прямо в меня.

– Ну и демоны с тобой и твоими планами! Вот тебе моя кровь! Обида смыта!

Панталоны едва не врезались мне в лицо. Я с трудом смогла увернуться. И тут же похолодела: ректор мог заметить движение, узнать, что у его забав был невольный свидетель. Но мужчины в беседке уже не было. Видимо, ушел так же, как и пришел: порталом. Я облегченно выдохнула. И опустила взгляд на чужое белье в моих руках. На ткани ярко алели пятна. Несколько мгновений я тупо смотрела на кровь. А потом меня осенило. Это же добровольно отданная кровь первородного! Более того, кровь дракона! Всем известны ее исключительные магические свойства. И не важно, что отдана она другому существу. Отмахнувшись от непонятной фразы про смытую обиду, я стала старательно и терпеливо отделять свежую кровь от ткани, сразу же отправляя ее в стазис. Хвала Пресветлой, что амулет стазиса я всегда носила с собой именно в надежде на вот такие случайности.

Крови было мало. Всего несколько капель. И провозиться мне пришлось немало. Но я была счастлива. Обычно для зелья хватало одной капли. А у меня их несколько! Целое состояние!

Закончив работу, я повертела в руках чужое бельишко – изысканное, нежно-лавандового цвета, все в изящных кружевах эльфийской ручной работы. Дорогущее! Внезапно в голове родилась шалость. Уверенная в том, что никто и никогда меня не заподозрит, я выбралась из зарослей плюща.

Поначалу я всего лишь хотела оставить панталоны где-то на тропинке между теплицами. Найдут, значит, найдут. Если нет, то я не расстроюсь. Но все вышло не так. Я очень быстро обнаружила, что, уходя, ректор не снял свой полог. И я оказалась в ловушке. Беседка у забора, пара запертых на ночь теплиц по бокам и небольшой кусок тропинки до ближайших кустов – вот и все, что было мне доступно.

В попытке сломать драконий полог я перепробовала все известные мне плетения. Даже воровато оглядываясь, сняла ограничитель. Но магическая завеса стояла как влитая. Ей мои потуги оказались комариным укусом. Поняв, что другого выхода у меня нет и ночь придется провести в проклятой беседке, я разозлилась. А, как известно, ведьм злить категорически не рекомендуется.

У меня был очень слабенький дар, который я скрывала ото всех: я умела договариваться с растениями. Не иначе, какая-то из моих пра-, пра-, пра- согрешила с эльфом. Обычные люди, даже сильные маги, договариваться не умели. Могли влиять магической энергией на растения и животных. Но такое влияние быстро и неизбежно мог обнаружить другой маг. Даже не очень сильный. А вот если договорится с плющом, скажем, чтобы он рос, заплетая собой только половину стены, то такое влияние не обнаружит даже эльф. Ну разве что кто-то подслушает.

Мой дар был очень слабеньким. Порой, я не могла найти общий язык даже с комнатными цветами, полностью зависимыми от воли человека. Но эмоции ведьм очень сильно влияют на их силу. А сейчас я была зла, как сто драконов. Должно получится.

На уговоры вредного плюща я потратила остаток дня и почти весь вечер. Давно жутко хотелось есть. Но еды не было. Даже теплицы были заперты. Да и необходимость справлять естественные надобности в кустах добрее меня не делала. Надеюсь, кто-то завтра прямо с утра, пока все свеженькое, полезет в эти демоновы кусты. И наступит точно туда, куда следует!

Плющ поддался на уговоры, когда уже изрядно стемнело. Одна из плетей отделилась от общей массы и, подхватив несчастные панталоны, бодро поползла к ближайшей теплице. Через несколько минут кружевное безобразие гордо реяло над крышей строения, закрепленное на каком-то пруте. Я была в восторге. А плющ обиженно отвернул от меня все листочки.

Полог развеялся ближе к рассвету. Либо срок действия вышел, либо дракон о нем вспомнил наконец. Потому что во всех книгах и учебниках говорится: драконья магия сама собой не развеивается. Либо создатель вкладывает в плетение условие с временем окончания действия. Либо дракон погибает.

В этот день я была счастлива, как никогда. Во-первых, я добыла чрезвычайно редкий, можно сказать бесценный ингредиент для зелья. Во-вторых, когда я, злая, сонная и голодная, пробиралась на рассвете в свою комнату, академия крепко спала. И меня никто не видел. Ну а в-третьих, шалость моя удалась на все сто!

Еще во время завтрака среди преподавателей поднялся настоящий переполох. Они забегали, как муравьи, в чей муравейник кто-то неосмотрительно сунул палку. Лисса, одна из двух ведьмочек с которыми я делила комнату, в окно видела взбешенного ректора: растрепанные темные волосы, камзол в беспорядке, рубашка расстегнута у ворота. А на щеках играют желваки. Словно дракон скрипит зубами от злости.

Панталоны с теплицы сняли очень быстро. А вот виновника искали целую седмицу. Но так и не нашли. Поговаривали, что всем адептам мужского пола с первого курса по последний, а особенно последнему, устроили допросы с пристрастием. Ходили слухи, что какой-то молодец украл у кого-то из преподавательниц белье в отместку за то, что она, дескать, не обращала внимание на заигрывания. И, забравшись ночью на крышу теплицы, вывесил их там на всеобщее обозрение. Интересно, кто из наших старых грымз носит такое роскошное белье?

Шутника долго ненавидела вся академия. Особенно боевики старались с засылом проклятий. Но я надела специальный амулет и только невинно хлопала ресничками.

– Адалия!

Я подпрыгнула на месте, выныривая из воспоминаний. Надо мной стояла раздраженная Миранда. Любопытно склонив набок голову смотрел ворон.

– Ты уснула, что ли? Зову-зову, а она не реагирует! Долго еще?

От стальных ноток в голосе профессора Миранды я невольно поежилась. И не смогла соврать:

– Нет-нет! Я почти закончила! Вот смотрите сами!

Я вывернула почти пустой туесок вверх дном, лихорадочно соображая, как объяснить своему декану наличие у меня драконьей крови. Это не запрещенный ингредиент. Просто очень редкий. Как же он мог у меня оказаться?..

В следующую секунду все мои судорожные размышления оказались совершенно ненужными: из туеска выпала только завернутая в белую тряпицу сушеная болотная муха. У меня оборвалось сердце. Крови дракона не было! А сушеных мух применяли в приворотных зельях и в родовых проклятиях! И то, и другое было под запретом.

Кажется, теперь я точно влипла.