Информация прозвучала прелюбопытная. То есть, вот то столпотворение, которое я увидела, открыв глаза на алтаре, это не норма? Это результат гнева сестры Мары на остроухих? Интересно, а что такого сотворили ушастые снобы, что богини пошли на такие беспрецедентные меры?

Я открыла рот, чтобы познакомится с бородачом поближе и потом расспросить его, но из-за моей спины послышалось злое:

– Кто тебе позволял, коротышка, распускать сплетни про Первородных?

Гном на ходу оглянулся через плечо и насмешливо фыркнул:

– А где ты, о благородный остроухий, тут услышал сплетни? – Я подавилась смешком, услышав обращение к эльфу, а тот побагровел. – Хочешь сказать, что это неправда, что предыдущий Глас Пресветлой погубил именно ты? – Я запнулась. Интересная информация. Надо запомнить. – Я вообще удивляюсь, что Пресветлая позволила тебе встречать новую Призванную! Или остроухие наплевали на повеление Пресветлой госпожи и поступили так, как считают нужным? А?

Шедший чуть впереди и, очевидно, хорошо слышавший весь разговор оборотень хмыкнул:

– Да. Мне тоже интересно. Неужели эльфы совсем страх потеряли и плюют на божественное повеление?

Эльф огрызнулся:

– А тебя это вообще не касается, блохастый!

Оборотень зарычал. В воздухе запахло дракой. Я обеспокоенно обвела взглядом лес, по которому мы шли, и остальных своих сопровождающих. И невольно поежилась. Никто, абсолютно никто эльфам не сочувствовал. Остроухие успели настроить против себя всех.

Оборотень остановился, перегораживая своим телом тропинку и не давая нам пройти дальше:

– Ошибаешься, остроухий. – Оборотень, не обаятельный Хорас, а один из трех его сопровождающих, чье имя вылетело у меня из головы, положил крупные ладони себе на бедра и выпрямился, задирая подбородок: – И меня, и гномов, и орков касается все, что может вызвать гнев или неудовольствие Пресветлой госпожи. А игнорирование ее воли – это прямая дорога к опале. Неужели непонятно? Я не имею права подставить свой народ под гнев богини. Думаю, не ошибусь, если скажу, что остальные так же. Поэтому, если эльфы проигнорировали распоряжение Пресветлой Дары и допустили тебя в делегацию встречающих, то мы требуем, чтобы ты ее покинул!

На лес упала мертвая тишина. Я не задумывалась до этой минуты, насколько вокруг шумно: шелестела трава под нашими ногами, шелестели деревья на легком и теплом ветерке, щебетали птахи. Лес жил и дышал. Но после заявления оборотня он словно это дыхание затаил.

– Вы требуете? – Голос эльфа был ласковым и вкрадчивым. А на кончиках пальцев загорелись злые желтые искры. – А у вас есть это право? Требовать?

У меня внутри все похолодело. Понятия не имею, что собирается делать этот остроухий, но я нутром чуяла, что лично для меня в этом не будет ничего хорошего.

Мою догадку подтвердил и оборотень, плавным движением вставший передо мной, закрывая своим телом от предполагаемой магической атаки:

– Ты с ума сошел? Забыл, что на Призванную до посвящения нельзя воздействовать магией? Или тебе наплевать на всех, в том числе и на Пресветлую госпожу, а важна лишь собственная гордыня? Или правда настолько глаза колет?

Бывший со мной столь добродушным, бородатый гном встал рядом с оборотнем, поднимая непонятно откуда добытый огромный топор:

– Гномы в моем лице присоединяются к требованию народа перевертышей: ты должен покинуть делегацию, Мириэнлиниэль! Ты попросту опасен для Призванной!

Откуда-то сбоку появился хмурый Шарранг и тоже встал передо мной, плечо к плечу с оборотнем:

– Орки в моем лице присоединяются к требованию гномов и перевертышей! – И он весомо бухнул о землю чем-то похожим на булаву сказочного Котигорошка.

Непередаваемый коктейль чувств, с доминирующим над всем презрением, исказил изящные черты эльфийского лица:

– Да кто вы такие, чтобы выдвигать требования первородному? Благородному первородному, стоящему вторым в очереди на престолонаследие? Да ваша призванная уже сегодня к вечеру будет есть из моей руки! А завтра мы отправимся в Вечный лес и объявим о помолвке! Да вы…

Мне стало противно до тошноты. Наверное, если бы в желудке было хоть что-то, я бы уже рассталась с ним. А так просто открыла рот и глубоко вдохнула пряный лесной воздух незнакомого, сказочного мира. И горько усмехнулась про себя: это я думала, что мир сказочный. А тут такие же склоки, как и везде. Жаль только, что предметом дележа являюсь я, а не какая-нибудь территория.

Кое-как справившись с дурнотой, я решительно обогнула гнома:

– Чтобы заявлять о помолвке, господин остроухий глупец, нужно иметь согласие обеих сторон, а не только свое! А я решительно против того, чтобы начинать поездку с эльфийского леса! – Кто-то из стоящих у меня за спиной парней неприлично хрюкнул от смеха. Эльф вторично побагровел и открыл рот, чтобы возразить. Не дожидаясь очередного потока грязи из его рта, я продолжила: – Я позже решу к кому первому поеду в гости. Но эльфы в этом списке совершенно точно будут последними! Это раз. Второе – за вас, господин остроухий, – под вспыхнувшим самым настоящим бешенством взглядом эльфа я торопливо проглотила очередное оскорбление: – в общем, за вас я не пойду замуж, даже если вы останетесь единственным свободным мужчиной на земле. Так что умерьте свои аппетиты и оставьте меня в покое! К сожалению, вы сделали все, чтобы вызвать у меня отвращение к вашей персоне. Если вы останетесь в отряде сопровождения, то ко мне не приближайтесь!

С этими словами я отвернулась от эльфа и, подхватив стоящего рядом оборотня под ручку, а гнома обняв за плечи из-за разницы в росте, попросила:

– Пойдемте уже отсюда. Пожалуйста.

Гном снова хмыкнул в свою роскошную бороду. Но пошел вперед, не сопротивляясь. Рука оборотня под моими пальцами была еще некоторое время напряжена. Но постепенно успокоился и он. А из-за наших спин долетело змеиное шипение:

– Что на тебя нашло, Мириэнлиниэль? Ты возомнил себя богом? Или разучился очаровывать человечек? Ты хоть понимаешь, что Призванная тебя к себе больше не подпустит? Или ты, – шипение запнулось, а потом эльф потрясенно продолжил уже своим нормальным голосом: – ты что же, специально все это устроил, чтобы не расстраивать свою помолвку?

Тот, с кем все ругались, хмыкнул:

– Не мели ерунды. Свадьба не состоится до тех пор, пока жива эта избранная. Во всяком случае, с Иль. До смерти призванной я могу жениться только на ней. Это распоряжение Повелителя.

– Тогда зачем… Ты что, решил ее убить сейчас и спокойно жениться на племяннице Повелителя?!!

– Ты ненормальный, Гарнилиниэль. – Ушастый мерзавец устало вздохнул: – Если эта Призванная отправится к предкам раньше времени, то я отправлюсь на плаху. Это указ Повелителя. Чтобы не случилось с Призванной, виноват в любом случае буду я.

– Тогда почему…

Гарнилиниэль запнулся. А тот, чье имя я даже выговорить не могла, вздохнул:

– Бесят меня эти коротышки, дикари и блохастые вокруг оракула. Они занимают наше место. Перетягивают на себя внимание оракула, которое должно принадлежать нам без остатка, за которое они всегда, от сотворения миров, платили нам золотом.

Эльфы за спиной умолкли. А я, глядя на буйную зелень вокруг, твердо решила, что я с места не сдвинусь, пока мне не расскажут все. Пока не объяснят, что тут происходит. И почему моя будущая необременительная служба вдруг превратила меня в призовой кубок, которой вырывают друг у друга из рук.

Шли мы еще минут пять неспешным шагом. Я успела обдумать все вопросы, которые собиралась задать встречавшему меня обществу, а также раза четыре споткнуться и проклясть неудобный балахон, который я обнаружила на себе. Интересно, это у кого такое идиотское чувство юмора? У Мары? Или у ее сестры? Потому что «балахон» – это наиболее приличное определение для той тряпки, что укрывала сейчас мою наготу. Надетая на меня хламида больше всего мне напоминала мешок из-под сахара – такой же беленький, прямоугольный. Дырки для рук и головы прорезал, веревкой подпоясал, и готово. Покосившись на свой поясок, я тихо хмыкнула. Ну, может, и веревка, если канаты в этом мире делали из золотой канители. Но я бы не задумываясь отдала эту золотую удавку за свои любимые джинсы и любую из футболок. А также кроссовки. Покосившись на выглядывающие из странной обувки пальчики ног, я мрачно вздохнула. Пальчикам доставалось при каждом спотыкании, и я уже всерьез начинала опасаться, что останусь без них.

Мои взгляды заметил гном. И после второго встревоженно, но осторожно поинтересовался:

– У вас какие-то проблемы, Призванная? Среди нас, конечно, нет женщин. Но гномы сделают все, чтобы облегчить тебе участь. А завтра к вечеру мы прибудем в первую деревеньку. Местные селянки все исправят.

Я на мгновение подвисла, раздумывая над формулировкой гнома. Кажется, если я не ошибаюсь, в книгах фэнтези, как и на Земле в старину, все женские дела и проблемы считались постыдными. У нас в некоторых странах женщины даже из дому не выходили, будучи в положении. Так как их никто не должен был видеть в таком состоянии. Может, и в этом мире так?

В любом случае, на данный момент это было не важно. Особых проблем, если не считать отсутствия белья на мне, у меня не было. Даже в туалет не хотелось. А то, что меня не устраивает моя одежда… Я печально хмыкнула и осторожно поинтересовалась:

– Простите, уважаемый, а как я могу к вам обращаться?

Гном ухмыльнулся и дернул себя за рыжую бородищу:

– Зовите меня просто Баргрун, госпожа Призванная. Люди обычно наши, гномьи имена нормально выговорить не могут. Слишком рычащие и длинные они у нас. Так что не будем издеваться над вашим язычком и моими ушами. Хорошо?

Я улыбнулась, чувствуя, что улыбка получается очень искренней, идет прямо откуда-то из сердца:

– В том мире, откуда я пришла, такое разрешение означает предложение дружбы…

Гном взволнованно подхватил:

– О да! У нас тоже! И я сильно и искренне хочу стать вам другом, госпожа Призванная стать Гласом Пресветлой!

Услышав обращение ко мне, я невольно округлила глаза от изумления. Гном обратился ко мне отнюдь не по-дружески. Но, покосившись на своего низкорослого спутника, я решила не заострять на этом внимание. Начну настаивать на обращении по имени, так это придется тогда всем давать такое право. Или моя свита передерется между собой. А вот эльфам называть себя по имени я разрешать категорически не хотела. Мое мнение об этом прекрасном народе портилось со скоростью света.

Баргрун тем временем вернулся к своему вопросу, с которого и начался наш диалог:

– Так что вас беспокоит, госпожа Призванная? Могут ли гномы в моем лице вам чем-то помочь? Вы не стесняйтесь! Хоть у нас и не принято откровенно говорить с почти незнакомыми на тему интимных проблем, но мы-то с вами друзья! А у меня шестеро взрослых дочерей! – И Баргрун поднял вверх указательный палец левой руки. Словно невежливо тыкал в небо или просил обратить на него внимание.

Я невольно благоговейно выдохнула:

– Шестеро дочерей… И вы их всех любите? А сыновья у вас есть?

Кажется, я невольно чем-то польстила смешному рыжеволосому гному. Он выпятил еще больше и без того бочкообразную грудь и задрал кверху подбородок. Правда, тут же споткнулся о не вовремя подвернувшийся корень и едва кубарем не укатился в кусты, но это была ерунда. Баргрун даже на ехидные эльфийские смешки за спиной не обратил никакого внимания. Кажется, ему было до крайности приятно мое любопытство и мое внимание:

– Я очень люблю своих девочек! Они у меня самые красивые и самые примерные гномки во всей Подгорной стране! Каждая из них принесет мне хороший выкуп, когда придет ее время уходить в семью мужа. Потому что все в Подгорной стране знают: лучших хозяек, чем девицы Рр`Пынрг среди гномих нет! Мы с женой правильно воспитали наших девочек! Каждый золотой мужа они смогут увеличить как минимум в два раза!

Если честно, то я настолько была ошарашена прочувствованной речью рыжеволосого коротышки, что забыла о том, что нужно дышать, во все глаза глядя на спутника. Гном же, кажется, принял мою реакцию за восхищение. Глаза его заблестели, щеки раздулись, а борода встопорщилась так, словно в нее попал электрический разряд.

– У меня и сыновья отличные, госпожа Призванная! Жаль, только что они у меня все пошли в мать и мою жену – совсем низкорослые. – Он горестно вздохнул, и я заподозрила, что если бы не рост, то неведомые сыновья уже были бы мне предложены в мужья. Я не ошиблась: – Лучшего супруга, госпожа Призванная, вам не найти! Любой из моих мальчиков тщательно и рачительно будет блюсти ваши интересы, госпожа Призванная! Но, увы, я вам по плечо ростом, а мои мальчики еще ниже меня… – Горестно закончил гном и засопел.

Мне было и смешно, и грустно. Грустно от того, что я не ошиблась. Каждый норовил меня застолбить на свой манер. Это хорошо, что Баргрун достаточно бесхитростный. А вот те же эльфы… Я представила остроухого красавчика с труднопроизносимым именем на месте рыжеволосого гнома и ужаснулась. Нет, к эльфам, если не получится отвертеться от поездки совсем, я поеду в последнюю очередь. Может, к тому времени найдется тот, кто возьмет на себя заботы по отпугиванию от моей персоны остроухих гордецов. И вообще, Мара мне обещала кого-то, кто мне поможет адаптироваться в этом мире! Где же он? Обещанный для призванной!

Проглотив рвущийся из горла смешок, я постаралась как можно теплее улыбнуться гному:

– Хороший хозяин и заботливый супруг – это первый пункт в моем списке добродетелей для будущего супруга. Баргрун, я не буду вам ничего обещать. Жизнь может сложиться по-всякому. Но, надеюсь, когда я приеду в ваш город, вы все же познакомите меня со своими сыновьями. Да и дочерьми тоже. Как минимум, я хотела бы пообщаться с теми, кем родители гордятся и кого так хорошо воспитали.

Баргрун расцвел словно майская роза:

– О да, госпожа Призванная! Ваше желание для меня закон! По прибытии в мой родной город, как только вы отдохнете от поездки, все мои дети будут представлены вам! Я вам клянусь!

Наблюдая за раздувшимся от гордости гномом и поглядывая себе под ноги, чтоб не споткнуться и не упасть, я не сразу обратила внимание на подозрительную тишину вокруг. Зато, когда заметила и оглянулась, то мне стало жутко. Что я, спрашивается, сделала не так? Почему все, даже разумный и степенный орк Шарранг, смотрят на меня с таким непередаваемым и неприкрытым голодом? Словно я машу куском свежего мяса перед стаей волков?