Цитаты из книги «Ржавчина»

И мы действительно играем. В настоящий баскетбол. Такой, что помогает избавиться от черных мыслей лучше алкоголя и травки. Лучше разбитых кулаков и даже секса. Может, поэтому мы в этом так круты?

Август на другой стороне поля ловит мой взгляд. Под ребрами тихо ноет, ведь я не слепая и не глупая, понимаю, каково ему сейчас. «Я не знаю, что мне делать», – говорят его глаза. «Ты знаешь, – улыбнувшись, отвечаю я. – Делай то, что у тебя получается лучше всего. Просто играй. Просто будь собой». А затем, понимая, что больше здесь не нужна, молча покидаю зал.

Возможно, целовать меня ему совсем не понравилось. Это и понятно. Наверняка у них там найдутся девчонки гораздо более опытные и сговорчивые. И это чувство сшивает внутренности ржавой проволокой, стягивая сильнее, до тошноты, до липких ладоней и желания собственное сердце из груди выдернуть. Но на публике я продолжаю улыбаться.

Понедельник начинается отвратительно хотя бы потому, что мы сталкиваемся с Анной перед первым же уроком. Она останавливается, но лишь на секунду, будто собираясь поднять руку, чтобы сказать «Привет», но тут же ее опускает, потому что я просто прохожу мимо. Мы не друзья. Не пара. И более того, никогда не станем, поэтому все, на что мне хватает смелости – с искусством профессиональной сволочи делать вид, что ничего не было. Еще бы научиться не замечать распахнутых от обиды глаз и дрожащих губ, но я убеждаю себя, что так будет лучше. Для нее в первую очередь. Лучше пусть возненавидит меня сейчас, чем потом, когда поймет, что я всю жизнь ей сломал. По крайней мере я все еще верю, что она найдет кого-то из своего круга, но желательно не во время учебы в школе. Потому что при одной мысли об этом в груди все сжимается. После окончания занятий, мы еще раз встречаемся взглядами, но на этот раз Анна отворачивается первой. Просто забудь меня, Принцесса. Вот чего я больше всего хочу. Хотя все внутри кричит обратное.

Мои ладони скользят по крепкому мужскому телу. Бицепсам и предплечьям. Август теперь не тот мальчишка, которого я помню. Он вырос в сильного парня, рядом с которым я чувствую себя крошечной тростинкой. Но этот факт только еще больше подстёгивает мое воображение. Его взгляд останавливается на моей шее. Август не спрашивает. Не просит, как Эрик, разрешения. Он просто опускает руки на мой затылок и расстегивает замок. Чокер падает на пол. – Не носи, тебе без них лучше, – произносит Август. И в этой фразе столько силы, что у меня волоски на руках поднимаются. Мы смотрим друг на друга долго. Никто не отводит глаз. – Ты правда так считаешь? Но вместо ответа он наклоняется и целует прямо в шрам. Подталкивает к стене, не отрываясь от меня ни на секунду. Голова кружится от запаха его кожи, мягкости губ и ласки пальцев. Я же осмеливаюсь касаться его так, как сама хочу. Без стеснения. Без скромности. Потому что Август не просто парень. Не чужой человек, внезапно появившийся в моей жизни. Он из нее никуда не уходил, и лишь сейчас я понимаю, он словно отлучался ненадолго, чтобы вернуться. Я его знаю. Я ему доверяю. Но самая внезапная мысль, молнией мелькнувшая в моей голове: «Я его хочу». До умопомрачения и какой-то больной потребности в поцелуях, как в кислороде. Провожу рукой по его шее, привстав на цыпочки. Его рука скользит по моему бедру на талию, задирая майку выше. Я невольно выгибаюсь и шепчу: – Август… Но вместо того, чтобы прижать ближе, он вдруг отстраняется и упирается лбом в стену чуть выше моего плеча и обреченно стонет: – Что я делаю? Это не вопрос вовсе. Выдох сожаления. Август отходит на шаг назад и, подняв с пола куртку, отворачивается. Я успеваю рассмотреть в его глазах боль, мелькнувшую лишь на секунду, а потом его взгляд становится нечитаемым. – Прости, Принцесса, – произносит он. – Но это совсем не то, что тебе нужно. А я едва ли могу дышать.

– Пока, – произносит он, перегнувшись через подоконник. – До встречи. Но ни я, ни он не двигаемся с места. Мое сердце лихорадочно пытается придумать варианты, что бы сделать или сказать, чтобы он остался, но не находит иных, менее безумных. Плевать. Сделав шаг навстречу, я притягиваю Августа за воротник, целуя сама и затягивая в комнату. Нас снова примагничивает друг к другу, на этот раз еще сильнее. Я стягиваю с него спортивную куртку. Он тянет вверх мою толстовку, и я остаюсь в тонкой майке. Я не могу объяснить, с какой целью мне хочется его раздеть. Это желание идет из самых глубин тела. Желание чувствовать прикосновения кожей. Ощущать ее тепло и запах, касаться и трогать, гладить и обнимать.

Август прихватывает мою нижнюю губу, потом верхнюю, проходит между ними кончиком языка, и кажется все внутри опаляет огнём. Я хочу сделать так же. С силой притягиваю его к себе, запускаю пальцы в волосы и неумело повторяю. Когда наши языки встречаются, не так, как раньше, лишь слегка соприкасаясь, а глубоко, горячо и влажно, происходит взрыв. Теперь уже я тянусь навстречу, и Август отвечает так же страстно. Прежнюю нежность и осторожность сменяет безжалостный напор. У меня кружится голова, но я не хочу останавливаться. Пусть эта ночь длится вечно. Пусть хоть раз будет так, как я прошу. Пусть…

– Ты победил? – спрашиваю я о пятничном бое. – Нет, – качает он головой, но тут же хитро улыбается: – Разве что в глупом споре. Ведь ты меня все-таки поцеловала. И я краснею, опуская взгляд. – Не по-настоящему, – потому что стыдно, и добавляю, оправдываясь: – По-настоящему я все равно не умею. Кажется, щеки сейчас сгорят, и даже холодный ветер не помогает. И вдруг Август приподнимает мое лицо за подбородок и шепотом произносит: – Хочешь, научу? Проводит рукой по моим волосам, убирая с лица короткие пряди, не отпуская взглядом. В нем нежность и тепло, и трепет, и я замираю под его прикосновением, ощущаю разбегающееся волнами предвкушение. Глядя, как он облизывает губы, невольно повторяю следом. Внутри бьётся одна лишь мысль: «Это происходит. Это реально». Мы смотрим друг другу в глаза. И я просто схожу с ума от одного только ожидания. Но Август медлит. Как будто сражается сам с собой. Ну же. – Нам нельзя этого делать, – шепчет он, но все равно, будто не сдержавшись, касается большим пальцем моего подбородка, и я просто рассыпаюсь в его руках от эмоций. Это так ярко, горячо и одновременно страшно, что не вдохнуть. Мне кажется, я впервые хочу парня. Не так, как бывало раньше, когда я просто любовалась кем-то издалека. Я физически хочу быть ближе, касаться, чувствовать его руки на своём теле и губы – на губах. Ради такого я готова и против всего мира пойти и, встав на цыпочки, тянусь к нему, чтобы прошептать: – Сделай это, только если сам хочешь. Теперь мы так близко, что я ощущаю его дыхание на своей коже. Его руки крепче сжимают мою талию. Я прикрываю глаза, словно говоря: «Свой шаг я сделала, теперь твоя очередь». И больше всего на свете боюсь, что все окажется игрой моего воображения. Я слышу стук собственного сердца. Ветер, играющий листвой. А потом тихий шепот: – Ты же знаешь, что не оставляешь мне выбора. И наши губы встречаются, медленно сливаясь в первом, настоящем поцелуе. Это так странно и необычно, что я на мгновение застываю, просто позволяя себя целовать. Мы как будто заново узнаем друг друга, новыми, повзрослевшими. Осторожно, робко, наслаждаясь

Мы стоим почти на самом краю, но мне не страшно. Не хочется отойти или отодвинуться, потому что рядом с Августом я всегда чувствовала себя в безопасности. – Не боишься, что замерзнешь? – произносит он, так знакомо дергая меня за шнурок толстовки, затягивая его чуть сильнее, чтобы прикрыть шею. Но я качаю головой. Глупый, глупый Август. Разве я могу замерзнуть, когда внутри по венам у меня струится огонь. Когда все, чего я боюсь – это пошевелиться. Как будто от одного неосторожного движения «мы» рассеемся, как дым. Я готова стоять так хоть до самого утра. – Ты всё та же, храбрая Принцесса-лягушка. Пальцы Августа отпускают завязки на моей кофте, касаются руки у локтя и скользят по внутренней ее стороне, пока ладони не встречаются. Он нежно переплетает наши пальцы. И я больше не могу держаться. Шагаю ближе, прижимаясь щекой к его плечу. Мой висок обжигает горячее дыхание. И нам не нужны слова. Никогда не были нужны в принципе. Ни в двенадцать, когда я с трудом могла связать по-английски два предложения, ни сейчас, когда не могу сделать этого физически. Но Август всегда меня слышал. И сейчас я готова взлететь к самому небу. Если бы он не держал меня, наверняка так бы и случилось.

Я возвращаюсь домой ранним утром. Пока Ржавый город спит, Август провожает меня до Плазы, где уже ждет такси. Мы прощаемся скомканно и неловко. Как только встало солнце, осветив не только пустые улицы, но и нашу ситуацию, мы снова вернулись в реальность, где не можем найти слов. А еще я как будто влюбляюсь заново, только не в этого Августа, в нового, но уже со всем пониманием последствий и желаний, что приходят только во взрослом возрасте.