Глава 14. Долги надо возвращать (Север)

– Всем привет! Меня зовут Виктор, и я алкоголик.

– Здравствуй, Виктор!

«Видишь, как просто? – развел я руки в стороны, глядя на Макса, словно уговаривая: – Твой черед!»

Он показал мне средний палец, скривился как ребенок, в которого силой пытаются запихать горькое лекарство, – хотя, учитывая какой градус обычно потреблял, сравнение было далеко от правды, – и невесело помахал всем в комнате.

– Хай. Меня Макс зовут. – Вздохнул и выдавил через силу: – Да, и я алкоголик.

Под дружное «Привет, Макс!», я провел ладонью по лицу. Господи, академия мне обязана за это доплачивать. Да и вообще за Макса. Отпусти его одного – как пить дать, сбежит. Вот и приходилось таскаться на каждый сбор его «клуба поддержки», хотя у меня самого никогда не было проблем с какой-либо зависимостью.

Отец в свое время тягу напрочь отбил.

Мне было пятнадцать, когда я не успел пачку с куревом спрятать. Он тогда ни слова не сказал ни мне, ни матери, только довольно улыбался, глядя как я давлюсь десятой сигаретой подряд. Где-то после двенадцатой, этот момент я уже помнил плохо, меня вывернуло. После этого курить как-то расхотелось. Как и напиваться. Подозревал, поймай он меня, методы будут те же. А то и похуже что.

Лесниченко старший же был полной противоположностью. Иногда казалось, он просто непроходимо глух и слеп. Потому что его сын буквально орал, чтоб на него обратили внимание.

Как маленькие дети, дергают родителей за рукав, как за ниточку колокольчика, постоянно привлекая внимание, он дергал за те нити, на обратных концах которых были привязаны вещи гораздо более опасные. Те единственные, на которые его родители еще хоть как-то реагировали.

«Мам, пап, я в участке за хранение травки…» – и вот тебя заметили. Ближайшее несколько дней твоё имя будут непременно полоскать за ужином.

«Черт побери, этот сопляк снова разбил машину» – и ты на домашнем аресте. К концу недели конечно надоест, зато сколько нервов можно успеть вытрепать.

«Так уж вышло, пап» – просто пожимал он плечами, хотя иногда казалось, когда все прочие способы закончатся, закончится и он сам.

Макс словно жил на груди с плакатом «Вы меня видите? Видите, черт возьми?», который выжигал собственной кровью. Проблема была в том, что они так ничего и не увидели.

Зато увидел я.

«Идиот. Идиот», – повторял я себе после каждой его выходки. Но поздно. Куда теперь от него денешься?

Сдержанно извинившись, я встал и покинул кабинет. Психолог знал, что пришел я за компанию, так что не стал бы говорить против.

«В следующий раз ты пойдешь», – написал я Антону. Тот ответил как обычно немногословно:

«Сам подобрал, сам и таскайся!»

Я ухмыльнулся. Сообщил Максу, чтоб обратно добирался на такси, завел машину и уехал.

Комната в кои-то веки встретила меня тишиной. Макс остался в клинике. Антон не появлялся со вчерашнего вечера. Скорее всего остался у какой-нибудь девчонки. Хотя крутить романы было не в его стиле. Если он и подцеплял кого-то, то прощался так быстро, что не запоминал даже имен.

Сбросив куртку и ботинки, я направился в ванную, чтобы смыть с себя запах больницы. Им было пропитано все, и стоило там появиться, он оседал на теле не хуже, чем табачный дым. Я поежился, чувствуя ледяные капли, но спустя пару секунд вода потеплела, и я шагнул под струи, запрокидывая голову. Перебросил намокшие волосы назад, почему-то вспоминая, как мама просила постричься. Я не делал этого со дня ее смерти. Уже три года.

– Север, ты дома?

Выключив воду, сдернул с вешалки полотенце.

– Я разговаривал с одним из парней Ахмета. Отгадай, кто из наших засветился? – крикнул Уваров.

Высушив вторым полотенцем голову, я натянул на себя первые попавшиеся чистые вещи и вышел в комнату. Антон стоял на балконе, разглядывая оставшихся на выходные студентов.

Адель сидела с девчонками с ее курса, склонившись над чьим-то телефоном. Тон как раз смотрел в их сторону.

На другом конце площади новенькая кого-то ждала. Явно нервничая. Потому что каждый раз, когда она это делала, принималась теребить край собранных в хвост волос. Снова небось какую-нибудь мышиную революцию замышляет, – подумал я и почему-то улыбнулся.

– Так что там? – спросил, глядя на то, как из академии вышел Ломовой, а Солнцева побежала за ним следом.

Он шел, не оборачиваясь. Она – хвостом. Поругались что-ли?

– Парни не видели точно. Просто сказали, что кто-то из наших приходил. По описанию на баскетболиста похож.

– На этого что-ли? – кивнул я.

– Да, восьмой номер.

Вот же недоумок. Говорил я ему не соваться!

Теперь, отойдя на приличное расстояние, Солнцева и Ломовой друг на друга дулись. Детский сад «Идиот-Ромашка», ей богу.

– Надо бы проверить.

– Пусть Макс… – начал я, но остановился. – А хотя, знаешь, Тон… – Теперь Диана стояла недовольно сложив на груди руки. Темная прядь, выбившись их прически, касалась ее щеки. Девушка смотрела вдаль, о чем-то думая. – Кажется я знаю, как все провернуть. А главное, кто это сделает.

Антон повернулся, и хотя я не видел его глаз, знал, что смотрел он прямо на меня. И я ответил:

– У кое-кого передо мной должок.

Глава 15. Больной извращенец

Шариковая ручка едва ли не трещала, так крепко сжимал Пашка вокруг нее пальцы. Включая и выключая снова.

Щёлк, щёлк, щёлк.

– Слушай, ну не обижайся, пожалуйста, – прошептала я, наклоняясь ближе.

Лектор поднял глаза, оглядывая аудиторию, но все сидели, лежали на партах, либо просто уткнувшись в телефон вели себя тихо, делая вид, что слушают.

– Ну Паш. Так вышло.

Щёлк, щёлк, щёлк.

Насупившись, парень даже не смотрел в мою сторону.

Как объяснить, что пока он час прождал меня, чтобы пойти в кино, я проторчала почти до самой ночи в машине Северова?

Я тяжело вздохнула, посмотрев на друга. Весь вчерашний день мы не пересекались, словно он меня избегал. А я? У меня было чувство, что после случившегося из меня выкачали все силы. Выходной я провела на тренировке, стараясь собрать себя по кусочкам.

Сегодня же прошло уже три пары, две из которых Ломовой упорно делал вид, что меня не видит, но на физике отвертеться не смог никак, ведь мы сидели вместе.

Раздался скрип открываемой двери, и в аудиторию заглянул незнакомый парень.

– Солнцеву в деканат, – произнес он.

Лектор приподнял руку, молча показывая, что я могу идти, и вернулся к теории.

Я собрала сумку.

– Интересно, зачем тебя вызывают? – обернувшись, шепнула Леся.

Я пожала плечами и, перекинув ремешок через плечо, по-тихому ушла. Но только успела завернуть за угол, кто-то втащил меня в соседнюю аудиторию, захлопнув позади дверь.

– Что за… – я грубо вырвала руку из чужой ладони, резко обернулась и чуть не подпрыгнула, когда увидела его.

– Господи, ты не человек, а сущий…

– Ангел? – произнёс Север, присаживаясь на край учительского стола.

– Я противоположное хотела сказать вообще-то.

Он фыркнул, как будто только того и ждал. Уголки губ дрогнули от намека на улыбку.

– У меня нет времени. Говори, зачем звал?

– Затем, что мне так угодно, – медленно произнес он.

Я задохнулась возмущением, но только собралась развернуться и уйти, Север, будто почувствовав, поднял вверх ключ от аудитории, явно давая понять, ничего не выйдет. В изгибе его губ сквозило настолько сытое удовлетворение, что аж сводило скулы.

– Надеюсь, ты помнишь, что с тебя долг причитается? Сегодня у тебя появилась приятная возможность его погасить.

– Все, что с тобой связано по определению не может быть приятным, Северов. Так что говори уже, что тебе нужно.

– Ты.

Он склонил голову набок и добавил:

– Всего лишь свидание.

Я оторопела.

– С тобой?

Это вырывалось прежде, чем я осознала, как отвратительно звучит подобное предложение.

Север дернул углом губ. Точеных, правильных. Красивых. Но при этом его рот был слишком грязным и говорил много гадких вещей. Так что порой хотелось засунуть туда кусок мыла.

– Боже, – вальяжно произнес он. – Ну не со мной, разумеется. С твоим дружком баскетболистом.

– С Пашкой?

– Именно! Что-то ты сегодня медленно догоняешь, Солнцева. А потом вернешься и расскажешь мне, что происходило, – уточнил он. – В семь у него игра в Университете Эльблонга. – Он протянул мне карточку, на которой был написан адрес.

Совершенно растерявшись, я уставилась в кусок картона в руках.

– Север, ты больной?

Он вернул лишь усмешку.

– Вуайерист? Извращенец? Просто гад?

Я проморгалась, понимая, что ответа все равно не получу, впиваясь пальцами в жесткий картон.

– С чего ты взял, что он согласится?

– Солнцева, я тебя умоляю, – произнес Север отстранённо. – Парень приглашал тебя трижды. И трижды ты ему отказала.

– Как ты..? – но тут же себя одернула, и так ясно. – Чтоб ты знал, он со мной не разговаривает. И все из-за кого?

– Вот и помиритесь. Ни один парень не устоит, если девушка придет к нему на игру.

– Боже… – простонала я, закрывая лицо руками.

– Что, номер восемь настолько плох? – донесся самодовольный голос.

Я начала тихо ненавидеть тот день, когда согласилась на эту дурацкую сделку. Готова была выполнить сколько угодно желаний, лишь бы вернуть все назад, лишь бы мы с Севером никогда не познакомились.

– Ладно тебе, новенькая. Развеешься. Сходишь в кафе. Или в Макдональдс, куда вы там обычно ходите? Я же не заставляю тебе прыгать к нему в койку.

– Какой же ты все-таки мерзавец, – пробурчала я, убирая руки от лица. Север пожал плечами, мол, какой есть. Но с другой стороны, только он один мог пролить хоть какой-то свет на то, что случилось с Алексом, и я произнесла: – Хорошо. Я исполню свою часть сделки. – В конце концов, что важного может произойти на простом свидании? – В таком случае, откровенность за откровенность. Ты расскажешь про одного парня, что учился здесь два года назад, – закончила я, протягивая руку.

Север ее не пожал.

Многозначительно посмотрел на меня, на мгновенье в его взгляде скользнуло что-то едва уловимое, неясное, но он тут же спрятал это чувство обратно, и ответил:

– Встретимся, когда закончишь.

Распахнутыми дверьми и людским гомоном прозвучал сигнал окончания пары. Север, как обычно, ничего не объяснил. Просто развернулся и пошел прочь.

– Но все-таки, ты больной извращенец, – крикнула я ему в спину.

Он показал мне средний палец через плечо и влился в поток студентов. Как всегда расступающихся вокруг него. Из-за него.