Глава 3

Отсиживаться дома после всего произошедшего оказалось крайне ненавистно. Выкатил из гаража мотоцикл, решил уехать куда-нибудь подальше от того кошмара! Прихватил с собой гитару. Закинул ремень с музыкальным инструментом через плечо и рванул навстречу приключениям.

Колесил по городу в поисках ответов на риторические вопросы, не дававшие покоя. Но во мне тех ответов так не нашлось…

Не понимаю этот мир. Зачем так жить? Где же гордость? Зачем нужна сила, власть? К чему? Не вижу ничего светлого. Кругом лишь порок и грязь!

«Елена… – мыслями снова вернулся к девушке. Только она и не давала окончательно разочароваться в людях. – Елена, как оазис веры посреди выжженной адским огнем пустыни. Вот, кто нужен мне сейчас! У меня появился друг. И хорошо. Первый друг, которому плевать, что мой отец угольный магнат. Для Елены мой отец – такой же обыкновенный человек, как и любой другой. Я обязан произвести на Елену только положительное впечатление! Да, ушел я в прошлый раз. Но теперь не уйду!»

И вот я снова на крыше дома. Жадно поглощаю последние лучи заката в красном небе. Достал гитару, разместился поудобнее и запел.

Вот бы в миг чудесный

Навсегда бы тьма дала отбой,

Там, где дети будут жить вечно,

Жить мечтой, как мы с тобой.

Вот бы в мир чудесный

На мгновение нас

Впустила ночь,

Где по-детски окунуться в плен мечты – и ветра прочь…

Scorpions, «Wind of changes».

– Суховато поешь! Будто не понимаешь смысла тех перемен!

Я прекратил играть и повернулся на женский голос. Елена. Значит, это крыша ее дома.

Елена помахала рукой, подошла и присела рядом.

– Ты веришь в любовь с первого взгляда, Майк?

– Честно? Я вообще не верю в любовь. Ее нет. Всего лишь отговорка для слабины.

– Не соглашусь. – Елена отвернулась от меня и задумчиво посмотрела вдаль. – Любовь – прекрасное чувство! Вечное. Но, порой, тягостное. Любовь может с легкостью убить даже самого сильного.

Я опустил взгляд на гитару. То, о чем говорила Елена, было мне не понятно. Возможно, она права, но я не знал любви, потому и не спорил. Никто не дарил мне любви. Кроме матери, и та ушла. Вот шесть лет, как не вижу ее. Меня никто не любил. Наверное, не заслуживаю, чтобы меня любили. Не знаю, чем насолил тому парню, который сидит на облаках и глазеет на всех. Уверен, он не смотрит на меня. Даже ему нет дела до того, что творится в моей жизни.

– Пойдем, Майк! Угощу тебя пирогом. Только испекла! – Елена поднялась на ноги и протянула мне руку.

Я не люблю сладкое с детства, но из рук Елены даже те булочки показались вкусными. Уверен, ее пирог заставит меня взмыть в небо от восторга!

– Только говори тише, – предупредила она, отомкнув дверь дома и отходя к стене. – Малышка Мари спит.

– Малышка Мари? – я так и застыл в дверях! У Елены есть дочь?

Елена замешкалась.

– Моя племянница. Одна дальняя родственница оставила дочь на некоторое время. Располагайся, Майк! Будь, как дома. А я поставлю чайник! Чай?

– Кофе без сахара.

Я прошел в маленькую гостиную и осмотрелся. Красивый интерьер, но скудный. Елена жила вовсе не так, как я. Достаток ниже среднего. Определенно ниже. Мое внимание привлекла стена комнаты. Вся обклеена вырезками из газет и глянцевых журналов. Самодельные картины. Елена жила прекрасным, только купить настоящую картину не позволяли финансовые возможности, вот и выискивала более доступные способы оживить комнату. Но Елена знает толк в искусстве! Похоже, у нее и впрямь не получится воплотить мечту всей жизни и построить дом в центре города.

– Давно играешь, Майк? – Елена вошла в комнату, отвлекая от раздумий.

– С восьми лет.

Я взял пирог из ее рук и поставил на стол. Присел. Хотел что-то добавить еще, но тут же забыл, застыв от непривычного звука. Детский голос из другой комнаты! Маленькие шажки быстро приближались к гостиной.

Темноволосая девочка лет трех высунулась из приоткрытой двери. Ее большие глазки с интересом разглядывали меня.

– Мари, это Майк!

– Будем дружить? – я приветливо улыбнулся ребенку.

Мари сразу подошла и что-то попросила. Протягивала ко мне ладошки.

– Дать пирога?

Она покачала кудрявой головой. Затем завела ручки за спину и опустила глаза. Грусть ребенка тронула мое сердце.

– Иди-ка сюда! – я поднял девочку и усадил к себе на колени. – Как зовут принцессу?

– Мали… – застенчиво отвечала девочка, пряча личико.

– Мари? Какое красивое имя! А ты знаешь, что принцессы по имени Мари никогда не плачут. Им не позволено грустить! Каждая Мари должна улыбаться и радовать всех, кто ее окружает!

Мари захихикала, а затем прильнула к моей куртке. Маленькие ручки обняли меня.

Не знаю, что происходило в тот момент с тем Майклом Норватом, но я с легкостью мог бы расчувствоваться, не отвлеки меня Елена! Никогда прежде не думал, что люблю детей. Оказывается, я не безнадежен. Душа все-таки есть во мне!

– Ты умеешь находить общий язык с малышами. – Елена присела на соседний стул. Улыбка не покидала ее лица. – Есть брат или сестра?

– Нету. Для самого открытие! Оказывается, действительно умею ладить с детьми.

– А своих бы хотел?

– О том пока рано рассуждать. – мне не хотелось признаваться Елене в том, что решил для себя. Мне не нужны дети. Хочу жить сам по себе. – Лет десять, как минимум! Когда твоя родственница заберет Мари?

– Она пока не звонила. – Елена нахмурилась. – Но уверена, что скоро. У нее какие-то проблемы с пропиской…

– Может, нужна помощь?

– Нет-нет, Майк! Не заморачивай себе голову. Это мелочи!

– Ясно. – произнес я и подумал тогда, какая же Елена самоотверженная девушка! Приютила чужого ребенка! Ухаживает за ней, как за собственной дочерью. Меня и родная мать бросила, не пожелав растить, а Елена чужим любовь дарит! Елена… Ты первая настоящая девушка, которую я знаю!

Перед тем, как уйти домой, я достал из потайного кармана джинсовки деньги. Все, что было сегодня при мне. По моим меркам, тех было не так много, но по глазам Елены сразу стало заметно, что она такой суммы вообще никогда не видела. Не задумываясь, я вручил деньги Елене.

– Купи самую лучшую куклу прекрасной принцессе! Пусть помнит обо мне.

Елена крепко обняла меня. Прижалась близко. Уткнулась носом в шею. Заплакала. Я погладил ее по спине. Внутри разлилось приятное чувство. Я сделал кого-то немножко счастливей. Это одно из лучших ощущений в мире!

***

Домой домчал быстро, окрыленный радостными моментами вечера. Чувствую себя романтиком! Хочу жить в том мире, который создает Елена. Добрый, отзывчивый мир, полный заботы и нежности. Мечтаю видеть ее племянницу Мари каждый день, наблюдать за тем, как малышка растет. Хочу дать ей все, о чем только могут мечтать принцессы. Те пусть дальше мечтают, а я дам!

Поначалу я подумал, что Мари приходится дочерью Елене. Но Елена развеяла те предположения. Всего лишь племянница. Жаль.

«А что если бы у Елены и впрямь был ребенок? Стало бы это камнем преткновения нашему общению?» И тут же ответил себе. «Нет. Я бы с радостью взял на себя обязательства по воспитанию девочки, если та по несчастливой случайности лишена отцовского внимания. Принял бы Мари, как свою собственную. Почему? Я хочу нормально жить, а не так, как привык. И не нужны романтические отношения с Еленой. Просто дружба. Но я бы заменил отца ее ребенку.

Правда, мой отец никогда бы не принял того желания…

***

Очередной тошнотворный вечер в Норватовском особняке порока! Я вошел в холл и тут же скривился, закатив недовольные глаза. Отец полулежал на кожаном диване в обнимку с двумя служанками. Опять прихватил новенькую! Когда ж он насытится?!

– Сын! Как прошел день? Я думал, ты спишь!

– Вполне приемлемо, отец. Нет, я катался по городу. – хорошо, что оставил гитару у Елены, иначе сейчас был бы грандиозный скандал. – Устал. Пойду спать.

– Точно все нормально? – поинтересовался отец, только я ступил на лестницу.

– Вроде да. Спокойной ночи! – я быстро взбежал наверх, увернувшись от вечера в его компании. Искупался. Увалился на кровать и быстро уснул, поглощенный желанием испытать прежде неведомое счастье. Чтобы все, как у людей было. Большего и не нужно.

В новом ритме прошло несколько месяцев. Работал каждый день, а вечера проводил у Елены. Но всегда возвращался, чтобы отец ничего не заподозрил. Знаю же, что не примет моего увлечения подругой из простых.

Не могу сказать, что конкретно я испытывал к Елене. Мы дружим. Не уверен, что доволен тем в полной мере. Само собой, хотелось стать ближе. Но боялся спугнуть. Не знаю я ласки. Не умею быть нежным. Не пробовал. Потому, оставив похотливые желания, я просто наслаждался обществом девушки.

Спустя некоторое время Мари забрали. Я огорчился, придя к Елене и не заметив девочки, а также всех ее вещей, но не подал виду и не стал расспрашивать. Елена тут же отвлекла меня очередной интересной темой для обсуждения. Мне нравилось проводить с ней время. Елена ненавязчиво отвлекала от собственной действительности. Раньше не знал подобной дружбы. И я бы многое отдал ради того, что имею сейчас.

Глава 4

– Мое имя Дилан Драч. А ты еще кто такой? – какой-то мужик стоял в дверях.

Я напрягся. Разум отказывался понимать, почему я, надеясь увидеть Елену в ее же доме, вместо нее созерцаю перед собой какого-то Драча?! Может, очередной ее дальний родственник?

– Майкл Норват. Пришел к хозяйке дома.

– Елены нет. В магазине. Что передать?

– Кем ты ей приходишься? – я прищурился.

Почему-то внутри разыгралась ревность. С чего мне ревновать? Потому что я привык к Елене. Знал, что она общается только со мной. Выходит, провела?

– Жених. А ты?

– Друг семьи. – только и оставалось, что ответить. У Елены есть жених?! Почему она умолчала об этом?!

– Ребята! – Елена спешила к нам, махая свободной от пакетов рукой. – Вы уже познакомились?

– Не успели… – свирепо прошипел Драч, продолжая свирепо на меня глазеть. – Елена, кто этот пацан?

– Майк. Мой друг. – отвечала она, поравнявшись с нами. – Дилан, это Майк! Майк, это Дилан, мой друг детства. Учились вместе!

«И как это понимать?! Драч утверждает, что приходится Елене женихом, а та представила его другом детства. Кому верить?!!»

Драч взял у Елены пакет и с наглым видом направился в дом, напоследок окинув меня презрительным прищуром. Я хмыкнул, мысленно послав его в «самые не балуйся» горячие точки.

– Неловко получилось… – Елена покраснела и попыталась спасти ситуацию. – Майкл, прости, что не предупредила. Не успела. Дилан приехал только сегодня… Он военный. Заходи, познакомитесь! Уверена, найдете много общих тем!

– Я спешу. Пока, Елена! – развернувшись, я направился к мотоциклу.

– Но ты ведь только пришел! Останься, Майк! Пожалуйста!

Я ничего не ответил. Надел шлем, завел мотоцикл и накрутил ручку газа до отказа. И пусть я друг, но не хочу быть вторым!

Больше я того вояку не видел. Елена довольно быстро убедила меня в том, что Драч мне не конкурент. Ухлестывает, и пускай! Жить не мешает!

Наши с Еленой отношения после того случая стали еще ближе. Статус «лучшие друзья».

***

Я в спешке собирался к Елене. По несчастливой случайности окончив работу раньше отведенного времени, я привел себя в порядок, завел мотоцикл и поехал в город.

Хотел поделиться с Еленой трагичной новостью: сегодня под завалами погиб один из наших дорогих коллег. Шахта – не парк аттракционов, и это знал каждый трудящийся здесь. Элементарные правила техники безопасности и мне были привиты с раннего детства. Но иногда трагедии случаются по независящим от нас причинам. И не всегда успеешь среагировать вовремя.

Все, кто работал на шахте Майкла Норвата, автоматически причислялись к семье. Большая чумазая семья – это про нас! Дружный коллектив практически никогда не менялся, приходили новенькие, но мало кто увольнялся. Только погибали. Хоть и не часто, но такое случалось. Это удручало всех. Потерять коллегу для шахтера – это как потерять близкого человека.

Припарковав мотоцикл у дома Елены, я постучал в окно. А за окном тишина, свет не горит. Наверное, Елена в магазин пошла.

Я направился на соседнюю улицу в надежде перехватить девушку по пути. Подойдя к углу, я услышал спор на повышенных тонах.

– Дилан! Сколько можно объяснять, чтобы ты не надеялся?

– Но ведь я уезжаю на целый год, Елена! Оставь шанс вернуться к тебе после службы! Если дашь согласие на то, чтобы стать моей женой, сделаю все, чтобы выжить на войне!

– Дилан…

И смолкли.

Я выглянул из-за угла. То, что увидели мои глаза, мигом зажгло во мне пламя зверства! Этот чертов вояка Драч целовал Елену! Умело подавил женское сопротивление. Вот просто держал ту за запястья и целовал, невзирая на ее отпирания!

Я отвернулся и стиснул зубы. Но не для того, чтобы уйти. Я строил план, рассчитывал собственные возможности: Драч старше меня, выше, атлетического телосложения, владеет тактикой боя. А я? Мелкий, тощий, но зато драться умею. Ох, как не равны наши силы! Но другого выхода не остается.

Подстегнутый очередными переживаниями за этот непростой день, я рванул к парочке. Толкнул Драча в спину, а когда тот повернулся и вытаращился на меня, тут же врезал по морде.

Елена испуганно отскочила от нас.

– Майк…

Наверняка, она много чего хотела объяснить сейчас, только вот не смогла связать и двух слов. И не нужно! Я слишком зол сейчас, чтобы выслушивать оправдания!

Драч выпрямился.

– Опять ты! – процедил тот кретин сквозь зубы. – Что ты лезешь к моей женщине, щенок?! Дуй отсюда, пока не схлопотал от дяди! Я контуженный! Лучше не суйся в мои объятия, пока не познал сладость адской мясорубки!

Огонь ярости все раздувался во мне, перетекая в сжатые кулаки. Я сверкнул глазами. Хищно оскалился. Напряг скулы. И набросился на вояку. Мы сцепились в драке, как два бойцовских петуха. Да, самое точное сравнение. На смерть бьемся!

Мои удары в силу роста и худощавой комплекции были более непредсказуемы и просчитанно точны по сравнению с неповоротливым, но зато бьющим «всей массой» Драчом. В том и было мое преимущество. Главное – не дать вояке попасть в лицо, иначе мне хана!

Я рыча колошматил вояку, чувствуя за собой приближающуюся победу. По всему, до чего доставал, дубасил. Драч, отпрыгнув, спрятал лицо в окровавленной ладони, другую вытянул перед собой. Брейк дать? Не дождешься, Драч! Не на того нарвался!

– Майк, умоляю, остановись! – крикнула Елена.

Я повернул голову. Елена дрожала. Из ее огромных глаз ручьем текли слезы. Я испугал ее, не сдержал зверя.

Тяжело вздохнул. Виноват. И тут же за свою халатность отхватил мощный удар в область ребер! Драч обездвижил меня, повалив на асфальт, и принялся безжалостно мутузить, невзирая на мольбы Елены. Теперь настала очередь Драча испытывать силушку богатырскую.

Мой последний раунд. Точно не уйду на своих двоих отсюда!

Драч колошматил сначала по лицу. И только потом, видимо, прикинув, что на том места живого не осталось, выпрямился, поднявшись с асфальта, и принялся добивать меня ногами.

– Вот тебе адская мясорубка, пацан! Нравится?

Я не отвечал. Просто лежал и терпел удары. Понимал, что не встану.

– Дилан! Остановись! Иначе я прокляну твою любовь!

Елена подскочила к нам, и, оттолкнув Драча, припала ко мне. Села рядом. Прячет рот в ладонях. Плачет.

И представить не могу, насколько плохо я выгляжу сейчас. Наверное, так же, как и чувствую.

Вояка тяжело дышал. Наверняка, тешил грезу закончить начатое! Но Елена встала на его пути. Защитила меня. Драч отступил. Ничего ему не оставалось.

Я поднялся с асфальта и теперь, пошатываясь, упорно держался на ногах. Утер кровь, мешающую глядеть на врага. Хотя бы глаза видят. Уже рад! Я бы мог попробовать встать на место сентиментального романтика Драча сейчас, если б не ждал реванша. Не оставлю себя в проигрыше! Драч у меня получит. Остается только поглядеть в зеркало и прикинуть, насколько сильно. Может, отделается сломанными ребрами и наколом челюсти, а может и вовсе придется закопать его поглубже!

Не сдамся! Никогда не сдавался! Ни хулиганам, ни школьным монстроидам! Всех и каждого ретушировал по-своему! За что и вызывали к директору частенько. А вояке и подавно не отдам победу!

– Я ненавижу тебя, Дилан! – в сердцах продолжала выливать на него Елена. – Уходи на свою войну и больше никогда не возвращайся! Для меня ты умер!

Я покосился на вояку, ожидая его ответной реакции. Наверняка, ему больно слышать такое. Драч плотно сжал губы, в отчаянии развернулся и быстро зашагал прочь. Мне показалось, он всхлипывал. Плачем, что ли? Серьезно???

– Майк…

Елена отвлекла от раздумий. Но не хочу ее видеть. Мне нужно проветриться сейчас. Не попрощавшись, я сел на мотоцикл и уехал.

***

– Что с тобой приключилось, черт тебя дери?! – взвыл отец, только увидев, в каком состоянии приперлось домой мое лицо. – С кем подрался?

– Неважно… – с угрюмым видом я направился в ванную комнату.

– Отвечай, Норват! Вот сука же, а! Как так можно? Эй, Персик, вызывай скорую немедля!

Я оценивающе поглядел на остатки лица после «адской мясорубки».

– Не нужно врачей! Все в порядке. Заживет.

Отец уже щупал меня всего. Он взволнован? Удивительно! А меня смеяться так и распирает!

– Где болит, сынок? Не дай Бог перелом! Тут болит? А тут? Не молчи, сынок! Не стесняйся, скажи папе, где болит!

– Все в норме, сказал же! Не надо скорой. – я отошел от отца и бросил грязную куртку на пол. – Выходи, я купаться!

Теплая вода до тошноты щипала раны. Но я упорно тер их, смывая грязь, чтобы в кровь не пошло заражения. Больно, но терпимо. Куда хуже чувствовать душевную боль, а тело стерпит все. После того, как сегодня на моих глазах погиб шахтер, да еще и вояка поцеловал Елену, оставалось только влюбиться и увидеть измену собственными глазами. И можно гроб заказывать. Драка – это мелочи!

Приняв водные процедуры, я вылез из ванны и снова посмотрел в зеркало. Да уж, с таким лицом из дома не выйдешь пару недель как минимум!

Персик зашла в комнату с пакетом льда. Покраснев при виде голого меня, она приблизилась и приложила лед к опухшим частям моего лица, которого сейчас и лицом назвать сложно. Каждые тридцать секунд, засекал, меняла расположения льда, поочередно прикладывая его к каждой ране.

Взгляд служанки вызывал смех, но дрожащие губы задели меня за живое. Персик лечит меня, не страшится касаться того ужаса. Приятно на горящем лице чувствовать прохладу вперемешку с нежностью. Я сосредоточенно смотрел на служанку и принимал ее заботу. Мне не хватало того сейчас.

Я поднял руку и коснулся нежных детских пальчиков служанки. Сжал их. Персик вздрогнула.

– Ну что ты боишься меня все время? Будто впервые видишь. Не чужие с тобой, как-никак!

– Да… – Персик расслабилась и рвано вздохнула.

Не знаю, что мной руководило в тот момент. Может, сотрясение отхватил или внезапный прилив нежности… Я поднял личико служанки и коснулся ее подрагивающих губ своими. Целовал Персика. Осторожно, но смело. Знал, что делаю. Хотел того.

Только ощутив, что Персик обмякла, предоставляя мне право ходить дальше, я прижал ее крепче. Жадно хватал персиковые сочные губы, рывками закусывая их. Проник в рот языком.

Сладкая… Удивительное чувство. Мой карамельный Персик! Ох, как хочу тебя! Не сдержусь…

Не обрывая поцелуя, я прислонил служанку к стене. Ладонь прошлась по тонкой талии по направлению к бедрам. Потом вернулась назад и стиснула грудь. С силой. Пальцы пробрались под юбку, неутолимо щупая упругие ягодицы. Боль от побоев мигом улетучилась. На смену пришло желание обладать Персиком. Сейчас! Я был зол до сих пор. Но не хотел, чтобы служанка вновь убежала в страхе. Сегодня ее девственность останется в прежнем состоянии. Чего нельзя сказать о другой, не менее аппетитной части Персикового тельца!

Персик застонала. Ей, оказывается, нравится то, что я с ней делаю. Я на правильном пути! Ее смелое поглаживание моего вздернутого члена в ответ загорелось красной кнопкой в мозгах.

Твой выход, Норват!

Я отвел Персика к комоду. Наклонил задом к себе. Приблизился. Взгляд быстро нашел заветную баночку со скользким гелем для увлажнения кожи. Не моя баночка! Я вообще не признаю никакой косметики, кроме самой основной, которой пользуются мужчины. Задрал Персику юбку, стянул веревочки, врезавшиеся между нахально выпячивающихся булочек, провел ладонью по попке. Другой рукой взял служанку за шею и заставил прогнуться в спине, запрокидывая личико ко мне. Вновь поцеловал в губы.