Глава 4

– Ты опаздываешь. – Мой дед выходит из двора и смеется.

Вот только мне не до смеха. Разбитый бампер, отвратительное настроение и мужичок на ржавом уазике, которому пришлось прилично отвалить наличных денег, чтобы вытащил меня и сопроводил до деревни. И что за люди пошли? Где взаимовыручка? Хоть чуточку понимания и добра! А еще та ведьма.

Ох, попадись она мне на пути…

Я кривлю ухмылку и закрываю дверь, предусмотрительно оглядываясь по сторонам. Теперь враги мерещатся на каждом шагу.

– Что случилось-то, Андрей?

Лицо деда меняется, когда он переводит взгляд на машину и замечает разбитый бампер. Я поспешно объясняю:

– Дорога плохая.

– А я говорил, – ту же отвечает он. – Говорил же, потерпи. После праздников могли бы все спокойно уладить.

– Дед, у меня нет времени. – Злость кипит и пеленой застилает глаза.

Я вымотался. Чертовски сильно устал, взбешен и готов на преступление. Вот бы найти ту ведьму, да ее же лопатой прибить… Тогда бы и настроение улучшилось, и жизнь показалась бы краше.

– У тебя его всегда нет, – ворчит старик, покачав головой. – Что же пошли в дом. Замерз поди. Вырядился в какие-то бабские тряпки. Андрей, у тебя денег нет на нормальную одежду? Кто зимой такое пальто носит? А на ногах-то! Это что тапочки домашние? Валенки надо носить или нормальные сапоги на меху. А не это безобразие.

Я кривлю улыбку. Ну, конечно же, я замерз. А еще я голоден, мой телефон окончательно разрядился, и я без понятия, как выбраться из этой дыры. Видимо, придется искать смельчака, готового за приличную сумму дотащить меня до почищенной дороги. Потому что на ответственность того, кто должен заниматься чисткой дорог, полагаться не стоит. Ненавижу эту деревню.

Последовав за дедом в дом, я вновь верчу головой по сторонам. Вдруг эта чертовка где-то здесь. Так хотелось сжать свои ладони на ее шее… Уверен, шея у нее тонкая, проблем не будет. Только руки для начала отогрею, а то пальцы не гнутся, а после… Ох, после я бы такого с ней сделал, аж скулы свело от злости.

По двору я прошел до дома. Меня облаял Бим – верный товарищ деда. Его пес, который пока лаял, тряс дряхлыми щеками и посматривал на меня полуслепыми глазами. Такой же старый как мой дед, и такой же шумный.

– И что ж тебе дома-то не сиделось? Небось, все праздники уже спланировал? Ты же в прошлом году куда-то там летал. На острова какие-то? Дома что ль плохо отмечается, – проворчав, он толкает дверь и впускает меня в дом.

– Да, спланировал. Но разве я не могу передумать?

Дед оглядывается и качает головой. Не верит.

– Потому что не хочу, чтобы отец приехал и запудрил тебе мозги.

На мою грубость дед ругается, однако не спорит. Старый, но не дурак. О чем он, впрочем, с завидной регулярностью нам сообщает.

– Эти ваши дележки денег мне уже в корень осточертели. Успокоились бы. Два дурака.

– Дед…

– Уф, не дедкай мне! Знаю же, что опять деньги делите, вот и собачитесь. И меня еще втягиваете.

Я снимаю пальто и смотрю на спину старика. По сторонам больше не оглядываюсь. Обстановку помню еще со времен, когда бабушка была жива и я гостил тут. Редко, потому что ненавижу деревню. Память, однако, не подводит. Вешалка для одежды находится все там же по левую руку от входа. Коврики под ногами, вроде бы другие, но разве их разберешь. Все тут друг на друга похожи, вещи и люди. Однако в доме пахнет уютом. В этом дед, несмотря на его характер, мне нравится – оставшись один, он не опустился. Следит за хозяйством, дружит с соседями и периодически выносит мозг мне и отцу. Ничего не меняется.

– Дед, ты же знаешь, как можно все решить.

Тот хмыкает и качает головой. Знает и не согласится. Потому что принципиален, как и я. Вот вбил себе в голову, что нужно опередить визит отца и приехал, хотя на сегодняшнюю ночь были планы. С друзьями собирались в арендованный для праздников дом, пить веселиться встречать Новый год… А вместо того чтобы ехать в противоположную сторону, примчался сюда. Упрашивать и унижаться перед стариком.

– Идем чай пить.

– Дед, я же ненадолго, – отвечаю, но иду за ним на кухню, шлепая тапочками по полу.

Мне становится тепло и даже уютно. Забытое чувство, которое совсем не радует. Я расслабляюсь, а это плохо сказывается на деловой части визита. В багажнике остался подарок, предусмотрительно припасенной для деда моей ассистенткой, но обычно все презенты я отправляю с курьерами. Сегодня хотел подстраховаться, заболтать старика, задобрить его черствое сердце. Подарок, врученный лично, отлично помогает в таких делах.

– Сначала чай. Согрейся, а то из носа уже течет.

Он преувеличивает, но я по инерции тяну носом, будто из него действительно свисает зеленая сопля. Старик хмыкает и указывает на свободный стул.

– Давай уже, садись и рассказывай, что у вас там случилось.

Поджав губу, осторожно опускаюсь на стул и посматриваю на топчущегося у плиты старика и прокручиваю в голове правильный ответ. Ему не стоит знать всех подробностей, иначе рассвирепеет, но и утаивать то, что творит отец, не могу.

– Ты уже слышал про сокращение штата.

Дед кивает, но не оборачивается.

– Штат сократили. Тридцать четыре человека уволены по компании в целом. Еще примерно столько пойдут под сокращение в следующем году. В январе будут выдаваться уведомления.

Дед громко, слишком громко выдыхает и оборачивается. На его лице застывает маска раздражения.

– Ну зачем вы так делаете? Зачем? Бедные ребята и девчонки. Они-то в чем виноваты, – бормочет он и возвращается к столу с двумя кружками чая. Одну ставит передо мной, со второй занимает место напротив.

Кружки разные: его темно-шоколадного цвета, моя пестрая и какая-то девчачья. Я смотрю на рисунок и нелепо пожимаю плечами.

– Если я скажу, что не при чём, то ты не поверишь.

– Как ты можешь быть не при чём?! – вырывается раздражение. Я резонирую с ним, но держусь. Главное, больше старика не злить. Переманить на свою сторону, заговорить зубы и выпросить так необходимый мне пакет документов.

– Ты знаешь почему. Последнее слово не за мной.

– Но ты генеральный директор.

– На словах.

– А бумажки за тебя кто подписывает? – дед горячится.

– Я, – приходится признать. Я лично подписывал те бумаги. Становится тошно. – Но дед…

– Так, Андрей! Хватит мямлить. Говори, что у вас там? Компания загибается? Вы разорились? Что за чертовщина творится?

– Нет, не загибается.

Но кое-кто очень хочет этого – это я уже мысленно добавляю, потому что в открытую заявить что-то не рискую. Если пойду против отца, дед встанет в стойку. А мне нужно немного другое от него…

– Тогда что…

Нас прерывает уверенный стук в дверь. Я вздрагиваю и оборачиваюсь. Дед быстро поднимается и произносит:

– Пей чай. Это, наверное, Алевтина пришла. Пироги обещала мне напечь.

Сглотнув слюну, которая мигом появляется после слова пирог (а я нормально не ел с прошлого вечера) киваю и возвращаюсь к своей кружке. У меня небольшая заминка, могу собраться с мыслями и вернуть диалог в нужное русло, но мысли мигом выветриваются, стоит мне услышать уже знакомый голос.

На языке явственно ощущается привкус желчи. Вот она. Нашлась ведьма!

Глава 5

Дядя Петя (хотя по возрасту он годится мне в дедушки, но так уж мы привыкли его называть) живет рядом с бабулей. Их участки граничат, но оба находятся на разных улицах. Поэтому чтобы не делать круг, мы всегда ходим к нему через огород. Благо в деревне почти никто не огораживает свои участки колючей проволокой. Выбравшись из дома с пирогом в руках, я быстро нахожу прочищенную дорожку и бодрым шагом иду к соседу. Двор у дяди Пети большой и чистый, и я хорошо помню моменты, когда мы здесь играли, то унося ноги от петуха, то подкармливая кроликов, которых держал раньше сосед.

У дяди Пети есть дети, которых я никогда не видела, и вроде бы внуки примерно моего возраста. Но почему-то они никогда не приезжали в гости. А если и бывали, то с нами не контактировали. Наверное, не тот уровень. Хотя гадать не буду. Знаю, что за ним присматривают, а он приглядывает за моей бабулей, и этого достаточно, чтобы не беспокоиться за них.

Пес по кличке Бим живет в своей огромной будке у ворот, и меня не замечает. Я крадусь тихо. Не хочу, чтобы Бим поднял шум своим старческим кашляющим лаем. Поднимаюсь по лестнице и стучу громко в дверь. Из-за двери слышится шарканье ног и ответ:

– Иду-иду!

Перекинув с руки на руку пирог, бережно укутанный в полотенца, поправляю шапку. Дверь открывается и сени заполняет теплый воздух.

– Ой, Оленька! Душечка!

Прозвище, которое мне не очень нравится, прочно привязалось за мной благодаря дяде Пети. Я улыбаюсь и позволяю его крепким рукам обнять меня за плечи.

– Алечка не шутила, когда говорила, что ты приедешь. С родителями?

Отрицательно качаю головой.

– Нет, одна. На все праздники.

– Ой, умница. Ой, Душечка! Вот бы мои так приезжали, – на последних словах голос дяди Пети дребезжит от недовольства. Я понимающе киваю и протягиваю пирог. – Что же ты на пороге стоишь? Заходи в дом. Давно приехала?

– Совсем недавно. И я принесла вам пирог. Бабуля просила передать.

– Ой, да-да. Давай. Ну же, Душечка, заходи.

Хочется отказаться, но язык не поворачивается. Жалею старика, один же совсем, и вхожу в дом. Поболтаю с ним минут пять и пойду снег чистить, чтобы машину во двор загнать. Но стоит мне переступить порог, как краешком глаза цепляюсь за то, что слишком выделяется на общем фоне. Модная обувь и пальто, которые я уже видела.

Не может быть… Черт! Не может быть!

– Эй, Андрюша, иди-ка сюда. Познакомлю тебя с Душечкой.

– Не надо, – бормочу губами, пытаясь ретироваться. Только этого мне еще не хватало. А я ведь так надеялась, что он в поле новогоднюю ночь будет встречать…

Из-за угла появляется он. Идет неспешно, поправляя манжеты. Выглядит так, будто часом ранее не умудрился застрять в снегу на пустынной дороге, а вышел из салона красоты. Волосок к волоску, щеки больше не румяные от мороза. Кожа чуть бледная, ровная, губы сомкнуты в тонкую полоску, и лишь глаза блестят от гнева. В последнем я точно не ошибаюсь. Злится. Очень-очень злится.

– Андрей, познакомься, это Оленька. Внучка Алевтины. Я тебе про нее много рассказывал.

Я теряюсь от слов дяди Пети. Он про меня рассказывал или про мою бабушку? Но судя по тому, как дядя Петя подхватывает меня под локоть (и ведь теперь не сбежишь), говорит он исключительно обо мне. Интересно, что сосед успел наболтать своему родственнику?

– Оленька, а это мой внук. Андрей.

Я киваю, прикидываясь, будто мы незнакомы. Если у него хватит мозгов, подыграет и разойдемся миром. Но бывший Босс Боссыч выгибает левую бровь и растягивает хищную улыбку.

– Приятно познакомиться, Оленька.

Он приближается к нам, протягивая руку. Видимо, я должна пожать эту холеную ладонь с длинными аристократичными пальцами. Я сглатываю комок и киваю, но благодаря дяде Пети, который под локоть меня подталкивает, приходится шагнуть навстречу и поднять свободную руку. И почему у меня ощущение, если я прикоснусь, то сработает детонатор?

Касание выглядит несколько странным. Рука у этого персонажа теплая, кожа мягкая и бархатистая на ощупь. Мои же ладони пропахли мясным пирогом. В миг прикосновения ничего не взрывается. По крайней мере, по-настоящему, зато внутри как-то необычно екает. Его пальцы оплетаю мои и нажимают. Не больно, но опасно. Кто же его знает, вдруг сломает мне кисть? Хочу выдернуть, но он не позволяет. Держит крепко, чуть-чуть нажимает. Приходится оскалиться в ответ:

– И мне приятно с вами познакомиться, Андрей. – Голос звучит хрипловато.