Глава 2.

Покидая комнату, я прошел мимо сторожившей под дверью Леди. Она промолчала, поджав свои алые губы. Я усмехнулся, мысленно посылая ее нравоучения куда подальше. Меня ждал еще один человек, с кем я предпочитал проводить остаток вечера за бокалом бренди и запахом дорогих сигар.

– Добрый вечер, Мастер, – я вошел в комнату владельца клуба.

– Добрый, – он обернулся, кивая на свободное рядом с собой место. – Смотрю, ты доволен.

– Более чем, – поблагодарил, принимая бокал. – У тебя новая игрушка? – я рассмотрел обнаженную девицу, привязанную к кресту. – Не слишком ли их много?

– Да, – он кивнул вновь. – Никак не могу найти ту самую.

Я усмехнулся. Черт, нас связывали не только общие дела, но и постыдные тайны. И одиночество. Устраиваясь удобнее в кожаном кресле и потягивая мелкими редкими глотками бренди, я смотрел, как новую игрушку Мастера дрессировала Мистресс. Девчонке нравилось то, что с ней делали. Нравилось и Мастеру, который пусть и не показывал своих эмоций, но я мог заметить, как после очередного вскрика игрушки уголки его губ дрожали. Внешне он оставался спокойным и собранным, точно как и я. Поэтому продолжая наслаждаться представлением, я откинулся назад, прижимаясь к спинке, и на мгновение прикрыл глаза. Запах спирта навеял мне воспоминание о прошлом. О дне, когда я родился заново.

Полгода назад

Первым, что я почувствовал, был запах антисептиков. Он резали нос, и я попытался закрыться от него ладонью, прижав ее к лицу, но не смог пошевелиться. Страх затянул меня паутиной, сковал тело, парализуя его и рождая еще более темное и опасное, что я мог почувствовать.

Вторым, что я услышал, было тихое мерное тиканье. Машины. Какие-то машины почти над ухом.

Попытался открыть глаза, но веки не удавалось разлепить. Попытка первая, потом вторая. Казалось, я бесконечно долгое время пытался проснуться. Не знаю, благодаря каким силам, но мне удалось открыть глаза. И тут же зажмурить их обратно от резкого слепящего света. Новую попытку предпринял не сразу, опасаясь, что сожгу роговицу к чертовой матери. Теперь было проще. Открывая осторожно глаза, я учился видеть. Привыкал к свету, вслушивался в мерное тиканье и шипение, не понимая, где я нахожусь. Что со мной произошло?

После почти удачной попытки открыть глаза, я вновь провалился в забытье, из которого пытался выйти еще несколько раз. И лишь до боли знакомый голос помог мне наконец собраться и открыть глаза, уже не опасаясь, что свет ослепит меня.

– Марат, – черт, Петра. Кажется, я даже рад был видеть ее. Но лицо моей помощницы пугало. Бледное, с темными кругами под глазами. Я не узнавал прежнюю собранную и непробиваемую Петру в женщине, которая с дрожащими губами что-то шептала.

– Я не слышу, – прохрипел, надеясь, что она начнет говорить громче, но вместо этого удивился своему голосу. Рот, казалось, разучился говорить. Язык еле ворочался во рту.

– Ох, Марат, – Петра всхлипнула и прижала ладошку к губам. Видимо попыталась заглушить слезы, вот только я не верил, что эта сука могла плакать. Попытался улыбнуться, но губы болезненно напряглись.

– Послушай, Марат, не шевелись. Не говори. Просто моргай. Ты пока еще не отошел от препаратов.

– Что?! – хрип оказался чуть громче, чем я рассчитывал, но на Петру не произвел впечатления. Она покачала головой, намереваясь позвать врача.

Врач и медсестра появились спустя пару минут. Они стали осматривать меня, снимать показания с пищащей над ухом машины. О чем-то шептаться с Петрой, и лишь потом они удосужились уделить мне внимание по-настоящему. Объяснить, что за херня тут творилась.

– Марат Русланович, – врач, имени которого я, конечно же, не запомнил, потому что мозги отказывались вообще воспринимать какую-либо информацию, заговорил спокойно, но я был уверен, этот индюк в белом халате меня побаивался, – на вас было совершенно покушение. Ножевое ранение в спину, задето левое легкое. Вы потеряли много крови, и были введены в искусственную кому. Сейчас вашей жизни ничего не угрожает.

– Что за херня? Петра!

Но помощница лишь качала головой и отворачивалась.

– Марат Русланович, вам не стоит беспокоиться. Вы находитесь в больнице, вас оперировал лучшей врач страны.

– Оставьте нас, – рыкнул, всматриваясь в лицо бледной помощницы. – Нам нужно поговорить.

Врач кивнул и вышел вместе с медсестрой. Мне совершенно было без разницы, кто меня оперировал, в какой мать его больницы я нахожусь. Меня интересовало другое – кто это сделал со мной. И Петра была единственной, кто знал ответ. Потому что иначе она бы не отворачивалась и не прятала глаза.

– Говори, – я смотрел на помощницу, стоявшую чуть поодаль от кровати.

– Марат, только обещай не нервничать.

– Говори, – уже с нажимом повторил, вынуждая Петру кивнуть.

– Варвара.

Ее имя. Оно полоснуло как тот самый нож, который отправил меня на койку в больницу. Я не мог поверить помощнице. Варя бы так не поступила ни за что на свете.

– Нет.

– Марат, это она. По записям с камер наблюдения…

– Черт, – я не позволил Петре договорить. – Ты лжешь!

– Марат, это она. Записи не могут сорвать. Там отчетливо видно как она выбегает из спальни, потом возвращается и вновь уходит.

– Я хочу видеть это сам!

– Ох, Марат, конечно, – ее чертов акцент вернулся. – Я организую.

– Где она?

Петра замерла с телефон в руке. Уверен, она уже собиралась притащить ко мне ноутбук с записями. Потому что была исполнительной до жути.

– Кто?

– Варя. Черт, Петра, где она?!

– Варвара сбежала. В ту же ночь, как было совершенно покушение.

– Я не верю.

– Но это так. Мы ее искали. Но следы обрываются сразу же от особняка. Ее кто-то увез. Ей помогали.

Я плотно сжал челюсть. Она сбежала. Все-таки сбежала. Обещала год, и не продержалась и месяца. Маленькая обманщица.

– Ее нужно найти.

– Марат, мы ищем.

– Значит, плохо ищите. Сколько я здесь валяюсь? Мне нужно возвращаться домой и на работу, – попытался подняться, но Петра подскочила ко мне и надавила на плечи, вынуждая лечь обратно.

– Две недели, – чуть слышно ответила она. – Ты здесь две недели. Марат, если бы не пожарная сигнализация, тебя бы не нашли. Ты был бы уже мертв.

Я замолчал. Хотелось обрушить на помощницу поток оскорблений, но все что смог, так заткнуться и лечь обратно. Две недели. Почти умер. Я не мог поверить тому, что Петра рассказала позже. Когда принесли записи, и я несколько раз просматривал ролики с камер наблюдений. Да, на видео Варя. Вот она вылетает пулей из спальни, после возвращается. В ее руках блестит нож. Тот самый, который оказался в моей спине. Снимки окровавленного орудия прилагаются к записи. После она вновь выходит из комнаты. Я смотрел за ней, проматывая и останавливая ролик, но никак не мог поверить в то, что девчонка предала меня.

– Ее нужно найти.

– Мы ищем. Но шумиху не поднимаем. Амир Фаритович запретил.

– Что значит запретил?

– Он потребовал, чтобы ни одна живая душа не узнала, что с тобой на самом деле случилось. Официально ты в трауре. И взял перерыв в работе, чтобы привести себя в порядок и уладить личные вопросы. Пока фирмой заправляет сам Амир Фаритович, а Булат повышен до его помощника.

Вместо проклятий, который вертелись на языке, я мог лишь ухмыльнуться. Вернув Петре ноутбук, я устало упал на подушку и посмотрел в белоснежный потолок.

– Ты все еще веришь в то, что это сделала Варя? Сама и по собственному желанию?

Петра молча кивнула. Как же легко всех обмануть.

– А ведь баба ты, Петра, не глупая. Нет, это не Варя. Не моя Варвара. Лучше займись ее поисками и не спускай глаз с сосунка. И еще, пригласи ко мне Майорова.

Петра вновь кивнула и потянулась к телефону. Что же, меня ждал сложный разговор с моим начальником безопасности. Кажется, Майоров будет доволен, когда я соглашусь носить оружие и найму ребят в охрану. Точно так, как он хотел.

– Говорить, что я говорил бесполезно? – Майоров ввалился в палату, попутно улыбаясь медсестре, которая меняла мне повязку.

– Да, – отозвался, поморщившись от боли. Не думал, что ножевое такое малоприятное ранение. Даже от сигар так не болела спина, как от лезвия.

Владимир посмотрел на меня и примолк. Он знал, через что мне пришлось пройти. Но никогда не высказывал своего