Глава 4

Почему он не уходил? Я нервничала, пальцы путались в гирлянде, а он продолжал стоять за моей спиной, заложив руки в карманы брюк. Разве что песенки не насвистывал, чтобы, в конце концов, добить меня.

– Ну и? – заговорил мужчина, а я дернулась и чуть не оторвала лампочку. Не хватало еще сломать гирлянду из-за него. – Долго будешь дуться? Или я могу помочь?

Я покачала головой, не соизволив повернуться к мужчине. Потому что знала – если увижу его лицо, то разрыдаюсь или вцеплюсь ему в глаза как разъяренная тигрица. Оба варианта мне не подходили. Первый по понятным причинам уничтожил бы мою хрупкую броню, которую я удерживала на себе с трудом. А второй… Сейчас восемь часов вечера, мы не садились за стол и не пили шампанского. А уже скандал и драка. Тоже так себе вариант.

Грустно усмехнувшись, я вздрогнула, когда рядом со мной очутился Евгений. Он опустился на колени и перехватил другой конец гирлянды.

– И когда они умудрились так запутать? – проворчал он, а на моих губах невольно дрогнула улыбка, потому что в голове бродили точно такие же мысли.

– Они сделали это специально, – выдохнув, отозвалась я.

– И как часто такое творят?

– С гирляндой? – переспросила я, хотя понимала, его вопрос был глобальней. – С гирляндой раз в год. А вот меня достают периодически, стоит мне появиться у них на глазах. Никакого уважения к старшим.

Евгений рассмеялся, и от его смеха, который я помнила, как будто он был расписан по нотам, улыбнулась, наплевав на раздражение. Нужно немного расслабиться и ввести его в заблуждение. Пусть думает о том, что я не злюсь. И тогда отомщу ему! Обязательно поквитаюсь!

– Значит, малышня не ставит тебя в расчет?

– Никакого авторитета, – покачала головой. Впрочем, я не врала. Меня действительно мало кто воспринимал в семье всерьез. – Как говорит мама: я ее ребенок, который никак не может вырасти.

– Странно, – Евгений справлялся с гирляндой намного быстрее, чем я. Его руки были уже близки к узелку, с которым я воевала. Нужно поторапливаться, иначе он окажется недопустимо близко. – Мне казалось, что тебе тридцать лет. Вполне себе взрослая девочка.

– Такое девушкам не говорят.

– Девушки кокетничают, а не кусаются.

Хмыкнув, я послала ему уничтожающий взгляд. Не убедительно. Потому что мужчина громко рассмеялся, отнимая у меня проклятую гирлянду со словами: «Дай сюда. Сделаю все сам». Всучив ему ненавистный проводок с миллионом лампочек, я поднялась на ноги и поправила платье. Возможно, пора поискать булавки. Иначе я могла случайно оголиться при посторонних. Даже отступив назад, я все еще была в поле зрения мужчины, поэтому мои неловкие попытки подтянуть наряд не остались незамечены.

– Нужно было примерить, прежде чем купить, – с улыбкой в голосе произнес он.

– Подарок мамы, – огрызнулась в ответ.

– О, – растянул губы, вставая следом за мной и протягивая распутанную гирлянду. – Тебе идет, если честно.

– Не нужно, – отмахнулась от его комплиментов. – Мамы тут нет. Не услышит. Так что говори как есть.

– Оно сползает. И тебе явно не комфортно, – пожав плечами, ответил мужчина, а растерянно захлопала ресницами. Он на моей стороне? Да быть такого не может! Пытается таким образом загладить вину? Хотя, вряд ли он чувствовал себя виноватым за то, что растворился в утренней дымке, бросив меня в полном неведении и непонимании.

Проще говоря, переспал и ушел в закат. То есть в рассвет.

– Спасибо, – выдавила из себя непозволительное слово и направилась на одеревеневших ногах к елке.

Вот это эффект! Всего пара фраз, а я расчувствовалась. В голове сумбур из мыслей, в душе раздрай, а сердце бешено билось в груди.

Хоть кто-то на моей стороне!

Я забралась на табуретку, с помощью которой мальчишки снимали гирлянду, и начала вешать ее обратно, не обращая внимания на шевеления вдоль периметра.

– Помочь? – Евгений вновь очутился рядом, заставляя меня нервно дернуться.

Табуретка покачнулась, качнулась и я, сгибая коленки, ругаясь и летя в тартарары. Вот только очутилась в руках мужчины.

Как в чертовом бульварном романе!

– Аккуратней, Женечка, – рассмеялся он, вот только глаза его не смеялись. Настороженные, темные и смотрящие…

– Ты все спланировал, – хмыкнула, слезая с его рук и вручая второй конец гирлянды. – Делай сам.

Я отошла назад и наблюдала за тем, как Евгений довольно ловко крепил гирлянду, поправлял мишуру и съехавшие после ограбления в разные стороны игрушки. Когда все было закончено, он убрал табуретку под лестницу, повернулся ко мне и остался стоять в выжидающей позе.

– Должна похвалить?

– Конечно, – самодовольно отозвался мужчина.

– Не дождешься, – пожала плечами. – Пора возвращаться в гостиную. И лучше поторопиться.

Евгений согласно кивнул и поравнялся со мной в коридоре.

– Боишься, начнут без нас?

– Боюсь, нас уже женили.

Мужчина резко замер на месте, а я по инерции продолжала идти, пока не заметила отсутствие напарника по неприятностям.

– Что такое? – развернулась и уставилась в его потемневшее лицо. – Эй, что случилось?

Евгений поднял руку и поманил меня к себе. Я сощурила глаза, всматриваясь в его лицо, но ничего подозрительного там не увидела. Вздохнув, вернулась к мужчине и остановилась достаточно близко, для того чтобы говорить тихо.

– Повтори-ка.

– Что именно?

– Последние слова.

– Про «нас уже женили»?

Он кивнул, а лицо стало еще темнее. Неужели лампочки перегорели на потолке. Потому что я никак не могла понять, от чего его лицо так менялось. Как грозовое небо, затягиваемое черными страшными тучами. Гляди и прогремит гром, а молния поразит насмерть.

– Откуда такие мысли в твоей голове?

Конец ознакомительного фрагмента.