Глава 4

Вздрагиваю, когда моего предплечья касается кто-то стоящий за спиной. От этого прикосновения по коже сразу распространяются мириады мурашек. В нос бьет едва уловимый терпкий аромат парфюма с нотками чего-то пряного. Он обволакивает меня, принося с собой необычные гипнотические ощущения. От него немного кружится голова и тело будто покачивает на волнах. Сглатываю вязкую слюну и медленно оборачиваюсь. Я вижу перед собой высокую широкоплечую мужскую фигуру, стоящую в темноте. Мне приходится приподнять голову, чтобы посмотреть на лицо, которого не видно. Но всеми клеточками я чувствую на себе пронзительный взгляд темно-синих глаз. Он обжигает кожу. Будоражит все внутри меня. От него учащается дыхание. 

– Я вас знаю… – судорожно шепчу со странной уверенностью.

Мой голос едва слышен, словно я нахожусь в каком-то вакууме.

Мужчина не отвечает, но продолжает стоять неподвижно. Его взгляд все также сбивает с ног. Но я не хочу отворачиваться или уходить. Странным образом я чувствую себя в полной безопасности. 

В какой-то момент мужчина подходит ко мне так близко, что моя грудь упирается в его мощную грудную клетку. Ставшие мгновенно твердыми соски трутся о ткань платья, принося дискомфорт. Сильная теплая ладонь ложится на мою талию и плотней притягивает к рельефному мускулистому телу. Втягиваю ртом воздух от распространяющихся по телу ощущений. Другая рука касается моего подбородка и поднимает его. На мгновенье тело парализует, когда мои губы накрывают в настойчивом поцелуе. Чувственные мужские губы сразу подчиняют себе. Не в силах бороться с реакцией тела, отвечаю на поцелуй. Кожу немного щекочет короткая борода, еще больше распаляя все рецепторы. Теплый, влажный язык проталкивается в рот и находит мой, приглашая в свой жаркий танец. Из груди вырывается то ли всхлип, то ли стон, когда поцелуй углубляется. Смесь из растерянности и невероятного желания разливается по венам целым потоком, сметающим все на своем пути. Сильнее льну к мужчине, зарываясь в чуть жестковатые, но тактильно приятные волосы на затылке. Его язык вторгается в мой рот все требовательнее, будто хочет исследовать каждый его уголок. Уже вся дрожу в мужских руках, которые жадно проходятся по изгибам тела. Жар наполняет каждую клеточку. Я чувствую, как книзу живота прижимается твердая внушительная эрекция и дыхание окончательно сбивается. 

– Мама! Мамочка! – внезапно раздается звонкий голосок, и все резко обрывается.

Распахиваю глаза и сквозь сонную пелену, вижу нависающую надо мной Бэтти, широко улыбающуюся маленькими зубками.

– Просыпайся, мамочка! Пора вставать! – начинает прыгать на кровати рядом со мной.

– Д-да, доченька. Сейчас встаю, – шевелюсь, все еще тяжело дыша.

Понимаю, что ночная сорочка промокла, как и белье между ног.

Быстро поднимаюсь с кровати, ощущая дрожь в ногах. До сих пор не могу отойти от странного сновидения. Давно мне не снилось ничего подобного. К тому же с тем, чье лицо я даже не видела. Видимо, длительное отсутствие секса дает о себе знать. Но в последнее время я даже не думала ни о чем подобном. Мне совершенно не до мыслей о сексе. Еще немного и можно подаваться в монашки.

– Ты уже умылась, Бэтти? – судорожно хватаю со стула халат и надеваю, завязывая пояс на талии.

– Неа-а-а-а, – дочка никак не может успокоиться, прыгая на месте. Я вижу, как она рада, что я осталась и спала с ней. Я и сама счастлива быть рядом со своей дочерью.

– Тогда быстро умываться, – подхватываю смеющуюся дочку на руки, чмокнув в щечку.

Помогаю маленькой непоседе умыться и пока она бегает вокруг меня, цепляясь за ноги, кое-как умываюсь сама. Переодеваю Бэтти в домашний костюм и заплетаю ей красивую косичку, завязав резинкой в виде бантика.

– Ты готова, малышка.

– Спасибо, мамочка, – целует меня в щеку.

– Пойдем на кухню. Приготовлю нам завтрак.

– Ура! Мамочка, будет готовить нам завтрак!

– Тшш…не шуми, дочка. Может дедушка с бабушкой еще спят.

– Ой… – закрывает ротик маленькой ручкой, начиная хихикать в ладошку.

Входим с Бэтти, держащей под мышкой игрушку розового единорога на кухню, убеждаясь, что никто кроме нас не проснулся. По крайней мере, мама точно еще спит. Пусть хоть сегодня выспится. Знаю, что Бэтти рано ее будит.

Пока дочка смотрит в гостиной мультики, из кухни украдкой наблюдаю за ней, готовя завтрак. Решаю, что до самой встречи с Беатрис пробуду с Бэтти. Сегодня работа подождет. На крайний случай поработаю поздно вечером.

Когда мама входит на кухню, я смотрю на Бэтти, которая уже без проблем ест кашу самостоятельно и не спеша завтракаю сама.

– Доброе утро, мои хорошие, – мамин голос все еще сонный.

– Доброе утро, мам, – поправляю дочке защитный воротничок на груди.

– Что-то я сегодня долго проспала. А дедушка снова с утра в гараже, – мама подходит к кофемашине, где я уже заварила для нее свежий кофе.

– Наверно. Мам, я творожные вафли сделала, – указываю взглядом на большую тарелку.

– Спасибо, дочка. У меня где-то был ягодный джем.

– Я нашла только немного кленового сиропа.

– Он где-то здесь, – мама открывает нижний ящик и достает банку с вишневым джемом.

– Мамочка, я уже наелась, – измученно мычит Бэтти.

– Ну, допей только сок.

– Лааадно… – берет в ручки кружку со специальной крышкой против проливания.

Вернувшись с Бэтти в спальню, читаю пришедшее от Беатрис сообщение о месте встречи и откладываю телефон, собираясь насладиться последними часами с дочкой. Мы много рисуем. Потом играем в развивающую игру на угадывание животных по картинкам. Смотрим мультики и просто разговариваем о чем-нибудь.

Когда приходит время уезжать, Бэтти впадает в настоящую истерику, и мне никак не удается ее успокоить.

– Я приеду ровно через неделю, маленькая моя. Я обещаю, доченька, – глажу по светлым волосикам, сидя перед ней на корточках, пока она в голос рыдает и трет мокрые глазки.

– Неееет! Я не хочуууу! – мотает головкой, сжимая мой джемпер в маленьких кулачках.

Сердце разрывается в груди каждый раз, когда это происходит. Я горю изнутри, видя, как моя девочка страдает и плачет. Меня выворачивает наизнанку, и удушающая боль распространяется по всему телу.

– Бэтти, доченька, – беру мокрое от слез личико в ладони, находясь на грани того, чтобы самой не разрыдаться. – Я тоже не хочу с тобой расставаться. Мне очень тебя не хватает. Но так нужно сейчас. Я заберу тебя к себе, как только появится такая возможность. Ты должна мне верить. Я никогда тебя не брошу.

– О-о-обещаешь? – заикается, шмыгая покрасневшим носиком. Синие глазки, полные слез, смотрят на меня с такой невероятной печалью, от которой я умираю снова и снова.

– Обещаю, родная моя. Обещаю. Я привезу тебе в следующий раз новую игрушку. Хорошо? Какую ты хочешь?

– Я х-хочу куклу Эльзу…к-как у-у Лили с детской п-площадки.

– Та, что из мультика «Холодное сердце»?

– Д-да.

– Хорошо, милая. Я привезу, – отвечаю уверенным тоном, зная, что эта кукла стоит как три единорога, купленные мной в этот раз.

– Правда? – синие глазки сразу загораются.

– Правда, Бэтти.

Маленькое тельце расслабляется, и на опухших от плача губах появляется улыбка.

– Ну что, давай провожать маму? А то она опоздает на автобус, – бабушка поднимает внучку на руки.

Поднимаюсь и касаюсь нежной щечки заметно успокоившейся дочки.

– Я буду безумно скучать, малышка. Я тебя очень сильно люблю, доченька.

– И я тебя люблю, мамочка.

– Пока, – машу им рукой и направляюсь к дороге с обливающимся кровью сердцем.

Пока иду до остановки, предательские слезы скатываются из глаз нескончаемым потоком, и я молча смахиваю их со щек. А как только сажусь в автобус, плотину прорывает, и я горько рыдаю, отвернувшись к окну, чувствуя на себе любопытные взгляды случайных попутчиков.

***

Перехожу дорогу и издалека замечаю Беатрис, ожидающую меня в условленном месте. Она что-то быстро печатает в телефоне, опустив голову, отчего прядь длинных темных блестящих волос падает на щеку. Красивое лицо с аккуратными мелкими чертами выглядит серьезным и сосредоточенным. Нижняя губа закушена белыми ровными зубами в свойственной ей манере, когда она решает какой-то важный вопрос.

– Привет, – останавливаюсь в полуметре от нее и на меня сразу устремляются большие зеленые глаза с длинными распахнутыми ресницами.

– Ох. Привет, – расплывается в широкой улыбке, крепко обняв.

Обнимаю в ответ, вдохнув знакомый ненавязчивый запах женского парфюма с цитрусовыми и древесными нотками.

– Пойдем, я заказала нам столик в Мэйсе, – берет меня под руку, ведя по известному променаду.

– В Мейсе? Там же очень дорого.

– Я угощаю. Не переживай.

– Мы будем что-то отмечать?

– Мою провальную книгу.

– Это не смешно, Беатрис.

– Не вижу ничего смешного в самоиронии.

– Я переживаю за тебя, подруга. Ты, правда, в порядке? – внимательно смотрю на ее профиль с высокими скулами и маленьким прямым носом.

– Ты за меня не переживай. У меня все схвачено. Нам нужно решить что-то с тобой. И вообще, меня всегда в тебе это поражало. У тебя самой проблем по горло, а ты еще умудряешься волноваться за меня.

– Как же я могу не переживать за единственную близкую подругу?

– За это я тебя и люблю, – сжимает мою руку, прижавшись щекой к плечу.

Входим в просторное помещение ресторана с эклектичным оформлением в интерьере. В нем прослеживается стиль сафари с обилием необычных африканских масок, украшающих светло-бежевые стены. Тяжелыми овальными люстрами, свисающими с потолка. Стена за длинной барной стойкой окрашена в насыщенно-зеленый цвет с природными мотивами в виде пальмовых листьев. А обилие мебели из массивного дерева и элементов из камня уже относится к типичному стилю загородных домов.

Почти все столики, как и стулья у барной стойки заняты. Зал наполнен негромким гулом голосов, разбавляемый играющей из колонок джазовой музыкой. Встречающий администратор подводит нас к свободному зарезервированному столику у дальней стены и вручают меню, оставляя одних.

Долго и мучительно смотрю в меню, не зная, что выбрать. После очередного прощания с дочкой желудок свело в болезненном спазме и аппетита совсем нет.

– И долго ты будешь гипнотизировать буквы? – Беатрис не выдерживает.

– Я не знаю что хочу. Наверно…может быть…пфф…у меня нет аппетита, Беатрис, – вымученно выдыхаю, переведя на нее взгляд.

– Снова болезненное прощание с Элизабет? – от ее сочувствующего взгляда ком подступает к горлу.

– Снова… – обреченно киваю головой, вспомнив синие глазки, наполненные слезами.

– Мне очень жаль, подруга, – протягивает руку, сжав мою теплой ладонью. – Я заеду к ним на днях. Привезу подарков любимой крестнице. Развеселю ее.

– Спасибо, дорогая, – проглатываю ком, натянув улыбку. – Она будет тебе очень рада, и мама тоже.

Мы дружим с Беатрис еще со школы и жили в одном районе, пока ее родители с младшей сестрой не погибли в автокатастрофе, когда ей было двенадцать. Наши мамы тоже были подругами, и их гибель отразилась на всех нас. Мама всегда очень радушно встречала Беатрис в нашем доме и относится к ней как к дочери.

После гибели родителей подругу воспитывала единственная оставшаяся бабушка, но и та умерла, когда Беатрис исполнилось семнадцать. Ей многое пришлось пережить, но она всегда держалась достойно, не опуская плеч. Мне многому стоило бы поучиться у нее.

Официант принимает заказ, и Беатрис берет на себя инициативу, делая выбор за меня.

– Как у тебя дела? Что с твоими выплатами? – пронзительные зеленые глаза смотрят на меня.

– Родители мне очень помогли. Отдали все свои сбережения к пенсии, и теперь удастся внести сумму просрочки.

– Я всегда знала, что они у тебя замечательные.

– Они моя опора и поддержка. Не знаю, чтобы я без них делала. Но мне еще предстоит внести семь взносов. Придется как-то выкручиваться дальше.

– Работая на износ на нескольких работах?

– Мне больше ничего не остается, Беатрис.

– Есть другой вариант.

– Какой?

– Моя хорошая знакомая работает менеджером по подбору персонала в «МаджестикКомпани». При последнем разговоре она обмолвилась, что их руководство ищет грамотного адвоката, имеющего опыт в сфере международного права. А также свободно владеющего несколькими иностранными языками.

– «МаджестикКомпани» это ведь крупный международный консалтинговый холдинг. Туда не берут обычных людей с улицы.

– Ну да. Сама понимаешь, что жалованье там приличное. Гораздо больше того, что ты сейчас получаешь, работая на две смены. Плюс премиальные, различные бонусы и поощрения. А также бесплатная медицинская страховка.

– Вряд ли меня возьмут туда, да еще и с маленьким ребенком. Это должность подразумевает командировки.

– Скажи, что она живет с твоими родителями и это не составит проблем. По сути ведь так и есть.

– Я даже не знаю, Беатрис.

– Зато я знаю. Я завтра позвоню ей, и она назначит тебе дату собеседования. Пообщаешься с генеральным директором.

– Ладно. Хорошо. Не уверена, что я пройду, но попробовать можно.

– Пройдешь. У тебя отличный послужной список.

– В последнее время я растеряла всю свою уверенность.

– В последнее время ты забыла, как жить, подруга.

– Не без этого, – обреченно вздыхаю.

– Когда ты в последний раз позволяла себя отвлечься и сходить куда-нибудь вечером?

– Не помню, Беатрис, – мотаю головой, взяв салфетку из салфетницы.

Начинаю нервно теребить ее, понимая, что жизнь действительно проходит мимо меня. Многое могло быть по-другому, если бы я не оказалась однажды так наивна и доверчива.

– Как насчет того, чтобы вспомнить молодость и продолжить вечер в баре?

– Мне завтра рано вставать.

– Тебе всегда рано вставать. Ты уже небось забыла, как сексом с мужчиной заниматься.

– Беатрис… – ворочаю головой, боясь, чтобы нас никто не услышал. Чувствую, как лицо начинает гореть.

– Ты даже краснеешь как девчонка при этом слове.

– Ты же знаешь, я не такая раскрепощенная как ты.

Беатрис всегда была свободных нравов. Для нее секс без отношений или даже не первом свидании был чем-то обычным. По ее мнению, чем меньше обязательств, тем меньше проблем. Она не воспринимает мужчин всерьез. Может спокойно дать отворот поворот, если ей что-то не нравится. Но я никогда так не умела.

Мой первый и последний секс после смерти Билла случился больше года назад, когда я была далеко в нетрезвом состоянии. Беатрис удалось затащить меня в какой-то ночной клуб, куда пришел ее бывший любовник с лучшим другом. В итоге Беатрис захотела повторить их жаркие ночи и заодно пристроить меня. Я оказалась в гостях того друга, и общение быстро перешло в спальню. Он был настойчив, а я слишком пьяна, чтобы остановить его. Единственное, что я успела сделать это сказать, чтобы он надел презерватив. Наутро я чувствовала себя отвратительней не куда, не только из-за ужасного похмелья, а оттого, что едва знала мужчину, с которым провела ночь. Именно тогда я и поняла, что такая жизнь не для меня. Секс без отношений, это то же самое, что торт без крема. Ты жуешь его на автомате, но почти не чувствуешь вкуса.

– Ты красивая и сексуальная женщина, Наоми. Мужчины провожают тебя жадными взглядами. Тебе пора уже начать пользоваться этим.

– А как же эмоции? Как же любовь, Беатрис?

– Ну и к чему тебя привела эта пресловутая любовь? А эмоции можно и без любви получить.

– Я так не умею.

– Неужели тебе совсем не хочется секса?

– Хочется, – отвожу взгляд, вспомнив свое сегодняшнее жаркое сновидение.

– Я бы за такое время отсутствия близости с мужчиной, что у тебя, сошла бы с ума.

Вспоминая нашу сексуальную жизнь с Биллом и то как часто мы этим занимались особенно в начале брака, я и сама удивляюсь, что еще держусь.

– Давай поступим так. Сегодня идем в бар, только чтобы просто познакомиться и пообщаться. Как только захочешь домой, скажешь мне и сразу уедем. Хорошо?

– Хорошо, – мне действительно не помешает немного отвлечься.