Глава 2. Булыжник с алмазным напылением

– Цвет – качественная субъективная характеристика электромагнитного излучения…

С физикой Карине повезло. Никакой домашки, никакого опроса и тем более самостоятельной. Урок самоуправления – что может быть лучше, когда ты не открывал учебник целую неделю? Дина обожала устраивать такие уроки. На ее место выходил кто-нибудь из учеников и вещал на любую тему по выбору. Карина тоже обожала такие уроки. К доске не вызывают, двоек не ставят, к совести не взывают, знания в голову не впихивают. Можно на сорок минут отключить мозг и расслабиться.

– … восприятие цвета определяется многими факторами. Например, такими, как спектральный состав, контраст с окружающими источниками света…

У доски стоял Лешка Жаров: волосы торчат как иглы дикобраза, уши торчат как у слоненка Дамбо, но хуже всего был его голос, громкий, монотонный, словно перфоратор он доставал тебя где угодно. Так что расслабиться не выходило. А, может, слишком много тревожных мыслей накопилось со вчерашнего дня. Брат… как там его? Она даже не спросила. Плевать. Он не Шелестов. Никогда им не будет. Никакого отношения к их семье не имеет. Поэтому его надо выкинуть из головы. Прямо сейчас.

Телефон в кармане завибрировал. Сообщение. Карина скосила глаза на Дину. Тоненькая, с горящими глазами и пышной, слегка растрепанной стрижкой, она была больше похожа на одноклассницу, чем на учительницу. Если, конечно, можно было представить себе одноклассницу, помешанную на физике. Дина стояла у окна, уставившись на своего любимого Жарова. И точно не видела, что происходит на их предпоследней парте.

Карина вытащила телефон. На экране горел значок Whatsapp.

Чат Хокинс, сообщение от Теневого Монстра.

Йо, подруга, чего киснешь.

Карина быстро набрала ответ.

Я не кисну, я зрею.

Для чего?

Чтоб лопнуть от скуки.

В ответ донеслось хихиканье. Карина вскинула голову на Дину, но та вроде ничего не услышала. К счастью, она была единственной в этом классе, кого Жаров полностью загипнотизировал.

– … ощущение цвета возникает в мозге при возбуждении и торможении цветочувствительных клеток – колбочек…

Теневой Монстр, она же Ярослава Филиппова, она же Яся, она же Яська, она же лучшая подруга Карины. Сидит с ней за одной партой все десять школьных лет, вместе с ней фанатеет от «Очень странных дел». Сейчас Карине достаточно было только слегка повернуть голову, чтобы увидеть сосредоточенный профиль Яси, ее бледную щеку, глаз, густо обведенный черным (второй тоже обведен, просто его не видно), одно серебряное колечко в ноздре, другое – в брови, четыре блестящих гвоздика в ухе, небрежную стрижку (короткий затылок, длинная рваная челка) с прядками черного и ярко-розового цвета.

Яся умела бросать вызов правилам и стоять на своем, чему Карина никак не могла научиться. Она носила кожаные штаны и футболки на два размера больше, наплевав на школьный устав, по которому ученикам полагался темный низ и светлый верх. Школьную форму игнорировали многие, но вот так, с искрой и огоньком, только Яся. Их прошлая классная боролась с ней три года, с пятого по восьмой классы. В восьмом она ушла на пенсию, а их взяла новенькая физичка Дина Александровна.

И борьба тут же прекратилась.

Больше никто не дергал Ясю, ничего от нее требовал, не вызывал родителей каждую неделю, не запрещал посещать школу. Они с Ясей думали, что это такой хитрый педагогический прием, и ждали удара. Так прошел месяц. Два. Полгода. Наконец до них дошло, что Дине попросту нет дела, что на учениках. Главное, чтоб ученики были на физике.

– … таким образом восприятие цвета, в первую очередь, определяется индивидуальностью человека…

С физикой у них не особо складывалось. У Яси дела шли еще не так страшно: свою твердую тройку она зарабатывала честно и даже иногда получала четверки. Карина все время балансировала между двойкой и тройкой, причем этот год начался настолько неудачно, что о балансе говорить пока не приходилось.

– … ахроматические цвета, такие как белый, серый, черный, и хроматические, а также спектральные и неспектральные. Меня, в первую очередь, интересуют спектральные.

Как нормального человека может интересовать такая муть? – вздохнула Карина про себя. Жаров всегда был со странностями, с первого класса.

– Спектральные цвета разделяют на три зоны: красную, объединяющую красный, оранжевый и оранжево-желтый; зеленую, которая включает желтый, желто-зеленый и зеленый; и сине-фиолетовую, это голубой, синий, фиолетовый…

Голос Жарова раздражал невыносимо. Вот уж кому совсем не надо беспокоиться из-за физики. Чешет по памяти, хоть бы раз запнулся. Как робот. А Дина сияет, как будто ей миллион баксов подарили. Конечно, любимые ученики для нее это все. Жаров, Надька Зимина, Старицын, Матвей…

На физике Матвей сидел за третьей партой соседнего ряда. Со своего места Карина видела спину Матвея и, если он поворачивался, его идеальный профиль. Этого было достаточно, чтобы пропускать мимо ушей любые объяснения Дины. У Ома, Бойля, Мариотта и прочей компании не было ни единого шанса.

Совсем как у Карины.

– … то есть можно сказать, что цвет – это ощущение, которое получает человек при попадании ему в глаз световых лучей…

Матвей был неразлучен с Ниной Даридзе. Она сидела с ним на всех уроках, она не отходила от него на переменах. Они никогда не обнимались и не целовались при всех, как, например, Никифоров и Жукова. Но это ничего не значило. Просто Нинка вечно воображала. Она была помешана на своих предках – не родителях, а настоящих. Была уверена, что она потомок каких-то там грузинских князей, и прожужжала всем уши своим происхождением. Настоящая грузинская княжна не целуется на подоконниках. Вот она и не целовалась с Матвеем. А он не замечал, какая она мерзкая, самовлюбленная дура.

Любовь все мозги вышибла, как говорила Яся.

– … носители разных культур по-разному воспринимают цвет объектов…

Да заткнись ты! Сколько можно бормотать эту ерунду. Неужели Жаров думает, что это может быть интересно кому-нибудь, кроме Дины? Хотя вряд ли. Жаров вообще никогда не думает об окружающих. Они для него просто уши, куда можно без остановки лить чушь.

– … способность цветораспознавания меняется в зависимости от возраста человека…

Телефон Карины опять задрожал. Яська. Хорошо. Что-нибудь прикольное ей сейчас не помешало бы. Целых десять минут до звонка, умереть – не встать.

Карина украдкой глянула на экран.

Теневой Монстр.

Здесь повсюду темнота. Блестящая, сверкающая темнота.

Как это может быть? Не знаю.

Она притягивает, она отталкивает. Она причиняет невыносимую боль, но только благодаря этой боли ты понимаешь, что существуешь.

У меня нет глаз, нет ушей, нет рук, ног – ничего нет.

Но боль есть.

Я растворяюсь в боли.

Я размытое пятно, пылинка, вспышка на сетчатке глаза.

Это еще что такое?

Ты че, книжку пишешь?

По парте легонько стукнула узкая ладонь с громадным железным кольцом. Дина.

– Убери, пожалуйста.

Физичка никогда не кричала и не требовала, она просила. Бунтовать против просьбы было сложно. И тупо. Карина отправила сообщение и спрятала руку с телефоном под парту.

– … понятие цвета неотделимо от понятия квалиа, потому что квалиа – это субъективный аспект восприятия цвета. Квалиа обозначает то, как вещи выглядят для нас. Это краеугольное понятие–

– Алеша, ты уверен, что сейчас стоит затрагивать философские вопросы? – мягко спросила Дина.

– Конечно. Это ключевой момент в понимании–

Но Карина так и не узнала, в понимании чего, потому что дверь с грохотом распахнулась. От неожиданности Карина уронила телефон. Все головы в классе повернулись, даже Жаров – вот счастье – заткнулся.

В кабинет, прихрамывая, вошла завуч Валентина Владимировна. По легенде ее сбили с ног бешеные пятиклассники, она упала и сломала ногу, которая неправильно срослась. Но мама, которая одно время работала с дочкой Валентины Владимировны, говорила, что это старая травма, а легенда придумана для того, чтобы быстрее